Случай из истории j-popа.
СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА В КЛУБЕ…
http://proza.ru/2020/06/23/66
Он тихо пел, почти целуя микрофон, часто закрывал глаза. Нет, не от экстаза, от усталости – до рассвета просидел в студии звукозаписи.
Не шёл новый альбом. Песни готовы, интро прописаны, прекрасные аранжировки, всё налажено, но… Вот это «но» и мучило Агахиро. Сильно.
Парни ушли после полуночи, оставив лидера и автора большинства композиций мучиться в одиночку. Что могли – сделали, в остальном помочь были не в силах.
– Хиро… Очнись… – тихий голос в наушнике привёл парня в чувство. – Дальше… Программа…
Метнув влево глаза, кивнул едва заметно Рино, поблагодарив за нежный присмотр. Вздохнув, подал сигнал ударнику, тот начал свою партию.
Было довольно темно в клубе, день, ещё далеко до вечернего концерта, вот и не тратились на освещение хозяева заведения.
Рэна спустилась в чрево зальца с опаской, почувствовала, как её осторожно придерживает за плечи охранник – кинулся помочь иностранке на тёмном трапе.
– Не спешите, мадам… Скоро площадка, там уже светлее… Вот и она.
– Спасибо, славный парень. Теперь справлюсь сама. Ты не голоден? – обернулась, зыркнула юными серыми глазами за плечо.
– Спасибо. Только заступил на смену. В порядке. Удачного дня, мадам, – поклонившись, быстро ушёл наверх, на пост.
– И тебе спасибо. Удачной смены, – смеясь под нос, пробормотала и, наконец, спустилась в зал, оказалась на твёрдой поверхности. – Дёрнул меня чёрт надеть эти туфли… – сопя недовольно, тут же прекратила ворчание – вырос официант рядом. – Что посоветуешь, парень-картинка?
– Что важнее: послушать музыку или пообедать?
– Кто нынче на сцене? Они того стоят?
– Новая группа. «Hands». Отличную музыку делают. Мне нравится.
– Тогда, ближе к сцене, не близко от колонок.
Он провёл её к третьему столику справа от сцены, откуда хорошо были видны певцы и слышна их музыка.
– Комплексный ланч, мадам? – быстро раскусил пожилую женщину, явно англичанку.
– Пожалуй. Добавь туда и местное что-нибудь. Не слишком острое.
Пока ждала заказ, пила прохладную воду без газа, играла лимоном, льдинкой… Вдруг поняла, что не чувствует вкуса напитка. Удивилась, прислушалась к ощущениям, ещё больше поразилась – отвлекла музыка, и она была знакома! Вскинула глаза на сцену, присмотрелась к группе: молодые японцы, красивые на редкость. Прислушалась – отличная композиция.
«Это что за загадка! Их не знаю, а мелодия на слуху… Ну да… этот гитарный риф… а вот и соло басиста… Погоди-ка…
Завела руку направо, выудила ремешок сумки на спинке кресла, завозилась, достала айфон.
– Так… что слушала последние пару дней? Посмотрим… – стала листать историю просмотров клипов и музыки, даже залезла в архив. – Стоп. Вот они. “Hands”. Есть! Ааа… дебют был полгода назад. Понятно. Потому уже “залили” в сеть их альбом. “Olympic”. Так и есть – из него играет музыка. Потому знакома. Что ж, музыкальная память, спасибо тебе».
Отвлеклась, убрала телефон на место – принесли заказ. Осмотрела, одобрительно кивнула официанту, отпустила. Принялась за еду, внимательно прислушиваясь к музыке и песням, что исполняли парни. Понравились.
Съела ланч, даже не заметив, когда и как.
Только когда попробовала что-то из десерта, довольно хмыкнула: «Почти несладко. Отлично. И своего хватает».
– Хиро… Перерыв? – вновь тихий голос в наушнике. – Как ты?
