Жизнь в фортах Марион и Пикенс

               

                Жизнь в форте Марион.

                https://www.facebook.com/wmichaelbooks/


 

Большинство апачей-чирикауа, прибывших в резервацию мескалеро после освобождения их в качестве военнопленных из форта Силл в 1913 году, были впервые интернированы в форт Марион в Сент-Августине, штат Флорида. 
Пленные апачи, посланные в форт Марион, прибыли пятью этапами. Первая группа состояла из тех, кто порвал с Джеронимо и сдался в марте 1886 года, и включала таких лидеров, как Чиуауа и Локо. Вторая группа оставалась в резервации во время третьего побега Джеронимо, и составляла около 75% чирикауа. Третьей группой были скауты- чирикауа, которые все еще числились в армии на службе, и включали воинов Мартина и Кэйита, которые уговорили Джеронимо сдаться в плен 4 сентября 1886 года, и Кайтеннеи, который помог заключить первый мир, в марте 1886 года. В четвертую группу из тринадцати человек входили другие скауты с Чатто, и три женщины, которых послали в Вашингтон просить оставить разведчиков в форте Апач. Это был обреченный на провал политический маневр генерала Майлса, направленный на спасение своего лица. Когда эта группа покидала Вашингтон, то они полагали, что их оставят в форте Апач. Однако менее чем через месяц, они в упор смотрели на девяти-двенадцати футовой толщины стены Кастильо-де-Сан-Маркос, он же - форт Марион, в Сан-Августине, штат Флорида. Пятая группа включала женщин и детей, семьи воинов Джеронимо, которые сдались в сентябре 1886 года.


Апачи были не первыми индейскими военнопленными, которых отправили в форт Марион. Воины и вожди равнинных племен были посланы туда в середине 1870-х годов, и именно там капитан Пратт основал свою военизированную индейскую школу, продолжившую свое развитие в Карлайле, уже  в двадцатом веке. У некоторых индейцев равнин был туберкулез, который они подхватили от белых охотников, и считается, что они оставили его следы в форте Марион и в Карлайле, где апачи подхватили эту болезнь. Однако, форт Пикенс в заливе Пенсакола не приютил индейцев равнин, и люди Джеронимо там не болели туберкулезом.

Первая группа, посланная в форт Марион, была отправлена со станции Боуи, в нескольких милях к северу от форта Боуи. Пленников было семьдесят семь-пятнадцать мужчин, тридцать три женщины, и двадцать девять детей. Среди них были две жены и трое детей Джеронимо, а также две жены, двое детей и мать Найче. Они прибыли в форт Марион 13 апреля, через день после того, как генерал Майлс сменил генерала Крука после его отставки, когда Джеронимо не явился на капитуляцию, как обещал. Позже в том же году,  Военное Министерство обратилось к Лумису Л. Лэнгтону  (впоследствии комендант форта Пикенс), командующему фортом Марион, чтобы взял по возможности к себе еще четыреста, или пятьсот пленных. Лэнгдон ответил, что может взять самое большее еще семьдесят пять заключенных, и рекомендовал больше не посылать. В разоблачительном письме он объяснил, в каких условиях живут его пленники. Стены, в которых находились казематы, когда-то населенные гарнизоном, окружали небольшой городок размером 100 на 100 футов, и плац. Однако кровля над казематами настолько обветшала и протекала, что они  были практически непригодны для проживания.

