Нет хуже, чем жить в эпоху перемен (старинная китайская мудрость)
Василий Сергеевич был от политики далёк. Частенько так и говорил - “Да ну её к бесу, эту политику!”. И друг его, Коля, так же примерно рассуждал - “Не понимаем мы в политике - и неча туда лезть. Пусть там лазят, кто понимает. А мы давай, о себе заботься, выживай потихоньку. Авось вывезет”.
И верно - ну какая политика у пенсионера-инвалида? С десятью тысячами пенсии? С двумя штуками коммуналки и три штуки на лекарства? С вечным хождением по конторам и собиранием бумажек, чтобы тысячу вернуть от потраченного? О политике ли думать на пустой живот? Открываешь упаковку Пантопразола, ам таблетку - вот тебе и счастье. Какая тут политика?
В магазине злая кассирша, товары все безумно дорогие, да и качеством говно - некогда о политике думать. Потому что политика здесь не причём, это всё магазинные мутят, да нечистые изготовители этого говна. И тупое ежемесячное собирание бумажек, чтобы пять сотен, потраченных на квартиру вернули, тоже - ну бюрократы местные всё это устраивают, чтобы пенсионеров взбодрить, а то размякнешь на пенсии.
И тётки в поликлинике, злые да тупые, это оттого, что больные тупые их достают; и зарплаты маленькие, потому что работать не умеем, а кто умеет, у того всё в порядке - и дом, и машина, и в отпуск на море, а ты работал спустя рукава, поэтому на дачу, если повезёт, а если не повезёт - всё лето так и просидишь дома.
Вот как далеко от политики находился Василий Сергеевич.
Бывало, смотрит из окна, а на улице менты винтят какого-то оппозиционера, что с плакатом вышел, и говорит про себя - “Так его, ребята! А то ишь, всякая голь перекатная в политику лезет”.
Смотрел телевизор, всякие официальные каналы, ничего не понимая особо, потому что восемь классов, ПТУ, завод, портвейн, заболевание, инвалидность, пенсия. Обычная занюханная жизнь. Говорят - “Приди и поставь свой голос за такого-то такого-то!”, пошёл и поставил - это же по телевизору сказали, а там врать не будут. Правда, немного смущало, что жить становится лучше день ото дня, но… это, наверное, у кого надо лучше, а таким, как Василий Сергеевич какая лучшая жизнь? Во время войны-то хуже было, вообще с голоду дохли пачками, так что скажи спасибо, и в девяностые на улицах стреляли, сейчас, правда, тоже постреливают, но не так же? Так что надо благодарить, и в политику не вмешиваться, потому что не твоего скудного умишки это дело.
А потом началось. По тому же телевизору. Кипишь какой-то, суета, споры бесконечные, оппозиционеры, либералы, либертарианцы, Господи прости, митинги-манифестации, разгоны демонстраций, драки в государственной думе, разоблачения-посадки, танки на улицах, как в восьмидесятые, помните? А потом Президент сначала вроде как ушёл, а потом его вообще давай в розыск, и на островах каких-то нашли и в международный суд отправили. Ааа!!! Голова кругом.
В магазинах. Сначала всё пропало, а потом появилось, новое-красивое-вкусное, причём недорогое. Но Василий Сергеевич как в политику не лез, так и сейчас не стал. Ну и что? Была свинина по двести пятьдесят, стала по шестьдесят. Было масло хрен знает из чего, стало сливочное. Скажи спасибо и в политику не лезь!
А потом пенсия пришла. Двадцать пять тысяч! Фига се! Боязно немного. Сходил в контору, не, говорят, всё правильно, так и должно быть на самом деле, у олигархов и депутатов немного подсократили, на пенсионеров распространили, в следующем месяце ещё добавят.
В следующий месяц выплатили пятьдесят. Пятьдесят! Тысяч! В месяц! Василий Сергеевич зассал. У нас же как обычно - дают много-красиво, а потом херак! - извините, ошибочка вышла, с вас миллиард, будьте любезны, а иначе и квартиру отберём, и живи где хочешь, страна большая.
Деньги понапрасну не тратил, с опаской покупал те же макарошки, хлеб-чай-таблетки, но начал заглядываться на яблоки-груши, на котлетки-пельмешки, а по пятницам у него реально на столе стояла водка.
Следующий месяц. Семьдесят пять тысяч. Семьдесят пять! Охренеть! Это, значит, за два месяца у него скопилось сто двадцать пять тысяч! На карте лежит. У Василия Сергеевича. Сто двадцать пять штук денег. За два месяца. Как за год. За два месяца всего. Это ж уму непостижимо! И вот в этот день Василий Сергеевич гульнул.