Посмотрев на Рино, показал знак «O’kay», покачал головой, прошептал губами: «Продолжаем». Переглянувшись, парни пошли на второй круг, дав волю ремиксам и фантазии. Хиро лишь усмехнулся проделкам, препятствовать не стал. Сам был вольнодумцем и бунтарём. Принял правила игры и исполнил пару песен в иной манере, заметив оживление в зале – понравился эксперимент.
Когда в очередной раз окинул взглядом темноватый партер, заметил внимательный взгляд хорошо одетой пожилой женщины-европейки: слушала заинтересованно, невольно отбивая ритм красивым маникюром по столешнице столика. Поймав взгляд глаза в глаза, Рино смутился, но женщина тепло улыбнулась и приложила руку к груди, слегка поклонилась, то ли благодаря, то ли извиняясь за столько придирчивый надзор. Кивнув в ответ, принялся петь следующую песню.
«Умница! Я её и ждала. “Разноцветная жизнь”. Про меня. Похоже…»
Прислушалась к тексту на приятном английском, заворожённо внимала части на японском, подумала, было, забить в переводчик, но отказалась от мысли. Не хотела портить впечатление от песни. Просто домыслила свой перевод: «Когда всё ломается, когда качается мост жизни под ногами – взгляни на яркое небо, сделай жизнь такой же разноцветной и радостной, как радуга…».
Вздохнула протяжно и постаралась не пустить грусть в сердце – не тот день и настроение.
Пристально рассмотрела солиста и только в этот момент поняла, что так поразило в нём с самого начала! Ахнула, опустила голову, успокоилась и… решилась.
Оглянулась, дождалась взгляда официанта – тут же подошёл, склонился с уважительным поклоном.
– Что-то ещё хочется, мадам?
– Нет… Кен… – рассмотрела имя на бэйджике. – Другое… Скоро у ребят перерыв, я хотела бы с лидером поговорить. Если он не будет против… – заметив ещё большее уважение во взоре взрослого парня в униформе, покачала головой. – Нет, ты не так понял. Я не из компании, не собираю таланты в вашей прекрасной стране. Я не из индустрии развлечений. Простая английская туристка, миссис Райан, – тихо рассмеялась. – Хочу кое-что ему сказать. И всё.
– Я поговорю с Агахиро. Он хорошо владеет английским. Думаю, не откажет в просьбе, миссис Райан.
Поклонившись, ушёл сразу куда-то вглубь за перегородку.
Вскоре парни отложили инструменты и ушли со сцены, из колонок полилась негромкая музыка – европейский поп-данс.
В тот же момент к столику англичанки подошли двое: парень в униформе официанта и лидер группы.
– Миссис Райан, разрешите Вам представить лидера группы Агахиро Сэми. Агахиро, мадам желает с тобой побеседовать. Нет, не журналистка или менеджер… Я же уже сказал тебе…
– Простите за просьбу, Агахиро. Я Вас не отвлекла от важных дел? Может, Вы голодны?
Женщина вдруг встала с места, чем остановила побег парня – шагнул прочь. Почти.
Остановился, вспомнил об уважении к старшим, вернулся, поклонился сдержанно, нервными руками зачем-то сорвал с головы кепку, стал мять пальцами козырёк.
– Кен, принеси нам что-нибудь сытное и вкусное, – заказом подвела черту неловкой ситуации.
– Пять минут, – кивнув одобрительно, официант растаял.
– Присядем? – тепло улыбнувшись смущённому парнишке, протянула руку. – Мирэна. Можно на «ты». Рада знакомству, Агахиро.
– Можно Хиро, миссис Мирэна, – едва коснувшись женских пальцев, поклонился, скрывая бурный румянец на худых щеках.
– Садись. Не нервничай так. Никаких грязных мыслей у меня нет, только восхищение твоим творчеством.
