К подруге...
Я думаю, где-то там, в Испании, в районе Кипра, в доме с садом и видом на море, там даже воздух покажется тебе более чистым и лёгким, чем взбитые сливки поверх чёрного кофе в литкафе на набережной Мойки.
Таким же лёгким и вольным, как сам Пасодобль, пропитанным волей к победе и даже самой победой, и звонкими нотами праздника. Праздника тех, кто достоин, достоин жизни, любви, успеха!
Всё там, где тепло, высокое солнце, золотой песок и чистый воздух!
Но... Это только покажется и, возможно, совсем ненадолго, потому что от себя не убежишь, и в сердце навсегда останется серое, бескрайнее питерское небо, низкое солнце, больше похожее на огромный уличный фонарь, свет от которого рассеивает серебристый утренний туман, накинутый чьей-то лёгкой рукой тонкой, полупрозрачной органзой на обещающий, но никогда не исполняющий своих утренних обещаний, пока ещё чистый, небосвод.
Он ещё не проснулся окончательно и не успел засмущаться от пристальных взглядов, обращённых к нему, и поэтому ещё не натянул на себя тёплый свитер, связанный из серой, слабо скрученной шерсти, состриженной северными ветрами с длинношёрстных волн-барханов, пасущихся на просторах суровых северных морей Атлантики.
Он ещё не отвернулся, но может и осерчать моментально - настолько переменчиво его настроение.
Такого неба нет больше нигде! Хара'ктерного и родного, чарующего и пугающего, свободного и решительного!
Память о нём не забыть, не залить тёплым, ласковым светом, не втоптать босыми ногами в жгучий оранжевый песок на берегах южных морей.
Память о нём будет возвращаться и возвращаться каждый раз во снах, не тревожа, не пугая, нет, а тормоша, уговаривая проснуться, открыть глаза и сердце.