Получилось так, что в 1989 году я была в Северной Корее. Эта страна задолжала СССР за помощь в прошлом. Я то думала, что Советский Союз оказывает помощь всем (кому её оказывает) безвозместно. Но, видимо, пришло уже время платить по долгам. Денег у КНДР не было, и они расплачивались трудом, т.е. шили для нашей страны швейные изделия. Какой-то минимум мы им оплачивали, но себестоимость изготовляемых изделий была гораздо ниже, чем на нашей фабрике и это приносило и нам какую-то небольшую прибыль, помогало в выполнении плана и оплате налогов. В 1989 году уже начались экономические трудности в СССР, и Министерство лёгкой промышленности обязало нашу Благовещенскую швейную фабрику поработать в тандеме с КНДР. Тогда это не афишировалось, но через 31 год, думаю, что можно об этом говорить. Я занималась организацией этого процесса. Они приехали к нам на переговоры, мы определились с моделями, конечно отобрали самые простые, изготовили лекала (картонные выкройки деталей), промерили и проверили по качеству, отсылаемые им ткани, обговорили все тонкости с их технологом. Переводчиком была кореянка, она училась в своё время в Союзе, говорила по-русски хорошо.
Пришло время нам ехать туда с проверкой. В состав нашей группы вошли трое: я, как технолог и ответственная за всю организационную работу, Любовь Петровна Мёдова – как экономист и зам. директора нашей фабрики – молодой мужчина, недавно поступивший к нам на работу. Перед командировкой я в энциклопедии почитала про страну, её традиции, идеи Чучхэ, экономику. Целью новых идей является превращение КНДР в сильное и процветающее государство. Чу – хозяин, человек, Чхэ – природа, сущность, тело. Чучхэ –«хозяин собственного тела и всего мира». Человек должен осознавать свои слабости и бороться с ними, а лучшая форма борьбы – труд. Это то, что я поняла, прочитав статью об идеологии.
Летели самолётом Благовещенск–Хабаровск, затем Хабаровск– Пхеньян самолётом компании КНДР. Самолёт был не большой, комфортабельный, но и пассажиров было не много: нас четверо (трое из Благовещенска и присоединившаяся к нам в Хабаровске представитель Дальшвейпрома– руководящая организация по Дальнему Востоку) и ещё человек пять. Летели мы немногим больше часа, и нам постоянно предлагали горячительные напитки, почти все (и я) отказывались.
От Пхеньяна ехали автобусом до Пхёнсона, это в 1989 году научный центр и один из центров лёгкой промышленности КНДР. Вдоль хорошей дороги справа и слева увидели многоэтажные дома, но только стены. Ни рам в окнах, ни дверей, ни крыш. Переводчик нам объяснил, что это недостроенные дома для народа, они в процессе отделки, но мне показалось, что эти остовы стоят тут не один год. Проезжая по городу, тоже замечали странности: в окнах многоэтажных домов совсем не было занавесей, и сквозь окна были видны почти пустые помещения, хотя понятно, что люди там жили. Нас поместили в гостиницу и сразу предложили обед. Нормальная корейская кухня – супы, рис, удивила какая-то чёрная тонкая лапша, овощи, ну, очень острые. Но, нам объяснили, что корейская кухня одна из самых полезных.
Все кушанья запивались вином, а затем сопровождающий нас корейский товарищ (в последствии поняли, что он не имеет отношения к лёгкой промышленности, но сопровождал нас везде и постоянно) предложил нам спеть, и запел, и мы запели:
Артиллеристы! Сталин дал приказ.
Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
Из многих тысяч батарей
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину – огонь, огонь!
И всё с начала, больше слов он не знал, но это пел с большим воодушевлением, нам нравилось. Пели мы это почти на каждом обеде. До обеда мы занимались делом, а затем – культурная программа.
