Братьям,
прошедшим море,
небо и огонь посвящается...
Эшелон вздрогнул, и устало замер у перрона, растянувшись на стальных рельсах, словно огромная зеленая змея. - Выходи строиться! - разнеслось по перрону, и гулкое эхо повторило команду в ночной тишине безлюдного вокзала.
Шурик проснулся задолго до остановки эшелона и, открыв глаза, лежал на верхней полке общего вагона, вдыхая спёртый воздух, круто настоянный на испарениях молодых тел. Это было его первое путешествие по железной дороге и первая долгая отлучка из родного дома. Он попытался что-либо разглядеть сквозь тусклые стекла вагона, но, поняв безнадежность своих усилий, закрыл глаза и повернулся на другой бок.
Шурик вспомнил Питер, пересадку. Тогда их всех под конвоем солдат переводили с одного вокзала на другой. Было раннее холодное утро. Моросил мелкий весенний дождь. Идти пришлось долго. Все жутко промокли. Влажная одежда противно липла к телу и мешала идти. Редкие прохожие под крышами зонтов замедляли свой шаг и с любопытством и сочувствием, как ему тогда показалось, провожали взглядом большую колонну идущих невпопад молодых ребят, одетых в какое-то рванье, с мешками в руках и за плечами. Тогда Шурик не мог понять, почему их колонна привлекала такое внимание у прохожих. Но сейчас, лежа на полке прокуренного вагона, он понял почему.
Такое он уже видел. В детстве. Летом. Через их рабочий поселок на окраине города проходила большая колонна заключенных, одетых в латанные ватные телогрейки с номерами на груди, с мешками в руках и под конвоем автоматчиков и злющих сторожевых псов. Конвоиры еле сдерживали, остервенело лающих собак, рвущихся с поводков и бросавшихся на заключенных, которые, как казалось, не обращали на них внимания и молча шли, громко шаркая подошвами своих разбитых сапог о мостовую. Зрелище было жуткое. Подобное Шурик видел только в фильмах про войну. Поглазеть на это сбежались все пацаны поселка. Взрослые останавливались и молча смотрели на колонну. Женщины протягивали заключенным куски хлеба и украдкой вытирали слезы. В тот же день вечером, когда их вся большая семья собралась в маленькой комнате одноэтажного кирпичного дома, отец, отвечая на вопросы Шурика, впервые рассказал ему о своем дяде, которого раскулачили и отправили на десять лет в лагеря как врага народа, где он навсегда потерял здоровье и веру в справедливость родной страны.
Шурик поежился и открыл глаза. Теперь-то он понял, за кого их приняли тогда, в Питере. Скрип и тряска вагона отвлекали и мешали сосредоточиться. Последнее, что неожиданно пришло ему в голову перед остановкой эшелона, был вчерашний вечер, проведенный с земляками за случайно уцелевшим флаконом «Шипра», удушливо-омерзительный запах, которого все еще гулял по вагону. Услышав команду, Шурик спрыгнул с полки, подхватил свой нехитрый скарб и двинулся к выходу. За ним потянулись остальные. У вагонов уже бегали служивые, пытаясь, навести порядок.
- Вот и приехали, - подумал Шурик, выбегая из вагона. Наконец-то открылась военная тайна, которую все четверо суток пути упорно скрывал сопровождающий их служивый люд – место его будущей службы. А находилось оно в небольшом старинном русском городе, о существовании которого он знал только из фильмов и школьных учебников.
Вокзальные часы показывали начало первого часа ночи. Бесформенная толпа будущих защитников страны, походившая скорее на ватагу беспризорников, пойманных во время облавы молодцами железного Феликса, стараниями сопровождающих бойцов постепенно обретала некое подобие армейской колонны.
