Я послушно оставила его заниматься шифрованием и принялась влачить свой тяжкий женский груз – пытаться приготовить что-нибудь для еды на вечер. К сожалению, мои кулинарные способности всегда оставляли желать лучшего, а тут у меня в распоряжении были только молоко, мука, творог и немного масла. Что я могла придумать, кроме блинчиков с творогом, имея такой продовольственный арсенал? Но не кормить же четверых нестарых ещё мужчин детским лакомством. «Мужчинам нужно всё-таки и мясо есть», - подумала я.
- Вернер, извини, что беспокою, но, мне кажется, пора пополнить продуктовый запас. Здесь где-нибудь можно купить хороший кусок мяса?
- Только в Клуни-Ярде, - рассеянно отозвался он, но всё же поднял голову и посмотрел на меня уже внимательнее:
- Я съезжу туда сам завтра. А здесь ни в одном дворе скотину пока не резали. Но Идэм держит кур – думаю, одной из них вполне можно пожертвовать. Они в курятнике на заднем дворе, - и, прищурившись, невинно добавил. – Топор тоже там.
Меня мороз по коже пробрал, когда я поняла, что мне предоставляется не просто приготовить курицу, предварительно ощипав и выпотрошив, но ещё и шею ей свернуть собственноручно. Просить об этом Вернера значило бы признать его насмешку надо мной состоявшейся и удачной. Можно было, конечно, дождаться Джона, который, уж точно, сделал бы всё в лучшем виде, но во-первых, мне не хотелось и ему демонстрировать свою слабость, а во-вторых, я подозревала, что возня с курицей может затянуться, и пока я буду ждать Джона, ужин вообще отодвинется на неопределённый срок.
Я задумалась и в задумчивости остановилась у входной двери, как вдруг вздрогнула и даже чуть не вскрикнула от ощущения, будто за моей спиной кто-то стоит и смотрит на меня. Очень близко. Я резко обернулась, чувствуя, что сердце пропустило удар и заколотилось скорее: в двух шагах от меня стоял Магон. Шерлок Холмс. Мой отец.
- С ума вы сошли, - воскликнула я, - что так пугаете людей! Уж, наверное, живя в постоянном напряжении гонимого зверя, должны бы соображать, как это неприятно вдруг осознать, что к тебе кто-то подкрался и дышит в затылок!
- Я об этом не подумал, - проговорил он своим особенным глуховатым голосом, вместе и учтиво и насмешливо. – Простите меня за тихую походку.
- Вы сейчас хромой, - отрезала я. – У вас не может быть тихой походки. Если вы ходите тихо, то делаете это нарочно. Вам нравится подкрадываться и заставать людей врасплох – вот что правда.
- Возможно, - задумчиво проговорил он. – Возможно, я так отыгрываюсь за вечную собственную настороженность. Я не осознавал этого прежде, но, честно говоря, я так устал быть демоном. А как быть кем-то ещё, не помню.
- Я вам сочувствую, - проговорила я, хмурясь, потому что он, действительно, вызвал у меня жалость, а я не люблю этого чувства. – И я, пожалуй, вас понимаю. Потому что моё детство тоже прошло не совсем там и не совсем так, как бы мне самой хотелось. И я, наверное, тоже была бы рада иногда подкрасться к кому-то, чтобы напугать… Но, послушате, в конце концов, и ваша, и моя жизнь сейчас готовы перемениться к лучшему. Или вы не верите в это?
- Не настолько, чтобы расслабиться, - улыбнулся он. У него была хорошая улыбка, что обычно свойственно людям, которые улыбаются нечасто.
- А мне кажется, Джон Уотсон – именно тот человек, с которым безопасно расслабиться, - проговорила я и почувствовала, как мои щёки порозовели.
- Вот как? – он изогнул дугой одну бровь и выражение лица у него стало при этом просто дьявольское. – Значит, так вы о нём думаете?
- Да, так, - сердито отрезала я, чувствуя, что краснею ещё больше.
- А вы… - он сделал паузу, подбирая слова, - выглядите куда взрослее, чем есть. Да и куда умнее, пожалуй.
- Настолько умнее, что не ловлюсь на дешёвые комплименты, - сказала я всё ещё раздражённая его попыткой залезть мне в душу – что самое неприятное, попыткой удачной. С другой стороны, где-то я сама начала.
Но он первый решил раскурить трубку мира.
- Я слышал краем уха, Вернер в отместку за ваши радикальные взгляды на шпионскую деятельность оставил вас наедине с топором, курицей и долгом хозяйки накормить мужчин. Своё мнение я высказывать не рискну, да и кухарка из меня дурная, но с курицей и топором мог бы помочь, если вы позволите.
- И как вы с вашей ногой будете ловить курицу? – с интересом спросила я.
- Никак. Ловить курицу будете вы. А я сверну ей голову и приведу тушку в готовность к вашим кулинарным экзерсисам. Будьте покойны, это я умею не хуже, чем подкрадываться.
