1. «Страна Эбла», Ханаан, амореи
Палеогенетические и археологические исследования последних десятилетий показали, что в эпоху раннего неолита (VII-VI тысячелетия до н.э.) из Месопотамии, Ближневосточного региона и Малой Азии происходил отток населения в Южную и Центральную Европу. Эти люди, их называют «средиземноморцами», «дунайцами» и «трипольцами», принесли с собой на континент земледелие, скотоводство, керамику, а позднее и металлы. Лингвисты, изучившие топо- и гидронимы Южных Балкан, обнаружили в них следы картвельских языков, а их коллеги, занявшиеся гидронимами Среднего и Нижнего Подунавья, усмотрели форманты, характерные для адыго-абхазской языковой группы. Генетики подтвердили выводы лингвистов: переселенцы пришли с Кавказа.
Ранее бытовало мнение, что речь может идти о прасемитах: согласно древнегреческому (фиванскому) мифу, некто Кадм, брат Европы, победив в окрестностях будущих семивратных Фив дракона, провел борозду и засеял ее драконьими зубами, что в данном случае для нас не столь важно. Важно то, что Европа, по представлениям микенских греков, происходила из земли Ханаан, ее имя (от семитского слова «эреб» - запад, вечер) означает что-то вроде «страна заката»; имя же Кадм также имеет семитские корни и переводится как «восток». Получается, что Европа ушла на запад, а Кадм пришел с востока. Однако пришли они как минимум на три тысячелетия позднее "средиземноморцев"
В то же время раскопки в Чатал-Хююке (VII тысячелетие до н.э., современная Турция; открытые Дж. Меллаартом в 1967 г. храмовые росписи с изображениями грифов, клюющих человеческие трупы и затем переносящих «склеванные» души умерших в женщин, которые таким образом беременеют), возможно, свидетельствуют о зарождении идеи сансары в ее протоиранском варианте (фиксируется в Видевдате, Авеста) в Малой Азии. Это соответствует представлениям Э. Ренфрю о малоазийской прародине индоевропейцев и отчасти Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванова, помещавших ее на Армянское нагорье, но противоречит новейшим данным об ареале их этногенеза (Скандинавский и Кольский полуострова), как и об ареале обитания предков индоариев и иранцев в раннем неолите (Понтокаспийские степи).
Что касается интересующего нас Ближневосточного региона, то как минимум 40 тысяч лет назад мы находим там палестинских палеантропов (неандертальцев), близких по типу сородичам европейской группы Эрингсдорф (более высокий, чем у "классических" неандертальцев, свод черепа, менее развитый надглазный валик, более прогрессивное строение головного мозга). Откуда-то(из Африки?) на смену этим палеантропам на Ближний Восток явился кроманьонский человек, давший впоследствии, как полагают, начало ориньякским культурам в Европе.
Однако в 2020 г. в окрестностях города Рамла (Израиль) ученые обнаружили окаменелости архаичного экземпляра хомо сапиенс возрастом 120-140 тысяч лет, не принадлежащего к известным науке видам древнего человека. Находку окрестили Homo Nesher Ramlaensis (HNR) и сочли, что именно от него произошли гоминиды среднего плейстоцена, включая неандертальцев. Ученые предположили также, что предки европейских неандертальцев жили в Сиро-Палестинском регионе около 400 тыс. лет назад, неоднократно мигрируя отсюда на запад в Европу и на восток в Азию.
Не позднее VI тысячелетия до н.э. в Сирии и Палестине (в "докерамическом Иерихоне") отмечается археологическая культура средиземноморцев. Ее возникновение связывают с культурным импульсом из Западной Анатолии.
