«Кажется я понял, что ты из себя представляешь!» - подумал Бреденков, разглядывая невозмутимо таращившегося на него в ответ бледного человека. Человек этот был мало знаком Бреденкову, но он кое-что слышал про него такое, что позволяло думать о нем как о враге, ненужном ни родине ни природе субъекте.
«Ошибка эволюции!» - продолжал думать Бреденков, постепенно растягивая рот в злорадной улыбке.
Человек заерзал все-таки на стуле - по видимому он начинал догадываться, что Бреденков, видит его насквозь.
- Ну? – как-то неопределенно вымолвил человек, скривив безвольный рот.
- Довольно удивительно, что вы можете издавать звуки! – заметил Бреденков и что-то записал в свою записную книжку, - ведь я же хорошо понял, что вы за существо.
- Вы, Белокрылка земляничная, или, если вам так больше нравится, Алейродид земляничный!
Человек грустно вздохнул и потупился. Он может быть и сам до этого слишком мало знал о себе, но теперь вдруг все понял и стал очень похож на насекомое.
- Поэтому вы и пожаловали в наше Хозяйство, - торжествующе провозгласил Бреденков, и, порывшись, в бумагах на столе, продолжал, - на должность агронома!
- Ну раз уж вы здесь, отвечайте! – крикнул Бреденков, пристукнув по столу пресс-папье.
Белокрылка вытянулся на стуле и заморгал испуганными глазами.
В этот момент дверь в кабинет открылась и за спиной у Белокрылки кто-то застучал сапогами:
- Вызывали, Павел Николаевич?
- А, это вы, Свинцов… - сказал Бреденков, - вот что. Надо решить с бродячими псами в нашем Хозяйстве. Много жалоб.
- Сколько решить? – поинтересовался догадливый Свинцов.
- Двадцать пять – решил Бреденков, - живых или мертвых.
- Ну уж тут как карта ляжет… - усмехнулся Свинцов зловеще и, показывая на Белокрылку большим пальцем, спросил – ну как, уже раскололся?
- Работаем – сухо ответил Бреденков, - идите, выполняйте.
Белокрылка качнулся на стуле и судорожно затрясся.
Свинцов отдал честь, развернулся на пятках и исчез.
Бреденков поиграл задумчиво желваками глядя на дверь, и затем перевел угрожающий взгляд на Белокрылку:
- Теперь по вам… Как видите церемониться с врагами Хозяйства у нас не принято. Много здесь ваших? Кто еще скрывается как вы, прикидываясь человеческой особью?
Белокрылка развел лапками, открыл рот и почти беззвучно начал мычать.
- Так дело не пойдет – буркнул Бреденков, - Говорите человеческим языком! Или придется применить специальные средства.
Бреденков встал из-за стола и подошел к шкафу, где стояли бутыли с мутноватой водой:
- Настой чеснока? Или может быть обычный мыльный раствор?
Белокрылка затрепетал и вдруг, как будто бы удивившись, заговорил:
- Наших у вас уже не осталось, всех вывели, но есть еще пара земляничных клещей! Петров – в транспортном цехе и Ачкальда – на складе.
Бреденков заулыбался. Перейдя в сельское хозяйство, в связи с ранением в нос и частичной потерей обоняния, Бреденков ни минуты не сомневался, что и здесь пригодны его знания и опыт. Конечно, пришлось кое-чему поучиться. Бреденков, например, досконально изучил справочник по вредителям полей. Теперь он довольно быстро распознавал любую тлю и знал, чем ее извести.
Все получалось быстро и просто – совсем не так как на прежней службе. Здорово помогал опыт, полученный там, советы старых товарищей, и вообще, публика здесь была попроще – одно слово - насекомые.
От того, что не требовалось тратить молодую еще жизнь на бумажную возню и соблюдение разных формальностей, да и просто от чистого воздуха, природных красот вокруг, Бреденков изменился – дышал полной грудью и улыбался. Он стал видеть красоту вокруг себя и в самом себе. Весной и летом ему казалось, что он цветет и пахнет, его стебли наливаются силой, а все насекомые ищут с ним встреч.