Села, дождалась, когда он сядет напротив, показала глазами на пустое кресло рядом – тут же положил страдалицу-кепку туда. Протянула коробочку с влажными салфетками, взяла и сама, спокойно протёрла взмокшие кисти, сложила мусор в пакет на краю стола – отвлекала нервного мальчика, давала время успокоиться.
– Стало легче? Прости за приглашение. Есть… повод. Даже не повод, а причина. Впрочем, лучше покажу…
Рука вновь нырнула к спинке кресла, выудила ремешок сумки, водрузила на колени. Хозяйка достала айфон, быстро нашла требуемое, помедлила, несколько раз взглянув на парня и на то, что было на дисплее телефона. Вздохнув, покачала головой и протянула аппарат Хиро.
– Вот причина.
Уважительно двумя руками приняв айфон, кивнул в благодарность и опустил взгляд на дисплей, смотрел с лёгким удивлением, не совсем понимая, что за причина в его собственном фото. Только никак не мог вспомнить, где и когда оно сделано – незнакомая одежда и обстановка. Нахмурился.
– Простите, миссис Мирэна. Откуда у Вас это фото? Не могу вспомнить, чтобы…
– Это фото моего внука. Джеймса Оруэлла. Он немного старше тебя.
– Что? Ваш внук?.. Но… Не может быть… – потерял дар речи.
В этот момент двое официантов быстро сервировали стол новым заказом и беззвучно ушли, даже не посмотрев ни на женщину, ни на молчащего артиста – выучка и природная деликатность.
– Теперь ты понимаешь меня? Почему я так… таращилась на тебя. Прости, поразилась не меньше тебя. Он снят почти в том же ракурсе, что и ты на обложке вашего альбома. Мистика.
– Может, просто совпадение: свет, ракурс, освещение сзади… Так совпало…
– Полистай дальше, там есть и другие фото. Да, вправо листай… Да, эта группа… А?.. Нет, это не случайность, а сама судьба… – откинулась на спинку кресла, взяла с подноса холодный сок, сделала несколько глотков. – Япония, столица, пара дней для акклиматизации; окраина, мои несносные новые туфли, усталость, голод; захудалое кафе-клуб. Зашла, села и… забыла, зачем спустилась в эту темень. Даже не помню, поела ли? – нервно рассмеялась, опомнилась, вновь села прямо. – Отложи ты его пока. Поешь. Ребят пригласишь?
– Они в соседнем заведении, уже наелись, наверняка, – одной рукой подал айфон, поддержав руку второй, помедлил, придвинул чашку с едой. – Спасибо Вам…
– Приятного аппетита. Не смотри на меня. Подумаю пока и вас послушаю, – рука выудила из сумки наушники и ловко вдела их в уши. – Ешь, остынет…
– Дело лишь в схожести? – смущённо проговорил, едва официанты унесли всё со стола, оставив чайничек с зелёным чаем и японские сладости в вазочке. – Или?..
– Или, – протяжно выдохнула, отпила несколько глотков терпкого чая, порадовалась тонкому вкусу. – Всё-таки в тебе. В твоих песнях. Душа споткнулась на одной уж как-то слишком больно… Есть у тебя одна такая… «Злость». Что ты чувствовал, когда писал её?
– Но… как Вы узнали?.. Как поняли, что это моя композиция? Узнавали специально?
– Нет, конечно… Я сюда летела почти двое суток и весь путь слушала музыку… – постучала маникюром по циферблату дорогих часов, описала несколько кругов. – Была на взводе, сон не шёл, как и покой… Вот и трепала айфон бесконечно, стюард даже отчаялся меня призывать к порядку и просто махнул рукой. Не положено пользоваться, но я ведь не звонила, а слушала музыку. Мы так и не поняли друг друга, победило моё упрямство, – рассмеялась тихим смехом. – Вот там, на высоте десяти тысяч километров, я и услышала твои песни. Не помню даже, где нашла, на каком портале… Заслушалась… Речь красивая японская… А потом она – «Злость», на английском. Почти. Что не понимала – придумала свою версию. И вышло что-то жуткое – всю жизнь вспомнила. Тогда вообще стало не до сна.
