Памяти Сергея Низовцева.
Работая в геофизической экспедиции, судьба меня свела с Сергеем. Работал он механиком в одной из сейсмопартий. По работе мы часто общались, и я понял, что это честный, добропорядочный товарищ. И за несколько лет совместной работы я в этом неоднократно убедился. И вот в одной из откровенных бесед я узнаю, что он до этого был связан с малой авиацией, работал командиром самолёта Ан-2 Печорского авиапредприятия.
Но так сложились обстоятельства, что возможно из-за своего принципиального характера, он работает сейчас здесь. Хотя, блеск в глазах, выдавал его, что память о том периоде и глубоко запрятанная любовь к авиации останутся до конца его дней. В одной из бесед он поведал этот рассказ, и я хочу поделиться с вами.
Сергей, пока второй штурман, им с командиром выпало по разнарядке лететь в Хорей-Вер на забойный пункт за олениной. Этот пункт самый северный, находится уже в заполярье в самых верховьях реки Колвы
С утра погода была ясная, почти тихая. Первый рейс слетали спокойно, без всяких приключений. Вместе с грузом прилетел бригадир - оленевод с рабочим. Борт выгрузили, заправились, собрались лететь вторым рейсом, когда подходит бригадир и просит забрать рабочего домой, так как всего за час общения с цивилизацией он уже «никакой», на ногах почти не стоит.
Они сначала сопротивлялись, ведь пьяный, по-русски, в «стельку». Но бригадир заверил, что он очень спокойный, а до Хорей- Вера будет спать на кинутых брезентах. Уложив пассажира, они взлетели, не зная ещё того, что он им тоже окажет помощь.
Но при подлёте к посёлку Хорей - Вер погода резко ухудшилась: дальность видимости сильно упала, по времени вышли в расчётную точку, а населённого пункта найти не могут, в голой тундре «зацепится», чтобы определить местонахождение, не за что, снег, дымка усугубили их положение.
Топлива уже почти в обрез, надо возвращаться, и тут Сергей предлагает командиру спросить у оленевода - рабочего, ведь должен же он знать все эти перелески. Разбудили пассажира, объяснили, в чём дело, он долго смотрел в иллюминатор, а затем сказал: - «Не, я так не могу, мне надо с тундры смотреть».
Тундра, занесенная снегом - это сплошной белый ковёр, выбрали место… садятся.
Оленевод-ненец выходит с самолёта - он без шапки, расстегнутая куртка волосы на голове трепещутся от воздушного потока вращающегося винта. Смотрит по сторонам, пытаясь в белой пелене идущего снега, найти только ему знакомые ориентиры.
Затем показывает направление рукой и кричит - «Что там, мой дом, жена». Взлетают по ходу, и точно через пять минут под крылом показался посёлок. Делают круг, садятся, грузят их довольно быстро, уже темнеет, зимний день короткий. За всей кутерьмой этого дня, не заметили, как ушёл их проводник, у которого даже не успели спросить имени.
Летят домой уже в темноте, огни родной Печоры видны за тридцать километров, но это огни, на которые указывают приборы их небольшого самолёта Ан-2. А какие «внутренние приборы» позволили оленеводу-ненцу определить азимут-направление в сторону своего дома, стоя на снегу почти голой, тундры, где виднелись только отдельные мелкие перелески ? И почему он этого не смог сделать с высоты птичьего полёта?