Николай Владимирович Д. был поистине гениальным актёром. Всегда ходил в пиджаках разного покроя, фраке и всегда при нём была его трость.
Напоминал он одного из знакомых персонажей Царской России. Вот только время было не царское, хотя, некоторое подобие монархии до сих пор имело своё место.
Был Николай Владимирович Д. выдающимся лицедеем, что никак ни скажешь о его здоровье, как душевном так и физическом.
За последние три года не было ни одного вечера (дождливого ль или же солнечного), чтобы пожилого человека не мучили изнуряющие ревматические боли.
Порою в суставах словно полыхал пожар. Да и сердце его было уже далеко не тем, как прежде. Уже не говоря о постоянных головных болях и прочих недомоганиях
Это огорчало. Очень огорчало. Так впереди было ещё столько столько прекрасных ролей, столько несыгранных персонажей. А ведь жизнь каждого из них хотелось прочувствовать на себе. Вжиться в образ. И старику не было дела до того, трагической или же комической будет эта роль.
Он был опытен, по-прежнему отличался необычайной любознательностью и был готов к любой роли. Какой бы сложной она не представлялась на первый взгляд.
В театре его любили. Даже пробегавшие мимо входа собачки, почтительно поглядывали в его сторону, с каким-то особым уважением и трепетом.
И так каждый раз: больное тело и разум, казалось, совершенно беззаботно развлекали зрителей. Но ни один из присутствующих на представлении не знал, что за сценической радостью кроется невыразимя, разъедающая душу, боль. Жгучая, изнуряющая и беспощадная.
В один из поздних вечеров состоялось долгожданное представление. Сюжет казался простым, но был близок многим собравшимся. Основной темой пьесы было одиночество. Чувство, которое, порою, разъедает человеческую душу. И это вовсе не зависит от возраста или же социального статуса. Подобное может постигнуть каждого. И редко кому удаётся от него скрыться.
За окнами шёл ливень. Гремел гром и яркая молния часто освещала своим серебристым светом фойе театра. В котором на тот момент уже собралось немало народа. Разных мастей.
Каждый из них пытался казаться культурным и образованным, хотя, большинство из них и понятия не имело, зачем они сюда пришли.
- Какое представление сегодня? - слышалось из толпы.
- А кто его знает, - тут же последовал ответ.
Примерно так и проявлялось отношение к нетленному театральному искусству. Было горько и обидно, но что ж тут поделаешь. Люди грубы, глупы и вряд ли даже время сможет изменить их. Ведь подобное отношение к окружающему - это, скорее всего, уже навсегда.
Нет, конечно бывают и исключения. Но они очень скрытны и проявляются настолько редко, что и забудешь о них, прежде чем увидишь их и познаешь их глубину.
Подобных личностей очень мало, но они есть. И Николай Владимирович Д. был как раз одним из них. Учтивым, добрым и отзывчивым.
Прошло некоторое время. Совсем скоро должно было начаться представление.
Старик сидел в своей гримёрке и как всегда настраивался на роль. Обычно его никто не тревожил. Не тревожили его и в тот дождливый вечер.
Увидели его лишь на сцене, когда кулисы из красного бархата были сдвинуты в стороны и вот вот должно было состояться поразительное зрелище.
Да, надо упомянуть о том, что это был монолог. Рассказ одного одинокого человека, покинутого всеми о обречённого на скорую гибель.
Всё прошло безупречно. Зал рукоплескал. По щекам многих зрителей катились тёплые слёзы. Столь открытыми и искренними были чувства.
В конце представления были плотно закрыты кулисы.
Раздался душераздирающий крик. Он звучал из гримёрки маэстро. Ко входу стекалась любопытная толпа.
Приехал доктор и заключил, что с Николаем Владимировичем Д. приключился сердечный приступ. По словам доктора около двух часов назад.
- Но как же так, - не унимался конфераньсье. - Кто же тогда только что играл на сцене?
И все вдруг вспомнили про сцену и про само представление.
А ведь, действительно, несмотря на то, что старик умер, он всё же вышел в последний раз на сцену и сыграл свою последнюю роль. И даже остановившееся сердце ещё некоторое время жило. Ради них - его преданных зрителей.