– Перевести? Не думаю, что мой перевод окажет такое же воздействие, – тонко улыбнулся, застенчиво прикрыл алое лицо копной чёрных волос – чёлка была длинна и густа.
– Бесполезно. Сам же пишешь песни, знаешь, что первая версия живуча. Как… тату.
– Согласен.
– И вот я, находясь в душевном раздрае и настоящем психоделическом трансе, забрела сюда… И что я увидела и услышала? Вас. Тебя. Ту самую песню. Знаешь, что спасло от неминуемого сумасшествия? Другая композиция… – дождалась, когда вскинет внимательные крупные чёрные глаза. – «Разноцветная жизнь». Она, как ливень в раскалённой австралийской пустыне, охладила пыл и напоила целительной влагой иссохшую алчущую душу. Даже моя фамилия такая же…
Рассмеялись, помолчали некоторое время.
– Я свободен сейчас. Можно Вас спросить?..
– Что так «подрезало» меня? Расскажу, когда ответишь на первый вопрос: что тогда чувствовал?
– Тогда… Пять лет прошло… – задумался. – Злость, разочарование, бессилие, обречённость, чувство, что ничего нельзя вернуть и исправить. Как… марионетка в руках опытного кукловода…
– Причина в девушке? Или в парне? – пытливо заглянула в глаза. – Я толерантна по натуре, не стесняйся, если тема такая.
– В девушке, – всё равно покраснел. – Как только я пошёл наверх, она отказалась от меня, обвинив в эгоизме… Что её ставлю ниже, чем творчество… Говорил столько раз, что для неё живу и рвусь туда, чтобы обеспечить нам будущее… Не услышала. Я в её глазах стал предателем.
– Понятно. Спасибо за откровенность, Хиро. Знакомая тема. И в этом мы похожи – нас не так поняли и прокляли: тебя – девушка, меня – родные. А с проклятием любимых тяжело идти дальше, понимаю прекрасно. Но тебе ещё повезло – ты не вернулся вниз, а мысль была такая, наверняка, – когда он кивнул, выдохнула с тихим стоном. – А я вернулась… Всё закончилось трагедией. Ревновал, бил, пришлось детей к родне отправить, в Австралию. И все средства перевести туда. Почему сама не уехала? – грустно посмотрела на парня. – Любила, наверное. А он… Он стал изменять. И я…
Эмоции резко затянули на шее узел, и, чтобы закончить разговор, стала показывать жестами: открыла воображаемую дверь, ахнула – увидела изменщиков, оглянулась, схватила что-то тяжёлое и нанесла удар с хрипом, второе движение было страшнее – ножом или осколком бутылки по горлу. Поднесла «окровавленные» руки к лицу, горько усмехнулась.
– А потом… – прошептала.
Продолжила пантомиму: телефон, полиция, наручники, десять растопыренных пальцев – срок за двойное убийство. Когда заметила, как сильно удивился столько малому сроку наказания, пожала плечами.
– Аффект. Плюс плохая репутация обоих…
Допила горький чай, положила желейное пирожное в рот, подержала, растёрла языком и проглотила, прогнав окончательно спазм горла.
– И вот я здесь. Летала к детям.
– Как они?.. – развить тему не осмелился.
– Ненависть и злость. Ожидаемо. Внуки более терпеливые и понимающие. Джеймс встретил, возил по стране, вводил в круг своего общения. Не стала его утруждать, подписала бумаги и уехала. У всех своя жизнь. Оставила в покое.
– Сочувствую.
– Не стоит. Мы сами творим свою судьбу. И расплачиваемся. Ты же об этом и поёшь. Понимаешь. Это и зацепило до дрожи – совпадение и схожесть по ряду причин. А когда увидела твоё фото – дар речи потеряла.
