- 1 -
О чём этот рассказ?.. Ну, конечно, не о сливках общества …
Пусть о них пишут те, кто к ним ближе.
В те, теперь уже очень далёкие времена, многим почему-то не нравилось ездить в колхозы (совхозы также просторечно городское население называло «колхозами»). Хотя эти далёкие времена уж не так и далеки, как те, что прошли при царе Горохе. Они ещё прекрасно хранятся в памяти некоторых наших соотечественников.
И шефская помощь города селу в те далёкие времена была обязательной. Нет, конечно, она, эта шефская помощь селу, не была прописана в советской конституции, что являлось, на мой взгляд, явным упущением той политической системы.
Но это тогда и так всеми подразумевалось и считалось нормой: и теми, кто жил в те далёкие времена на селе, и теми сознательными городскими гражданами, кто ковал мечи и орала в мирной и оборонной промышленности. Правда, одно дело осознавать, а другое – самому выполнять. И это не всегда совпадает или одно и то же.
Кому больно хочется несколько недель или месяц, в самое лучшее время года, горбиться в поле на прополке грядок свеклы или лука? Кому больно понравится спать не в своей уютной кроватке на чистой простыне, а в какой-нибудь незнакомой сельской избе или клубе, на замызганном тюфяке, прямо в рабочей одежде? Кому будет приятно спросонья бежать по мокрой траве до ближайших кустов, или до далёкой деревенской уборной, а то и до ветра?..
В общем, были и в те незабвенные времена несознательные или малосознательные граждане, которым совсем не нравились подобные рабочие командировки на свежий воздух. Хотя теперь уж надо честно признать, что и плюсов в них было множество.
Во-первых, зарплаты таких «колхозников», отправленных предприятиями по заданию местных партийных комитетов, гарантированно сохранялись на все 100% и строго выплачивались по возвращении на основное производство, без всяких поправок к действующей на то время конституции.
Во-вторых, за субботние и выходные дни, проведённые в таких вынужденных командировках, «колхозники» получали отгулы, в удобное для себя время.
Ну, а в-третьих – это тот же свежий воздух на природе, загар, не уступающий порой южно-черноморскому, и даже дополнительный заработок, если повезёт на этих полевых работах.
Городские власти распределяли почему-то такое шефство селу неравномерно среди организаций города. Больше всего они любили привлекать к такому полезному труду студентов, да молодых сотрудников различных научно-исследовательских институтов (НИИ) и конструкторских бюро (КБ). Правда, студентов отправляли в колхозы только во время уборки урожая и, как правило, в первые осенние месяцы, а вот сотрудников НИИ и КБ рекрутировали в подшефные «колхозы» весь длинный сезон полевых работ, вероятно считая техническую интеллигенцию не очень полезным для социалистического общества трудовым элементом.
Несмотря на все перечисленные плюсы побывать временно «колхозником», начальнику отдела НИИ всегда было трудно с очередным набором. В таких случаях он сидел в своём кабинете и перебирал кандидатов:
- Так, - рассуждал он, - агитировать замужних дам с детьми одна морока. Но почему бы не спросить?
- Молодых матерей или беременных и спрашивать бесполезно.
- Начальников лабораторий, материально ответственных, секретаршу тоже не пошлёшь. Спросить не с кого будет.
- Этот уже побывал в этом году … Этот за ОКР (опытно-конструкторскую работу отвечает, где отчёт на носу) … У этого уже документы на командировку подписаны …
- Кого посылать в колхоз?.. Будь он неладен … Хоть самому поезжай.
Федя и Юрка из разных отделов НИИ, но почти ровесники, и поэтому по дороге в колхоз быстро сблизились.
- Давай вместе поселимся, - предложил дорогой Юрка, на что Федя утвердительно мотнул головой.
У колхозного правления толпились вновь прибывшие «колхознички», поджидая куда-то запропастившегося управляющего отделением этого колхоза или совхоза, что для вновь прибывших абсолютно не имело существенной разницы.
- 2 -
Наконец, появился запыхавшийся управляющий. А для него новый «колхозный» десант также проблема. Людей надо срочно куда-то расселить, накормить, обустроить.
Конечно, управляющий уже привык к подобным десантам …
Наконец, всё расставлено по своим местам, т.е. у всех прибывших есть временное пристанище.
Фёдора с Юрой и ещё с двумя молодыми парнями в этот раз поселили в стоящем на отшибе, заброшенном деревенском доме. Там стояла большая русская печь, а вдоль бревенчатых стен были расположены четыре не застеленные металлические кровати с панцирными сетками и небольшой деревянный стол. Толстая дверь из половой доски прикрывала проход к высокому крыльцу, от подножья которого шла узкая тропа вдоль высоченных зарослей крапивы к деревянному туалету-уборной, за которым маячил заброшенный сад-огород.
Перед ужином в их дом наведался старший по «колхозу».
- Парни, - сказал он, при этом почему-то глядя на, расположившегося на голой кровати, Фёдора, - есть твёрдая работа для двух человек с гарантированной оплатой.
