У причальной стенки
- Ну кто, скажи, говорит о море, находясь от него более чем за тысячу морских миль, - слегка развалившись на старом стуле со сломанной спинкой, с заметным крымским говорком говорил Серега, - главное, то, что море всегда со мной, даже здесь, - и обвел рукой свою торговую точку под навесом из толстой полиэтиленовой пленки. Длинный и широкий выдвижной прилавок с немудреными «пенсионерскими» товарами: батарейками для часов, веерами, ремешками, таблетками от моли и комаров, ножичками и ножницами, и даже, как уверял меня, вполне качественными медицинскими инструментами, за которыми приходили старшие медицинские сестры.
Я любил его слушать. Не всему верил, но морские байки о службе на подводной лодке, о длительных рейсах с заходами в иностранные порты, о тяжелой работе на кораблях меня впечатляли и надолго оставляли приятное послевкусие. А его лицо в этот момент преображалось, словно не было базарного ларька и покупателей. Перед ним, в его памяти, шумело, переливалось в нестерпимо жарких солнечных лучах живое море…
Обмахиваясь «пенсионерским» веером, Серега продолжил:
- Кореш один, я с ним долго плавал, в советское время в загранку на танкерах ходили, зовет к себе. Сейчас каким-то начальником заделался на черноморском судоходстве. Есть вакансия судового механика на танкере-бункеровщике. Масло из Кубани возить… Жара! Стояли мы как-то у стенки в одесском порту. Только выгрузили соляру в береговые хранилища из танков судна. Я отпросился в город, хороший денек стоял. Капитан ушел в управление порта. Старпом отсыпался после ночной вахты в каюте. Остался молодой штурман, как раз после окончания мореходки, он был на вахте. И еще один молодой матросик-салажонок на штурманской палубе загорал и телевизор смотрел… Жарко было, танкер нагрелся, как утюг: выноси на палубу постиранную робу или тельники – вмиг высохнут Вот этот вот молодой мореман–штурман и отправил в нарушение судовой инструкции карася(молодого,неопытного матроса) вахтенного за холодным пивком смотаться быстренько в город. А сам прилег вздремнуть в тени рубки. Телевизор бурчит что-то себе, под это бормотанье и уснул штурман. В рубке жарко невыносимо, лампы телевизора тоже свой градус дают. Для этого с него заднюю крышку и сняли, чтоб не перегрелся. Видимо, что-то там от жары замкнуло, и стенка, облицованная пластиком, пошла пузыриться, задымилась и вспыхнула. Огонь тут же подобрался к подволоку (нижняя обрешетка потолка), и пошло полыхать…
Когда я вернулся из города, наш танкер уже отогнали от стенки. Весь он покрытый противопожарной пеной, будто снегом засыпали… Больше плавать на погорельце не захотелось, пожар на судне - плохая примета.
День на местном рынке подошел к концу. Сергей, выплеснул остатки чая, задвинул свой «пенсионерский» прилавок, загремев амбарным замком, закрыл железную дверь палатки и отправился отдыхать в съемную комнату в этом чужом для него городе.