- Значит, вам случалось не только выдаивать чужих коз, но и воровать чужих кур?
- А вы полагали, я пять лет питался ягодами и грибами? Конечно, я воровал всё, что мог стянуть, не подвергая свою жизнь чрезмерной опасности. Ну что? Вперёд?
Я выбрала наименее симпатичную пёструю курицу и попыталась загнать её в угол сарая, чтобы схватить, но мой подельник остановил меня:
- Не эту. Это несушка, у неё хорошая яйценоскость. Хозяевам не понравится, что вы пустили её на суп. Постарайтесь поймать вон ту, рыжую.
- Вы что, навскидку определяете, кто как несётся? – удивилась я.
- Просто за время своей преступной деятельности научился немного разбираться в птице. Знаете… если вся эта история закончится для меня благоприятно, и я снова получу доступ к цивилизованному миру, - мечтательно проговорил он, - я, пожалуй, попробую себя в фермерстве.
- А вы знаете…, - вспомнила я рассказ Вернера в первый день нашего знакомства. - Вы ведь должны владеть половиной старого родового поместья Сэмплиеров – это в Суссексе, на берегу пролива. Не слишком богатое имение, но с прилегающей территорией и садом.
- А кто владеет другой половиной? – чуть нахмурившись, спросил он.
- Ваш старший брат и мой дядя. Шахматный министр.
- Тот, которому кузен Вернер собирается отправить отчёт? Мистер кукловод? Забавно… Ну так что, - встрепенулся он, усилием отогнав от себя озабоченность. – Курица!
- О, да! – согласилась я, и мы сообща приступили к заготовке пропитания. Не могу сказать, что у него слишком ловко получилось свернуть курице шею, но щипал он её, и правда, виртуозно – я загляделась на длинные сильные пальцы, проворно дёргающие перья, да так, что вокруг его лица закружилась настоящая метель.
- Остальное достаточно будет опалить на огне, - сказал он, закончив. – Бульон с кусками курицы – это уже питательно, а если добавить крупы, у вас вполне получится сытный ужин на всех прожорливых мужчин, которые свалились на вашу голову и ваши хрупкие плечи.
Я как раз успела управиться с ужином, как вернулись Джон и доктор Мэртон, выглядящие и смущённо, и так, словно что-то их весьма позабавило.
УОТСОН
- Я так и знал, что Майкрофт и Вернер ведут свою игру, - проговорил я, выслушав рассказ Роны о разговоре с кузеном по поводу открытия Крамоля. – Значит, возмездия и правосудия им мало – они хотят и препарат получить.
- И они, видимо, не против, чтобы ты узнал об этом, - сказала Рона. – Не то Вернер оставался бы немее рыбы.
- Очевидно так. Но теперь я голову сломаю, разгадывая их игру, и буду подозревать неладное за каждым словом. Ох, это не по мне!
- Знаю, - серьёзно сказала Рона. – Но тебе придётся - тут уж ничего не поделаешь. Холмс слишком отстранён от самого себя и своего прошлого, чтобы плести интриги на уровне Шахматиста и самостоятельно вести партию на двух досках сразу, так что защищать его – твоя миссия. А защищать придётся, потому что дядя Майкрофт, как я поняла, мог бы на щите своём начертить: «Цель оправдывает средства», а Вернер ему и словом не станет перечить. Я догадываюсь, что у них на уме.
- Догадываешься, а мне не скажешь?
- Скажу, когда мысль созреет. Не то ты утратишь объективность. К тому же, мы задерживаемся слишком долго для того, чтобы подготовить воду и инструменты – это становится подозрительным. Вот подожди, они ещё нас в сговоре заподозрят.
- Это и есть сговор, - сказал я, чуть понижая голос и глядя ей прямо в глаза. – Майкрофт Холмс хочет получить эликсир профессора Крамоля. Ну а я хочу, чтобы он исчез с лица земли, и пока нам по пути, наши планы совпадают, а вот потом… Понимаешь, Айрони, я – не политик, не военный, я – врач, простой обыватель, и мне не интересно, кто выиграет войну, буде она начнётся, мне интересно, чтобы её вообще не развязали. Я вижу, как растёт напряжение в мире – слава Богу, газеты читать не разучился ещё, и давать новое оружие в руки любой стороне в этой ситуации – эскалация этого напряжения и шаг навстречу конфликту. Мои запросы куда скромнее: воздать по справедливости естествоиспытателям, не уважающим человека и низводящим его до лабораторной крысы, вернуть моего друга Холмса туда, где ему надлежит быть, вернуться к работе и привычной жизни, вот тебя устроить. А в шахматы пусть играют другие.
- Я подумала об этом, - кивнула Рона. – Я должна бы быть максималисткой, как все подростки, и стремиться к прогрессу, не позволяя уничтожать шедевры научной мысли, что бы вокруг них ни плелось, но я, наверное, вывихнутый подросток. Я разделяю твою точку зрения, Джон.