Лэнгдон писал, что он поставил восемнадцать палаток на площади, которая была пятнадцать ярдов шириной с четырехфутовыми стенами по краям, чтобы укрыть первую группу заключенных и возможно, мог бы поставить еще двадцать палаток на площади, чтобы разместить еще восемьдесят, но санитарные условия будут плохими. (Во всем форте было только две ванны – одна для мужчин, другая для женщин). Форт находился так близко от Сент-Огастина и был окружен им, что было непрактично ставить палатки вне стен, или на близлежащих островах, которые зимой подтапливались водой. Тем не менее, генерал Шеридан отметил на письме Лэнгдона, что «условия, изложенные полковником Лэнгдоном, не должны препятствовать отправке оставшихся индейцев чирикауа и Уорм- Спрингс в форт Марион». Под «оставшимися» Шеридан подразумевал почти 400 мирных апачей, которые тогда спокойно жили в форте Апач. К концу августа, три ребенка апачей умерли. Одним из них была четырехлетняя дочь Джеронимо, которая была «слаба», когда приехала сюда. Лэнгдон и посовой хирург пытались улучшить ее здоровье с помощью молока и другой хорошей пищи, но безрезультатно. Лэнгдон разрешил апачам ходить в город небольшими группами под конвоем, чтобы делать покупки в магазинах (чаще за продуктами питания, которые были в дефиците, по бюрократическому указу). Женщины прилежно занимались бисероплетением, а мужчины – изготовлением луков и стрел, на продажу. По словам Бетцинеза в его книге «Я сражался с Джеронимо»,  народ Сент-Августине был дружелюбен и отзывчив.
20 сентября, триста восемьдесят один апач прибыли в форт Марион из резервации, вместе с группой из тринадцати человек во главе с Чатто, который был послан в Вашингтон ранее. Семьдесят из них были взрослыми мужчинами, 221 - взрослыми женщинами, 41 - детьми в возрасте от пяти до двенадцати лет, и 62 - в возрасте до четырех лет. Форт Марион в то время вместил в себя более 450  апачей, хотя комендант и сообщил Военному Департаменту, что он будет считаться переполненным даже 160-тью людьми. Лэнгдон поставил столько палаток  сколько смог  вокруг плаца, чтобы разместить их. Он разрешил им готовить пищу в протекающих казематах, с разведением маленьких костров, потому что наблюдалась ощутимая нехватка дров. 
Восемнадцать человек умерли в форте Марион до конца года. Переводчики, сопровождавшие вашингтонскую делегацию, Сэм Боумен и Консепсьон, некоторое время работали на посту. Микки Фри, который не был чирикауа, был отправлен обратно в Аризону. Лэнгдон отметил в своем отчете от 1 октября, что индейские мужчины, действуя в качестве санитарной полиции, поддерживали на месте  «скрупулезную чистоту», и что две ванны (на 469 человек) постоянно использовались. В течение сентября Лэнгдон сообщил о семидесяти шести случаях заболевания, из которых шестьдесят были вызваны малярией («прерывистой лихорадкой»), и одна пожилая женщина умерла. Военнопленные должны были стать еще более подверженными болезням, когда после получения регулярных армейских пайков, Военное Министерство по рекомендации Генерального Комиссара по обеспечению продовольствием, резко сократило запасы продовольствия. Лэнгдон возразил, что этого будет крайне недостаточно, но 11 декабря были изданы «Правила», и 23 апреля 1887 года пайки были снова сокращены. (Генерал-Комиссар полагал, что апачи могли бы компенсировать сокращение прожиточного минимума ловлей, и поеданием рыбы, но апачи верили, что Уссен не хочет, чтобы они ели рыбу, и они не будут этого делать, как бы ни были голодны).
Среди вновь прибывших было четырнадцать скаутов, срок службы которых еще не истек. Вместо того, чтобы позволить им продолжать получать жалованье, восьмого октября армия отослала их в ссылку, и они стали такими же пленными, как и все остальные. Когда Президент и Военное Министерство почувствовали жар от общественного возмущения несправедливым обращением со скаутами, генерал Шеридан приказал полковнику Ромейну Б. Айресу, тогдашнему командующему фортом Марион, определить, сколько человек служило скаутами. В его отчете говорилось: «Из восьмидесяти двух взрослых индейцев мужского пола, заключенных в форте Марион, шестьдесят пять служили правительству в качестве разведчиков, в течение всего или части времени отсутствия Джеронимо, а именно с весны 1885 года, и до осени 1886 года». Из 365-ти  женщин и детей, заключенных в форте Марион, 284 составляли семьи скаутов и четырех младших вождей, которые были слишком стары, чтобы заниматься следопытством, но поддерживали мир и порядок в резервации.
В октябре, Министерство Внутренних Дел разработало планы по обучению детей в возрасте от двенадцати, до двадцати двух лет в Карлайле, и кандидатуры тех кто был помоложе, тоже рассматривались. В старшей группе было двадцать четыре мальчика и пятнадцать девочек, а в младшей - сорок мальчиков, и шестнадцать девочек. Энжи  Дебо в книге  «Джеронимо» указывает, что различия в численности мальчиков и девочек в группах состояли в том, что некоторые девочки вступали в ранние браки, что исключало их из числа подсчитанных, а возраст мальчиков постоянно недооценивался. В старшей группе четверо были недостаточно здоровы, чтобы отправиться в Карлайл с первым заездом, который достиг школы  4 ноября. Через два дня дети из отряда Мангаса (последняя группа которая сдалась, и включала в себя Даклуги, и Фрэнка Мангаса), прибыли в форт Марион. Вторая группа, включая детей из группы Мангаса, была отправлена в Карлайл 8 декабря. Тогда в Карлайле из форта Марион было всего сорок четыре человека. Почти половина из них, включая двадцатидвухлетнего сына Джеронимо, Чаппо, умерла в течение трех лет в самом Карлайле, или была возвращена родителям, чтобы умереть в лагерях для военнопленных.
Индейское Отделение заключило контракт с Бюро Католических Индейских миссий, на обучение младших детей, в январе 1887 года. До того, как его забрали в Карлайл, Джеймс Кайвайкла - мальчик, который ездил верхом рядом с Викторио и Наной - позже вспоминал: «Я никогда не забуду доброту этих добрых женщин (католических сестер) и то уважение, с которым мы относились к ним. Впервые в жизни я увидел внутренность церкви и смутно почувствовал, что белоглазые тоже поклоняются Уссену».
27 апреля 1887 года,  армия перевезла заключенных из форта Марион (за исключением семей воинов Джеронимо, которые присоединились к своим людям в форте Пикенс), в казармы Маунт-Вернон, расположенные в тридцати милях к северу от Мобила. Они провели в казармах Маунт-Вернон семь лет, прежде чем их перевели в форт Силл.



