Сметая архивную пыль

Сметая архивную пыль…

Это продолжение предыдущей главы.

Напомню читателю об общих выводах из «Описания боевых действии 9 ВА за период войны с Японией» [ЦАМО, Фонд: 349, Опись: 0005753, Дело: 0032]:

«…3/ слабая подготовка 19 БАК и особенно в ночных условиях вызвала большое количество боевых и небоевых потерь, что значительно увеличило итоговому цифру потерь на всю воздушную армию.
…
Начальник штаба 9 Воздушной Армии генерал-майор авиации /Степанов/
Начальник оперативного отдела штаба 9 Воздушной Армии полковник /Заякин/».

И свою субъективную реакцию на это:

«Ох, уж эти выводы… душу коробящие: «слабая подготовка 19 БАК и особенно в ночных условиях…». И как бы преднамеренно позабытое из приказа Маршала Мерецкова перед первым боевым вылетом в ночь на 9.8.45-го: «4/ Требую от войск 9 Воздушной Армии энергичных, решительных и смелых действий, и точного выполнения поставленных перед нами задач». И в упор игнорируемое свое же: «…метеообстановка определялась: а/ в ночь с 8 на 9. 8.45 года мощным фронтальным разделом с наличием сильной грозовой деятельности на территории Маньчжурии…» Да и эта дурацкая оплошность 16 августа, ошибка в 80 км, перечеркнувшая все разом… Сдается мне, что Главный Маршал авиации Новиков… лишь ухмыльнулся… от удовольствия…»

Когда я пробегал глазами по «Общим выводам», то сразу всплыли из памяти определенные главы из трех книг:

1/ Голованов А.Е. «Дальняя бомбардировочная»;
2/ Купцов Н. С. «Воздушные рабочие войны»;
3/ Решетников В. В. «Обреченные на подвиг. Избранники времени. Все выше, и выше, и выше...»,

которые фрагментами моментом сложились в общую цельную картину.

В первой книге «регламентировался» риск при преодолении грозовых франтов в полете, во второй – как этот «регламент» воплощался на практике рядовыми летчиками в авиаполках АДД, а в третьей -  каковы были интриги на высшем уровне в ВВС КА и как соблюдение «регламента» могло повлиять на ее исход.

Все выше перечисленное тем или иным образом было отражено при проведении боевых действий 9-ой ВА, в которой 19-му БАК отводилась роль представления того, что «осталось» от АДД на тот момент.

Создавали 19 БАК одни, воевали другие, командовали третьи, выводы делали четвертые, а по шапке по сути получили первые… качество «продукта», мол, не соответствует заявленному…

А теперь обратимся к главе «Не бойся, России я не пропью» из книги Голованова А.Е. «Дальняя бомбардировочная»:

«Полеты на дальние цели были весьма сложными вследствие того, что всякий раз мы испытывали большие трудности с выяснением метеорологических условий. Принимать решение на вылет приходилось, ориентируясь по картам, на которые наносились сведения о погоде, получаемые из Англии, а также на основании переданных в эфир метеосводок невоюющих стран. В этом смысле территория Европы была для нас, что называется, белым пятном, но как бы ни были скудны получаемые извне данные, приходилось довольствоваться ими. Насколько все это было сложным, легко представить себе, сопоставив то тяжелое время и наши дни, когда на помощь синоптикам пришли не только новейшая аппаратура, но и метеорологические спутники Земли, благодаря которым сейчас известны метеоусловия на всей нашей планете, включая Арктику и Антарктику. Но даже имея в своем распоряжении такую технику, синоптики нередко ошибаются, и их прогнозы расходятся с действительностью.

Неясность и трудности с метеосводками приводили к тому, что решения на боевые вылеты чаще всего приходилось принимать вразрез с прогнозами. И, однако же, в подавляющем большинстве случаев решения эти были правильными. Были и ошибки, которые влекли за собой потери. Но шла война, нужно было бить врага на его же территории, проходилось идти на определенный риск.

