Фея Синеглазка и Судьба

Жизнь феи Синеглазки протекала довольно скучно и однообразно. Утром она собирала пыльцу и нектар с цветов, потом помогала родителям готовить из них вкусные сладости и несла всё это в маленькую лавочку, которую содержал её отец и где она работала продавщицей. Синеглазка была старшей из сестёр и самой сообразительной, поэтому именно ей родители доверили непростое дело торговли. Зимой торговля шла особенно бойко, так как жители Таинственного Леса начинали скучать по солнцу и по лету. Дни шли за днями. Перед Синеглазкой мелькали одни и те же лица, основным её развлечением были разговоры, которые крутились в основном вокруг погоды, одежды и разных сплетен. Маленькой фее было от этого скучно: её сердце мечтало о большой и светлой любви и невероятных приключениях. Ухажёры в лавке тоже появлялись, но все они были одинаково неинтересными.

Однажды Синеглазка услышала, как её знакомые феи обсуждают Школу волшебства, куда брали всех – и эльфов, и фей, и гномов, и даже русалок. Школа волшебства… Синеглазка сразу поняла, что это её шанс изменить свою жизнь. Тайком от родителей она сдала вступительные экзамены, и лишь получив документы о зачислении, она сообщила родственникам о своём новом статусе. Это был первый важный шаг на пути к самостоятельности, который её родные долго не могли ей простить.
Летать в школу было не так далеко, поэтому тревоги дома вскоре улеглись, и у Синеглазки начались по-настоящему интересные будни, полные удивительных открытий. Но самое большое переживание оказалось совсем не связанным с учёбой. Фея влюбилась. Да-да, её мечта исполнилась: она влюбилась, причём сильно и бесповоротно.

Она увидела его ещё на вступительных экзаменах. Спокойное лицо, точёный носик, светлые густые волосы, над которыми высятся острые кончики ушей, мягкая улыбка… Одним словом, Эльф! Так его все и звали – просто Эльф. Когда Синеглазка его однажды спросила, почему у него нет нормального имени, как у других, Эльф ей рассказал, что, когда он был маленьким и шалил, родители очень часто ему повторяли: «Настоящие эльфы не задираются и не дерутся без надобности. Эльфы защищают слабых и помогают немощным. Истинный эльф никогда не унывает и всегда находит повод для радости. Помни о том, что ты – настоящий эльф». И маленький эльф решил, что его будут звать просто Эльфом – как напоминание о том, каким он должен быть. «И тебе никогда не хотелось стать другим?» - спросила тогда фея. «Нет. Мне нравится быть эльфом. И мне нравится тот эльфийский кодекс, который передали мне мои родители», - важно ответил он.

У него были совершенно невероятные глубокие зелёные глаза, которые могли стать небесно-голубыми, когда их владелец находился в мечтательном настроении. И фее казалось, что на свете не может быть прекраснее существа. Она сидела за соседней партой и уроки напролёт украдкой любовалась его профилем. Когда все учащиеся выходили на перемену размяться, Синеглазка оставалась в классе, потому что там был Эльф. Она тешила себя мыслью, что он сидит за партой во время перемены, чтобы также украдкой смотреть на неё. Ей очень хотелось верить, что её симпатия взаимна, поэтому она использовала любую возможность, чтобы побыть в одном с ним пространстве.

Вечером, прилетая домой, она быстро делала уроки, закидывала в себя несколько шариков из цветочной пыльцы, а потом садилась у окна и, глядя на звёзды, мечтала, мечтала, мечтала о нём, с нежностью повторяя его имя. Ради него она научилась делать разные причёски из своих длинных каштановых волос, вплетая в них цветы и ягоды. Её лёгкие одежды всегда были пропитаны цветочными эссенциями, на которые слетались бабочки и пчёлы, нередко вызывая весёлый переполох в классе. Она даже научилась особенно красиво летать, выписывая в воздухе замысловатые фигуры, как это делают взрослые феи-мастерицы, но дальше приветствий её общение с Эльфом не двигалось. Он сам не подходил к ней, а она стеснялась сделать первый шаг. Так бы и длилась эта мучительная для Синеглазки ситуация, если бы на уроке биологии учитель не повёл их класс в необжитую часть леса проводить полевые исследования. Нужно было собрать гербарий из одурманивающих трав и ядовитых ягод – любимого средства злых колдунов, с которыми волшебники вели постоянную и непримиримую войну.

Все разбились на группки, и Синеглазка примкнула к той, где был Эльф. Им предстояло отправиться на болото за ядовитыми ягодами и особым видом болотной тины.

Лес встретил их дружелюбным шуршанием трав и листвы, запахом мха, солнечными зайчиками на тропинке и тёплым мягким ветром. Шумная компания, состоящая из двух фей, трёх гномов и эльфа, уходила всё дальше вглубь лесной чащи, пока тропинка не стала совсем узкой, едва видневшейся сквозь папоротники и кустики черники, а под ногами не начало хлюпать.
- Вот и болото, - важно сказал один из гномов по имени Землерой и посмотрел на свой вымокший башмачок.
- Нам бы тоже не помешали крылья, - отозвался гном Топотыжка и подмигнул феям.
- На самом деле вам бы не помешали сапоги! – хмыкнула Синеглазка. – Кто из бескрылых ходит на лесное болото в башмаках?
- А почему бы вам не помочь и не понести нас? – спросил гном Хохотун.
- Нести вас? – возмущённо воскликнула вторая фея, которую звали Пушинка. – С каких пор девочки носят мальчиков? Это вы должны носить нас на руках!
- Вас для этого ещё поймать нужно! – сказал Землерой и схватил фею за ногу, так как та подлетела слишком близко.
- Оставь Пушинку в покое! – вступилась за одноклассницу Синеглазка. Она сорвала с ели шишку и бросила в Землероя. Если бы она прицелилась получше, то наверняка наказала бы обидчика, но в этот раз ей этого не удалось: шишка угодила Пушинке по голове.
- Ай! – закричала та и залилась слезами, схватившись за голову руками.
- Держи её! – закричал Топотыжка и запустил в Синеглазку комком земли. В попытке увернуться фея ударилась о ствол дерева и отрекошетила вниз к земле, где её тут же схватил Хохотун.
- А ну, неси нас! – приказал он и громко захохотал, да так затрясся, что у Синеглазки посыпались ягоды из причёски.
- Эльф, что ты смотришь? Помоги нам! – жалобно всхлипнула маленькая фея, умоляюще глядя на предмет своего обожания. Эльф, стоявший чуть в стороне, улыбнулся и спокойным голосом сказал:
- Я пошёл ядовитые ягоды искать. Они должны быть где-то тут. Когда наиграетесь, приходите мне помочь. Буду рад.
Он повернулся ко всей компании спиной и зашагал дальше вглубь леса, где уже начинали виднеться кочки и кое-где поблёскивала вода.
Гномы и феи почувствовали себя как-то неловко, словно нашкодившие дети. Они умолкли и последовали вслед за Эльфом в полной тишине. Молча они собрали ягоды, набрали тины и также молча вернулись к месту сбора класса. Гномы стали хвастаться перед другими добычей, фея Пушинка восхищённо щебетала о красоте лесного болота, Эльф по-прежнему молчал и улыбался, глядя на всех добрым и глубоким взглядом, а Синеглазка глотала слёзы: у неё перед глазами стоял затылок её возлюбленного. Он повернулся к ней спиной, когда она просила его о помощи! «Неужели он меня не любит?» - с горечью думала она и пыталась отыскать в лице Эльфа хоть каплю раскаяния, но он был совершенно спокоен и невозмутим.

Вдруг, сама того от себя не ожидая, Синеглазка подошла к нему и сказала:
- Ты мне причинил сильную боль! Я просила тебя о помощи, а ты повернулся ко мне спиной!
- Я подумал, что тебе нравится вся эта возня, иначе бы ты её не поддерживала.
«Он ревнует?» - пронеслось в голове у феи.
- Это всё гномы! – поспешно отозвалась она.
- Да, и шишкой в Пушинку запустили тоже они, - рассмеялся Эльф. - Если мы позволяем другому задеть себя, значит, нам это для чего-то нужно. Вам с Пушинкой нужно было их внимание, как и им ваше, поэтому общение было таким эмоционально заряженным. Если бы ты была более заинтересована в выполнении задания, ты бы не обратила внимания на их слова и уж тем более не полезла бы в драку.

Эльф снова засмеялся. Видно было, что его вся эта история изрядно повеселила, хотя он и не подал виду. Синеглазке очень хотелось обидеться, но она не смогла: уж очень милым было его смеющееся лицо и такими задорными были искорки в его глазах. Фея почувствовала, что влюбилась ещё больше. Но одновременно с этим она стала замечать, что его отличает от других не только его спокойствие и следование эльфийскому кодексу, - он как-то по-особому относился к другим, и это доставляло ей немало страданий, потому что она не могла понять, выделяет он её среди других или нет. Фее это непременно нужно было знать, поэтому она стала всячески пытаться спровоцировать Эльфа на откровенность.

Однажды летом (в Школе волшебников летние каникулы были короткими – всего один месяц), когда все ученики собрались на большой перемене во дворе, чтобы поиграть и порезвиться в лучах солнца, Синеглазка, увидев, как Эльф весело кружился с одной из гномов-девочек, подошла к нему и с деланно равнодушным видом сказала: «Она милая». «Вы все милые», - ответил Эльф и улыбнулся со свойственной ему добротой. Фея не знала, как реагировать на его слова: то ли ревновать, то ли нет. Хотел ли он таким образом сказать Синеглазке, что она ему нравится, или он хотел показать, что ко всем относится одинаково?

В другой раз фея заметила, как Эльф восхищённо рассматривает Пушинку, прилетевшую на занятия в новом платье. Она действительно была хороша: тёмно-зелёный цвет платья красиво оттенял её золотистую кожу и зелёно-карие глаза, а розовые фиалки в светло-русых кудрявых волосах подчёркивали свежий румянец на её нежных щеках. Из-под белой кружевной оборки по подолу платья виднелись зелёные лакированные туфельки с белыми пряжками. Розовая сумочка с белыми ручкам завершала ансамбль, делая весь образ элегантным и неотразимым. «Как она красива!» - сокрушённо проговорила Синеглазка. «Не более чем ты», - улыбнулся Эльф и уткнулся в учебник, уже больше не обращая ни на кого внимания. Это порадовало Синеглазку, но, с другой стороны, он всё равно признал Пушинку красивой – пусть не более красивой, но ведь и не менее…

Осенью влюблённую фею ждало особенно сильное испытание. Шёл урок этики, и разговор зашёл о качествах волшебника. Учитель – старый лесной эльф с длинной седой бородой и косматыми острыми ушами – задал вопрос ученикам:
- Что отличает волшебника от колдуна?
Учащиеся стали кричать на перебой разные варианты:
- Доброта! – выкрикнула Пушинка.
- Колдуны тоже бывают добрыми – например, к своим близким, к своим детям, - ответил учитель.
- Стремление помогать другим! – пропела русалка Морина, сидя в специальном аквариуме.
- Колдуны тоже помогают другим: наводят порчу на соперников. Они даже исцелять могут с помощью заклинаний, - терпеливо сказал Старый Эльф.
- Взаимодействие с силами природы и уважение к ним! – важно сказал гном Топотыжка, который очень любил ботанику.
- А колдуны что? Разве они не уважают сил природы? Они знают столько рецептов из ядовитых растений, что нам и не снилось, - усмехнулся учитель.
- Мы их сильнее! – выкрикнул луговой эльф Василёк, и зимой, и летом ходивший с венком из луговых цветов на голове.
- Э-э-э-э… - протянул видавший виды учитель. – Когда у вас начнётся история волшебного искусства, вам расскажут про Великую битву между волшебниками и колдунами. Тогда вы откроете для себя много интересного, в частности то, что среди колдунов были и есть такие непревзойдённые мастера, что сравниться с ними в магическом искусстве могут лишь редкие единицы среди волшебников.
Класс притих. Все думали над вопросом старого лесного эльфа, но ничего не могли придумать. Вдруг поднялся Эльф и громко сказал:
- Любовь!
Все глаза устремились на него.
- Любовь ко всему живому отличает настоящего волшебника от колдуна. Когда ты наполнен любовью, ты не можешь причинить зла. Можно преподать урок, который в конечном итоге послужит благу, но зло, которое разрушит жизнь и счастье другого, причинить уже невозможно, - пояснил Эльф.
- Да, и именно любовь является главным инструментом волшебников, - улыбнулся старый учитель. Он был горд, что в его классе оказался такой талантливый ученик.
- Можно подумать, что ты всех любишь, раз так уверенно говоришь об этом! – хмыкнула Морина, которой всегда хотелось быть лучшей в классе, и стала обмахиваться своим рыбьим хвостом, чтобы скрыть недовольство.
- Да, люблю, по крайней мере стараюсь, - тихо ответил Эльф и посмотрел на русалку так, что у ни у кого не осталось сомнений в том, что он действительно её любит.
Русалка покраснела и ушла с головой под воду. Учитель засиял от радости, как начищенный хрустальный шар. А Синеглазка уткнулась носом в тетрадь, чтобы никто не видел, как она плачет.