                Жизнь в форте Пикенс.

Чирикауа, прибывшие в резервацию мескалеро из форта Силл,  включали мужчин и мальчиков, которые начали свое заточение в форте Пикенс, на острове Санта-Роза в заливе Пенсакола. Среди них были те, кто сдался вместе с Найче и Джеронимо 4 сентября 1886 года, а позже- Мангас и Госо (единственный зрелый воин в маленькой группе Мангаса), которые сдались чуть позже - 18 октября. Поезд с пленными выехал из Сан-Антонио 22 октября, и прибыл в Пенсаколу с Найче, Джеронимо и их воинами, в 2 часа ночи 25-го октября 1886 года, в то время как поезд с их женами и детьми, прибыл в тот же день на 300 миль дальше по железной дороге, в форт Марион. Утром 25 октября в 8.30 утра к причалу, где его ожидали пятнадцать заключенных, подошел пароход и переправил их в коротком путешествии через залив, на ярко-белую песчаную полосу берега, с редкой порослью кустарника на холмистых дюнах острова Санта-Роза. Менее чем через две недели прибыли Мангас, Госо, Даклуги и Фрэнк Мангас. Аса Даклуги и Фрэнк Мангас были отправлены в Сент-Огастин вместе с сыном Джеронимо, Чаппо, откуда они уехали со второй группой детей в индейскую промышленную школу Карлайла, которой руководил капитан Ричард Пратт. Они сделали это по настоянию Джеронимо, который боялся что их всех убьют, и еще это было слишком далеко для того, чтобы молодые смогли оттуда сбежать.


На одном конце острова Санта-Роза находилось массивное кирпичное строение, построенное вокруг шестиугольной формы центра, с двумя длинными казематными крыльями, выступающими в V- образной форме с двух сторон, и разделенных одной панелью шестиугольника. Форт Пикенс пустовал уже двадцать лет. Лишайники и плесень обесцветили кирпичи каземата, и он зарос сорняками, травой и деревьями внушительных размеров. В одной из труб, даже росла сосна. Командующий фортом Барранкас в Пенсаколе, на материковой части, подполковник Лумис Лэнгдон, недавно возглавлявший чирикауа в форте Марион, также отвечал и за  форт Пикенс. Он заставлял заключенных работать по шесть часов в день, пять дней в неделю, убирая помещения под командованием офицера и переводчика Джорджа Враттена, который раньше управлял магазином в Сан-Карлос, и добровольно оставался с ними в течение многих лет их заключения. У апачей было свободное время по выходным, за исключением стирки и латания одежды в субботу. В двух просторных казематах имелись камины, и здесь заключенные ели, спали и проводили свободное время. Один заключенный был подробно описан как повар, использующий для приготовления пищи камин. Лэнгдон позаботился о том, чтобы у них было достаточно одеял и мешковых матрасов для их грубых коек, которые они раз в месяц освежали новой соломой, и у них было много одежды из той, что носят солдаты повседневно на службе.

Ответственные офицеры докладывали, что заключенные были  «опрятны и аккуратны везде – как лично, так и в комнатах, и на кухне ... ни разу не было проявлено ни малейшего признака недовольства, или неподчинения». Однако Лэнгдон сообщил, что по его мнению, они  «действительно страдали поначалу из-за урезанного  рациона питания». (Они должны были, следуя хитрому «плану», пополнять свой рацион ловлей рыбы, но бюрократы не поняли и не приняли того, что Уссен запретил апачам есть рыбу). Хотя генерал Шеридан и был  безразличен к чувствам апачей, но он отказался морить их голодом, и отдал приказ обеспечить их необходимой пищей. Согласно январскому отчету Лэнгдона, они получали то, что им было нужно.
Общественность, благодаря усилиям генерала Крука, вскоре узнала о неизбирательном наказании апачей, которые не сбежали с Джеронимо в 1885 году, и в марте 1887 г. генерал Шеридан приказал провести расследование по этому делу, и по обращению с военнопленными. «Ассоциация Защиты Прав Индейцев» в Филадельфии, возглавляемая Гербертом Уэлшем и капитаном Бурком (бывшим старшим помощником генерала Крука), провела инспекцию условий проживания в форте Марион, в начале марта 1887 года.

