Давненько случилось событие, которое припомнилось ныне мне, как советское прошлое, кое не для всех было безмятежным и счастливым. Малюсенький городок затерявшийся среди тундры, продуваемой всеми ветрами, вряд ли, даже с приезжими, насчитывал тысяч двадцать. Девять месяцев царили снег, мороз и ветер; три оставшиеся на весну, лето и осень. Дороги две-три на весь город были покрыты бетонными плитами, а там где бездорожье, обязательно грязь из суглинка и песка. Старые избы, крохотные дворики, игрушечные огороды и в центре брусовые двухэтажки для элиты, - вот и все достояние того, что поселковые аборигены с гордостью называли городом.
Среди всей этой унылой серости жила семья: мама, бабушка, Зулька и ее сестренка, которой еще не было года. Где обретался отец, дети не знали, а может, и не надо было им знать. Жили небогато, в отдельном бараке с огороженной территорией, то есть, имели свой двор неподалеку от реки. Местными жителями берег частенько использовался, как место свалки. И чего там только не было: битые бутылки и банки от консервов, сломаные игрушки и металлический хлам, подушки и матрацы из-под покойников и освежеванные туши собак; туда же сливались помои. Кроме этого, река несла в себе и более опасные стоки городской канализации, морга, прачечных, химчистки. В этой воде люди тонули каждое лето и купались, ей поливали огороды, в ней же ловили сырка и щекура, щуку и налима. Конечно, Зуля ходила в детский сад, ее туда водила бабушка, она же вязала для единственной куклы одежку. Однажды на глазах у изумленной внучки бабушка Зоя сшила кукольные спожки. Зулина мама была занята воспитанием младшей дочери. И, казалось, все шло хорошо, когда накануне дня рождения Зули мама объявила, что выходит замуж. Известие радости не принесло, так как новый папа поставил условие, что счастливая жизнь начнется в столице, куда позволяется взять только младшую дочь. По ее малолетству она не должна помнить своего отца и отчим надеялся воспитать кроху, как своего ребенка. Бабушка молчала, разве она могла диктовать взрослой дочери как и с кем быть счастливой. Достойных женихов в вечных снегах и девицы днем с огнем нечасто видели. "Предложение" усугублялось еще и тем, что невесте, после свадьбы, нужно было навсегда забыть о матери и старшей дочери. Девочка горевала, молча. Дети в группе сопереживали как могли, что выражалось в поглаживании Зульки по голове и немом сидении на лавочке без игр. Но, решение было принято. Свадьба, больше похожая на похороны, состоялась. Теперь единственной надеждой, матерью и отцом в одном лице - была бабушка, которая могла умереть в любой момент. С этого времени пришлось резко повзрослеть: в любую погоду вдвоем пешком ходить на ночные дежурства, поскольку автобусы курсировали редко и набивались до отказа; приносить нужные лекарства, когда баба Зоя болела и самой вызывать скорую с телефона ближайшей аптеки или больницы. Так прошли детство и юность. Не знаю, была ли счастлива мать, но Зульфия о семье не думала лет до тридцати. Став уже взрослой женщиной, носила она в себе печаль брошенного ребенка. Ничем тоска по матери и сестре не утолялись, ни хорошооплачиваемой работой, ни отдыхом на море, ни просмотром самых лучших комедий, ни общением с интересными и умными людьми. Бабушка старилась и все горевала о том, что ее Зуля останется одна. Она иногда причитала вслух, но чаще молилась просебя, как умела. Время шло, приезжали и уезжали из города люди. В один из ничем не примечательных дней Зульфию познакомили с новым сотрудником, по долгу службы прибывшим из северной столицы...
Не было громкого застолья и путешествия, свадебный антураж и приглашенных заменило тихое чаепитие, с бабушкиными благословениями и просмотром фотографий минувших лет, на которых маленькая Зуля сидит на коленях у бабы Зои; обнимает за ногу мать, держащую двухмесячную Зелю; гладит сибирского кота, улыбается и верит, что все у нее будет хорошо.
PS: Пока старушка-мать ждет свою единственную дочь, а та сомневается в любви и прощении, проходят годы. Никто не знает своего смертного часа, но жизнь еще продолжается и можно многое изменить, снова став самыми близкими людьми. Разве не в этом семейное и родовое счастье?