Рисунок Виктории Зазулиной, 12 лет.
Чудеса случаются, когда их очень ждут. Под новогодние праздники все люди находятся в сказочном преддверии, потому чудеса в это удивительное время плодятся несчётно. Должно быть, предки наши жили в сказочном мире, потому что верили в чудо. Всё говорит об этом – и время то дивное и сказания их поразительные.
Дед Тихон курил на крылечке, когда тот подошёл неслышно, заластился. Прошли те времена, когда бабы вдовые мужиков курящих в дом зазывали, что бы дух мужицкий в хате оставался. Бабка запретила мужу на кухне покуривать, и пришлось ему старые кости на морозе выхолаживать, дымить на снег в трубочку.
Дед вздохнул обречённо и протянул руку к приблудному. Справный кот оказался, ухоженный.
- И что мы делать будем с тобой, обласканным? – оправдался перед хвостатым. – У тебя, наверное, хозяин есть, а я тебя прикармливать стану. Не положено у нас так.
Кот замурлыкал заискивающе и потёрся о засаленную дедову штанину: «Хозяин есть, да не в вашу честь».
Тихон не удивился говору кота на человечьем. Чего только в жизни не случается. Да и мозги уже не те у старого, всякая ерунда привидеться может. А тут ещё бабка дверью скрипнула, вышла:
- И с какой радости ты его приваживаешь? Нам только котов в хате не хватало!
Дед привык к бабкиному ворчанию. Время такое настало, без слова матерного и разговор не склеится. Как не говори, а натура бабкина добрая, мужу ли о том не знать.
Бабка Матрёна засеменила во двор по хозяйству. Промёрзший в старенькой фуфаечке дедок заспешил в тёплую хату. Кот проскользнул меж дедовых ног не спрашиваясь.
Добросердечная Матрёна сплюнула на кота словом и за миской поспешила. Кот скоро покончил с угощением и потёрся с благодарностями о женские ноги; прошествовал важно к хозяину. Дед успел завалиться на диван. В его годах не грех понежиться, когда дела закончены.
Коты знают тёплые места в доме лучше хозяев. Сытый бродяга влез на деда и зацарапал ему рубаху, привлекая внимание. Дед засунул ладонь в кошачью шерсть: «Хороша шубейка, тёплая, мягкая»!
- Как зовут-то тебя? – заулыбался Тихон коту, не ожидая ответа.
- Кот, - неожиданно произнёс тот на чистейшем русском. – Кот Котофеич.
- А кто разговаривать тебя учил? Хозяин?
- Хозяин, - утвердительно ответил кот. – Мороз. Николай Васильевич Мороз.
- Ну и брехать же вы, коты!
- Брешут собаки, - обиделся Кот. – И люди порой. Коты разговаривают. А ещё я желания исполняю. Есть у тебя желание?
Дед задумался о чём пожелать, напрочь позабыв о своём почтенном возрасте. Перед глазами встала рюмочка, заполненная бабкиной рукой, и огурчик, зелёный, блестящий.
- Ты что там разговорился сам с собою? – прервал дедовы мечты строгий голос жены. – Или выпить что нашёл? Смотри там у меня! Сын в гости с внуками едет, а этот его хмельной улыбочкой встречать собрался!
Дед отбрехался от бабкиных претензий со знанием дела и отдался мечтам.
Мечта у него была одна, детская ещё: стать моряком. Откуда взялась та мечта, не понять. Тихон, потомственный крестьянин, и моря то не видал ни разу; всё поля да леса жизнь его оберегали, никогда не выезжал дальше города. Куда от скотины деться? Живность каждый день корму требует.
Моряк в их деревне всё же был. Один – Петька. Петька долго после армии форму моряцкую не снимал, пока кличка к нему не прилипла – морячок сухопутный. Заклевали морячка по деревне злые языки. Уехал Петька в город. Все разъехались в те времена смутные. Остались на деревне три двора: восемь бабок, двое дедок.
А море снилось иногда… Море, узнанное по книжкам и фильмам. Дед размечтался и прикрыл глаза.
***
Тишка стоял, опёршись локтями о борт фрегата, вдыхал полной грудью морской воздух, смоченный брызгами. Море, волны, альбатрос – что не жить!
Праздного юнгу отвлёк грозный бас боцмана:
- Почему матрос без дела! Марш на марс! Не дай бог что пропустишь, ввек с камбуза не выйдешь!
- Есть! – отчеканил испуганный Тишка и мартышкой влез на фок-мачту.