С тех пор атмосфера в классе стала меняться. Старый учитель стал брать Эльфа на индивидуальные занятия, отчего поползли слухи, что тот стал любимчиком у всех преподавателей и что ему рассказывают такие секреты волшебства, которых не говорят больше никому. Класс поделился на две группы: одна завидовала Эльфу и хотела его выжить из школы, а другая гордилась тем, что у них такой одноклассник, и при любой возможности её представители пытались выведать у Эльфа, чему его учит старожил школы, давно прослывший невероятным кудесником и мудрецом.

Синеглазка металась между двумя группами. То она мучалась от ревности, вспоминая взгляд, которым Эльф смотрел на Морину, - и тогда она с удовольствием поддерживала всякие глупые сплетни о своём возлюбленном; то её накрывала волна любви и восхищения, и она с восторгом слушала рассказы Эльфа о его долгих беседах с учителем. В конечном итоге любовь победила, и это было очень кстати, так как действия недоброжелательно настроенной группировки привели к очень грустным для Школы последствиям.

В один из зимних вечеров гномы Землерой и Хохотун подсыпали в аквариум спящей Морине порошок, который выкрасил всю русалку, которой разрешено было ночевать в школе, в синий цвет. Утром был настоящий скандал. Стали искать нарушителей. С помощью волшебного стекла, показывающего всю правду о том, на кого оно направлено, учитель-эльф выяснил, что к делу причастны одноклассники Эльфа. Гномы не стали отпираться, а с готовностью рассказали «правду», сообщив, что порошок им дал Эльф и попросил подсыпать русалке в аквариум, чтобы та стала более дружелюбной. Гномы высказали версию, что таким образом Эльф решил отомстить Морине за её холодность по отношению к нему.

В эту историю никто из учеников не поверил, как и Старый Эльф, но она дошла до начальства школы и родителей русалки, которые были очень влиятельными не только в Таинственном Лесу, но и в других странах. Скандал принял практически мировой масштаб. Напуганные родители позабирали своих детей из школ волшебников, а наиболее активные потребовали их закрытия. Таким образом, все школы волшебства были закрыты, и единственной возможностью обучиться волшебному искусству стало брать частные уроки.

Сказать по правде, это совсем не огорчило преподавателей, ведь желающих обучаться прекрасному мастерству было огромное количество, и учителя теперь имели возможность отбирать тех, с кем им приятно было работать. Так, учитель биологии нашёл своего верного последователя в лице гнома Топотыжки, которому единственному доставало терпения заниматься разведением и селекцией редких и особо прихотливых видов растений и грибов. Русалка Морина вошла в число избранных учениц Заклинательницы вод. Хохотун, Пушинка и Василёк решили стать знатоками леса под руководством нимфы-волшебницы. Ну а Эльф стал единственным учеником старого эльфа-мудреца.

А что же Синеглазка? Неужели её никто не принял в свои ученики? Её готовы были многие принять: и учитель биологии, так как фея очень хорошо разбиралась в цветах, и лесная нимфа, так как Синеглазка, будучи опытным продавцом, умела договариваться почти со всеми его обитателями, и даже Заклинательница вод, так как малышка не боялась дождя в отличие от многих других жителей Таинственного Леса. Но она хотела быть ученицей лишь Старого Эльфа, чтобы иметь возможность видеть предмет своего обожания. Однако мудрец-волшебник её не принял, честно сказав: «Я вижу в тебе ложные мотивы. Ты не сможешь вместить того, что я могу дать, и я лишь зря потрачу на тебя время. Если бы ты действительно хотела стать волшебницей, я бы тебя взял, но ты хочешь другого. И ты сама знаешь, чего». На это фее сказать было нечего, потому что старый учитель был прав, и она вернулась к родителям с разбитым сердцем и несбывшимися мечтами.

***

Снова началась череда однообразных будней. Синеглазка скрашивала их, показывая разные мелкие чудеса соседским ребятишкам. Она создала рядом с домом зимний сад, где даже в самые заснеженные месяцы цвели прекрасные цветы. Теперь их семья могла продавать круглый год не только свежие сладости, но и необычный по вкусу и своим целебным свойствам мёд, так как Синеглазка смогла убедить пчёл отдавать часть мёда взамен на возможность жить в зимнем саду.

Однако всё это не могло заглушить тоску в её сердце: там по-прежнему жил Эльф, и всё её существо стремилось к нему. У неё даже родилась такая песня, которую она частенько пела, когда оставалась одна:

Только он лишь в моей голове,
Моё сердце лишь плачет о нём.
Мой возлюбленный, где же ты, где?
О, как пуст без тебя этот дом!

О, как пуст без тебя этот мир!
Даже солнце не радует глаз!
Где найти бы любви эликсир,
Чтобы сделал он парою нас?

Где найти бы волшебный манок,
Чтоб привлечь твоё сердце ко мне?
Как разжечь в нём любви огонёк,
Чтоб отдался ты страсти волне?

Моё сердце томится тоской,
В голове только мысли о нём…
О, Творец, мне возможность открой
Быть с возлюбленным скоро вдвоём!

Так прошло два года. Родители Синеглазки стали намекать ей, что неплохо бы выйти замуж и родить малышей. Она была согласна с ними, но не видела рядом с собой никого, кто бы мог подойти на роль мужа: то внешность не та, то круг интересов слишком ограничен, то недостаточно умён, то пахнет плохо, то манеры слишком грубые… Не то, что Эльф! И ум, и красота, и манеры, и эрудиция – всё было при нём! Даже пах он как-то особенно приятно – как нежные подснежники.

Тоска в сердце феи приглушилась, но оно оставалось закрытым для ухажёров.
В один из осенних дней, когда ветер яростно срывал с деревьев листья и гонял по небу серые тяжёлые тучи, по Таинственному Лесу пронеслась тревожная новость: в Мрачной Долине объявился злой колдун, который грозился разрушить счастье маленьких жителей волшебных государств. Говорили, что из-за его колдовства Зачарованный Лес, что находился по соседству, уже был охвачен эпидемией таинственной болезни: сказочные существа теряли радость к жизни. Их охватывала непонятная грусть, они переставали следить за собой, помогать друг другу и даже здороваться. Это очень плохо сказалось на состоянии всего леса: деревья начали зарастать мхом и лишайником, болота заполнились злыми комарами и гнусом, животные вели себя агрессивно и беспокойно.

«Если так пойдёт дальше, то будет нарушено равновесие в природе, и что тогда будет, никто не знает», - качали головами старики. Некоторые из них ещё помнили рассказы своих дедов о Великой Войне между волшебниками и колдунами. Тогда очень многие существа – и старые, и молодые - перешли в невидимый мир: горели леса, вода в реках и озёрах была отравлена, а воздух был полон ядовитых испарений. Тем, кто выжил, пришлось приложить огромные усилия, чтобы восстановить экосистему и природный баланс.

Теперь все покупатели, приходящие в лавку к Синеглазке, говорили лишь об одном: новой войны не миновать. Только есть ли на земле волшебники, способные противостоять злодею? Школы волшебства были закрыты, а где находились учителя со своими учениками, никто не знал.

Внимая этим разговорам, маленькая фея жалела, что не слушала преподавателей достаточно внимательно. Всё, чему она научилась, - это творить маленькие чудеса, которые могли принести лишь временную радость, но вряд ли могли снять злые чары и вернуть ощущение счастья. История несчастных жителей Зачарованного Леса не выходила у неё из головы. Ей очень хотелось помочь им, и в один из дождливых дней, когда на улице было особенно уныло, она решила лететь туда. Родители пытались остановить её, но это было бесполезно. Отважная фея собрала в корзинку побольше самых вкусных и ароматных медовых сладостей, надела свой особый непромокаемый дорожный костюм и отправилась в нелёгкое путешествие.

Лететь с тяжёлой корзинкой в руках было очень непросто, но именно этот груз помогал ей удерживать курс несмотря на порывы ветра. Сейчас ей очень пригодились все те воздушные виражи, которым она научилась, чтобы впечатлять Эльфа в школе. «Ах, милый Эльф! Если бы только он узнал обо всём этом, то наверняка бы смог справиться со злым колдуном! Нет никого умнее и талантливее Эльфа!» - думала Синеглазка, приближаясь к границе Зачарованного Леса. Она уже летела третий день, ночуя в бутонах цветов и опустевших осиных гнёздах. Фея опустилась на жёлтый лист берёзы, чтобы отдохнуть. Тот тут же оторвался от ветки и плавно опустился на землю. Синеглазке очень понравился такой аттракцион, и она решила повторить. Только она примостилась на другом листе, как подул сильный ветер и, подхватив его, понёс маленькую фею высоко в небо. Под Синеглазкой проносились верхушки деревьев, но она мужественно держалась за край листа, испытывая неведомый доселе восторг. Но вот ветер утих, и путешественница плавно опустилась на маленькую полянку, покрытую высокой жёлтой травой.

«Чуть мне не на голову», - услышала она знакомый насмешливый голос, обернулась и не поверила своим глазам: перед ней стоял Эльф! «Я думал, это гусеницы развлекаются, а это знакомая маленькая фея! Какими судьбами тебя сюда занесло? Здесь, говорят, не безопасно!» - продолжил он всё также насмешливо.

Синеглазка бросила корзинку и кинулась обнимать бывшего одноклассника. Он по-доброму засмеялся и похлопал её по спине, почувствовав на своём плече нервные всхлипывания. «Ну-ну-ну, - успокаивающе сказал он. – Мы действительно давно не виделись. И как я рад, что ты не изменилась: всё такая же бойкая и отчаянная. Ты ведь прилетела помочь жителям Зачарованного Леса?» Синеглазка кивнула. «Вот и я тоже, - продолжил Эльф. – Думал, здесь дел на неделю, а оказалось – всего на пару часов».

Фея оторвалась от его плеча и удивлённо посмотрела ему в глаза.
- Ты разве совсем не знаешь, что здесь произошло? – спросил Эльф.
- Нет, - растерянно проговорила Синеглазка. - У нас все говорят, что эту страну поразила странная болезнь.
- Так и есть, - спокойно сказал юный волшебник. – Только всё оказалось не так страшно, как говорят за пределами страны. Жителей Зачарованного Леса поразил страх, всего лишь страх.
- Страх?
- Да. Помнишь нашего одноклассника гнома Землероя?
- Конечно, помню, - недовольно морщилась фея. Она так и не смогла простить ему и Хохотуну того, что из-за них закрыли школу.
- Так вот, злой колдун – не кто иной как гном Землерой!
- Что-о-о-о-о? – Фея не поверила своим ушам.
- Когда выяснилось, что идея подсыпать порошок в аквариум русалке принадлежит ему, никто из волшебников не захотел брать его в ученики, и он, обидевшись на всех, ушёл в Мрачную Долину, где стал учеником одного из колдунов. К счастью, он оказался не очень талантливым учеником и сотворить настоящего зла не может. Но он научился запугивать и творить мелкие пакости, от которых маленький народ приходит в замешательство.
- А где этот противный гном сейчас? – нежно спросила фея, чувствуя, как всё больше тает её сердце при виде милого лица со вздёрнутым носом и зелёными глазами. Эльф улыбнулся, посмотрев на неё своим глубоким взглядом, от которого невольно подкашивались колени, - казалось, этот волшебник видит самые потаённые уголки её души.
- Он здесь, - ответил волшебник. – Скоро мы с ним встретимся, и мне будет очень нужна твоя помощь. А ещё твои ароматные сладости.
Эльф лукаво улыбнулся и ринулся к корзинке. Скоро его рот был набит шариками из пыльцы, смешанной с прополисом и мёдом. Он закрыл глаза от удовольствия: «Вот это – настоящая поддержка! Лучшего и придумать нельзя!»
- Не отдавай корзинку никому, - заговорщицки сказал он. – Местные жители не голодают, но страдают удивительным негостеприимством, потому что боятся войны.

В глазах Эльфа было столько юного задора, что фея прыснула со смеху. В ней снова боролись смешанные чувства: и восхищение, и ощущение собственного недостоинства, и желание понравиться, и страх оказаться отвергнутой. Однако над всем доминировала радость от встречи, и ей снова хотелось выписывать в воздухе разные па.
- Не надо,- сказал Эльф на её мысли. - Потанцевать в воздухе ты успеешь, когда мы нейтрализуем нашего злодея. А сейчас нам нужно сосредоточиться, ведь нейтрализовать его нужно так, чтобы не навредить ни ему, ни кому-либо другому.
- А по мне, так пусть получит по заслугам! – Синеглазка сердито топнула ножкой.
- А по мне, так он просто несчастный гном, которому нужна помощь, - тихо сказал Эльф. – Жертвой злых колдунов становятся в первую очередь те, кто не умеет любить и прощать.
Он запихнул ещё один сладкий шарик себе в рот и, протянув фее медовую ириску, движением головы указал на тропинку, петляющую в густой жёлтой траве.

