Я жил на Украине, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, в Норильске и в Москве. По работе приходилось выезжать в Сибирь, Дагестан, Грузию. Долго был «привязан» к Сургуту, Нижневартовску, Ноябрьску (Тюменская область), бывал на Ангаре – в Братске и Усть-Илимске, в Саратовском Заволжье, в Казахстане на целине в период её освоения. Где я только не был?..
Я знаю Зауралье,
Я проживал в Сибири,
Работал в Заполярье
Бывал на Усть-Илиме.
Ходил зимой по тундре,
Бродяжил на Байкале.
Порой бывало трудно,
Особенно – вначале…
Недавно познакомился с книгой «Неожиданные плоды Гидромета», выпущенной издательством «Лема» в 2009 году. Это сборник литературного творчества выпускников и преподавателей Ленинградского гидрометеорологического института, ныне преобразованного в Российский государственный гидрометеорологический университет.
Перелистывая страницы сборника, обнаружил несколько знакомых имён, с кем учился в одно время или на одном курсе. В числе авторов: Майя Окаёмова (Кривошей) и Борис Кривошей, Анатолий Молчанов, Валентина Сумарокова. Приятно, что вспомнили Даймище, где в течение многих лет студенты проходят учебную практику с проживанием в палатках (романтика!), проводя много времени с геодезическими, гидрометрическими приборами, обучаясь выполнять натурные гидрологические работы, изучая геологическое строение по береговым обнажениям. Вдвойне приятно, что упомянули моих сокурсников, сочинивших трогательную песню о Даймище – этом благословенном месте – Грету Винер и Альберта Клавена.
Можно только сожалеть, что такой опыт издания произведений студентов и выпускников Гидромета не получил продолжения. А ведь среди них – не только лирики, но и романтики. Правда, как правило, то и другое свойство часто присуще любому из них.
Эта книга и мне напомнила далёкие студенческие годы, последующую работу в поле и камералке и захотелось зафиксировать воспоминания, если не на бумаге, то, по крайней мере, на жёстком диске компьютера.
Из огромного массива впечатлений и воспоминаний хочется слегка «пройтись» по пятилетнему периоду обучения в Гидромете.
Институт давал большой объём информации по общим и специальным предметам. Мы впитывали обширные знания о ландшафтах и топографии, геологии и гидрогеологии, климатологии и метеорологии, гидрологии и гидротехнике.
Постепенно мы всё глубже стали ощущать красоту природы, понимать происхождение и структуру её элементов. Появилось буквально осязаемое визуальное восприятие красоты, изящества, монументальности и хрупкости – не только в природе, но и в архитектуре зданий и мостов, в величии Ростральных колонн, в загадочности Петропавловки и, конечно, в «Невской першпективе» с вожделенным шпилем Адмиралтейства.
Я вижу красоту во всём,
Что в окружении моём:
В суровых северных морях,
В снегах, что тают, в вечных льдах,
И в неизведанной тайге,
И в с ног сшибающей пурге,
В огромной северной реке,
И в незаметном ручейке,
В пустыне, где среди песков
Нельзя найти покой и кров,
В предгорьях недоступных гор,
К себе манящих с давних пор,
В полёте птиц под облаками,
В ползучих гадах под ногами,
И в южной ночи звёзд сиянии,
И полевых цветов дыхании,
В архитектуре зданий разных,
Мостов ажурных и прекрасных.
На этом фоне особенно волнительны знаменитые белые ночи. Их воспел Пушкин: «…не пуская тьму ночную на золотые небеса, одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса».
Белые ночи в Питере – уникальное природное явление, понуждающее множество ленинградцев – романтиков и влюблённых – забывать о ночной поре и до утренней зари прогуливаться по набережным Невы, любуясь процессом разведения мостов.
Проходят чередою дни и годы,
Уж лето под июньским небосводом.
Почти не замечаешь ночи светлой
И время протекает незаметно.
Ночь заглянула лишь и отступила,
И новой зорьке место уступила.
Застывший купол отражён в воде,
Зеркальна гладь воды в Неве везде…
Но вдруг от моря дунул ветерок,
Прошёл он над Невою на восток
Туда, откуда новый день идёт,
И солнце после отдыха встаёт.
И побежала рябь по куполам,
Исчезли купола подобно снам.
А ночь! Была ли ночь? Явь или сон,
Что куполом в воде был отражён?
Ночь кончилась и день нам подарила,
И с облаков на землю опустила.
За пятилетний период обучения в гидрометеорологическом институте мне довелось побывать в нескольких непродолжительных экспедициях – в болотах под Ленинградом, в степях на целине, пожить в полевых условиях в палаточном лагере на базе института в Даймище, проходя там гидрологическую практику на реке Оредеж. Пару отрывков из ранее выпущенных книг с описанием быта и работы в этот памятный период приведу ниже, и, надеюсь, читатель не заскучает.
Я помню тот далёкий год,
Как снарядились мы в поход
И налегке, лишь с рюкзаком
Ушли на трассу, с ветерком.
Пройдя, проехав вёрст пятьсот,
Мы оказались средь болот,
Где был дремуч лесной массив –
В районе станции Разлив.
Шалаш – наш дом, пенёк – наш стол,
Трава – постель на «чёрный пол».
Брезент был нашим одеялом –
Тогда довольствовались малым.
Мы не жалели ни о чём,
Питались лишь сухим пайком,
По вечерам – костёрный чай,
А если с кашей – просто рай!
***
Вблизи от питерских болот
На местном плоском возвышеньи,
Где речка Оредеж течёт
И часть долины – в обнаженьях,
Мы поживём в лесной тиши,
Где предстоит практиковаться.
Здесь, в неизведанной глуши,
На месяц мы должны остаться.
Наш лагерь в парке был разбит
И в нём освоились мы быстро.
Тот парк названьем знаменит –
Имеет что-то к декабристам.
***
Мы изучали облака,
Воздушных масс передвиженье,
Прогноз давали «с потолка»,
Порою точно, к удивленью.
С походной мензулой в мешке,
В руках – журнал, подмышкой – рейки,
Идём на съёмку налегке,
В панаме или старой кепке.
«Снимаем» вдоль и поперёк
И упраздняем все «невязки».
Болтаться некогда: есть срок,
И мы «халтурим» без опаски.
Измерив множество углов,
Отмерив лентой километры,
Гидролог вновь в поход готов–
В жару и в дождь, в мороз, при ветре.
Завершаю эти воспоминания отрывком из упомянутого стихотворения Греты Винер о Даймище:
И никогда уж к тем местам,
Где стала нам родной стихиею вода,
К крутым песчаным берегам
Мы, к сожалению, не вернёмся никогда.
Что правда – то правда: большинству выпускников не удаётся физически побывать в Даймище после выпуска, но, убеждён, для всех здесь «стала родной стихиею вода», и никто не может забыть этих прекрасных мест, где, хоть и кратковременно, проходила их юность, насыщенная учёбой и отдыхом, дружбой и взаимопомощью, лирикой и романтикой.