С первого класса я ходила в школу и обратно одна, родители уходили на работу раньше. С вечера мама заплетала мне косички и покрывала платок, чтобы я ночью не лохматилась, оставляла накрытые тарелочками завтрак и обед.
Вверх и вниз с двенадцатого этажа я ходила пешком по лестнице, так как: во-первых - до нужной кнопки я не дотягивалась, максимум до второй; во-вторых - лифт меня за человека не считал и не вёз ни в какую! Став постарше и потяжелее, пробовала ездить на лифте, но он, гад, соображал где-то на середине пути, что я ещё получеловек и застревал между этажами...
Лифт был с дверьми на петлях: сначала надо было захлопнуть тяжеленную железную дверь на этаже, затем внутри закрыть деревянные дверцы, нажать нужную кнопку. Когда лифт ступорило между этажами, я открывала дверцы и поднимала кверху рычаг между стенкой шахты и кабиной лифта, тогда железная дверь открывалась и я вылезала на этаж. Про этот фокус никто кроме меня не знал. Ох, и отчаянное это было дело! Сейчас даже думать страшно, а если бы лифт поехал... Но уж больно в нём сидеть не хотелось.
Моя баба Клава работала лифтёром в доме рядом с моей школой. Она сидела в подвале, где стоял огромный, со шкаф, зелёный пульт, который сиял множеством разноцветных лампочек. На нём можно было проследить положение всех лифтов в доме, во всех подъездах - стоят они или едут; с этого пульта можно было связаться по радио с пассажирами лифта. Баба Клава позволяла мне хулиганить: я включала рычажок связи и строгим голосом спрашивала - "Скажите, машина работает?" Удивлённый пассажир отвечал: "Работает, работает". Мне было очень весело.
Надо ли говорить, что когда была бабушкина смена, и когда мне не надо было идти в музыкалку, после школы я всегда бежала к ней в подвал. И фокус с открыванием дверей мне показала, конечно, она.