Фея сначала порхала над волшебником, а потом пошла рядом с ним и аккуратно взяла его за руку. Он не оттолкнул её, но и насладиться романтическим моментом не дал. Громко шепнув: «Побежали!» - Эльф подмигнул бывшей однокласснице и быстро побежал вперёд, сжав её кисть в своей ладони. Бедная фея вынуждена была подключить крылья, так как не успевала за своим возлюбленным. Жёсткие травинки хлестали ей по лицу, цепляли за волосы. Она пробовала вырваться, но волшебник держал её очень крепко. Через пять минут такой гонки она взмолилась: «Пожалуйста, Эльф, не надо! Я больше не могу!» Он остановился и, посмотрев на неё, разразился громким смехом. «Какая ты забавная, когда лохматая! - хохотал он. – Тебе не хватает в волосах пары колючек! Тогда ты была бы похожа на сердитую колдунью!» Фея надулась, а он никак не мог успокоиться. Она уже готова была улететь, как вдруг с совершенно серьёзным видом, но очень мягко Эльф сказал: «Я не твой романтический партнёр. Я рад быть твоим другом, но это самое большое, что я могу тебе дать. Ты должна это, наконец, понять. Для меня смысл жизни лежит в волшебстве и помощи другим. Ничто не может сравниться с тем счастьем, которое я испытываю, когда вижу, как другие преображаются под воздействием доброго волшебства. Я готов всего себя отдать этому, и ни для чего другого в моей жизни места нет. Я не могу дать тебе то, чего ты невольно ждёшь от меня вот уже столько времени. Более того, я не хочу этого давать, потому что для меня счастье в другом».

Синеглазка опешила. Это было слишком неожиданно, слишком откровенно, слишком серьёзно. Эльф смотрел на неё с такой глубокой нежностью и любовью, что это совершенно не вязалось с теми словами, которые он только что произнёс.
Перед мысленным взором феи пронеслась сцена с русалкой, когда Эльф сказал той о любви к другим. Он тогда смотрел на Морину точно так же. В тот день русалка смутилась и закрылась, и фее сейчас хотелось сделать то же самое, потому что это оказалось очень трудным - чувствовать себя столь любимой и принимаемой. Фея ощутила всё свое несовершенство и недостоинство, осознав свои тёмные стороны. Это было болезненно, но в то же время волна тепла, идущая от Эльфа, создавала внутри чувство безопасности. «Прости меня, - неожиданно для себя самой прошептала Синеглазка. -  Я не могу обещать, что перестану видеть в тебе романтического партнёра, но я буду очень стараться. Пожалуйста, позволь мне просто быть рядом с тобой в качестве твоей помощницы. Я не буду претендовать на твою свободу – я хочу лишь учиться у тебя и помогать тебе. Возможно, когда-нибудь что-то изменится: либо я начну видеть в тебе только друга, либо ты увидишь во мне не только одноклассницу. В любом случае расставание было бы для меня сейчас слишком тяжёлым».

Волшебник улыбнулся, пожал фее руку и поправил ей волосы. «Я всегда ценил тебя за то, что, какая бы внутренняя борьба в тебе ни шла, ты выбирала любовь. Я буду рад такой помощнице. Я знаю, что на тебя можно положиться!» – сказал он и добавил: «Только, пожалуйста, никаких ожиданий. Именно они являются основной причиной большинства конфликтов. Хорошо?» «Хорошо», - шепнула фея. Она была счастлива, ведь слова Эльфа означали, что они больше не расстанутся.

Пройдя через густую чащу, путешественники очутились на обширной поляне, усеянной домами и домиками, в которых жили обитатели Зачарованного Леса. Их особенностью было то, что они любили также селиться на деревьях, и порой строили свои дома очень высоко, отчего им нередко приходилось бороться с птицами, желавшими построить в их жилищах свои гнёзда. По вечерам, когда в маленьких домах загорались огоньки, казалось, что лес светиться. Это зрелище неизменно зачаровывало путников, отчего страна и получила своё название. Её жители также всегда любили украшать своё жильё снаружи зеркалами, отчего днём повсюду прыгали солнечные зайчики. Даже в пасмурную погоду хватало маленького лучика, чтобы всё кругом засверкало. Такое обилие света и блеска создавало праздничное настроение у жителей страны, отчего они прослыли жизнерадостными и весёлыми.

Первое, что бросилось в глаза фее, когда они с Эльфом вышли к поселению, - это мрачные и унылые лица обитателей. Их глаза были полны тревоги, голоса были приглушёнными и плаксивыми. Они рассказали странникам, что злой колдун посадил их правителя в тюрьму, сам поселился во дворце и стал издавать указы – один страшнее другого. Он запретил все праздники и веселья, запретил обнимать друг друга при встрече, держаться за руки и говорить вслух слова любви. Феям запрещалось летать, гномам заниматься садоводством, эльфам – наукой и искусством. Тех, кто нарушал запреты, сажали в тюрьму и отбирали всё имущество. Каждый теперь занимался тем, что было ему чуждо: эльфы и феи взялись за лопаты и мотыги, а гномы за музыкальные инструменты и учебники.

- Почему же вы не объединились и не взбунтовались против этого злодея? - возмущённо вскричала Синеглазка.
- Мы пытались, - пояснил лесной эльф с печальными карими глазами, - но он наслал на нас клубы пыльцы пастернака, отчего все слегли дома с сильными ожогами. Он колдун и умеет использовать силу природы для разрушения, а мы умеем лишь жить в дружбе и согласии с природой.
- Ох, уж этот Землерой! – процедила сквозь зубы Синеглазка, кипя от гнева. – Наслать бы на него осиный рой!
- И ос он на нас насылал (мы тогда несколько дней не могли выйти из домов), и муравьёв. Мы долго держались, но в конце концов сломались. Когда с наших домов убрали все зеркала, а по вечерам запретили включать фонари, стало совсем грустно, - горько всхлипнул несчастный эльф.
- Он отобрал у вас все радости! Как же вы живёте? – Синеглазка была шокирована такой жестокостью.
- Мы всё делаем украдкой. У колдуна повсюду шпионы, поэтому приходится постоянно таиться. А вы, случайно, не его соглядатаи? – вдруг спохватился лесной эльф.
- Нет, - ответил волшебник. Его чистый мелодичный голос звучал ярким контрастом на фоне всей этой мрачной обстановки. – Мы пришли помочь вам освободиться от злого колдуна. Думаю, нам это под силу, ведь мы начинали у одних преподавателей, а значит, наши знания похожи.
- Так вы тоже колдуны? – лицо жителя покорённой страны стало ещё более испуганным.
- Мы волшебники, - дружелюбно поправил Эльф. – Покажите нам дворец этого злодея.
- Хорошо, но будьте осторожны: у него сильные помощники! – предупредил лесной эльф и повёл путешественников к большому дубу, среди толстых ветвей которого виднелся красивый деревянный дворец с резными окнами и дверями.

Путники поднялись по чудесной витой лестнице к воротам трёхэтажного дворца, расположившегося на нескольких толстых ветках. Не успел Эльф коснуться медной ручки в виде большого кольца, как ворота сами собой распахнулись. Волшебник и Синеглазка сразу попали в просторный тронный зал, украшенный серебряными и золотыми дубовыми листьями. Мягкая ковровая дорожка вела к трону, на котором, развалившись, восседал гном Землерой, нацепив на себя корону правителя Зачарованного Леса.

- О, дорогие гости пожаловали! - закричал он. – Пришли полюбоваться на мою славу? Или, может, вы хотите получить работу у меня при дворе?
Землерой ехидно улыбнулся. Синеглазка хотела было открыть рот и высказать гному всё, что она о нём думает, но Эльф жестом не дал ей этого сделать. Спокойно и с достоинством он проговорил:
- Работы сейчас в мире достаточно. Вот совсем недавно жители одной страны обратились за помощью. Говорят, у них появился узурпатор и злодей. Не знаешь, кто бы это мог быть?
- Ты на меня намекаешь, противный Эльф? – прошипел гном, на лице которого тут же появилась злая гримаса.
Синеглазка снова хотела вылить весь свой гнев, и снова Эльф не дал ей этого сделать. Он спокойно продолжил:
- Если ты считаешь себя злодеем и узурпатором, значит, намекаю на тебя. А если нет, значит – нет.

Землерой был озадачен таким ответом. Признавать себя злодеем он никак не хотел, но между тем это была очевидная правда. Молчаливая пауза затянулась. Гном судорожно искал, что бы такое обидное сказать, а Эльф спокойно ждал. Наконец, незадачливый самозваный правитель выпалил:
- Ты думаешь, что ты самый сильный и самый главный здесь! Но главный здесь я! Я сильнее тебя! И это я буду править миром, а не вы, глупые волшебники! Это я поставлю весь мир на колени!
Синеглазка уже не пыталась ничего говорить. Она скрестила руки на груди и тихо кипела от гнева, готовая в любой момент обрушить на этого противного гнома гром и молнии. По крайней мере, ей казалось, что её знаний для этого достаточно.

Эльф же продолжал оставаться полностью спокойным и невозмутимым. Он улыбнулся и довольно дружелюбно сказал:
- Я не считаю себя самым сильным. Для этого нужно со всеми меряться силой и выходить победителем, а у меня нет в этом потребности. И я вполне допускаю, что ты сильнее меня: вон какой ты упитанный и крепкий, не то, что я – маленький и худой. Я также допускаю мысль, что ты мог бы править миром. Почему нет? Но позволить тебе ставить других на колени, было бы не честно по отношению к другим. Поэтому я здесь. Меня привела сюда любовь ко всем тем, кто вынужден страдать из-за твоей жажды власти. Ведь ты и сам от этого страдаешь, не так ли?
Эльф задал этот вопрос таким нежным и проникновенным голосом, что у феи и гнома защипало в глазах. Землерой схватился за грудь, как будто ощутил приступ сильной боли. По его щекам скатились две крупные слезинки.
- Ты… ты… ты…- задыхаясь прошептал он. – Это всё твои фокусы, твои эльфийские штучки! Я не поддамся! Я вызываю тебя на бой!
Гном резко выпрямился и громко возгласил:
- Я объявляю тебе войну! Лично тебе, ненавистный Эльф! Можешь приводить с собой хоть целую армию волшебников! Я легко справлюсь со всеми вами! Жду тебя завтра на рассвете на поле для турниров! Посмотрим, как поможет тебе твоя любовь!
Землерой выбежал из тронного зала, скрывшись за маленькой дверкой.
Как только Эльф с феей вышли из дворца, Синеглазка возмущённо воскликнула:
- Почему ты не дал мне сказать ему всё, что я о нём думаю?
- Потому что тогда бы ты лишила меня возможности коснуться его сердца, - спокойно объяснил волшебник. – Гнев порождает только ответный гнев, и сердце ещё больше ожесточается. Закрытое, жёсткое сердце глухо к доводам разума, оно лишено мудрости и рассудительности, поэтому его владелец склонен совершать ошибки и вести себя и других к разрушению.
- Но он ведь всё равно не угомонился! Он объявил тебе войну!
- Да, но он уже не так уверен в себе, потому что часть подпитывающей его злобы ушла.
- Мне всё равно хочется сказать ему, какой он мерзкий и подлый! – не унималась фея. Её щёчки пылали как два красных мака, а глаза сверкали двумя ярко-синими огоньками.
- Он всего лишь сильно обижен на весь мир. И в его обиде нет ничего мерзкого и подлого. Мы все обижаемся. Уж если что-то судить, то только действия, но не чувства или личность, - примиряющее сказал Эльф.
- Но он правда злой!
- Не более чем ты сейчас. Тебе ведь хочется разорвать его, не так ли? И ты бы сделала это, дай тебе волю. Вот и он всего лишь чувствует то же, что и ты сейчас. Но он не всегда был таким.

Слова Эльфа подействовали на Синеглазку вразумляюще. Она почувствовала, как её гнев уходит, но пока она не готова была сдавать своих позиций:
- Мне кажется, что он всегда был злым. Он даже выкрасил Морину в синий цвет, хотя они, казалось, дружили.
- Они и сейчас дружат, и завтра ты в этом убедишься.
Эльф улыбнулся и свернул к симпатичной гостинице, где, как выяснилось, он снимал комнату. Для Синеглазки тоже без труда нашёлся уютный номер, так как жители других сказочных государств обходили теперь Зачарованный Лес стороной.

Утро было на редкость мрачным и тоскливым, накрапывал дождик, делая жителей Леса ещё более унылыми. На поле, где раньше проводились различные спортивные состязания, собралось огромное количество разных представителей маленького народа: серебристокрылые феи (именно серебряный отлив крыльев отличал их от фей из других стран), гномы (гномы-мужчины этой страны носили очень длинные бороды, а гномы-женщины украшали себя большим количеством камней), лесные эльфы (у них были лохматые уши и брови), дриады (древесные нимфы) и болотные русалки. Атмосфера была тревожной.