Вот и сегодня, разобравшись с вредителями, он вышел из ворот Хозяйства, сладко потянулся вслед заходящему солнцу, расправляя затекшие суставы, поправил кобуру, где теперь лежал опрыскиватель с раствором и отправился, насвистывая, домой.
Дома его ждала жена, истинное лицо которой, он определил недавно - опять же благодаря справочнику вредителей. Поначалу хотел и ее макнуть в раствор, но она неожиданно распустила цветные крылышки, которых он никогда раньше не замечал, и Бреденков простил ей все. Он стал слаб с ней и во всем ей потакал, он даже таскал ей с полей малину. Опасность быть пойманным за этим занятием полностью отсутствовала, так как всех сторожей, оказавшихся колорадскими жуками, он траванул еще в первый месяц работы здесь, но все равно, каждый раз, собирая в пакетик урожай, он чего-то боялся, содрогался от чего-то внутренне и испытывал странные волнующие чувства.
И в этот раз он шел по большой дороге с мешочком малины и думал о приятном вечере, о мягком шорохе крылышек, поскрипывании лапок и огромных таинственных фасеточных глазах. Одновременно он представлял, что на дороге его задерживает патруль и начинает допрос из-за украденной малины.
- За ваш проступок полагается жестокое наказание – говорил он и замирал от какого-то восторга и возбуждения, - вас полагается утопить в дефолиантах, господин Бреденкопф, вы – форменный сорняк!
- Нет, нет! Я всего лишь старался для своей Госпожи!
- Тогда пусть она решит вашу судьбу.
Из оранжевого закатного тумана появлялось лицо его бабочки.
- Не принес малины, да? - Она загадочно улыбалась ему чем-то похожим на рот, но потом из него вытягивался длинный хоботок, присасывался к лицу Бреденкова и начинал высасывать его мозг. Невыносимое блаженство охватывало Бреденкова и он снова и снова умирал и воскресал в своих грезах.
Свинцов весь день мотался по поселку впустую - все бродячие собаки исчезли. В отчаянии он напился и был готов начать охотиться на хозяйских псов.
Он достал из нагрудного кармана свой амулет. Это была вражеская пуля, убившая его товарища по прежней службе. Дело было в одной арабской стране, и как-то так получилось, что товарищ стал чем-то вроде джинна, а через пулю с ним можно было общаться.
- Тяжело, Алеша, тут – сказал Свинцов пуле, - там ведь все было ясно – тут враги, там враги, а посередине мы с тобой…
Пуля налилась свинцовой массой и молчала.
- Здесь все странно, все иллюзорно… Понимаешь, получен приказ, а я не знаю кто передо мной – свои, чужие... Говорят, издалека все видится лучше… Подскажи, Алеша, в кого мне стрелять.Пошли мне хотя бы пару псов, окей?
Пуля сместила свой центр тяжести и перевернулась в пальцах Свинцова вниз головой, потом вернулась обратно, словно кивнув ему.
Свинцов поцеловал пулю и спрятав ее в карман, завел двигатель и медленно выехал на большую пыльную дорогу.
Когда далеко впереди показалась чья-то фигура, Свинцов прибавил газа и подобравшись на расстояние, когда можно было уже стрелять, высунул ружье в окно и первым же выстрелом прострелил Бреденкову ногу.
- Свинцов, это же я! Ты чего? – заорал тот, пытаясь бежать - это я - Бреденков, не пес, не цветочек не насекомое, я человек, слышишь!
Но Свинцов его не слышал. Он поравнялся с Бреденковым, загнал его в канаву и выстрелил в упор. Тот заскулил, выбрался из канавы в поле на четвереньках, и стал ползать кругами, завывая и поскуливая.
- Здоровый! Такой один на полплана потянет! – усмехнулся Свинцов, - начальство должно быть довольно.
Со второго выстрела пес завалился на бок. Свинцов перебрался через канаву.
Пес еще был жив и тряс лапой, с зажатым в ней пакетиком с малиной.
- Ну, бродяга, отбегал ты свое, отпакостил… - задумчиво сказал Свинцов, наводя на того ствол - есть у тебя какое-нибудь последнее слово?
Пес что-то захрипел в ответ.
- Чего-чего?
- Спасибо, друг... Так лучше...
- Не стоит благодарностей, – Свинцов похлопал по карману с патронами и усмехнулся – хватит на всех!