Как уже писал, «я хочу, чтобы война… не кончалась. Не в том смысле, чтобы гремели пушки, раздавались автоматные очереди, лилась кровь, нет...»
Я не видел как умер мой отец - тогда служил в армии и поздно получил весть об этом. Но я был рядом, когда он, по профессии кузнец, богатырской комплекции человек с железной хваткой, неумолимо превращался в беспомощного слепца - солдатские раны дали о себе знать.
Я знал каждый рубец на его теле - водил в баню, брил бороду и голову. Помню ямку за его левым ухом, в которую можно было уложить куриное яйцо. Помню две рваные раны от пули, которая попала ему в щёку и, срезав две ряда зубов, вышла через плотно сжатые губы. Помню след от раны осколком снаряда на ноге, где так и сидел кусок железа...
Помню боль от его железной хватки, когда он, держась за мою руку, делал первые шаги в темноту...
Помню свою досаду, когда он не хотел рассказывать о своем военном героическом прошлом, но упорно не хотел сдавать позицию главной опоры и кормильца семьи. По его просьбе мы укладывали рядом разные коряги и он ножовкой пилил дрова для нашей печки. А что крупнее, мы распиливали с ним двуручной пилой.
Он не сдался.
Через много лет я узнал его в Иване Станиславовиче Драверте, отце моего друга, в Андрее Григорьевиче Ольшанском, дедушке моей супруги. В каждом, от кого веяло памятью о той страшной войне. Они тоже из тех, кто не сдается.
Помню, как заехал в гости к Андрею Григорьевичу. Он попросил меня поменять лампочку в туалете:
- Там нету места, чтобы подставить табуреточку, раньше я и так доставал. А ты вон какой высокий.
Помню, как пятнадцать лет назад, когда мы познакомились с ним, я смотрел на него чуток снизу вверх. А расти я перестал лет 40 назад...
Андрей Григорьевич тоже из тех, кто не сдается: в свои 96 все еще ходит в тренажерный зал, встречается с молодежью, охотно делится своими воспоминаниями, пишет мемуары.
Как уже писал, «я хочу, чтобы война… не кончалась. Не в том смысле, чтобы гремели пушки, раздавались автоматные очереди, лилась кровь, нет...
Я хочу, чтобы Великая Отечественная война, память о ней, память о тех людях, которые в ней победили, благодарность к ним, продолжали в нас, в наших соседях, жить. Чтобы не было повторения. Чтобы больше не плакали горькими слезами матери и жены, невесты, не оставались сиротами дети.
Чтобы не черствели наши души».
И я хочу, чтобы наши разговоры до поздней ночи за рюмкой коньяка в крохотной кухоньке Андрея Григорьевича о войне, о жизни, о детях не кончались.
И после шумного застолья с родными и друзьями мы засядем в этой кухоньке, продолжим наш нескончаемый диалог о войне, о жизни, о детях и в 100-летний юбилей Андрея Григорьевича.
С Великой Победой вас, отец!
* * *
Сегодня, 22 июня 2020 г., Андрею Григорьевичу исполнилось 96 лет.
______________________________
К сожалению, 100-летний юбилей Андрея Григорьевича отметим без него: он не дожил до своего 97-летия - его не стало 24 апреля 2021 г.
Продолжение темы: http://proza.ru/2021/04/27/855