Недавние (1917 г.) раскопки немецких археологов, произведенные в Саудовской Аравии, привели к открытию группы памятников раннего палеолита - прямоугольных в плане невысоких каменных стен, получивших название "мустатилы" (арабск. прямоугольники). Платформы, опоясанные этими стенами, были возведены примерно семь тысяч лет назад, т.е. раньше египетских пирамид, и, возможно, отмечали границы пастбищ, принадлежавших тому или иному аравийскому племени семитского корня. Климат тогда в Аравии был значительно влажнее нынешнего, и предполагают, что древние пастушеские народы стремились обозначить границы своих владений с помощью мустатилов, чтобы конкуренты знали свое, так сказать, место. Хотя большинство сооружений открыты в северо-западном углу полуострова, в южной пустыне Нефуд они тоже присутствовали.
Современная историческая наука, основываясь на сообщениях античных авторов (Геродота, Страбона, Юстина и др.), данных, полученных археологами, и исследованиях лингвистов, пришла к выводу о том, что на рубеже IV-III тысячелетий до н.э. семиты, обитавшие в южной оконечности Аравийского полуострова (в полосе от Йемена до Омана и Бахрейна), мигрировали в северном направлении – в Ближневосточный, или Сиро-Палестинский регион.
Чем была вызвана эта миграция, неизвестно: возможно, относительным избытком населения и изменением климата в местах прежнего обитания. Общее потепление, имевшее место в это время в Северной и Центральной Европе, могло привести к катастрофической засухе в Передней Азии и Аравии. Мигранты принялись занимать территории, которые отнюдь не пустовали. «Коренное» население (о его этнической принадлежности можно лишь сказать, что оно скорее всего не было семитским и, возможно, также принадлежало к числу выходцев с Кавказских гор) либо уничтожалось пришельцами, либо уходило в труднодоступные местности – горы Ливана, нагорья южной Палестины и полупустыни внутренней Сирии. С течением времени оно подверглось ассимиляции и слилось с выходцами из Южной Аравии, общность и диалекты которых стали называться в науке западно-семитскими (в отличие от восточных, называемых иногда «халдейскими», а также юго-западных, на которых говорили предки части современных арабов).
В III тысячелетии до н.э. из этой общности выделилось несколько этнических групп:
- в полупустынных областях внутренней Сирии и на севере Месопотамии обосновались кочевники амореи, называвшие себя сутии, поскольку они считали себя потомками Сута (Шета) – одного из сыновей Адама и Евы и, в библейском представлении, фактического предка всех людей (после смерти Авеля и Каина); этноним «амореи» (в переводе с древних восточно-семитских диалектов - «живущие к западу» [от реки Евфрат], хотя впоследствии эти племена стали кочевать и к востоку от верховий этой реки); интересно, что в шумерских текстах амореи именуются «марту» - с тем же значением, что и у восточных семитов; миграция амореев с аравийского юга через Палестину на север Сирии в общем прослеживается археологами: так, близ Иерихона обнаружен большой могильник второй половины IV – второй половины III тысячелетия до н.э., принадлежащий, по мнению британского археолога К. Кеньон, раскопавшей его, этим кочевникам-пришельцам;
- на средиземноморском побережье (в Леванте) современных Сирии, Ливана, Израиля, включая его центральные районы, и к востоку от реки Иордан расселились ханаанеяне, по языку и, в меньшей степени, культуре, близкие амореям; в отличие от последних ханаанеяне вели преимущественно оседлый образ жизни; в центральной и южной Палестине ханаанейские города появляются примерно в XXX в. до н.э.; севернее, в приморской полосе, возникает еще одна городская цивилизация ханаанеев: не позднее XXIII в. до н.э. здесь основываются города Тир, Библ, Берит;
- во внутренней части Северной Сирии (район современного Алеппо/Халеба) обосновались «эблаиты» (условный этноним, изобретенный современными историками, которые руководствуются тем, что данный этнос сформировался вокруг возникшего около 2500 г. до н.э. города Эбла; его руины были открыты в прошлом веке при раскопках холма Тель-Мардих, причем в древних источниках регион длительное время назывался «страной Эбла»).