С одного края поля была отгорожена арена, на которой возвышался высокий трон. На нём сидел гном Землерой, в нетерпении озираясь по сторонам. Справа и слева от него стояла охрана. Когда Эльф и Синеглазка вышли на арену, гном нервно проговорил:
- А я уже думал, вы не придёте! Вы оказались не настолько трусливыми, как о вас тут все говорят. – Он хохотнул.
Фея опять вспыхнула, но Эльф взял её за руку, и по её телу разлилось умиротворяющее тепло.
- Очень приятно, что о нас говорят. Значит, не вся слава только тебе, - волшебник задорно улыбнулся, а у Землероя сузились глаза.
- Сейчас посмотрим, чего вы стоите! – прошипел он и стал что-то бормотать.
- Думай о своих самых любимых цветах! – тихо сказал Эльф Синеглазке повелительным тоном. Она тут же вспомнила свой зимний сад и сорт особо нежных розовых ирисов, которые ей удалось вывести. Мысль об этом саде вызвала приятную волну во всём её существе. Она даже ощутила ни с чем несравнимый тонкий, нежный аромат этих прекрасных цветов.

В это время откуда-то из-за деревьев поднялся огромный рой пчёл, который ринулся на две фигурки, одиноко стоящие посреди поля. Синеглазка не успела даже испугаться, как вдруг все пчёлы резко сменили курс и полетели к дальнему краю поля, где цвели и источали аромат чудесные розовые ирисы. У всех, кто видел это, вырвался возглас изумления: «Этого не может быть! Откуда здесь эти прекрасные цветы? Их никогда тут не было!»

Гном что-то бормотал, хлопал в ладоши, выкрикивал какие-то слова, но пчёлы больше не слушали его – они мирно паслись на бархатистых бутонах. Набрав достаточно пыльцы и нектара, они улетали, не обращая никакого внимания на Землероя.
«Думаешь, ты меня победил? – крикнул гном. – Посмотрим, как ты справишься с этим». Колдун снова стал что-то шептать, а Эльф на этот раз приказал фее думать о её любимом ручье. Синеглазка вспомнила поющий ручей, пробегающий недалеко от её дома. Ей всегда нравилось кататься на веточках, которые иногда проплывали по его играющим волнам. Образ был настолько ярким, что фея даже услышала знакомое журчание.

Тут из лесной чащи с громким кваканьем показались огромные жабы. По рядам зрителей пронёсся вопль ужаса. А вслед за ним – вздох облегчения: жабы проскакали мимо волшебника и его спутницы и направились к кустам на другом краю поля, за которыми поблёскивал ручей.

Гном что-то кричал и топал ногами, вскочив на сиденье трона, но зелёные жители болот не обращали на него внимания – они погружались в прохладную воду, которая уносила их обратно в лес.

«Вы меня окончательно разозлили! - прорычал Землерой. – Теперь вам всем придёт конец! Друзья, давайте покажем им, что такое настоящая сила!» Последние слова он обратил к кому-то, кто стоял за троном, поэтому был невидим. К изумлению феи на арену вышел гном Хохотун, кативший перед собой аквариум с русалкой Мориной.
- Морина? – воскликнула Синеглазка.
- Удивлена? – рассмеялась русалка. – Да, это я, собственной персоной.
- Но как ты могла… Ведь Землерой… - из-за эмоций фея не могла оформить мысль в слова.
- Я же говорил, что они друзья, - как всегда спокойно заметил Эльф. – Я тебе потом всё объясню.
- Ну, хватит разговоров! – сердито крикнул гном. – За дело! Покажем этим недоучкам, что могут настоящие мастера!

Землерой, Хохотун и Морина встали треугольником по краям арены, вытянули вперёд руки и стали произносить какое-то заклинание. Тела и лица их были очень напряжены. «Какой формы облака ты любишь?» - тихо спросил Эльф у феи. Синеглазка не успела ничего вспомнить – всё её внимание поглотила быстро увеличивающаяся воздушная воронка в центре арены. На поле поднялся сильный ветер, похожий на ураган, превращая воронку в страшный смерч. Эльф закрыл глаза, поднял голову, раскрыл руки и совсем тихо произнёс: «Великий Дух Волшебства…». В небе из серых туч тоже образовалась воронка, которая стала стремительно расти. Она мгновенно всосала в себя смерч, ветер прекратился, выглянуло солнце, по небу поплыли красивые жемчужные облака.

Колдуны казались полностью измождёнными, Эльф же выглядел лишь слегка уставшим. Он улыбался и с добротой смотрел на незадачливых злодеев. Он сделал шаг по направлению к ним, но тут появилось густое белое облако, из которого вышли Заклинательница вод и лесная нимфа-волшебница. Обе они выглядели грозно. «Морина и Хохотун! Вы использовали свои знания, чтобы творить зло! Поэтому вы исключаетесь из числа наших учеников, а также мы вынуждены забрать у вас все знания, которые вы получили от нас!» - строго сказала Заклинательница вод. Волшебницы хлопнули в ладоши. Гном и русалка упали в обморок, а их учителя пропали.

- Землерой, ты всё ещё не раскаиваешься в своём поведении? – мягко спросил Эльф. – Твои друзья теперь никогда не станут волшебниками. Они лишились своих знаний, и ни один из волшебников отныне не возьмёт их в свои ученики.
- Во-первых, это был их выбор. А во-вторых, им всегда будут рады колдуны, - буркнул гном.
- К колдунам их никто не отпустит, - улыбнулся волшебник. – Завтра за ними приедут сюда их родители.
Морина и Хохотун потихоньку приходили в себя. Они не понимали, где находятся, и не помнили, что с ними произошло.
- Отведите их в гостиницу и уложите спать. Завтра за ними приедут. Они теперь совершенно безобидны, и их можно не бояться, - обратился Эльф к жителям Зачарованного Леса.
 Снова повернувшись к гному, он сказал:
- А тебе я предлагаю дружбу. Если ты найдёшь в себе силы простить меня, то мы могли бы сотрудничать и обмениваться знаниями.
- Не нужны мне твои знания! Мне своих хватает! – буркнул Землерой.
- Да, но тебе не хватает искренней дружбы. Я знаю, что тебе одиноко. Тебе всего в жизни приходилось добиваться самому. Ты был лишён родительской любви и поддержки, потому что твои родители рано покинули землю. У твоих родственников не хватало времени на то, чтобы дать тебе необходимые ласку и тепло, и тебе пришлось действительно трудно. Но это не повод сердиться на весь мир, в особенности на тех, кто в чём-то успешен и любим. Ты тоже можешь быть любимым…
Эльф не договорил. Гном вскочил и побежал в лес, пытаясь остановить слёзы, которые текли ручьями по его лицу. Он держался за грудь, как будто пытался унять сильную боль.
- Мы его ещё увидим с тобой, - с грустью сказал Эльф. – Землерой настолько привык чувствовать себя никому ненужным, что любви трудно проникнуть в его изболевшееся сердце. Сейчас он побежит обратно в Мрачную Долину, чтобы накапливать силы для следующей битвы. Чем беззащитнее мы себя чувствуем, тем больше гоняемся за властью и тайными знаниями, веря, что они защитят нас. Но и власть, и чувство превосходства лишь ещё больше отдаляют нас от других.

Волшебник немного помолчал, потом пожал руку фее, сердце которой исполнилось состраданием к гному, и сказал:
- Зачарованный Лес нуждается в восстановлении. Никто не сделает это лучше, чем Пушинка и Топотыжка. Ты знаешь, что они поженились?
- Что? – Синеглазка судорожно сглотнула. Слишком много новостей было для одного дня. – Пушинка и Топотыжка? Этого не может быть! Топотыжка ведь гном! Феи не выходят замуж за гномов! За мальчиков-фей, за эльфов – да, но не за гномов! Я не верю тебе!
- Завтра сама увидишь! – рассмеялся Эльф. – Завтра будет насыщенный день.

Утро выдалось ясным и шумным. Жители Зачарованного Леса возвращали своей стране былой вид: приколачивали зеркала на крыши и стены домов, вешали фонари, обменивались рабочим инвентарём, чтобы вернуться к своим исконным занятиям. На улицах царило большое радостное оживление.

Синеглазка проснулась от того, что хозяева гостиницы стучали молотком по крыше над самой её головой и при этом что-то кому-то кричали. Фея была недовольна, что ей не дали поспать, но, с другой стороны, общее оживление действовало ободряюще: хотелось разделить радость жителей, освобождённых от гнёта злого колдуна.
«Злой колдун», - хмыкнула вслух фея и засмеялась. Она вспомнила, как её герой Эльф победил трёх незадачливых «властителей мира». «Ох, уж эти гномы, - буркнула Синеглазка. – Как их можно вообще любить?» Она быстро оделась, полюбовалась в зеркало на своё любимое лиловое платье в горошек, уложила волосы в замысловатую причёску с фиалками, которые позаимствовала из вазы на туалетном столике, побрызгалась цветочными эссенциями, которые всегда носила с собой, и вышла из гостиницы в поисках Эльфа. Местные жители сказали ей, что он пошёл на главную площадь, и фея полетела туда. «Как я рад!» - услышала она знакомый голос и направилась на звук. Её глазам предстала такая картина, что она с целым букетом эмоций вынуждена была опуститься на землю: Эльф кружил в своих объятиях Пушинку и смотрел на неё совершенно счастливым взглядом. «Как я рад! Как рад!» -радостно повторял он и чуть не пританцовывал.

- Чему это ты так рад? – ехидно спросила Синеглазка, приблизившись к счастливой парочке.
- Синеглазка, здравствуй! – Пушинка в белых перчатках и прекрасном голубом платье с завышенной талией и белым кружевом на рукавах и воротничке выглядела совершенно очаровательно.
- Здравствуй! – буркнула Синеглазка. Её настроение испортилось окончательно. Она вяло обняла бывшую одноклассницу в ответ, ощутив исходивший от неё нежнейший запах незабудок, и почувствовала сильное желание сказать какую-нибудь пакость.
- Да ты просто сияешь радостью от встречи и доброжелательностью! – засмеялся Эльф.
- Я что-то не то сказала или сделала? – растерянно спросила Пушинка, и в этой растерянности она была ещё милее.
- Нет, дорогая Пушинка, - весело ответил волшебник. – Это я был очень неосторожен в проявлении своих чувств по отношению к тебе, чем вызвал приступ ревности у одной особы.

Синеглазка вспыхнула. Ей нестерпимо захотелось куда-нибудь сбежать. Пушинка пришла ей на выручку:
- Ты слишком много о себе мнишь, дорогой Эльф, - кокетливо сказа она. - Ты не столь неотразим, чтобы кто-то портил себе настроение ревностью из-за тебя. Это во-первых. А во-вторых, какой смысл ревновать кого-либо к замужней фее, которая по уши влюблена в своего мужа и которая скоро станет матерью?
- Матерью? – Теперь уже была очередь Синеглазки чувствовать себя растерянно.
Пушинка нежно погладила свой округлый животик и улыбнулась:
- Да, и я абсолютно счастлива.
- У тебя будут дети от гнома?
У Синеглазки был такой несчастный вид, что Пушинка и Эльф залились смехом.
- Дорогая, - успокоившись, проговорила Пушинка, - я знаю, что у тебя особое отношение к гномам, и ты не можешь понять моего выбора, но хочу тебя заверить, что моё замужество не является ошибкой. Это мой осознанный выбор. Топотыжка мне понравился сразу. Когда же он выиграл в конкурсе, вырастив растение, чего больше никто не смог сделать, я влюбилась в него окончательно. Его терпение и основательность дают мне ощущение стабильности и защищённости. Рядом с ним мне ничего не страшно. А разве не это самое главное в любви?

Пушинка немного помолчала, прислушиваясь к тому, что происходило внутри неё, а потом продолжила:
- Помнишь, мы отдали ему все наши леденцы как победителю? Вечером, когда все уроки закончились, он подошёл ко мне и, ужасно краснея, протянул мне мою конфету, сказав: «На, возьми. Мне достаточно конфет». А потом добавил: «И эти возьми тоже», - и отсыпал мне бОльшую часть своего выигрыша, ещё сильнее покраснев. Мы просидели с ним полночи на крылечке моего дома, уплетая леденцы и разговаривая обо всём на свете. После этого мы многие вечера проводили вместе, гуляя и придумывая разные волшебные фокусы. Он оказался очень весёлым и добрым. Когда закрыли школу, он сделал мне предложение, которое я сразу же приняла, а ещё через год мы поженились, как только позволили обстоятельства. Вот так.
- Ты никогда не говорила мне, - тихо сказала Синеглазка.
- Потому что ты не одобрила бы мой выбор и стала бы меня убеждать обратить внимание на кого-нибудь другого. Но… не всем же любить эльфов. Кому-то больше нравятся гномы. – Пушинка подмигнула Эльфу, и они оба засмеялись.
- Ты действительно счастлива с ним? – печально спросила Синеглазка.
- А по мне не заметно? – ослепительно улыбнулась Пушинка. Казалось, что даже воздух вибрирует от счастья вокруг неё.
- Ну-ка, кто тут? – послышался важный голос. К компании подошёл гном Топотыжка, одетый в элегантный синий костюм и весь прибранный и убранный, как истинный семьянин. Он по-дружески обнял Эльфа, потом Синеглазку, несмотря на её недовольный вид. И пригласил всех в милое кафе, рядом с которым бил переливающийся на солнце всеми цветами радуги фонтан.