В черной форменной шинели брата, учащегося ремесленного училища, в фуражке без козырька и с мешком за плечами Шурик меньше всего походил на будущего защитника великой державы. На привокзальной площади древнего города стоял молодой, небритый, усталый и безразличный ко всему каторжанин, которого уже не один месяц этапируют по бесконечным дорогам матушки-Руси.
Но ночной холод и свежий воздух постепенно сделали свое дело - Шурик с любопытством завертел головой, гадая куда - же их все-таки поведут.
Прозвучала громкая команда, и спящий город вздрогнул от удара множества ног по древним камням площади. Огромная колонна призывников двинулась в свой долгий и тяжелый путь длиною в два года…
Сборный пункт
Железные ворота на окраине города украшали красные звезды и огромные эмблемы - парашютные купола с крыльями. Какое-то нехорошее предчувствие охватило Шурика, пока колонна медленно втягивалась в черную пустоту распахнутых ворот. За воротами было светлее. Редкие фонари тускло освещали длинную пустынную улицу с однотипными домами и деревьями вокруг. Улицу украшали столбы со щитами, на которых как догадался Шурик, несмотря на плохое освещение, красочно изображалась и описывалась в стихах героическая служба советского солдата. Затем появились какие-то странные сооружения, похожие на высоковольтные опоры без проводов. У Шурика защемило в груди. Предчувствие не обмануло его. Он понял, куда его забросила судьба.
Брат Шурика совершил три прыжка с парашютом ПД-47 на сборах от военкомата и немало рассказывал ему об этом. От этих рассказов у него еще долго бегали мурашки по коже. Эти скорбные мысли как тяжелые мельничные жернова ворочались в лысой голове Шурика, пока колонна не остановилась у серого обшарпанного дома с огромной надписью во всю стену - «Баня».
Грузная тетка комплекции борца-тяжеловеса в старом застиранном халате, который когда-то называли белым, от всей души ткнула голому Шурику тряпкой на палке в пах и под мышки. Резко запахло чем-то знакомым. Он вспомнил - так пахнут трамвайные шпалы летом в жару. Этот запах, а затем и прохладный душ окончательно добили пацана - стало так тоскливо, что у него перехватило в горле.
Потом всех переодели в новую полевую форму. Шурик посмотрел на земляков и ахнул. Зрелище было не для слабонервных. Так должно быть выглядел личный состав тифозного барака, по ошибке в пылу боя отбитый батькой Махно у красных - лысые, худые, в глазах тоска и безнадега. Зеркала не было, но Шурик и без него понял, на кого он похож. Затем всю их команду определили на ночлег. Двухъярусные железные койки, чистое белье. В шесть подъем. Это был, наверное, самый короткий и крепкий сон в жизни Шурика.
Позади курс химфака «политеха», куда он попал скорее из любопытства и за компанию с другом, а не из–за большой тяги к знаниям. Первым через полгода с треском отчислили друга. Шурик упорно сопротивлялся и продержался дольше - год. Вольная студенческая жизнь, какой она ему тогда показалась, с первого дня вскружила голову вчерашнему школьнику – хочешь, ходи на лекции, хочешь не ходи, но вовремя сдавай зачеты и экзамены. С первым дела обстояли, в общем – то неплохо, в том смысле, что Шурик чаще не посещал занятия, чем посещал, а вот с претворением в жизнь второй части его определения вольной жизни студента вскоре появились проблемы. К тому же его угораздило попасть в экспериментальную группу, состоящую из одних школьников-медалистов. Итог учебной карьеры Шурика был легко предсказуем - к весенней сессии его не допустили. Отец Шурика, прошедший, когда – то курс обучения в церковно-приходской школе – три класса с коридором, как он любил уточнять свое образование, гордился своим младшим сыном – студентом. Он всегда мечтал о том, чтобы хоть один из его четырех сыновей стал инженером. Но его мечта стараниями Шурика постепенно отодвигалась куда – то в далекое будущее.