В первую очередь мы поехали на швейную фабрику. Необходимо было проверить технологию и качество, выпускаемых для нас изделий. Хотя швейные машины были старых моделей, качество нас удовлетворило, чувствовалось, что швеи очень старались тщательно выполнять, порученную им работу. (На швейных фабриках каждая работница выполняет закреплённую за ней операцию, выполняя её каждый день из месяца в месяц она достигает в этом отличного качества и скорости). Удивило нас, что на пришивке пуговиц сидело человек семь работниц и они вручную пришивали пуговицы. Мы поинтересовались – неужели у них нет пуговичной машины? (Пуговичный полуавтомат пришивает более тысячи пуговиц за смену.) И технолог через переводчицу, как- то стесняясь, сказала, что машина есть, но надо дать работу как можно большему числу работниц, к тому же работа на машине четвёртого разряда, а эти женщины никакими навыками не обладают и работают по первому разряду. «Ну, и получают совсем мизер» – подумала я. На одном из потоков работницы шили мужские трусы, и мы не поняли, что за резинку они вшивали по верхнему краю. Оказывается, это была четырёхгранная техническая чёрная узкая резинка. «Это мы для себя, для себя»– успокаивала нас переводчица.
Культурная программа оказалась разнообразной. Были мы на каком-то концерте, где очень юные и милые кореянки в национальных костюмах пели нежнейшими голосами песню с красивой мелодией. Мы подумали, что о любви, и нам перевели: –«мягкий, белый и пушистый снег тихо падал на красные стены нашего заводского цеха(!)».
Мы посетили музей Ким Ир Сена. Перед музеем очень крупная скульптура Вождя. В центре каждого большого города есть такой музей в несколько этажей и скульптура, он занимает площадь квартал на квартал. Стены музея увешаны громадными фотографиями Ким Ир Сена и его сподвижников. Вот Вождь на совещании по сельскому хозяйству, вот он у макета какой-то местности и указывает на точку в макете. Окружающие его люди на фото, записывают указания в блокноты. Нам объяснили, что это Ким Ир Сен показывает, где надо строить гидроэлектростанцию. Но я углядела, что у стоящего за ним человека, очень недовольное лицо, и сделала вывод, что это, наверное, специалист в гидростроительстве; возможно, вождь выбрал неудачное место. Все фото огромных, размеров, примерно три на четыре метра. А на этой фотографии улыбающийся Ким Ир Сен снят на изящном мостике в окружении двух красивых кореянок. Предположив, что это члены его семьи или дочери, я спросила у переводчицы. Пока она собиралась с ответом член нашей делегации прошептал мне на ухо, что это гейши. А переводчица сказала, что это артистки балета, которым «наш дорогой руководитель объясняет, как правильно поставить балет и, что донести до зрителя». «Ну, я же сказал, что это гейши»– опять шепнул мне наш зам. директора. И тут, в этом святом месте меня разобрал смех. А бедная переводчица не знала, чем её ответ мог так нас рассмешить.
Правда, в музее есть один экспонат, имеющий отношение к великому руководителю. В небольшой витрине под стеклом лежал довольно истрёпанный, выцветший чёрный зонтик. Оказывается, этот зон держали над Ким Ир Сеном, когда он в дождь приезжал в Пхёнсон. В одном из залов в витринах были выставлены наборы детских вещей, оказывается, что все дети в стране получают бесплатную одежду и обувь для школы и зимнюю в том числе. Одежда различается по возрастным группам: есть для начальной школы, для среднего возраста и для старших школьников. Кроме того, им выдают учебники, ранцы, ручки, пеналы и всё необходимое для школы. Обучение, конечно, бесплатное.
Однажды утром нас разбудил какой-то скрежет и детские голоса. Перед нашими гостиничными окнами проходила дорога, а за ней параллельно дороге – канал. Сейчас из канала выпустили всю воду, и в этом канале дети примерно 7- 12 лет чистили стены и дно от тины и водорослей. Было очень рано, часов шесть. Они усердно скребли камни и, конечно, переговаривались и смеялись. Мы удивились, не тому, что дети работали (это всегда полезно), а тому что так рано им пришлось подниматься. Оказывается – перед школой дети всегда занимаются общественно-полезным трудом.