Вечером Синеглазка чувствовала себя разбитой. Сначала её расстроила встреча с Пушинкой и её мужем, потом она с грустью наблюдала, как родители забирали домой растерянных и напуганных русалку Морину и гнома Хохотуна. На улицах и в домах стоял непрекращающийся гул. А кроме того жители Зачарованного Леса не давали прохода Эльфу: каждый пытался его затащить к себе домой и чем-нибудь угостить. Также его и Синеглазку потребовал к себе во дворец правитель страны, где он долго и громко говорил благодарные речи. В качестве награды он вручил волшебнику летающий дом с пропеллером, чтобы Эльф мог спокойно путешествовать и помогать всем страждующим. Фея давно не видела своего друга таким счастливым и разговорчивым: он описывал Синеглазке их предстоящие путешествия и вслух строил планы на сто лет вперёд. В этих планах, разумеется, не было женитьбы и детей, но была она, Синеглазка, как верный друг и помощник, что, однако, не могло не радовать. С этими мыслями она и уснула в гостиничном номере, чтобы утром отправиться в путь на чудо-аппарате сначала к её родителям в Таинственный Лес, чтобы успокоить их, а потом в Горную Страну, где Эльф оставил своего учителя (как оказалось, Старый Эльф был родом оттуда).

В маленьком летающем домике было два этажа, на которых разместилось по одной  крошечной, но уютной комнатке. Наверху была также ванна, а внизу маленькая кухня. Фея заняла нижнюю комнату, которая служила одновременно и гостиной, и столовой, а Эльф разместился наверху, чтобы никто не мешал ему заниматься. Домик перемещался по воздуху легко и быстро и был прост в управлении. Когда они пролетали над каким-нибудь селением, то неизменно вызывали восторг и массу эмоций у местных жителей. Когда они приземлились недалеко от дома родителей Синеглазки, маленькие обитатели Таинственного Леса, окружили невиданный аппарат и начали строить самые невероятные гипотезы по поводу того, как он летает. В конце концов Эльф вынужден был провести экскурсию по своему новому жилищу, и ответить на миллион вопросов, чтобы шум вокруг немного поутих.

Родители Синеглазки выразили искреннее сожаление, что их дочь больше не будет работать в лавке и ухаживать за своим чудесным садом, который теперь приносил столько дохода. Но они были рады увидеть, что их милая фея счастлива. И хотя она отвергала все их предположения о возможной свадьбе, они всё же между собой решили, что Эльф никто иной как их будущий зять и что скоро они увидят их уже в качестве молодожёнов.
Завалив чердачок летающего дома кучей коробок с вещами феи и всевозможными сладостями, они со слезами на глазах простились со своей дочерью и благословили её на новую жизнь.

Следующей остановкой Эльфа и Синеглазки была уже Горная Страна, где на одной из живописных, поросших соснами гор в красивом замке жил Старый Эльф – замкнуто и уединённо, как и все мудрецы, познавшие, что самое больше счастье – это тишина и покой.

***

Время летело. Дни Синеглазки теперь были заполнены обязанностями секретарши и упражнениями в волшебстве. Она записывала всё, что рассказывал старый учитель, а потом формировала из рукописей папки по темам: «Мудрость», «Саморазвитие», «Волшебные приёмы», «Древняя история», «Жизнь Старого Эльфа». Самыми толстыми были папки «Мудрость» и «Саморазвитие», а самой тонкой – «Волшебные приёмы», что не переставало удивлять фею. Может быть, учитель уже всё рассказал Эльфу до того, как здесь появилась Синеглазка? Но из их разговоров она поняла, что за эти два года Старый Эльф ещё и не начинал по-настоящему учить.

Поначалу фея пыталась быть прилежной ученицей, но скоро она поняла, что процесс обучения не доставляет ей радости. Например, учитель мог дать задание целый день удерживать своё сознание на одном объекте – на цветке, пчеле, облаке и т.д. Соответственно, чем бы ты ни занимался, у тебя перед мысленным взором всегда должен стоять этот объект. Синеглазку хватало на пару часов, а потом она уже уходила в свои мысли. Ну разве можно думать об облаке, когда по серым камням прыгает такой милый солнечный зайчик? Или удерживать в памяти пчелу, когда чёлка Эльфа так мило падает ему на лоб? И совсем невозможно думать об озере, когда в городке недалеко от замка проходит ярмарка, где можно купить очаровательное платье или шляпку!

Среди других заданий были: находиться несколько часов, а то и дней в чувстве благодарности; каждые два часа посылать лучи любви всем страждующим; ходить по городу и выискивать тех, кому нужна помощь, чтобы эту помощь оказывать; убирать близлежащие территории от мусора; представлять себя каким-нибудь животным или насекомым и так проживать день… Всё это вызывало восторг у Эльфа, каждое задание он воспринимал как чудо и с готовностью принимался за его выполнение. Фею же хватало ненадолго. Послав лучи любви миру, она летела танцевать на лепестках гигантских шелковистых маков, собирать разноцветную пыльцу с горных цветов для новой порции любимого лакомства, часть которой обменивала в городе на ткани и другие материалы для рукоделия. Пока Эльф искал тех, кому нужно оказать помощь, Синеглазка играла в мяч и салочки с местной детворой, придумывала хлопушки и фейерверки для малышей, помогала хозяйкам в украшении домов, обменивалась рецептами вкусностей с кулинарами, подкидывала новые идеи ювелирам и вскоре стала всеобщей любимицей в горном городке.

Как-то её друг заметил, что она занимается чем угодно, только не учёбой. Неожиданно для себя фея сказала: «Понимаешь, учёба не доставляет мне радости. Я нашла волшебство в том, чтобы делить свою радость с другими. Да, я не могу любить всех, как ты, и в моих руках не цветут волшебные цветы, но моё сердце поёт от любви к тебе, и я довольна тем, что могу быть рядом и помогать тебе».
Синеглазка и правда была счастлива, хотя иногда перед её мысленным взором вставал образ Пушинки, нежно поглаживающей свой округлившийся животик и с любовью глядящей на своего мужа, и тогда в её сердце ненадолго воцарялось чувство непонятной грусти и пустоты.

Это чувство стало намного сильнее после путешествия на фестиваль в Маленькую Страну. Фестиваль был устроен в честь праздника весны, и на него были приглашены все, кто обладал какими-то талантами, из разных земель. Учёные, инженеры, танцоры, поэты, певцы, фокусники, волшебники… Старый учитель, конечно же отправил туда и Эльфа, чтобы тот смог испытать своё мастерство на большом количестве желающих. Синеглазка полетела туда вместе с ним в его волшебном летающем домике в качестве помощницы и ученицы. И всё шло хорошо, пока Эльф не познакомился с каким-то гномом-мечтателем. Юный волшебник так был тронут искренним желанием гнома обучиться волшебству, что стал проводить с ним много времени, рассказывая ему разные секреты. Всё это больно ранило Синеглазку, так как ей казалось, что ей он уделяет намного меньше внимания.

А ещё этот случай с аварией… В день, когда Эльф должен был в первый раз выйти на сцену, Синеглазка не могла найти себе места, переживая за своего дорогого друга. Она боялась, что у него что-то не получится или что зрители не примут его. В своих тревожных мыслях она пошла на выставку фонарей в прекрасный павильон, сделанный из тонкого стекла. Там было довольно много народу, так как все сказочные жители очень любят разные огни. Были там и знакомые из Зачарованного Леса, ведь именно они считались самыми искусными фонарщиками. Находясь в рассеянном состоянии, Синеглазка наткнулась на шест с маленькими разноцветными светильниками. Озорные огоньки запрыгали по полу и по другим светильникам. Загорелось несколько бумажных фонарей, в павильоне началась паника. В результате Синеглазке опалило крылья, отчего она уже не могла взлететь.

Пожар потушили, воцарилось спокойствие. И только маленькая фея не могла пережить своего шока, дожидаясь Эльфа в домике. Когда он пришёл после представления, она бросилась к нему в надежде получить слова утешения и поддержки, но в ответ увидела лишь его спокойную улыбку. «Чего ты так разволновалась? Ты же волшебница! Вот и используй свои знания, чтобы исцелить себя. И, в конце концов… ты летаешь потому, что веришь в свою способность летать, а не потому, что у тебя есть крылья», - сказал он. «Тебе меня совсем не жаль?» - сквозь слёзы прошептала Синеглазка. «Нет, - всё также ровно ответил он. – Я знаю, какой у тебя огромный потенциал и сколько у тебя знаний. Я спокоен за тебя». Эльф ушел отдыхать на второй этаж.

Разрываемая целой бурей чувств, фея выбежала из домика. Она хотела кричать и топать ногами, но не могла себе этого позволить из-за наличия соседей. Совершенно забыв о своей травме, она взлетела в воздух и отправилась на поиски уединённого места. Увидев поляну с прекрасными гигантскими первоцветами, она устремилась туда. Только приземлившись, она поняла, что совсем забыла о том, что у неё опалены крылья. «Ты летаешь потому, что веришь в свою способность летать, а не потому, что у тебя есть крылья», - вспомнила она слова Эльфа.

Второе выступление Эльфа также прошло успешно. Зрители были довольны (фея наблюдала за ними украдкой из-за кулис). Внимание Синеглазки привлёк один гном, который, казалось, весь светился от восторга, когда Эльф вышел на сцену. В тот день волшебник материализовал флакончики с эликсиром радости, отчего зал наполнился счастливыми лицами. Гном же излучал не просто радость, а благоговение.

В конце дня фея чувствовала себя уставшей. Она планировала провести тихий спокойный вечер за чашкой ароматного травяного чая рядом со своим дорогим другом и предметом сердечных воздыханий. Но первое, что она услышала, когда они вернулись в свой домик с пропеллером, было: «Да… Ты обратила внимание на того гнома, который так заворожено смотрел представление? Знаю, что обратила. Я бы хотел, чтобы ты привела его ко мне сегодня. Его зовут Счастливчик. Ты его можешь встретить на поляне с первоцветами. А я пока пойду отдохну». Планы Синеглазки рухнули. Она ощутила сильную досаду. Опять Эльф проявил по отношению к ней нечуткость. Да, конечно, он приехал сюда работать, а не ей заниматься, но зачем ему понадобился этот гном?

Фея отправилась на поляну с певроцветами. Скамеечки были пустыми, а вокруг царила тишина. Синеглазка села на ажурную белую скамейку под фиолетовым крокусом и предалась грустным раздумьям, глядя на серп луны. Вдруг над её ухом раздался приятный мягкий голос: «Можно, я присяду тут?» Фея автоматически подвинулась, а голос продолжил: «Я слышал, что с Вами случилось, и я очень сочувствую…» Он был настолько тёплым и родным, что внезапно вся боль ушла из сердца маленькой обиженной феи. Она посмотрела на говорящего. Гном! Увидев волшебный пузырёк с эликсиром радости у него в руках, Синеглазка догадалась, что это тот самый Счастливчик. Ей захотелось сказать ему что-нибудь ядовитое, но вместо этого она  неожиданно для себя спросила:
- Вы хотели бы познакомиться с волшебником?
- Что? - гном недоумённо заморгал карими глазами, которые были такими ясными и большими, что фея чуть в них не утонула.
- Вы хотели бы познакомится с волшебником? - спросила она более мягко. - Я – помощница Эльфа-волшебника. Я видела, как Вы смотрели на представление, и мне показалось, что Вы хотели бы познакомиться с ним, - соврала она. Теперь она казалась сама себе благодетельницей, и, несомненно, она ей и была в глазах гнома.
- А разве это возможно? – пролепетал Счастливчик. Он был настолько уморителен, что Синеглазка рассмеялась.
- Ну, разумеется, - весело сказала она, взяла гнома за руку и полетела с ним к дому с пропеллером.

Позже она не раз проклинала этот день, так как Эльф стал всё своё свободное время проводить со Счастливчиком. Фея готова была возненавидеть этого гнома (как и всех гномов вообще), но не могла, потому что каждый раз при встрече тонула в его огромных добрых карих глазах, и у неё предательски поднималось настроение.
Когда они с Эльфом вернулись в Горную Страну, Синеглазка облегчённо вздохнула. Она думала, что всё вернётся на круги своя, но её тоска почему-то усилилась. Фея не могла простить Эльфу его равнодушие к ней, и поэтому она частенько предавалась грустным мыслям. «Даже тот гном был ко мне участлив, хотя совсем меня не знал, - думала она. – А Эльфу я, видимо, безразлична!»

В один из таких моментов её застал Старый Эльф. Он предложил фее прогуляться и, по-отечески приобняв за плечи, мягко сказал: «Ты не там, где должна быть». Из груди Синеглазки вырвались рыдания. Умом она была не согласна с мудрым учителем, но что-то внутри неё глубоко откликнулось на его слова. Он погладил её по голове. «Ты думаешь, что ты живёшь, но на самом деле ты прячешься от жизни. Эльф по-своему любит тебя, ему очень удобно, что ты рядом, но он не сможет заглушить эту тоску внутри тебя – тоску о женском счастье», - ещё мягче проговорил учитель. «Что мне делать?» - жалобно спросила Синеглазка. Она чувствовала  себя совершенно беспомощной перед лавиной вырвавшихся на свободу чувств, которые она долго прятала от самой себя. «Тебе нужно встретиться со своей Судьбой и поговорить с ней», - ответил лесной эльф. Он говорил так, как будто речь шла о совершенно заурядных вещах, которые, однако, не были таковыми для маленькой феи. «Как это?» - всхлипнув, спросила она. «Приходи вечером в сад, и я помогу тебе», - учитель ещё раз погладил фею по мягким каштановым волосам и оставил её наедине со своими мыслями, которые были уже не такими мрачными.