Купил: три яблока. Три груши. Пять штук слив. Два огурца. Три помидорки. Майонез. Сливочного масла. Литр молока. Печенек на сотку. Лекарств косарей на пять. Икры! Банку! За двести рублей! Сто пятьдесят грамм! Хотел было коньяка взять, но не любитель особо этих коньяков, поэтому водки взял, но дорогой - за восемьсот рублей. Восемьсот! Это литр. Не одному же пить. Но восемьсот!
А, ещё скумбрии купил солёной. Банку. Не в смысле консервную банку, а пресервный контейнер с тремя солёными скумбриями внутри целиком. Двести пятьдесят рубликов! Как бутылка водки. Обычная.
Вечером сидели с приятелем, и осовевший Василий Сергеевич давай в подвыпившего Колю рассуждать.
- Вот считай. Семьдесят пять в месяц. Ладно, пятьдесят. Чего нос задирать. Пятнадцать на всю херню. Тридцать пять остаётся. В месяц. На двенадцать… Это…
- Триста семьдесят пять.
- Триста семьдесят пять! А за три года миллион!
- Лимон пятьдесят.
- Один хрен. Лимон пятьдесят! За три года всего! Машину куплю!
- Какую?
- Да какая разница?
- Водить не умеешь и прав нет.
- Ладно. Буддизм приму!
- Чего?!
- Буддизм! В Буддапешт поеду и буддизм приму!
- На кой?
- Потому что могу! Всё могу! Миллион!
У Коляна, к слову, тоже пенсия семьдесят пять тысяч к тому времени была, но он её на всякую херню не тратил, а откладывал на похороны.
Сорвало у мужиков крышу. А на следующий месяц дали… Сто тысяч дали! Сто! За месяц! За раз! Сто штук пенсии! По инвалидности! Охренеть…
Василий Сергеевич охренел конкретно. Представьте, всю жизнь за двадцать пять работал, потом на десятку болел, а тут сто тысяч! В месяц! И говорят, что так и должно! И это ещё мало, так что добавят! От использования недр и от возврата сворованых средств.
Не-не, спиваться никто и не думал, деньгами сорить тоже не привыкшие, в банке деньги копятся, приумножаются, ну, в Турцию съездили - нет, жарко, а вот у себя на Сахалине зашибись, рыба-грибы-вулканы-тайга-море. Обои поклеили, по шкафу купили, холодильник новый, коляску электрическую - ноги то не ходят уже.
Пили, да, но теперь разбираться стали в напитках, где шартрез, где херес, где грушовица, где односолодовый. Колян один раз даже кальвадос купил. Ну, как бы так себе, но прикольно. Потому что можешь себе позволить.
Здоровье прикатило, а чего, питание-напитки нормальные, нервов тратить на всякую фигню не надо, они там сами всё считают и присылают сразу один квиток, и справки собирать не надо, всё знают про твою квартиру, возраст, здоровье и семейное положение.
Сидел однажды Василий Сергеевич на лавке, а рядом с ним мужик сидел. Мужик какой-то грустный, а Василия Сергеевича аж распирает - очередная пенсия пришла, счёт в банке аж ломится. Ну, он давай мрачному мужику рассказывать, как свезло-повезло, и чего вдруг мужик такой грустный сидит, вроде всем старикам охрененную пенсию дали, так чего случилось? Умер кто?
Ну, а мужик ему вопрос:
- А с чего, думаешь, тебе, нищеброду вдруг такие деньги?
Вот именно так и сказал - “деньги”, а не “деньжищи”.
Ну, Василий Сергеевич:
- Так это, у олигархов деньги забрали, народу раздали.
А мужик с ненавистью:
- В том и дело! У олигархов! У меня то есть и забрали!
- А вы, извиняюсь, кто?
- Сечин! Игорь Иванович!
- От бля…
- Я знаешь сколько зарабатывал!? Пять миллионов зарабатывал! В день!
- Хера се. То есть на вашу зарплату всем городским пенсионерам по сотне и выплачивают…
- Да! Именно! На мою! Мою зарплату!!!
- Подожди, Игорь Иваныч. А ты ведь за городом где-то жил…
- Да, за городом. И в городе. И дача была.
- А чего здесь делаешь?
- Теперь здесь живу, в халупе четырёхкомнатной.
- А в усадьбе у тебя что?
- А в усадьбе теперь пансионат для пенсионеров. - всё с той же ненависть, но уже поспокойнее ответил Игорь Иванович.
- Но вот скажи, человек хороший, мне сто тысяч в месяц платят, не знаю, куда деньги девать. А тебе то на кой пять миллионов в день?
- Да не поймёшь… Нищеброд.
Вот и поговорили.
Сидели потом с Коляном, выпивали помаленьку. Василий Сергеевич и говорит:
- А вот хорошее правительство у нас…
- Это какое?
- Ну, какое… Какое было.
- Так при нём пенсия десять тысяч была!
- Ну, тогда какое есть.
- Ты, Вася, конкретнее выражайся.
- А-а, я в политике не понимаю.
И счастливая улыбка на лице.