На четвёртый день нас повезли в горы показать какие-то водопады и их роскошную гостиницу Хянсан. Ехали мы часа два. Примерно, на пол пути вдруг увидели молодую женщину с привязанным к спине ребёнком. Она работала –вычищала траву из расщелин камней, которыми был облицован склон горы вдоль дороги, по которой мы ехали; ребёночек спал за спиной в мешке, свесив головку. А мы ведь уже долго не видели никаких поселений. Откуда она здесь? Видели мы по дороге и как высаживают рис – по щиколотку в воде люди высаживали рассаду риса, укореняя её в жидкую грязь. Говорят, что это общепринятая технология, но мы видели впервые.
Гостиница Хянсан поразила нас своей архитектурой и размерами, отстроили и сдали её три года назад. Здание треугольное, нижние этажи растянуты горизонтально и равномерно уменьшаются к вершине. Гид нам рассказала, что в гостинице десять ресторанов с разнообразной кухней, кинозал, помещение для игр, магазин. Высоченный холл с фонтаном и зеркальными колоннами украшен картинами, изображающими пейзажи горы, у которой построена гостиница. В холле разложена литература на корейском и русском языках. Пока нам оформляли номера, почитали. В какой-то брошюре описывается палач, который обвиняется в злодеяниях, уничтожениях многих граждан КНДР. В настоящее время разыскивается, и людей, которые его увидят, просят сообщить в соответствующие органы. Приводятся особые приметы для опознания: злобный взгляд, звериный оскал, руки по локоть в крови (!). Грешны – посмеялись.
Наружным лифтом поднимаемся во вращающийся круглый ресторан и через его панорамные окна любуемся рекой и сказочным горным пейзажем. Номер у нас чистенький удобный, удивила ванная комната: входишь и попадаешь внутрь пластиковой коробки, всё внутри – единое целое: ванна, унитаз, раковина и полочка над раковиной как бы отлиты в один приём. Нет даже углов в стыковке стен и пола, они закруглены. Естественно, что коммуникации подведены и вентиляция нормальная. Но, такого пластикового помещения я больше нигде не видела.
Вечером мы с Любовь Петровной вышли на лоджию, посмотреть вокруг. И это «вокруг» нас испугало. Где-то внизу горел фонарь. А во всём здании гостиницы не было ни одного светящегося окна, тёмное громадное здание, видимо, было совсем пустым, горы вокруг гостиницы покрытые лесом тоже были тёмными и казались мрачными. Наши руководители жили в номерах, окна, которых выходили на другую сторону здания.
Хозяева очень старались нас развлечь и организовали поездку по озеру на катере, конечно очень красивые берега, вдали горы… В уютном месте пристали к берегу, из прибрежных камней наши сопровождающие быстро выложили круг диаметром около метра, собрали из озера и заполнили круг двустворчатыми моллюсками, затем полили их бензином (или спиртом?), подожгли. Когда пламя угасало, они вновь поджигали его пока створки всех раковин не раскрылись. Нас пригласили это съесть. Моллюск вынутый из раковины был жёстким, упругим и никак не жевался, я очень старалась, правда, но, не смогла проглотить. Следующим я выбрала совсем маленькую ракушечку, когда я раскрыла створки до конца, то увидела комочек, обтянутый белой кожей, сквозь которую просвечивали голубые кровяные сосуды (как его жевать, почти живого!). Думаю – маленький, уж как ни будь проглочу, чтобы не обидеть хозяев, но нет, пришлось снова выплюнуть. Больше я не хотела портить пищу, которую хозяева ели с удовольствием. Другие члены нашей делегации всё-таки съели по несколько штук, но позже жаловались на боли в желудке. Вот уж не наша пища.
