Вот и настала эта чудная пора. Желтые и красные кучи при смешивании на земле снова дали оттенок детской неожиданности. Коммунальщики снова разводят руками, на небритых физиономиях с детскими честными глазами - смятение и обида на внезапно подкравшиеся холода, когда ничто не предвещало. Сосед сверху все так же выгуливает по квартире рояль в шесть утра, но вяло, без огонька и с частыми перекурами. Сосед сбоку с плачем и надлежащими почестями пакует к зимним вещам перфоратор - до весны.
По утрам вылезать из-под одеяла в мерзкий холодный мир - подвиг. Да и физически тяжело разгребать по пути набившиеся под одеяло за ночьттуши возмущающихся котов. В утреннем кофе количество коньяка сравнивается с количеством воды, и свитер и теплые спортивки превращаются в лучшую пижаму.
Сумасшедшая соседка возвращается с дачи и снова ежеутренне выгуливает сто собак, поросенка и пяток котов на поводках, трепетно держа в руках фикус и три кактуса, которым тоже ж надо дышать.
Дворники в состоянии детского изумления, трезвея к ночи и снова уходя в астрал перед рассветом. Метлы у них позабирали, а все эти ветродуйки, электрошвабры и прочая машинерия не совсем вяжутся с таким состоянием, оттого каждое утро начинается с бодрых хриплых матов пытающихся запустить всей бригадой очередной девайс интеллектуалов клининга.
Армянский квартирант из соседней парадной по утрам уныло обвисает носом и снижает громкость с утренним стаканом кофе в руках, бо в утреннем тумане не различает, к кому приставать и мужчина бредет на работу мимо или женщина.
Предрассветная перекличка торговок под окнами гармонично ложится на крики чаек, вороньи маты далекий бас бакена. Чуть позже в ансамбль вливается дребезжание и молодецкое уханье первых трамваев.
На этом моменте можно просыпаться и слушать гул ездящего сверху рояля, медленно собираясь с духом для новой вылазки в прохладный и слегка подмороженный мир.
Привет, новое осеннее утро...