Вечером, когда светлячки рассыпались мелкими созвездиями по цветам и кустам, подражая небесным светилам, Синеглазка отправилась в сад Старого Эльфа. На самом деле это была огромная оранжерея, где круглый год сохранялась одна и та же температура, что позволяло выращивать там иноземные деревья, кустарники и цветы. Воздух был напоён прекрасными ароматами, которые с непривычки могли вызвать головокружение. На деревьях пели птицы с разноцветными пышными хвостами, стрекотали кузнечики и цикады. В зарослях журчали небольшие фонтаны, создавая обстановку умиротворения и спокойствия. Мудрый волшебник с любовью ухаживал за своим садом и проводил в нём много времени, поэтому повсюду можно было увидеть удобные скамейки, уютные кресла-качалки и увитые душистыми розами беседки. В одну из таких беседок, обрамлённую белым шиповником и окружённую фонарями с приглушённым светом, и повёл учитель маленькую фею, совершенно очарованную и заворожённую окружающей красотой. Посадив её на скамеечку среди подушек, эльф дал Синеглазке в руки ярко-синий цветок. «Закрой глаза и вдыхай его аромат, - едва слышно произнёс он. – Пусть этот чудесный запах ведёт тебя навстречу твоей Судьбе, которая так давно ждёт, что ты к ней обратишься». Фея глубоко вдохнула запах цветка, и тут её веки потяжелели, руки и ноги обмякли. Сделав ещё пару вдохов, она ощутила, что куда-то падает. И вот она неожиданно обнаружила себя в незнакомом лесу рядом с большим дубом, внутри которого было огромное дупло. Ощутив сильное желание войти внутрь, Синеглазка последовала за этим зовом и оказалась в красиво убранной комнате, где приятно пахло мхом и травами. Посередине стоял накрытый стол с белой скатертью. За столом сидела прекрасная фея без крыльев. Её возраст было трудно определить, но глаза выдавали большую мудрость.
- Садись, попей со мной чаю, - ласково сказала она. От её голоса на маленькую фею повеяло чем-то таким родным и знакомым с детства, словно колыбельная матери.
- Кто ты? – робко спросила Синеглазка, не в силах оторвать взгляд от сияющего лица незнакомки.
- Я – твоя Судьба, - улыбнулась та.
- Ты – такая красивая! – восхищённо выдохнула фея. - Никогда бы не подумала, что моя судьба столь прекрасна!
Судьба улыбнулась и жестом указала своей гостье на высокий стул с резной спинкой.
- Я уже так давно жду тебя, - сказала она. – Жду, когда ты обратишь на меня внимание и услышишь мой зов.
- Твой зов? – Что-то дрогнуло внутри феи. – Ты звала меня?
- Много раз, - печально проговорила хозяйка дома. – Но ты не слышала меня. К счастью, меня услышал твой учитель.
Незнакомка лучезарно улыбнулась и продолжила:
- Я очень хотела, чтобы ты посмотрела на то, где ты находишься сейчас, и задумалась. Ты, правда, считаешь, что твоя жизнь должна быть именно такой?
- Я не знаю, дорогая Судьба. Иногда мне кажется, что да, а иногда, что нет. – Фея погрустнела. На её сердце навалилась тяжесть.
- Не надо грустить: грусть забирает много сил и не позволяет идти туда, куда стремиться сердце… Ты когда-нибудь разговаривала с ним? Если бы ты могла слышать его голос, что бы оно сказало?
Синеглазка прислушалась к своему сердцу. Она увидела в нём много грусти от нереализованных желаний.
- Моё сердце сказало бы, что я причиняю ему боль и лишаю радости. Оно бы сказало мне, что я живу не своей жизнью, подменяя свои истинные желания чужими ожиданиями, которые, вполне возможно, даже нереальны. Оно бы сказало, что ему одиноко, что оно изголодалось по той чистой, бескрайней радости, которую я испытывала, когда училась в Школе волшебства. Тогда я верила, что у меня всё впереди, что Эльф женится на мне, и я смогу быть рядом с тем, кого так сильно люблю – со своим идеальным избранником. Но после этого злосчастного путешествия в Маленькую Страну во мне как будто что-то застыло. Наверное, я до сих пор не могу простить Эльфу, что он совсем не видит во мне женщины. Я для него лишь безполый помощник, даже не подруга, а друг, который должен уметь сам справляться со своими трудностями, чтобы не мешать ему творить добрые дела.

Из глаз Синеглазки полились слёзы обиды. Она сжала кулачки в попытке сдержать накативший на неё гнев.
- Ты злишься на него за то, что в его жизни не нашлось места для романтических отношений, - сочувственно сказала Судьба.
- В его жизни не нашлось места для меня! – сердито буркнула фея.
- Ты ошибаешься. Для тебя есть место и в его жизни, и в его сердце. Ты для него самый близкий друг, и ты это прекрасно знаешь.
- Его самый близкий друг теперь гном! – сердито выкрикнула Синеглазка.
- Гном – его ученик, а ты – друг. Да, друг, а не подруга. Тут ты правильно подметила. – Судьба нежно улыбнулась и взяла фею за руку.
- А ты помнишь, как ты радовалась, когда он предложил тебе стать его помощницей? – продолжила она. - Ты готова была на всё, лишь бы быть рядом. Ты была счастлива, что он нашёл в своей жизни место для тебя, пусть и не то, какое бы ты хотела занимать.
- Я надеялась, что когда-нибудь всё изменится: либо он, либо моё чувство к нему! Но ничего не меняется! – Фея снова расплакалась.
- Как ты думаешь, почему ты выбрала его? – голос Судьбы продолжал оставаться спокойным и участливым.
- Его невозможно было не выбрать! Он такой красивый, умный, талантливый, добрый! Он – мой идеал! Как я могла не выбрать его? – Личико феи стало мечтательным, черты разгладились.
- Он настолько же идеален, насколько недоступен. Ты можешь прожить рядом с ним всю жизнь, но так и не стать его возлюбленной.
- Ну и пусть! – Внутри Синеглазки вдруг проснулось какое-то упрямство. Она почувствовала, что хозяйка дома хочет лишить её чего-то важного
- Чего? – откликнулась Судьба на чувства своей гостьи. Та удивлённо подняла глаза.
- Чего я хочу тебя лишить? Чего ты так боишься потерять прямо сейчас? – спросила Судьба и посмотрела фее в глаза.
- Мечту?.. – неуверенно ответила та. – Ты хочешь забрать у меня… иллюзию?
От этого внезапного осознания по телу Синеглазки побежали мурашки. Она тихо и медленно повторила уже для себя, пытаясь ещё глубже осознать суть этих слов:
- Ты хочешь забрать у меня иллюзию. А я очень боюсь остаться без неё, потому что она стала для меня основным источником радости. Я выстаривала всю свою жизнь в соответствии с ней, и лишиться её – значит лишиться будущего. Неужели это действительно так?

Фея чувствовала себя совершенно растерянной. Прямо сейчас рушился придуманный ей мир, а ничего нового она пока не могла себе предложить. Она посмотрела на Судьбу: та широко улыбалась и сияла неземным светом.
- Как я рада за тебя! – счастливо воскликнула она. – Как я рада, что ты наконец-то осознала это!
Судьба встала из-за стола и стала кружиться по комнате.
- Ах, я чувствую, как будто с меня спали какие-то оковы! Я наливаюсь силой! У меня появилась свобода! Ах, как долго я этого ждала! Ведь я так много могу предложить тебе!
Она излучала такие волны счастья, что оно передалось и Синеглазке. Фея тоже встала и стала кружиться вместе со своей Судьбой, ощущая, как к ней возвращается чувство лёгкости. Ей казалось, что она чувствует себя такой счастливой, как никогда до этого, и сама собой у неё стала рождаться песня:

Ах, как радостно мне
Быть самою собой!
Это счастье – дружить
Со своею Судьбой!

Это счастье – любить
Все частички себя!
И лепить, и творить
Сказку жизни, любя!

Распознать, разглядеть
Свой сердечный порыв -
И за ним полететь,
Страхи все отпустив!

И ошибки прощать,
Сердцу дать расцвести!
И Судьбе не мешать
Меня к счастью вести!

Вдоволь натанцевавшись радостные красавицы сели за стол.
- Но что же мне теперь делать? – спросила Синеглазка свою Судьбу.
- Снова посмотреть в своё сердце, - улыбнулась та.
Фея закрыла глаза и спросила у него: «Чего ты хочешь на самом деле? Что сделает меня счастливой?» Перед её мысленным взором появился округлившийся животик Пушинки, который вдруг стал её собственным животиком, и в нём что-то приятно шевелилось, вызывая волны нежности и любви. Синеглазка увидела уютный домик, где вкусно пахло цветами и выпечкой, а с кухни доносилась весёлая песенка, которую пел приятный – и очень знакомый - мужской голос. «Муж!» - шёпотом сказала фея. Она поняла, что ей хочется простого семейного счастья, где волшебством является взаимная любовь и забота, а настоящим чудом – рождение детей. Это не значило, что она должна забыть всё, чему научилась, - наоборот, её знания могли сделать её семейную жизнь более интересной и насыщенной. Но не их реализация была в центре желаний её сердца, а реализация её женского предназначения быть возлюбленной, женой и матерью, быть хранительницей домашнего очага и семейной истории.
- Неужели, это действительно то, чего я хочу? – удивлённо спросила фея. – А как же роль помощницы и ученицы великого волшебника?
- Кто в тебе хочет этого? – Судьба внимательно посмотрела на свою подопечную.
- Этого хочет девочка, желающая доказать всем, что она стоит большего, чем торговать в лавке; что её жизнь будет намного интереснее, чем жизнь её родителей и других родственников. Она хочет доказать, что она достойна любви и восхищения!
- Кому доказать, родная моя? – мягко спросила Судьба.
- Моим родителям! Моему отцу, который всегда считал, что из меня не выйдет ничего путного и что мне нечего «витать в облаках»! – И снова из глаз феи полились слёзы, только теперь это уже были слёзы осознания.
- И почему я выбрала такого неприступного Эльфа? – всхлипнула она.
- Именно потому, что он неприступен, - ответила хозяйка дома. – Это была гарантия того, что вы никогда не поженитесь.
- Я выбрала его, чтобы никогда не выйти замуж? – Глаза Синеглазки стали круглыми от удивления.
- Вспомни, что ты думала о жизни своих родителей?
Фея задумалась. Из её памяти всплыли те моменты, когда родители ругались. В эти моменты она ощущала сильную боль, потому что вместо любви видела злость и ненависть. Её детское сознание не могло вместить того, как могут два любящих существа так ненавидеть друг друга. Когда её родители жаловались ей друг на друга, в её маленьком сердечке росла защитная стена в виде решения: «У меня так не будет! У меня будет идеальный муж, с которым у нас будут идеальные отношения!» Её первые подростковые романтические увлечения заканчивались печально, так как избранники оказывались неидеальными. Возникали конфликты, от которых начинали кровоточить старые раны в сердце, поэтому мечта найти идеального спутника стала защитой от новых ран и боли. По сути, она стала защитой от отношений, ведь конфликты неизбежны.

Фея посмотрела на Судьбу в поисках поддержки.
- Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас, - с любовью сказала та. – Ты сделала очень важное открытие для себя и для всей своей жизни. И сейчас перед тобой встал выбор: прятаться ли за мечтой дальше или принять жизнь в её многообразии, дав себе шанс обрести желаемое.
- Разве невозможно жить без ссор? – грустно спросила Синеглазка.
- Возможно ли жить, не испытывая усталость, разочарование, недовольство, раздражение? Это всё естественные эмоции. Вопрос не в том, чтобы их не было, а в том, чтобы не удерживать их в себе. Эмоции как ветер: он налетает и уносится прочь, лишь немного потрепав деревья. Максимум, что он может сделать, - это сорвать листву. Но если его удерживать, то можно вырастить из него ураган, тогда он вырвет и деревья с корнем.
- То есть нужно не прятаться от конфликтов, а научиться разрешать их? – Фея почувствовала себя неожиданно взрослой и мудрой.
- Именно так, моя дорогая, - ласково ответила Судьба.
- И тогда…
- … тогда тебе не нужен будет идеальный партнёр, - договорила за свою гостью хозяйка дома. – Достаточно будет того, с кем ты будешь чувствовать себя любимой, защищённой и окружённой заботой и уважением; того, кого ты сама будешь любить и уважать; того, на кого ты сможешь положиться и кому ты сможешь доверить воспитание твоих детей!
- Воспитание детей!.. – повторила фея. Могла ли она доверить Эльфу воспитание детей? Да. Чувствовала ли она себя рядом с ним защищённой? Да. А любимой? Нет. Как оказывается легко выбирать спутника, когда есть чёткие критерии!

