- Да не «цилиндул», а «цилиндр», хе-хе тихе-океанский, - снисходительно сказал старший брат Вадим и положил исписанные каракулями листочки – попытку решить задачу по геометрии – на стол. Новенькая юнкерская форма ладно сидела на стройной фигуре Вадима. Рядом стояла Муза Бостром и тоже улыбалась.
- Ну что ты, Бобик, такие ошибки делаешь, - она укоризненно покачала головой.
- Я не Бобик, - обиделся Борис.
- Ну, хорошо, Боря. А почему ты его так смешно называешь? – это Вадиму.
- Да потому что он действительно хе-хе тихе-океанский. Пишет слово неправильно и, главное, уверен, что только так и надо.
Муза засмеялась. Этого Борис уже не смог вынести. Он вскочил и убежал в самую дальнюю – нежилую комнату, где, среди старых корзин и наваленных друг на друга сломанных стульев, прислонившись лбом к замерзшему окну, стал сосредоточенно думать. Он никогда не согласится с тем, что надо писать «тихоокеанский», ведь океан же не «Тихой», а «Тихий». А взрослые совершенно не понимают таких простых вещей и смеются над ним, вместо того, чтобы подумать. И Вадим над ним все время издевается. Ему хорошо – в него влюблена Муза, а лучше ее нет, во всяком случае, Борис за все девять лет своей жизни никогда не встречал такой необыкновенной барышни. «А Вадим тебя не любит» – подумал он мстительно. Он, конечно, женится на Музе – это-то уж всем ясно, а потом все равно бросит, и вот, пройдут годы, и он, Борис, который станет к тому времени поручиком, встретит постаревшую, но все же еще прекрасную Музу в Таврическом саду. За одну руку Музу будет держать маленький мальчик, а на другой будет сидеть девочка – дети неверного Вадима. Муза посмотрит на Бориса грустно и спросит: «Вы меня не помните? Когда-то мы были соседями», а он, Борис, скажет: «Муза! Я любил Вас всю жизнь. Во всем мире нет никого прекраснее Вас, и я давно простил Вам, что Вы называли меня Бобиком. Выходите за меня замуж. Я увезу Вас на Кавказ, и мы будем жить там вчетвером среди скал.» А Муза посмотрит на него, заплачет и воскликнет: «О, как Вы благородны! Как я была слепа! Как я несчастна!» Борису тут же сделалось жаль ту, будущую, Музу, и он решил, что не стоит на нее обижаться, раз ее ждут такие страдания. «Надо быть выше мелочей. Женщина, её надо прощать». Поэтому он повеселел и побежал в столовую, откуда уже доносился вкусный запах грибного супа.
… а убили его в Ледяном походе.