В этой гостинице мы завтракали и ужинали в отдельной комнате на первом этаже, дойти до неё надо было через какие-то строящиеся помещения. Переводчица нам объяснила, что тут идёт ремонт (но ведь гостиница была сдана всего три года назад!). Мы подозревали, что она была просто не достроена, никаких других жителей мы не видели. Завтракали мы одни и блюда нам подавали две девушки, приносили всем какое-то одно кушанье, когда мы его съедали, приносили другое, мы его съедали – приносили третье. Порции были небольшие, но, если бы всё было выставлено сразу, можно было бы выбрать, что больше нравиться и не поедать всё подряд. Потом нам переводчица объяснила, что последовательная подача блюд – это традиция, которая основана на древних правилах…
Из этой гостиницы нас возили смотреть на чудесные водопады в окрестных горах. Из какого-то горного озера Северной Кореи берёт своё начало река Сунгари, которая впадает в родной Амур выше Хабаровска. Видели мы очень красивые многоярусные пагоды, возили нас в Музей дружбы народов. Помню, что в первом зале музея была очень крупная скульптура Ким Ир Сена, дальше в залах – подарки от делегаций различных стран, фотографии… Мы фотографировались в местах, разрешённых сопровождающими: около музея, на озере, где ели улиток.
За день до окончания командировки, мы попросили переводчицу сводить нас в магазин. Надо же было истратить те небольшие, по нашим понятиям, деньги, что нам обменяли. По городу мы не ходили, ни одни, ни с кем бы то ни было. Магазинчик нашёлся в нашей же городской гостинице.
Мы удивились ассортименту: тут продавали калькуляторы и ручные часы на батарейках, ручки, зажигалки и какие-то продукты. Маленьких калькуляторов на батарейках у нас в продаже не было, как и часов, мы долго выбирали и купили по паре часов и по два калькулятора, зажигалки и ещё какую-то мелочь. Удивились, что на это всё нам хватило денег. Когда мы отошли от прилавка, то удивились ещё больше: за нами стояла длинная очередь, когда люди подошли и почему стояли так долго и молча? Мы стали извинятся, но, они и тут стояли молча и как-то покорно…Нам сказали, что «ничего страшного», они подождут, они пришли за продуктами. В другом ларьке мы с Любовь Петровной купили себе ещё и по серебряной ажурной броши, по нашим понятиям – совсем не дорого. Мы удивлялись (про себя), что при такой общей нищете у них такие технические достижения, которых не было у нас. Наши калькуляторы, которые мы везли с собой, были гораздо крупнее и работали от сети.
Улетали мы опять на корейском самолётике, но теперь он был заполнен пассажирами. Какая-то туристическая группа, одни женщины, летела через Хабаровск домой в Москву. В то время туристы редко посещали КНДР. Я зашла в самолёт почти последней, места были заняты и мне пришлось сесть около черноволосого мужчины в военной форме, ещё в аэропорту я смотрела на его форму и гадала, чья же это форма, какой страны. Он летел один. Интуитивно я спросила: –«Пан пОляк?». Он подтвердил, и мы начали беседовать. Он на русско-польско-украинском сказал, что год служил в войсках наблюдателей на демаркационной линии между Северной и Южной Кореей. А я сказала, что моя бабушка родилась в Варшаве и, что некоторые польские слова я понимаю. Потом он спросил каких писателей польских я читала, и, слава Богу, я вспомнила, что читала Элизу Ожешко, Генрика Сенкевича и Ванду Василевскую; про Ванду он сообщил, что она работала на Советскую разведку(?). Ну, кто бы знал…Затем мы заговорили про КНДР. И он мне доверительным голосом сказал, что там «такой большой культ личности!». Я подтвердила; об этом мы не говорили пока работали своей группой в Сев. Корее.
Нас ещё до отлёта предупредили, что во всех местах, где нас будут селить уже будут установлены прослушивающие устройства, и ничего лишнего говорить не надо. Да, мы понимали, что страна очень бедная, народ в нищете, но ничего этого и не обсуждали. А, стоящие у власти хотят показать всему миру независимую страну, и убедить свой народ, что все тяготы временные. Маленькая страна живёт по своим законам и строит социализм, но не «советского образца», а корейский национальный, в котором всё подчинено интересам общества. А уж как это у них получается, это – другой вопрос.
Фотография из свободного доступа: КНДР гостиница "Хянсан"