- По собственному желанию…, - было написано в приказе. А на самом деле, - За безнадежную успеваемость, - как грустно пошутил декан. В общем – то, хороший мужик. – Пиши по собственному..., за ум возьмешься, восстановишься.
Шурик не успел взяться за ум. Взялись за него. Повестка из военкомата пришла удивительно быстро.
Потом, как водится, были шумные проводы, слезы матери, клятва верности и последний поцелуй любимой, электричка с разбитыми стеклами и сборный пункт, где они с друзьями проторчали целых десять дней, ожидая своей участи.
Народу тогда собралось немало. Спали везде, где только можно было лечь, даже под открытым небом на плацу. В дождь укладывались на полу в клубе. Конечно при таком скоплении скучающих мужиков, без стычек и мордобоя не обошлось. После этого начальство стало закручивать гайки. Спокойная жизнь закончилась. По территории пункта передвигаться разрешили только бегом, а если вдвоем, то в колонну по одному. Неукоснительно соблюдались и освященные временем, старые добрые традиции сборного пункта. И самой популярной из них был, конечно, торжественный обряд захоронения сигаретного окурка. Найденный в неположенном месте окурок, со всеми почестями укладывался на носилки и специальная похоронная команда из числа провинившихся пацанов в сопровождении лиц из той же категории, медленно и торжественно несла его на погребение в отрытую для этого яму, где и проводился торжественный обряд придания окурка земле.
Через десять дней всю их немногочисленную команду будущих спецов связи в полном составе вызвали в штаб, выдали документы, назначили Шурика старшим и сделали ручкой, - Свободны, пока не нужны, покупателей нет, ждите! Но парни даже утра не стали ждать и ночью на товарняках вернулись домой. Шурик через окно забрался в дом и уснул. Утром мамаша ахнула,- Сбежал?
Позже действительно призвали всех: кого – то через пару недель, кого – то через полгода. О Шурике, как ему казалось, забыли. Он устроился на радиоцентр учеником радиомонтера и потихоньку ждал повестки, сетуя на свою судьбу неудавшегося солдата. Парни его призыва уже проходили срочную службу в армии: троюродный брат танкист Григорий был направлен в Чехословакию, а его бывшие одноклассники Павел и Борис после окончания обучения в учебных войсковых частях - «учебках» служили в подразделениях связи.
Устав ждать и рассудив, что лучше свое отслужить молодым, Шурик, спустя год ожидания, сам пошел в военкомат. Там искренне удивились тому, что он еще на гражданке и с радостью это дело поправили – выдали повестку, дали на сборы неделю и отправили в дальнюю дорогу, правда, забыв сказать в какую и куда.
Опять проводы, но уже поскромнее, опять дорога, но уже подлиннее и вот он здесь – в частях ВДВ, в войсках, сокращенное название которых брат после прыжков расшифровывал, не иначе как, Вряд-ли Домой Вернусь.
Прыжок
К первому прыжку их готовили три недели. Уже на второй день в казарму принесли парашют, и Шурик впервые увидел современный десантный вариант изобретения российского инженера Котельникова – Д-1-8. Из разговоров с парнями он узнал, что большинство из них прошло подготовку в военкоматах и сделало по три прыжка на гражданке. Еще он узнал, что попал сюда случайно. Этот факт его особо не утешил. Но десятилетка и год в институте не пропали даром. Шурик на лету схватывал объяснения инструкторов и отцов – командиров, что – то вспоминал из рассказов брата, что–то додумывал сам. Все дни проходили на ногах. Строевая, полигон, стрельбы, парашютные тренажеры, физподготовка до дрожи в коленях, опять строевая, а с утра все повторялось. Единственное развлечение – кино в выходной, молодые бойцы успешно совмещали с отдыхом, и тогда зрительный зал в клубе полтора часа дрожал от их дружного храпа.