- Что делать-то? – спросил нетерпеливо старшего Юрка.
- Нужно двоих человек на молочную ферму грузчиками, - продолжал старший. – Оплата по тарифу, но работать как бы в две смены: рано утром и поздно вечером.
- Согласны, - сказал утвердительно Федя, толкая Юру в бок, - днём отоспимся.
С этого дня в три часа утра к их дому стала подъезжать грузовая машина. Она вставала рядом с окнами дома и сигналила своим клаксоном. Парни продирали заспанные глаза и лезли через борт в кузов грузовика, и в компании доярок ехали далее на колхозную ферму. Там после утренней дойки загружали кузов этого грузовика пятидесяти литровыми флягами с молоком, которое дальше везли уже в специальное холодильное помещение.
Фёдору не приходилось ранее встречать такие холодильники. До сих пор он вспоминает это нехитрое устройство, как замечательное и простое изобретение. Если с инженерной позиции, то холодильник молока в селе Большая Елань (именно так называлось то село) представлял собой длинный сарай, в который втекал с одной стороны и вытекал с другой довольно широкий родник, который даже можно было назвать маленькой речкой. А внутри этого сарая-холодильника был устроен резервуар с протекающей вдоль него ключевой холодной водой, которая оставалась таковой даже в жаркие летние месяцы.
Вот в этом водоёме и стояли молочные фляги-бидоны, привезённые сюда с вечерней дойки. Фёдору с Юрием оставалось догрузить утром свой грузовик этими флягами с вечерним молоком, после чего грузовик вёз это молоко в город, а парни отправлялись в свой сельский дом досматривать прерванные ночные сны.
В тот раз водитель-молочник достал откуда-то пол-литровую алюминиевую кружку, приподнял крышку бидона, стоящего там с вечера, зачерпнул из него верхний слой сливок и, крякнув от удовольствия, в один приём выпил содержимое пол-литровой кружки.
Потом он сполоснул кружку в протекающем ключе и протянул её Фёдору:
- Вот, держи инженер … Поправляй здесь здоровье … А то ведь пятидесятилитровые фляги ворочать, всё одно, как мешки на пристани разгружать.
Федя покрутил кружку в руках, а потом отложил её, поставив внутри сарая на выпирающую поперечину деревянной стены.
- Потом попробуем …, - процедил он сквозь зубы.
Когда в водоёме осталось совсем немного фляг, Юрка приостановил погрузку. Видно было, что ему никак не терпится попробовать халявных сливок.
- Перекурим, - проговорил он.
В следующий момент он уже черпал кружкой сливки из стоящего в водоёме бидона.
Пил с жадностью, не отрывая кружки ото рта, а в завершении лишь произнёс длинное: «А … а …».
- Пей, - протянул он затем кружку Фёдору.
Федя зачерпнул кружкой сливки из другой фляги, а, отпив, зажмурился от удовольствия. Такие они были прохладные сливочные и вкусные. Ему показалось, что он никогда не пил таких вкусных сливок даже в детстве, когда отваживался попробовать отстой из трёхлитрового бидончика с молоком, поставленного мамой в холодильник.
- Бальзам …, - только и смог проговорить он.
Но после, подумав, добавил:
- Ты, Юрка, много очень не пей, а то, как бы чего не вышло.
- Ничего, - услышал в ответ, - я парень крепкий.
И снова протянул руку за кружкой
- Коровку, Юрок, заводить свою надо.
- Мне её в общаге кормить нечем, - отшутился тот, поднося ко рту очередную кружку со сливками.
Возвращались они в этот раз с работы на молочной ферме сытые и всем довольные. Остальных постояльцев в доме уже не было.
- Успеем и на завтрак, - проговорил Юра, взглянув на наручные часы, и затем добавил, завалившись на свою железную скрипучую кровать, - полежим минут пятнадцать.
Но пролежал он безмятежно от силы минут пять, а потом вскочил, как по армейской тревоге. В следующий миг как-то дико взглянул на Фёдора своими округлившимися глазами и бросился стремглав к выходной двери. Он открыл её пинком ноги, прогремел по высоким ступенькам крыльца и помчался, не разбирая тропинки и зарослей крапивы, в сторону деревенского туалета.
Фёдор мгновенно понял, в чём дело, и ещё минут пять продолжал лежать на своём тюфяке, ехидно посмеиваясь над товарищем. Но так продолжалось совсем недолго. Какая-то неведомая сила, вдруг возникшая у него внутри, мгновенно подняла Федю и заставила мчаться в том же направлении, что и пропавший надолго его товарищ, не разбирая ни тропинки, ни зарослей крапивы и кустарника.
С тех легендарных пор прошло уже много времени. Забылся стремительный бег по кусачей крапиве в сторону заброшенного сада-огорода, забылся даже зуд от крапивных ожогов на руках и на лице, а вот ни с чем несравнимый вкус свежайших, холодненьких, молочных сливок до сих пор памятен и чертовски приятен.
1 июля 2020 года.