Глава 1.
Год выдался таким урожайным, что уже замучились закатывать банки и забивать морозилку.
- Нет урожая - плохо, есть урожай, тоже плохо,- ворчала бабушка, перебирая клубнику, которая всё не кончалась и не кончалась.
Казалось, что кто-то ночью специально включает активатор роста, и на утро грядка полна спелых ягод, которые так и кричат о том, чтобы их ели, ели, ели. А есть уже было невозможно, потому что, жизнь такая штука, что когда желания сбываются, то переварить ты их не можешь.
- А ещё неделя, другая и вишня поспеет. Деревья так и ломятся от ягод. Скворцы уже караулят, ворюги несчастные,- говорил дед, отправляя в рот самую большую ягоду.
От автобусной остановки кто-то шёл. Не местный, так как деревенские так не одеваются: длинная, на манер цыганской, юбка, топ на брительках, копна рыжих волос небрежно собранная в хвост, и сотни браслетов на запястье, звон которых был слышен издалека.
- Ба, кажется к нам гости,- сказала я, когда незнакомка повернула в сторону нашего дома.
Бабушка козырьком приложила руку к глазам и на ее лице заиграла улыбка.
- Софушка моя приехала,- сказала она, торопливо вытирая руки о передник.
- Блудная дочь вернулась,- проворчал дед, тяжело поднимаясь.
- А я в Россию домой хочу, я так давно не видела маму,- закричала Софушка, раскинув руки, чтобы обнять бабушку.
Странно, я совсем её не помню. Нет, я знала, что у мамы есть сестра, которая не от мира сего, и даже есть фотографии, где она держит меня маленькую на руках. Но я её не помню. Вот если бы бабушка не сказала, что это Софушка, то я бы и знать не знала кто она такая. Личность она, конечно, яркая, и наверняка интересная, но какая-то обида у меня была на неё.
Мама рассказывала, что Софушка чуть ли не в пятнадцать лет ушла из дома. Её всегда манила дорога и страсть к приключениям. Объездив пол мира автостопом она нигде долго не задерживалась. Все удивлялись чем живёт Софушка, которая ни одного дня в своей жизни не работала. Ведь умение рисовать, это же не работа, приносящая деньги на пропитание.
Хотя, у каждого из родных висели на стене портреты, написанные Софушкой на скорую руку.
И если так пишут в торопях, то...
А вот моего портрета от Софушки у меня нет, это очень досадное упущение.
- Ника, дитя моё, как же ты выросла. Совсем уже невеста. И только не говори мне, что у тебя нет жениха,- воскликнула Софушка, обнимая меня.
Боже, сколько же ей лет? Маме сорок семь, Софушка старше на пять лет. Это просто невероятно, так нельзя выглядеть в пятьдесят с небольшим, это просто неприлично быть такой молодой и цветущей.
- Тётя Софа, какие женихи, если я учусь и работаю. Нет в наше время женихов, одни инфантильные маменькины сынки,- ответила я, в глубине души завидуя энергичной молодости тётки.
Потом три дня тётя Софа скакала по полям и лугам, в прямом смысле слова - скакала как лань. Рядом с ней я чувствовала себя старой развалиной, которой всё время хотелось завалиться в траву и лежать не двигаясь. А она постоянно куда-то меня тащила и её энергия била через край.
- Ты посмотри, какое здесь синее небо и зелёные луга. Нигде я не была так счастлива, как на этих просторах,- говорила Софушка, сидя на пригорке.
- Тогда почему ты не здесь?- с вызовом спросила я.
Она зарылась лицом в букет васильков, улыбнулась, и ответила:
- Потому что я не чувствовала здесь свободу. Девочка, ты так молода, так юна, у тебя впереди столько жизни. Ответь, ты счастлива в своей не свободе?
Счастлива ли я? Чёрт возьми, наверно да. А, может быть, и нет. Откуда мне знать, что такое счастье, если мне надо учиться, чтобы в будущем сделать карьеру. А сделав карьеру я смогу осуществить свои мечты, которые.. Мечты. А о чём я вообще мечтаю-то? Софушка, Софушка, залезла мне в душеньку.
- Ох, тётя Софа, я не знаю, что тебе ответить.
- Вот, то-то и оно, что это и есть несвобода. А мне тесно в рамках. Я не могу дышать, когда чувствую, что на меня давят обязательства. Поэтому я, как та стрекоза, всю жизнь пою и танцую,- смеялась Софушка, прыгая вокруг меня, как ребёнок.
Продолжение следует...