Купола перед прыжками укладывали целый день. Шурик до этого не один раз укладывал свой парашют и, как ему казалось, умел это делать, даже на время. Но одно дело тренировочная укладка, после которой парашют распускался, не побывав в небе, а укладка на прыжок, да еще на первый, когда любая ошибка может быть последней – это другое. - В таком деле, - думал Шурик,- торопиться нельзя. Каждый молодой боец сам укладывал свой парашют. После очередного элемента укладки, даже самого простого – проверка парашюта инструктором. Шурик старался ничего не пропустить, внимательно слушал старшину – инструктора и четко выполнял его команды. Наконец купол уложен и опечатан. Утром прыжок. Первый прыжок Шурик.
С утра погода как по команде наладилась – ветер стих, яркое, почти летнее солнце, лишь изредка закрывалось редкими облаками. Парашюты погрузили на машины и отправили на аэродром, а следом за ними и молодых бойцов. На аэродроме ребят построили в шеренги по кораблям и раздали парашюты. Началась долгая и нудная проверка снаряжения перед посадкой на борт. Инструктора ходили вдоль шеренг, осматривали парашюты, давали «добро» и шеренги все ближе и ближе подходили к самолету. Долгое ожидание посадки на борт под тяжестью парашюта постепенно согнуло всех буквой «Г». Посадки в самолеты ждали как манны небесной и избавления от всех предпосадочных мук. Наконец последняя проверка и Шурик с ребятами поднимаются на борт самолета.
Старенький ветеран ВДВ – АН-2 надрывно загудел единственным мотором, и устало побежал по бетонке, гремя всеми своими железками и изо всех сил стараясь не потерять их по пути. Шурику стало не по себе - все вокруг заскрипело и заходило ходуном. Ощущение было не из приятных. Где-то в мозгу засвербило, - А не развалится ли этот аппарат тяжелее воздуха раньше времени? Шурик первый раз летел в самолете, но все-таки уловил момент, когда самолет оторвался от взлетной полосы - тряска прекратилась, за иллюминатором стало все быстро уменьшаться. Шурик успокоился и завертел головой по сторонам, стараясь не пропустить ни одной подробности первого полета. Вскоре прозвучала команда, - Пристегнуть карабины! Мотор натужено ревел, все выше и выше поднимая парней над землей. Наконец последний разворот, и новая команда, - Правый борт, встать, приготовиться! Дробью застучали откидываемые дюралевые сиденья. Открылась дверь пилотской кабины и к парням, зевая, вышел здоровенный летун-вышибала, застегнул на себе спасательный парашют, открыл люк и посмотрел на притихших парней,- Ну что гвардия, очко-то поди не железное? Не трусь мужики, все там будете,- махнул рукой куда-то вниз, и хлопнул бойца по плечу, - Первый пошел!
Шурик сидел по левому борту самолета и с тихим ужасом ожидал своей неминуемой участи. Цветные квадратики далекой земли, расчерченные полосками дорог, медленно проплывали в проеме раскрытого люка. На глазах постепенно бледнеющего Шурика парни по одному покидали самолет. Настала его очередь. Шурик подошел к люку и взглянул вниз – во рту неожиданно пересохло, грудь, словно сдавило клещами. Шурик рукой нащупал вытяжное кольцо, дождался команды, и с силой оттолкнувшись от порога, сделал шаг в голубую пустоту навстречу земле. Поток воздуха резко ударил в лицо, засвистело в ушах. Шурик сгруппировался и сразу же почувствовал рывок – сработала стабилизация. Он стал, как учили отсчитывать секунды, - Тысяча один, тысяча два, … досчитал до четырех и с силой рванул вытяжное кольцо. Его сильно и неожиданно легко, словно щенка, дернуло вверх, раздался громкий хлопок, падение прекратилось, и … наступила тишина. Он посмотрел вверх, вниз - купол на месте, рядом никого, поправил лямки подвесной системы и уселся удобней. Самое страшное и неизвестное, как ему казалось, осталось