Относительно религиозно-мифологических представлений западных семитов в III тысячелетии до н.э., можно сказать, что уже тогда в той этнической среде было принято табуировать собственные имена божеств. При этом отдельные общины, племена, союзы племен имели различные (локальные) пантеоны земледельческо-скотоводческого характера. Тем не менее, для всех западных семитов типичной была верховная пара богов: мужского – Иля/Эля – и женского – Асират. Согласно дошедшему до нас аморейскому мифу, Иль (в переводе - «бог»), будучи порождением Неба (буквально «Всевышнего» - Эльюпа; в Ветхом Завете Эльюп называется Адонаем и Иеговой), сотворил себе жену, т.е. Асират, от которой имел целую поросль младших богов.
Благодаря найденному в руинах города Эбла архиву местного царя ученые смогли познакомиться с религией страны Эбла. Пантеон эблаитских божеств оказался смешанным - семито-шумеро-хурритским: Даган (впоследствии верховное божество филистимлян) соседствовал с Баалом, Аштар, Решефом, Ададом и Йа (или Йамму, или Йева, в котором видят Яхве, коего, согласно западносемитскому мифу, избил палицей Баал). В ученом мире есть мнение, что вторжение израилевых колен в Ханаан обосновывалось необходимостью отомстить Баалу за избиение Яхве, "личного" бога Иакова, третьего патрирха еврейского народа.
Ханаанеяне приморской полосы поклонялись богу-громовержцу и змееборцу Баалу/Ваалу и его сестре, богине-воительнице Анат, которым противостояли враждебное чудовище Йамму – персонификация морской стихии - и бог подземного царства Муту (позднее у финикийцев – Мот, слово, в переводе означающее «смерть»). Собственно западно-семитское «баал» (б'ал, или б'алу) может переводиться в зависимости от контекста как «мужчина», «хозяин», «господин», и в древних аморейских и ханаанейских текстах мы, например, находим сочетания Баал Хадад, Баал Цидон, Баал Цамд, Баал Хаммон означающие, соответственно, Господь Громовержец, Господин (Бог) города Сидона, Бог Пашни и Бог Палящего Жара (т.е. засухи).
Верховный бог Тира (и Карфагена) назывался Мелькартом, т.е. «Царем Города», а главное женское божество этих городов – Танит (или Тиннит) - часто упоминается в сакральной формуле тирийцев и карфагенян как «Танит пнэ Баал» - «Танит перед ликом Баала» (по другой версии, «Танит - украшение Баала»).
В отличие от Иля Баал, согласно некоторым западно-семитским мифам, женился на своей воинственной сестре по имени Анат, родившей от него… быка, что, возможно, указывает на большое значение скотоводства в хозяйстве древних семитов. Кстати, по одному из вариантов мифа, записанного в Угарите (древнем приморском городе на севере современной Сирии), именно Баал расправился со змеем Литану, обычно отождествляемым с библейским Левиафаном.
Согласно еще одному угаритскому мифу, записанному около XV в. до н.э., от некоего Керета ушла жена. Во сне Керету явился его отец, сам Иль, и повелел сыну пойти войной на город Удм с целью потребовать от местного царя, чтобы тот отдал ему свою дочь в жены (о беглой супруге Иль почему-то не вспомнил). Царь попробовал было откупиться, но в итоге уступил. Это сказание напоминает раннегреческую поэму «Киприи», в которой горюющий из-за бегства Елены Менелай видит вещий сон, после чего осаждает Илион; Парис тщетно предлагает ему выкуп, но царь Спарты в итоге завоевывает жену. Возможно, перед нами бродячий сюжет, зародившийся в минойскую эпоху на Крите: имя Керет указывает на этот остров (библейское «Крети»); критские фрески XVII-XIII в. до н.э. часто изображают осаду города минойцами, причем со стен города и из окон царского дворца на осаждающих взирают какие-то важные дамы – чем не иллюстрация популярного сказания?