Тут перед глазами Синеглазки всё поплыло, она часто заморгала и увидела перед собой старого лесного эльфа и его чудесный сад.
- Ну, как прошла встреча? – весело спросил он.
- Слишком много осознаний, - устало ответила фея. – Мне нужно о многом подумать.
Она поднялась и побрела в свою комнату в одной из башен замка.

Спала фея плохо: несмотря на открытое окно ей было душно и жарко, лицо горело, а сердце выстукивало нервную дробь. Всё её маленькое существо готовилось к принятию важного решения, которое неизбежно повлечёт за собой множество перемен.

«А, может, ну их, эти перемены? Пусть всё остаётся, как есть: милый Эльф со своей отстранённой любовью, дорогой участливый учитель, развлечения и праздники для жителей Горной Страны…» - при этих мыслях внутри Синеглазки всё сжалось. Оставить всё, как есть, означало отказать себе в праве на простые земные радости: семью, детей, свой дом. Маленькая летунья глубоко вздохнула. Она поняла, что не готова к такому самопожертвованию – даже ради Эльфа.

Утром, выпив чашку бодрящего эликсира, заботливо приготовленного для неё дорогим учителем, фея собрала вещи, которых оказалось очень много: гора платьев, несколько пар туфель, куча шляпок и сумочек, две стопки тканей, бесчисленное количество мотков кружев и наборов пуговиц (надо же было как-то себя радовать, тем более что в Горной Стране такие замечательные ярмарки!) и большая стопка рукописей. Синеглазка решила взять с собой всё, над чем она так долго трудилась, попросив Эльфа наколдовать для себя копии.

Прихватив разложенные по папкам листы, фея спустилась в холл замка, где встретила юного волшебника с учителем.
«Я улетаю, - сразу же сообщила она. – Поэтому прошу вас сделать для себя копии этих рукописей, если они вам нужны. Я хочу забрать свои записи с собой».
Лицо учителя расплылось в улыбке. Его взгляд выражал столько поддержки, что Синеглазке захотелось всплакнуть, но она сдержалась.
«Конечно, как хочешь, - мягко и дружелюбно сказал Эльф. - Только сначала напиши письмо Счастливчику. Пришло время для его испытания».

«Опять этот гном!» - хмыкнула про себя фея. Она подлетела к письменному столу и взялась за перо, готовая записывать слова Эльфа. «Дорогой друг! – начал тот. - Ты прошёл экзамен на терпение и преодолел ещё одно испытание…»

«Все-то у него друзья…» - ворчала про себя Синеглазка, свершено не заботясь о том, что её мысли могут мешать Эльфу. Она писала, не задумываясь над тем, что выводит её рука, но та вдруг дрогнула, когда волшебник перешёл к объяснению испытания. Счастливчику предстояло отправиться в Ледяную пустыню, чтобы добыть сокровище, украденное у жителей Маленькой страны много лет назад.
- Эльф, это ведь смертельно опасно! - не выдержала фея. Перед её мысленным взором встало доброе, улыбающееся лицо гнома, и её сердце сжалось.
- Да, я знаю, - спокойно ответил он. – Но это единственный путь, который поможет нашему другу преодолеть самого себя и позволить волшебству раскрыться в его жизни. Он всё ещё не верит в то, что он волшебник. Как и ты не веришь в то, что можешь быть счастлива со мной.
Эльф улыбнулся.
- Я не могу быть счастлива с тобой, потому что ты меня не любишь! - сердито буркнула Синеглазка.
- Вот про это я и говорю. Ты веришь, что можешь быть счастлива только каким-то определённым образом. Тебе нужна определённым образом выражаемая любовь, определённые условия для жизни, определённый вид деятельности для реализации… Ты не веришь, что сможешь быть счастливой, если пойдёшь тем путём, который я предлагаю тебе, - путём дружбы и служения Великому Духу Волшебства. Поэтому ты несчастна. А Счастливчик не верит, что Дух Волшебства уже обитает в нём, поэтому он не становится волшебником. Всё очень просто. Мы являемся тем, что мы думаем о себе и о мире. – Лицо Эльфа выражало крайнюю степень умиротворения и спокойствия. Оно дышало чем-то неземным и вызывало желание раствориться в этом чём-то.
- Дорогой ученик, мне кажется, ты пытаешься манипулировать своей подругой, - вмешался Старый Эльф. – Она заслуживает того, чтобы обрести своё собственное счастье. Если бы все жили так, как это видишь ты, мир стал бы скучным, потому что ему уже некуда было бы развиваться. Это хорошо, что наша маленькая Синеглазка решила следовать за своими внутренними потребностями. Перед ней лежит целый мир, и она сможет открыть в нём много нового и интересного. А в твои заоблачные дали она всегда успеет.

Учитель похлопал юного волшебника по плечу, затем по-отечески обнял фею и сказал: - Дорогая моя девочка, благословляю тебя на твой особый жизненный путь! Пусть все трудности и препятствия, которые тебе встретятся на нём, будут для тебя также легки, как создание фейерверков. Помни, что у тебя есть ещё один дом, помимо родительского. Я всегда буду рад видеть тебя и твою будущую семью. Пусть Великий Дух Волшебства всегда пребывает с тобой, направляя и подбадривая тебя. Пусть Он дарит тебе свои подсказки и помогает творить в жизни и из жизни настоящее волшебство!

Тут старый эльф хлопнул в ладоши, и фея внезапно очутилась на крыльце родительского дома со всеми своими вещами. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Она робко постучала в дверь. Когда её мама увидела, кто стоит на крыльце, поднялся невероятный шум со слезами и радостными причитаниями.
"Мама, я ненадолго, - сказала фея и сама удивилась своим словам. – Возможно на пару недель".

***

Однако пара недель затянулась на пару месяцев, первый из которых пролетел невероятно быстро. Встречи с друзьями и подругами, обновление оранжереи, запуск новой линейки пчелиной продукции… И откуда только у феи взялось столько энергии и энтузиазма? А ещё было несчётное количество свиданий. Синеглазку прямо-таки атаковали местные кавалеры, наперебой говоря ей, как она похорошела. «Это, видимо, из-за новых крыльев, которые я себе отрастила после аварии в Маленькой Стране, - думала фея. – Хоть какая-то польза от того ужасно неприятного события».
Двое мальчиков-фей были особенно активными. Вертунчик завлекал Синеглазку подарками и комплиментами, а Быстрокрыл - долгими умными разговорами, полными различных терминов и теорий. Родители феи считали обоих достойными ухажёрами и готовы были принять и того, и другого в качестве мужа своей дочери. Синеглазка и сама стала подумывать, не выбрать ли ей кого-нибудь из этих двоих, но на сердце было неспокойно. Она понимала, что выбирает головой, а из уроков дорогого учителя она помнила, что лучший и самый мудрый советчик – это наше сердце. Когда же она обращалась к своему маленькому сердечку, оно молчало. «Пусть это будет Быстрокрыл!» - в какой-то момент решила она и стала ловить себя на том, что всё чаще представляет, как будет складываться их совместный быт. Радости эти мысли не доставляли, но и не пугали.

Как-то ночью после свидания с Быстрокрылом фея проснулась мокрая от слёз с быстро бьющимся сердцем. «Счастливчик!» - пронеслось у неё в голове. Она вспомнила, что видела во сне, как гном засыпает мёртвым сном и как она со слезами призывает ему на помощь Великий Дух Волшебства. «Только бы с ним всё было хорошо!» - в тревоге то и дело повторяла она, летая взад и вперёд по комнате, освещённой лунным светом. «Эльф, миленький, сделай что-нибудь!» - мысленно обратилась она к своему другу и почувствовала, как из её сердца вышел луч и улетел куда-то в пространство. «Всё хорошо. Он справился», - тут же услышала фея у себя в голове голос Эльфа, и всё внутри неё успокоилось. Она снова легла спать и крепко уснула.

Утром всё произошедшее ночью стало казаться ей просто сном. «И чего бы мне так переживать за этого гнома?» - пожимала она плечами. Но встречаться ни с Быстрокрылом, ни с Вертунчиком, ни с кем бы то ни было ещё ей уже не хотелось.
«Судьба, что мне делать?» - Синеглазка решила позвать на помощь свою добрую знакомую. – «Рядом со мной есть реальные претенденты на то, чтобы создать со мной семью. Они готовы заботиться, любить, воспитывать со мной детей. Но мне скучно с ними. Моё сердце молчит, когда я с ними общаюсь. Неужели моё сердце так сильно занято Эльфом, что оно не хочет раскрываться для других? И ещё этот гном? Почему я вообще о нём вспомнила?..»

Даже не подождав ответа, Синеглазка собрала небольшой узелок с гостинцами и отправилась в гости к Пушинке. По пути к Зачарованному Лесу, где её друзья остались жить, она в мельчайших подробностях – благо путь был долгим - вспомнила свою встречу с Эльфом и его битву с Землероем. «Какими же эти гномы могут быть противными!» - фыркнула она, уже подлетая к дому Топотыжки с семьёй.
Когда путешественница позвонила в колокольчик, за дверью послышался детский визг: двое малышей спорили, кто из них первым её откроет. В конце концов дверь открыла слегка располневшая Пушинка, которая как всегда была очень элегантно одета. Её светло-розовое домашнее платье было отделано кружевными рюшами и перламутровыми пуговками на боковых карманах, а причёска украшена пионом из шёлка. Подруги крепко обнялись и пошли в дом, каждая деталь которого свидетельствовала об утончённом вкусе хозяев и их любовью к уюту.

Какое-то время, пока двое малышей – гномик и феечка – разбирались с гостинцами, подруги молча смотрели друг на друга. Потом они стали делиться последними новостями. После того как супружеская пара восстановила лес, Топотыжка стал придворным биологом, а Пушинка выбрала роль домохозяйки и помощницы своего мужа. В качестве хобби она занималась садовым дизайном, и порой это приносило ей приличный доход, который она тратила на себя и детей.

- С Топотыжкой мне не приходится ни о чём беспокоиться. Он такой заботливый и основательный, - улыбаясь, сказала она. – Раньше я думала, что буду скучать по тому образу жизни, который вела в юности, меня пугала осёдлая жизнь в каком-то одном месте. Но теперь я поняла, что мои страхи были совершенно напрасными. Каждый мой день наполнен таким количеством приятных забот, что мне некогда скучать.
- И ты совсем не путешествуешь? - с сочувствием спросила Синеглазка.
- Ну что ты! Конечно, мы путешествуем всей семьёй, но лучше всего я чувствую себя дома. – Пушинка погладила свой живот. – Скоро хлопот ещё прибавится, поэтому выбираться куда-либо будет ещё сложнее. Но… я так полюбила Зачарованный Лес и его прекрасных жителей, что другие места мне не кажутся столько прекрасными.
Поняв, что подруга ждёт третьего ребёнка, Синеглазка загрустила.
- Я чувствую себя такой одинокой, - всхлипнула она.
- А как же Эльф? Вы были с ним такой прекрасной парой!
- Мне тоже так казалось, пока я не поняла, что я не стану для него чем-то большим, чем помощницей и другом. Именно другом, даже не подругой, понимаешь? – Синеглазка снова всхлипнула.
- Топотыжка говорил мне, что Эльф слишком отстранённый и что скорее всего, у вас с ним не будет романтических отношений, но я не верила ему. Мне так хотелось, чтобы ты была счастлива!
- Я и была счастлива на свой манер. Но у меня не было того, чего требовала моя душа. И я бы даже не осознала этого, если бы не разговор с моей Судьбой…
- С Судьбой? Ты встречалась со своей Судьбой? – восторженно воскликнула Пушинка.
- Да… - улыбнулась Синеглазка, вспомнив свою встречу с той чарующей красавицей.
- Это же здорово! И как это было? Расскажи! – захлопала в ладоши её подруга.
Маленькая волшебница рассказала об этом памятном событии, скрыв, однако тот момент, что на её решение повлияла зависть к семейному счастью Пушинки.
- Как интересно! – выдохнула та. – А у меня такое чувство, что я всегда знала свою Судьбу. Возможно, я её даже видела, когда была совсем маленькой. Мама говорит, что я часто смотрела куда-то в угол и улыбалась, как будто слушала кого-то, иногда даже головой кивала. И по жизни я шла, как будто меня направлял кто-то добрый и заботливый.
- А когда ты стала общаться с Топотыжкой, ты сразу поняла, что он тот самый? Что он твой будущий муж?
- Нет, но я доверилась времени и своим чувствам. И время показало, что рядом с ним моё сердце поёт. Конечно, не всё было гладко, но мы оба старались - и до сих пор наши чувства не теряют своей живости. Когда мы доверяем Судьбе, она сводит нас с правильным спутником и помогает нам это почувствовать. Ведь Судьба – это слуга Творца, у которого для нас запасено всё самое лучшее.
Ласковый голос Пушинки подействовал на Синеглазку умиротворяюще. Она поняла, что не нужно торопить события. Раз Судьба сама помогла ей осознать её истинные желания, значит, она поможет ей и реализовать их.
- Судьба – слуга Творца… Как здорово сказано! Спасибо Пушинка! - Синеглазка обняла подругу.