Резко сменила тему и стала закругляться с беседой.
– Думала, такой ракурс, но, увидев воочию, уже не могла уехать, не поговорив с тобой, – протянула руку, ласково коснулась мужской кисти, лежащей на краешке стола. – Спасибо, что выслушал брюзжание старой тётки. Надеюсь, не ранила тебя ненароком? Эта история не нанесла тебе ещё большей душевной травмы?
– Нет. Выслушав Вашу историю, своя кажется лишь мелким недоразумением.
– Ну, жизнь ещё только начата, поживи с моё… Только не повтори моих ошибок, прошу. Никогда не оглядывайся и не возвращайся туда, где был счастлив или несчастлив. Не возвращайся. Смотри только вперёд и люби себя, прежде всего. Жить ради кого-то прекрасно, но ценится это плохо. Доброта воспринимается, как чрезмерная опека. Живи… скупо. Выдавай чувства дозировано. Считаешь, что творчество в приоритете – ему и отдавайся весь, без остатка, до донышка. Благословляю. Удачи тебе, Агахиро. И счастья. Ты его уже заслужил, уж поверь опытной тёте…
– Куда Вы теперь? – выпрямил спину, притянул к себе кепку и вновь принялся терзать нервно козырёк. – А внуки?..
– Не в курсе, – легко отмахнулась, помолчала.
– А знаешь, что меня там удивило до немоты? – вдруг вспомнила важное, добрые серые глаза распахнулись, румянец заиграл на осевших щеках. – Внучка… младшая… Дочь кричала, что ненавидит меня… что я ей жизнь исковеркала… А внучка… Внучку младшую назвала моим именем. Это не совпадение. Это моё личное имя – я придумала и поменяла ещё в юности. Из двух имён составила: Марина и Ирэна – подружки две были закадычные. Получилось Мирэна. Больше такого нет. В мою честь внучка названа. Понимаешь, что это означает?
– Да. Давно простили и скучали, – выдавил поражённо.
– В точку. Потому уехала. Пусть живут спокойно, без бабушки с тяжёлым прошлым.
В проёме двери показался Рино, дождался, когда официант подаст сигнал Хиро. Когда он посмотрел на друга, тот возмущённо помахал телефоном над головой. Кивнув и отослав его жестом прочь, Хиро достал свой телефон, включил и грустно присвистнул: куча вызовов.
– Тебя ждут. И давно, – тепло рассмеявшись, Мирэна встала, заставив вскочить и парня. – Спасибо за беседу и твоё терпение. Мог бы давно послать и сбежать!
Расхохотавшись в голос, вышла из-за стола, шагнула ближе, протянула руку, крепко пожала, когда протянул свою в ответ.
– Пой, пиши, выступай, живи и радуйся. И больше не злись. Злость способна лишь убивать. Прощай, мой японский Джеймс. Беги. С богом…
Силы попрощаться не нашёл – поцеловал женские руки, лишь тогда освободив их из плена своих рук. Поклонился низко, словно императрице-матери, и выбежал прочь, не оглянувшись.
– …Эй, парни, можно потише? Чин, сделай звук громче…
Хиро что-то услышал краем уха в новостях, встрепенулся, будучи не совсем уверен, что расслышал фамилию и имя правильно.
– Тихо! Слушайте…
На экране шли срочные новости.
Молодая корреспондентка была взволнована, немного заикалась, дважды произносила слова. Помогли титры, что бежали строкой внизу экрана, потом появилась фотография крупным планом.
– Эээ… Хиро… Разве это?..
– Она похожа на твою англичанку!
– Как её звали, говоришь?
– Это она. Но что случилось-то?
– Сам же слышал только что: скончалась в аэропорту. Прямо перед вылетом в Европу. Не доехала домой, получается…
– Эй, парни… слышите? Ищут родных или знакомых здесь.
– Не звони. Она же тебе сказала, жить своими интересами, – Рино шагнул, схватил лидера за плечи. – Нет! Не рыпайся.