С высоты раздвигаются горизонты, отсюда Земной Шар предстаёт во всём своём величии. Влюблённым в море волны не прискучат. Море интересно изменчивыми красками, горизонтами, скрывающими неисследованные дали, живыми всплесками за бортом.
Для туриста море представится единожды, восхищение пустой морской гладью проходит скоро. Мир без берегов – что пустыня.
В небе плывут облака, отражаются в чистой воде. Облака все разные, каждое представляется кем-то, словно артист, скрывает за своей неповторимостью небесную синь. Небо ещё величавее моря.
А на горизонте по курсу облако укрывает нечто материальное. Это непременно должен быть остров. Тишка знал о том явлении – острова часто прячутся под облаками. Читал о том, наслышан, его не проведёшь.
- Остров! – закричал юнга вниз. – Остров по курсу!
Боцман поднял голову на разгорячённого вперёдсмотрящего и продолжил мерить палубу деревянными шагами: «Видели уже. Знаем».
Но ведь нельзя так упрямо игнорировать очевидное! Тихон увидел остров посреди океана, а этим как бризом по ветру! На юте показался капитан, и Тишка спустился к нему по канату, поспешил доложить о своём открытии:
- Остров! Остров по курсу! Там зарыты сокровища Били Бонса! Я читал у этого – Роберт, который Стивенсон.
Капитан развернулся презрительно на зарвавшегося юнгу и подозвал боцмана:
- Готовь шлюпку к спуску на воду. Отправишь этого на сушу (пальцем на юнгу), одного. Собери ему что на первое время понадобится. От него всё равно никакого толку нет. На обратном пути подберём, если сокровища найдёт (с ухмылкой).
Тишка развёл огонь на берегу и задумался в вечерних сумерках: что делать он станет, один? Как выживет?
Море успокаивало вновь объявившегося Робинзона шелестом волн. Море умеет разговаривать. Каждая волна несёт в себе рассказы о делах морских, разбойных и не очень. В море многое что происходит. Море большое, ему есть о чём рассказать.
«Нам ли горевать, - успокаивал Тишка самого себя. – Земля под ногами, лес за спиной. На земле мы выросли, земля нас и накормит. Придёт день, придёт корабль».
Солнце садилось, промывало лучи, запылённые за день. Солнце отдавало небо звёздам, и те сверкали озорно от выдавшейся им чести посветить, плескались в волнах, падали и качались по вечности.
Луна показалась тайком из-за далёкого горизонта, вымостила себе дорожку серебристую, отметила путь ночной. Тут же дельфины запрыгали по лунному серебру. Этим только пошалить.
Море. Как его можно не любить? Все мы вышли из моря, потому оно с таким добром поджидает нас. А Дарвин неправ!
Остров откликнулся вдруг на мечты несостоявшегося моряка, дунул холодным ветром, даже костёр не согревает. Пусть помнит странник где оказался - не у дома родного, подле которого места знакомые, надёжные сгинуть не дадут. И откуда только в тропиках северной свежести взяться?
***
Дед Тихон открыл глаза и увидел причину своей зябкости: Кот безобразник вскрыл форточку и уселся в проёме - то во двор поглядывает, то на старика заспавшегося. Подсмеивается явно, прощается: «Пока, дед».
Бабка Матрёна окончательно развеяла сон муженька разъярённым видом с метлой:
- Вот зараза! Весь дом выветрил! А ведь я говорила: не приваживай. Одна морока с энтими кошками.
Кот Котофеич спрыгнул в снег, метлы убоявшись, и был таков.
А в вечер и сын с внуками подъехал. «Я вам (говорит) подарочек подвёз. Не мог мимо такого предложения пройти: круиз для тех, кто по жизни романтику морскую растерял. Специально для пожилых людей пароходство черноморское расстаралось». Дед прослезился аж. Не надеялся уже, что море удастся увидеть. Бабка заупрямилась:
- Что удумали? Нам только моря в жизни не хватало! А скотину на кого денешь, морячок колхозный?
- Не беспокойтесь за скотину, - успокоил сын материнские сомненья. – Мы с женой полмира объездить успели, а жизнь деревенскую она так и не узнала. Подъедем к лету, подменим. Я с хозяйством справлюсь. Веришь, мам?
«К лету согласится, - понадеялся Тихон. – Время есть». В том уверили и внуки непоседы, расшалившиеся часом в соседней комнате.
- Потише там, матросня! – прикрикнул на внуков дед.