Три дня пролетели незаметно. Синеглазка уже собиралась лететь домой, как вечером из дворца прибежал возбуждённый Топотыжка. «В Маленькую Страну вернулось древнее сокровище! Один гном вызволил его из Ледяной Пустыни! – закричал он с порога. – Представляете? Гном, а такой герой! Говорят, ему много раз грозила смертельная опасность, но он смог всё преодолеть! Какие же мы гномы молодцы!» Топотыжка затанцевал по комнате, а у Синеглазки бешено заколотилось сердце. «Счастливчик вернулся! - вскрикнула она. – Как я рада, что с ним всё хорошо!» На её глазах появились слёзы, которые она не смогла сдержать. На удивлённый взгляд Пушинки она только махнула рукой и убежала в свою комнату, чтобы поблагодарить Творца и Великий Дух Волшебства.

Утром, рассказав друзьям в двух словах о том, кем был этот герой, Синеглазка отправилась домой, чтобы уже через день лететь в Маленькую Страну.

Все дома в Маленькой Стране были украшены разноцветными флажками и цветами, что бывает только в дни особых торжеств. На главных площадях играли музыканты и выступали танцоры и циркачи, как в дни весеннего фестиваля, всюду раздавался радостный смех.

Маленькая фея летела над крышами с замирающим сердцем. Стоит ли ей остановиться в гостинице? Или лететь прямо к дому Счастливчика? А что она ему скажет? Она не всегда была с ним дружелюбна во время фестиваля, и только его лучезарная улыбка спасала положение. Интересно, какой он сейчас – после стольких испытаний?

Подумав о том, что милому доброму гному угрожала смертельная опасность, Синеглазка поёжилась. Мысли так стремительно носились в её хорошенькой головке, украшенной незабудками и гипсофилами, что она решила отдохнуть и опустилась на ту самую скамейку, где впервые увидела Счастливчика. На этот раз над ней светило яркое солнце, а вместо гигантских первоцветов над скамейкой распустился шикарный огромный ирис. Говорят, что луковицы этих огромных цветов каким-то чудом проникли из параллельного мира, где живут существа, называющие себя людьми. Были времена, когда народы сказочных стран могли общаться с ними, и даже прапрадед Старого Эльфа водил дружбу с одним из них, но это было всё так давно, что стало просто легендой, и теперь уже мало кто верил в существование людей. Однако гигантские цветы продолжали радовать и удивлять маленький народ.

Синеглазка вдыхала тонкий армат ириса, чтобы успокоиться и привести свои мысли в порядок. Она представляла, как вместе с вдохом поток солнечной энергии, смешанный с сиреневым ароматом цветка наполнял её сердечко, а на выдохе она выпускала из себя серые клубочки тревоги, которые тут же рассеивались.
- Можно я здесь присяду? - вдруг проговорил приятный мелодичный голос над самым ухом феи.
- Конечно! - прошептала она и подвинулась, а в глазах почему-то защипало. «Как я много плачу в последние дни!» - подумала про себя Синеглазка.
- Со мной всё хорошо. В том числе благодаря тебе… – Счастливчик аккуратно коснулся мизинца феи, рука которой лежала на скамейке. Синеглазка вздрогнула и посмотрела в лицо гнома. Он улыбался своей мягкой, прекрасной улыбкой. Как сильно он напоминал Эльфа в этот момент! Счастливчик возмужал, во всём его облике появилось что-то одухотворённое, возвышенное – то, что привлекало фею в Эльфе. Но в нём также было и то, чего не доставало его дорогому учителю – простой земной участливости. И эта участливость лилась из его больших карих глаз прямо в сердце Синеглазки, вымывая оттуда все тревоги и печали последних лет.
- Я так рад тебя видеть! – прошептал он и неожиданно для себя покраснел.
- А я счастлива, что с тобой всё в порядке! – сказала фея и потупила глаза.
Они взялись за руки и долгое время сидели молча. Между ними происходило что-то таинственное и сакральное, и их никто не смел тревожить. Даже Ворчун, закадычный друг Счастливчика, постеснялся прервать их молчаливый разговор, хотя ему очень хотелось похвастаться, что его дом уже полностью готов для приёма гостей, которых жители Маленькой Страны ожидали в большом количестве.
- Пойдём ко мне, - нарушил тишину Счастливчик.
- Пошли! – легко согласилась фея. Но ноги её не слушались, поэтому она прибегла к более надёжному средству передвижения и поднялась со своим бывшим соперником в воздух.

Два дня пролетели как один час. Синеглазка и Счастливчик не могли наговориться: он рассказывал ей о своих приключениях в Ледяной пустыне, а она ему о том, как они жили вместе с Эльфом в Горной Стране.
- Как я тебе завидую! – мечтательно вздохнул гном после её рассказа о том, как проходили уроки.
- Тут нечему завидовать! – смеясь, ответила фея. – Сейчас ты знаешь больше меня!
- А ты… - гном замялся и покраснел. – Ты… всё ещё любишь Эльфа?
Этот вопрос дался ему с большим трудом. Ощутив его волнение внутри себя, Синеглазка положила ему на плечо свою маленькую хорошенькую ладошку.
- Конечно, люблю, - спокойно ответила она. – Он ведь мой друг!
Счастливчик опустил глаза и заметно сник. Это выглядело так трогательно, что фея обняла его и сказала ему в самое ухо:
- Но тебя я люблю больше! И не только как друга! Я просто тебя люблю!
У неё захватило дух от собственной смелости, но она не чувствовала себя в опасности. Рядом с этим милым гномом она чувствовала себя такой защищённой, как никогда в жизни!
- Моя дорогая! – выдохнул Счастливчик и сжал фею в объятиях. – Я тоже тебя люблю. Очень-очень люблю! С первой минуты знакомства… Но я никогда не смел даже надеяться… Для меня ты была чем-то недостижимым, ведь ты была помощницей Эльфа, ученицей двух великих волшебников.
- А на самом деле я оказалась всего лишь ленивой феей, мечтающей найти своё земное счастье! – Синеглазка засмеялась, и вместе с ней засмеялось её сердце как тысячи хрустальных колокольчиков. И столько же колокольчиков отозвалось из сердца Счастливчика.
- Ты и правда счастливчик! – вдруг услышали они знакомый голос. Через открытое окно на них задорно смотрел Эльф. – Даже моя подруга к тебе сбежала!
Волшебник рассмеялся.
- Ребята, я очень рад за вас обоих, - уже серьёзно сказал он и тут же перешёл к делу. – Счастливчик, теперь ты стал настоящим волшебником, и я прилетел, чтобы провести ритуал посвящения, который когда-то проводил надо мной мой учитель. Думаю, что самый подходящий день для этого – это завтра, как раз перед церемонией награждения тебя как героя.
Последнее слово Эльф произнёс как бы подразнивая гнома, и тот густо покраснел, так как совсем не считал себя героем.
- Заходи, будем пить чай с лавандой! – разрядила атмосферу Синеглазка и начала хозяйничать на кухне, как будто всю жизнь жила в этом чудесном домике, наполненном волшебными розами, пузырьками с эликсиром радости и разноцветными фонариками.

Учитель с учеником углубились в обсуждение деталей относительно посвящения. Накрывая на стол, фея украдкой наблюдала за ними. Какие оба были красивые! Оба такие добрые, такие светлые! Только один был неземным и похож на сияние недосягаемых звёзд, а другой земным и похожим на тёплые лучи солнца. Один загадочный, а другой – родной и понятный. Один отстранённый, другой – душевный и заботливый. Один – мечта, другой – реальность. Но какой же прекрасной реальностью он был!

На Синеглазку накатило такое чувство радости и нежности, что в воздухе появились десятки хрустальных колокольчиков и сами собой разместились на косяках дверей и окон. Эльф и Счастливчик удивлённо посмотрела на неё, но она лишь улыбнулась им в ответ и подмигнула. Она ведь тоже была волшебницей, только сила её раскрылась не через испытания, а через взаимную любовь.

Колокольчики мягко перезванивались с хрустальными пузырьками, в которых переливался всеми цветами радуги эликсир радости, волшебные розы наполняли комнату благоуханием, а фонарики мягко освещали дом и двор, создавая непередаваемую романтическую атмосферу. Именно такой романтики и не хватало Синеглазке всю жизнь!

Мелодия колокольчиков была настолько нежной и прекрасной, что фея запела:

Когда в сердце приходит весна,
Открываются двери души,
Вдруг внезапно приходит Она –
И прогнать ты Её не спеши.

Её поступь легка и нежна,
А объятья Её дарят свет,
Она силы волшебной полна,
В Ней – на многое в жизни ответ.

Эта гостья ценнее всех благ,
Оживляет она всё вокруг;
С Нею ты, словно опытный маг,
Можешь радугу сделать из вьюг.

Лишь Она дарит ключ к волшебству –
К переменам себя приготовь,
Прикоснувшись к Её естеству.
Ведь зовут эту гостью Любовь!

Последний куплет трое друзей спели вместе.

Посвящение Счастливчика в волшебники прошло очень просто. Эльф вручил гному грамоту, удостоверяющую, что он, Счастливчик, прошёл всё необходимое обучение, сдал выпускной экзамен и удостаивается звания волшебника. Учитель и ученик были немногословны и сосредоточенны. Каждый из них переживал какой-то особый момент, что отражалось на их лицах. Синеглазка же нашла процедуру очень скучной: ей не хватало фейерверков, музыки и танцев.

Ещё одним свидетелем посвящения был гном Ворчун. Он решительно не понимал ничего из происходящего, поэтому начал строить планы по расширению своего хозяйства – уж больно привлекательной была его соседка.

На следующий день было очень шумно: в самом большом павильоне, оставшемся после фестивале и украшенном ради торжества множеством цветов, правитель страны дал слово Счастливчику, которое вместо него произнёс гном Ворчун. Зато потом жители и гости Маленькой Страны стали участниками чуда, которое сотворило с ними древнее Сокровище, вызволенное из Ледяной пустыни. Когда оно появилось на сцене, лица зрителей осветились счастьем и детской радостью, которую многие уже успели позабыть.
Утром к дверям павильона выстроилась огромная очередь желающих ещё раз прикоснуться к чуду, и, чтобы в ней было не скучно стоять, уличные танцоры и музыканты сменяли друг друга, показывая одно представление за другим.
Синеглазка, как подруга Счастливчика, смогла подойти к Сокровищу одной из первых. У неё было много предположений относительно того, что бы это могло быть, но то, что она увидела, поразило её до глубины души: в деревянной шкатулке, украшенной золотыми завитками, лежало живое сердце! Оно билось, издавало тепло и пахло чем-то родным, похожим на молоко матери. Синеглазка коснулась его и ощутила лишь мягкое тепло в груди. «Спасибо, дорогое сердечко! Но Счастливчик меня уже излечил. Вернее, я сама исцелилась, когда позволила реальной любви войти в мою жизнь, - улыбнулась фея. – Спасибо тебе, дорогая Судьба! Теперь я знаю, что ты направляла меня именно сюда. Ты всячески указывала мне на Счастливчика – даже через Эльфа, - но, ослеплённая мечтой, я никого и ничего не замечала вокруг! Спасибо, что ты встретилась и поговорила со мной! Я люблю тебя! Я люблю тебя, милое исцеляющее сердце! И я люблю тебя, мой дорогой Счастливчик! Ты принёс счастье и в мою жизнь!» С чувством полного умиротворения маленькая фея покинула павильон и поспешила скрыться на пустынных улочках, чтобы ещё несколько минут побыть с этим прекрасным ощущением внутри.

Вечером Эльф пригласил друзей в свой летающий дом. Он вручил бывшей помощнице её рукописи и пояснил: «Я залетал к твоим родителям, думая найти там тебя, и они передали тебе эти вещи. Ты полетишь со мной?» Вопрос был очень неожиданный даже для Синеглазки. В голосе Эльфа промелькнуло что-то такое, что заставило её сердце сжаться на секунду. Она поняла, что он скучал по ней. Ещё бы! Она стала для него настоящим другом, ведь они вместе через столькое прошли. Счастливчик с тревогой посмотрел на подругу. Она вспомнила старого учителя, чудесный замок в горах, милых, добрых жителей Горной Страны и сказала: «Нет, дорогой Эльф, я нашла свой настоящий дом. Он – рядом со Счастливчиком, самым лучшим гномом на свете!» Гном облегчённо и шумно вздохнул, что рассмешило и фею, и Эльфа. «Влюблённые все одинаковые», - пробормотал волшебник и тепло попрощался с друзьями.

Вскоре Счастливчик и Синеглазка сыграли свадьбу. Они открыли школу волшебства и оба вели в ней уроки. Когда животик у феи стал совсем круглым, она посвятила себя написанию учебников и волшебных историй, что стало её любимым занятием и после рождения малышей. Да-да, малышей, ибо у молодой пары родились близнецы – мальчик-фея и девочка-гномик, невероятно хорошенькие и симпатичные! А ещё фея делала медовые сладости для кондитерской лавочки, которую открыл женившийся на соседке Ворчун.

Эльф иногда навещал своих друзей. Он проводил мастер-классы в школе волшебства и рассказывал разные новости про общих знакомых. Однажды он упомянул, что у него появилась новая помощница – русалка Морина. Но это уже совсем другая история!

27.06.2020
Вологда