– Если не отзовусь – предам её. Не могу так. Я…
В это мгновенье на экране телевизора появилась фотография… Хиро! Все ахнули.
– Эй… а ты почему в её айфоне? Что за?..
– Всё. Еду.
Подошёл к телевизору, быстро набрал указанный там номер на дисплее, приложил телефон к уху, покачав головой: не мешайте.
– Здравствуйте, я по поводу скончавшейся пассажирки в аэропорту. … Да, я её знаю. … Хорошо, тотчас приеду, ждите.
– Хиро!..
– Уехал.
Его встретил дознаватель в штатском, провёл в допросную при таможенном отделе, показал телефон англичанки и её фото. Посмертное.
– Она?
– Да. Это Мирэна. Моя знакомая и поклонница. Что случилось?
– Как долго вы знакомы? Где встречались? Что вас связывает?
– Это допрос? Меня в чём-то обвиняют? Тогда, вот телефон адвоката от моего агентства. Слова без него не скажу.
– Тебе есть что скрывать?
– Ответьте: что случилось? Почему такой нервяк?
– Вы просто знакомые? – дождавшись согласного кивка, дознаватель выдохнул протяжно. – И ты её практически не знаешь?
Парень помотал в ответ головой.
– Случайное знакомство, говоришь?
– Клянусь.
– Странно всё… В её телефоне только твои фотографии и песни. Понимаешь? Только это. Будто специально всё вычищено, даже история вызовов и посещения сайтов стёрты. Как… профессионал поработал с её гаджетом. Шпионка, что ли? – нервно хохотнул. – Не просветишь?
– Нет. Послушала и ушла. Всё. Да что стряслось-то? Объясните мне, наконец!
– Беглая она. Сбежала из тюрьмы. Срок – двадцать пять лет. Ещё пять лет оставалось. Получается, не хотела…
Осекнулся, не договорил, прикусил язык, резко отвернулся, нервно встал из-за стола, шагнул к окну. Всё делал как-то истерически, что не укрылось от парня.
– Ну? Договаривайте! Я вправе требовать! Вы меня сюда сорвали.
– Да, я. Был в тупике. Сознаюсь. Не имел права пользоваться властью и сразу подключать СМИ. Понимаю, – говорил глухо и виновато.
Покачался на носках ботинок, вернулся, сел на место, расстегнул пиджак, ослабил галстук.
– Патологоанатом выдал заключение: терминальная стадия рака. Смертельная инъекция опиата. Зачем? И так умирала. Потому решилась на побег? Значит, решила разобраться с делами напоследок. Успела ли? Не знаешь? – заметив покачивание головы потрясённого парня, выдохнул шумно. – Коль так, пусть разбираются австралийцы – оттуда прилетела. Мы умываем руки…
– Если родные не пожелают заниматься погребением? Что будет в таком случае? – осип.
– Есть посольство и консульство – их головная боль. Ты даже не пытайся встрять – проявят интерес, не отвяжутся. Будь трезвомыслящим, – раскрыл папку, вынул несколько листов с текстом. – Всё. Читай, подписывай протокол и вали отсюда. Потребуется, позвоню. Пока, знаменитость, которую знает… знала даже иностранная каторжанка… Хорошо поёшь, наверное. Послушаю на досуге, обещаю. Прощай…
Сев в автобус, Хиро откинулся на спинку, закрыл глаза, почему-то не справляясь с эмоциями. Что-то горячее билось под черепной коробкой и истошно кричало… Стал дышать глубоко, размеренно, не давая слезам возможности вылиться наружу: «Не здесь. Не сейчас. Никогда. Жить для себя… Думать только о себе… Быть эгоистом… Не вспоминать… Не переживать… Петь… Писать… Просто жить…»
29.06.20 г.
Фото из Интернета: японская рок-группа.
http://proza.ru/2020/07/06/1923