позади. Наступило какое-то лихорадочное возбуждение. Так захотелось петь, кричать, что удержу не было, и он закричал. Со всех сторон ему вторили обалдевшие от неба парни, - Эй, пацаны, рули сюда! Подгребай, покурим! Эй, мужики…! Все словно замерло вокруг. Земля была где-то страшно далеко внизу, до облаков, казалось, можно было дотянуться рукой и пощупать их влажные ватные бока. Много чего довелось, потом испытать в своей жизни Шурику, но этих первых минут неземного, в прямом смысле слова, блаженства полета он уже не забудет никогда. Эту внезапную звенящую тишину, оглушившую его после рева мотора самолета, это ощущение полета парящей под облаками птицы…
Но время шло, и приближение земли становилось все заметнее. Шурик уже стал чувствовать лицом тепло идущее от земли, запахло травой. Он забеспокоился - пора готовиться к приземлению, хотя ели на краю поля были еще такие маленькие. Эти ели тогда и сыграли с ним злую шутку. Позже Шурик узнал, что это не ели, а кусты можжевельника, издалека похожие на них и которых он никогда не видел, тем более сверху. Пока Шурик прикидывал, размышлял и сравнивал, земля оказалась рядом, под ногами. Едва он успел развернуться по ветру, как неожиданно сильный удар о землю повалил его на бок. Огромный купол парашюта, коснувшись земли, стал медленно терять свои очертания и на глазах Шурика превращаться в бесформенную кучу, но резкий порыв ветра не дал завершиться этому превращению – купол мгновенно наполнился воздухом и потащил лежащего на траве Шурика на колючие кусты. Шурик не растерялся – подтянул нижние стропы, загасил купол и замер в траве. Первый прыжок в его жизни сделан!
Вставать не хотелось. Шурик лежал в высокой траве и смотрел в далекое уже небо, в котором он только что парил. Ныли ссадины на лице и руках, приятно согревало солнце, щебетали птицы, трещали кузнечики, дрожь в теле постепенно стихала. Но оставалось еще одно, последнее дело, которое должно завершить сегодняшний прыжок – нужно было найти вытяжной парашют, который улетел вместе с чехлом основного купола. Шурик быстро затолкал парашют в сумку и ринулся на поиски улетевшего чехла. Ему повезло. Едва выбравшись из кустов, он сразу же увидел неподалеку оранжевое пятно стабилизирующего парашюта, бросавшееся в глаза на фоне яркой зелени молодой травы. Но парашют заметил не только он. Шурик бросился вперед и опередил конкурента, схватил добычу и пустился наутек, пока не накостыляли по шее. Все были в одинаковых комбинезонах, и понять на бегу, кто под ними было трудно – молодой или старик, сержант или офицер. Времени на раздумье не было - нужно было поскорее уносить ноги и искать второй чехол для сержанта...
Закинув за спину сумку с уже проверенным в деле парашютом, Шурик шел по высокой траве и размышлял о превратностях своей, как ему казалось, горемычной судьбы. Почему его, недавнего студента, она решила забросить именно сюда, на заросшее колючими кустами поле, за тысячи верст от родного дома, выбрав далеко не самый безопасный способ доставки – десантирование с самолета? – Хотя, с другой стороны, - думал Шурик, - грех жаловаться на судьбу, которая дала ему возможность испытать и почувствовать то, что вряд – ли он испытает и почувствует на гражданке, да еще и получить за это деньги. Еще ему было приятно думать о том, что не стушевался сегодня и обошелся без помощи вышибалы, который, по словам стариков, нередко оказывал мелкие услуги молодым бойцам в совершении первого прыжка.
Радость от только что совершенного прыжка торопила Шурика к месту сбора, где его ждал значок парашютиста, старшина с горячим обедом в полевой кухне и … долгие два года до "дембеля".
А через день был второй прыжок Шурика … с раскрытием запасного парашюта…
Александр Пыжов