Доклад Уэлша, опубликованный в апреле 1887 года, вызвал общественный резонанс, и до президента Кливленда стало доходить, что совершенно мирных индейцев наказывают, что все они живут в ужасных условиях в форте Марион, и что заключенные в форте Пикенс были разлучены со своими семьями, в нарушение всех условий их капитуляции. В марте, Военное Министерство рассматривало возможность отправки всех чирикауа в форт Пикенс, что Лэнгдон одобрил, но предложил сделать это тихо, чтобы «Железная Дорога» и другие влиятельные люди, не обращались в Военное Министерство с просьбами продолжать  удерживать их в форте Марион, в качестве лакомой туристической приманки. (В то время туристы, желающие увидеть диких пленников, толпами валили в форт Пикенс). Лэнгдон потребовал, чтобы они запросили пропуск в форт Барранкас, чтобы он мог обеспечить их безопасность; к концу марта туристов бывало редко менее двадцати человек в день, а в один из дней (вероятно, это была  запланированная экскурсия), сразу 457  человек посетили остров.
К середине апреля Военное Министерство, почувствовав возмущение общественности валлийским докладом, решило перевести заключенных из форта Марион в казармы Маунт-Вернон, в тридцати милях к северу от города Мобил. 27 апреля, поезд с заключенными из форта Марион остановился в Пенсаколе. Семьи заключенных в форте Пикенс, насчитывавшие двадцать две женщины и одиннадцать детей, были сняты с корабля, и доставлены на остров Санта-Роза на лодках. Семьи двух или трех человек из форта Пиккенс, предпочли отправиться в казармы Маунт-Вернон, включая молодую жену Чаппо, так как Чаппо уже находился в Карлайле вместе с Даклуги, и другими. К ней присоединились три жены Джеронимо: Ше-гха, Зи-йе с сыном Фентоном, которого он не видел почти два года, и Ихтэдда (молодая женщина из племени мескалеро, которую он похитил в 1885 году), и их маленькая дочка  Ленна, которую он пока еще не видел. Найче воссоединился со своими тремя женами, включая и ту, которую он ранил в ногу когда она пыталась сбежать, чтобы присоединиться к другим пленникам, в прошлом году. К Мангасу присоединились дочь Викторио, его жена  Dilth-cley-ih,  и Хуэра, с которой он по-видимому развелся, но с которой не ссорился.

Интересно отметить, что после того как заключенные форта Пикенс воссоединились со своими семьями, отправленными в форт Марион в Сент-Огастине, то в отличие от форта Марион, где заключенные были лишены необходимой пищи и одежды в течение нескольких месяцев, а некоторые даже умерли, никто из заключенных в форте Пикенс не умер, за исключением только жены Джеронимо, Ше-гха. Она заболела еще до того, как ее посадили в поезд в форте Марион, и считается что у нее была пневмония, или туберкулез, который она могла подхватить в поезде, или в форте Марион. Широкая публика, склонная к превосходству и считающая апачей дикарями, не имела ни малейшего представления о том, как рады узники форта Пикенс воссоединению со своими семьями. Лэнгдон поселил семьи в казематах, которые когда-то использовались как офицерские комнаты, так что у каждого была своя «квартира». Женщины занимались домашним хозяйством, в то время как мужчины работали снаружи, все было очень похоже на белое общество, но и в соответствии с обычаями апачей. Лэнгдон хвалил их за «жизнерадостность поведения, за быстроту выполнения приказов, и за усердие и интерес, проявленные к выполнению возложенных на них обязанностей».

Когда жизнь в форте Пикенс вошла в нормальное русло, Джеронимо, Найче и Мангас отправились к Джорджу Враттену, и попросили его пойти к Лэнгдону и сказать ему, что  «они очень хотят жить в постоянных домах на земле, которую они могли бы обрабатывать самостоятельно». Лэнгдон, не подозревая о той лжи, которую нвешал им на уши Майлс при сдаче в плен, попросил Враттена передать им, что  «следует помнить, что они еще не были наказаны за свои преступления». Лэнгдон думал, что это положит конец любым мыслям о фермах, но вожди чирикауа заставили  Враттена написать генералу Стэнли в Сан-Антонио, спрашивая его, как долго им придется оставаться в тюрьме, и когда они получат обещанную Майлсом хорошую землю.
Год спустя, 13 мая 1888 года, Военное Министерство перевезло заключенных из форта Пикенс в казармы Маунт-Вернон. За исключением детей из школы Карлайл, чирикахуа наконец-то воссоединились. Прошло три года с тех пор, как Джеронимо и остальные покинули резервацию форта  Апач, где они все вместе жили.