Бабушка уже не вставала, и маме выпало не только кормить её из ложки, но и обмывать и всё остальное. Закончились наши посиделки, папа тоже перестал заглядывать к тёте Мане.
Я часто засиживалась в школе, там было интересней, чем дома. Но как-то вечером, разыскивая в бельевом ящике запропастившийся куда-то учебник, я натолкнулась на мамины книги – другого места им в доме не нашлось. Вытащила самую толстую и тяжелёую. Прочла на плотной картонной обложке « Лев Николаевич Толстой. Война и мир». Раскрыла книгу и впилась в текст на страничке глазами. И оставить книгу лежать на дне ящика не смогла.
Это была особая пора в моей жизни. Я сама читала взрослую книгу, она захватила меня. Впервые так близко знакомилась с нашей историей , я вчитывалась во все сноски, переводов с французского языка, чтобы, понять, о чём говорили герои. Может, потому, что ни одна из основных героинь, даже Наташа, не стали для меня примером для подражания, страницы про любовь меня не задели.
Зато там, где про войну, - были интересней. Я сострадала и Андрею Болконскому и Пьеру Безухову. На эту книгу ушёл почти месяц. Больше всего в ней меня заинтересовали длинные-предлинные предложения, какие часто попадались в тексте. Тогда я застревала на строчках, разбирая, какое слово или выражение подходит одно к другому.
А в школе одноклассники не поверили, что я прочла всю книгу.
- Ты, наверное, только про любовь читала! – Сказали девчонки.
Ну и пусть так думают!
Нашей школе совхоз передал ещё один одноэтажный дом . там были только коридорчик и большая зала.. Туда перевели нашу пионерскую комнату. До этого ей был отведён уголок в в библиотеке. Екатерине Михайловне стало труднее работать на два здания, тем более что она снова ждала ребёнка.
Вот уж мне-то повезло! Теперь я могла после школы бежать в пионерскую и там делать уроки, рисовать стенгазету, убирать, играть со своими октябрятами. Главное – пионерская комната была открыта! У меня даже ключ от дома был! Ко мне иногда присоединялась Люда Оконечникова. Как- никак – председатель пионерской дружины! Она училась на одни пятёрки и четвёрки и тоже во всём участвовала – пела в хоре, читала стихи.
Ко дню рождения Владимира Ильича Ленина семиклассники подавали заявления на приём в комсомол. Писать предлагали не всем, а только лучшим в учёбе и общественной работе. Моим подругам всем исполнилось по четырнадцать лет, а мне ещё только в ноябре столько будет. И что - целый год ждать?! Я была в отчаянии. Однажды даже расплакалась при Екатерине Михайловне.
- Не отчаивайся, повзрослеть ещё успеешь! – Сказала она.
У нас в школе ещё не было комсомольской организации, школа-то семилетняя. Поэтому документы пошли прямо в Саргатку в райком комсомола. И вдруг перед самым праздником меня вызвала с урока Екатерина Михайловн, завела в библиотеку, положила передо мной чистый лист и ручку.
- Садись и пиши.
- Что?
- Заявление на приём в члены комсомола.
Вот это да! Оказалось, что позвонили в райком комсомола и объяснили, что я остаюсь одна «не охваченная», а я большая активистка. В характеристике было даже написано «Помощник старшей вожатой по пионерской комнате» - вот и
приняли меня вместе со всеми. Это, конечно, Екатерина Михайловна постаралась!
Закончился ещё один учебный год. У меня в табеле, как всегда, пятёрки по всем предметам, - русскому, истории, географии, и трояки по другим. А по немецкому языку и говорить нечего – еле натянутая троечка. Ну не хотела я его знать! Мы с немцами воевали, а теперь учи их язык?! Ещё комсомолкой называется! Учила нас совсем старая учительница, из тех немцев, кого в Сибирь привезли много лет тому назад. Мне казалось, что она сама забыла язык – он звучал совсем не так, как в кино, когда говорили по-немецки.
Однажды мы проснулись, а бабушка мертвая. Мама нас быстро собрала и отправила в школу, ей нужно было готовить бабушку к похоронам. Папа отпросился с работы, пошел заказывать гроб. В тот день Ядя по дороге в школу рассказала, что вечером слышала последний разговор мамы с бабушкой, папа в то время уже спал. Мама молча сидела возле н её кровати, потом , положив ладонь на её руку, тихо сказала:
- Прости, мама, меня за всё, если я перед тобой виновата.
А бабушка молчала, потом отвернуласт от ммамы к стенке. И все.
- Потому и заболела так тяжело,что злая. Вот Боженька ее и наказал, - закончила Ядя.
Мы были в школе, когда хоронили бабушку, мы даже не знали, где её могилка. Хотя мама летом ходила ее убирать, но нас не брала. Да у нас своих забот хватало.
Продолжение следует...