Кажется, в июле 1942 года, при боевых вылетах на Данциг в районе Кенигсберга наши самолеты попали в грозу, быстро распространявшуюся на огромное пространство и на запад, и на восток. Экипажи были вынуждены бомбить запасные цели и пробиваться на свои аэродромы. Болтанка в грозе временами была столь сильной, что управлять самолетом становилось невозможно. Вряд ли для летчика есть в воздухе что-либо страшнее, чем попасть в грозу, разве что пожар, но при пожаре можно в конце концов покинуть самолет и спуститься на парашюте. Стремительные же восходящие и нисходящие потоки воздуха в грозе бросают самолет, как щепку, с огромными перегрузками, которые подчас столь велики, что разваливают самолет, и летчик в этих условиях совершенно беспомощен. Даже при желании летчик не всегда может покинуть самолет, ибо он не в состоянии преодолеть возникающие перегрузки. Полное представление об этом имеет лишь тот, кто сам побывал в такой переделке. Я лично не знаю человека, который, по тем или иным причинам зайдя в грозу, сделал бы это вторично. Разумеется, я не имею здесь в виду специально оборудованные самолеты, предназначенные именно для прохождения гроз с научными или какими-либо другими целями.

Из того боевого вылета не вернулось десять экипажей. Таких потерь мы еще не имели... Как всегда, ночью позвонил Сталин, спросил, как идут дела. Я доложил, что экипажи в районе Кенигсберга встретили грозу, бомбят запасные цели и возвращаются на свои аэродромы.

— Как же метеорологи не предусмотрели этих грозовых явлений?
— Метеорологи, товарищ Сталин, предсказывали грозы.
— Так кто же тогда послал самолеты? За это нужно привлечь к ответственности.
— Приказ на вылет самолетов дал я и допустил ошибку. Больше в этом никто не виноват.

Последовала длительная пауза.

— И часто вы даете приказание на вылет самолетов, когда синоптики считают погоду нелетной? — спросил Сталин.
— Думаю, товарищ Сталин, что не ошибусь, если скажу — восемь раз из десяти.
— Вот как?! А сколько экипажей вы сейчас не досчитываетесь?
— Пока десяти.
— У вас есть уверенность, что они придут на свои аэродромы?
— Нет, такой уверенности нет.
— Это серьезный вопрос, и нам надо в этом разобраться. — В трубке раздались частые гудки. Невеселый разговор был окончен.

Днем мы получили сообщение, что пять из десяти не вернувшихся экипажей совершили посадку на других аэродромах. На душе стало легче. Некоторое время спустя появились еще три экипажа; их самолеты во время грозы развалились. О двух экипажах пока что ничего не было известно. Тем временем я подробно доложил Сталину, почему приходится принимать решение на вылет вопреки прогнозам синоптиков. Если бы такие решения не принимались, число наших ударов по глубоким тылам противника сократилось бы в несколько раз, что, на мой взгляд, недопустимо, хотя просчеты и ошибки, конечно, могут иметь место. Основываясь на прогнозах, можно, разумеется, отменять такие вылеты, но наша практика говорит за то, что это было бы неправильно.

— А какие выводы вы сделали для себя? — спросил Сталин.
— Мною даны указания довести до каждого экипажа категорическое запрещение входить в грозовую облачность, при встрече с ней обходить ее, а если это невозможно, возвращаться или же бомбить запасные цели, они даются всякий раз. Экипажи должны рассматривать эти указания как приказ, а нарушителей будем привлекать к строгой ответственности.
— Вы считаете, этих мероприятий достаточно?
— Да, товарищ Сталин, считаю, что вполне достаточно. Летный состав у нас дисциплинированный.
— Вы и впредь думаете принимать свои решения так же, как принимали их раньше?
— Да, товарищ Сталин.

Разговор был закончен. Но все же Сталин намеревался передать Авиации дальнего действия Главное управление гидрометеослужбы при Совнаркоме СССР, что, по его мнению, повысило бы ответственность за прогнозы для полетов АДД. Ознакомившись с деятельностью этой огромной организации, я выяснил, что авиационные прогнозы занимают в ней всего лишь несколько процентов, и с помощью А. М. Василевского удалось избежать этих оргмероприятий.

Описанный мною случай массового вхождения в грозу был первым и последним в истории АДД, но два экипажа мы тогда потеряли».
---------------------------

Это так было в АДД … а вот 19 БАК, формально числящегося за 18 ВА, но использовавшегося 9 ВА на Дальнем Востоке, такое было допущено…

--------------------------

Из глав «Испытание на прочность» и «Первые боевые вылеты» книги Купцова Н. С. «Воздушные рабочие войны», узнаем, как «рядовыми» летчиками АДД приобретался опыт самолетовождения в сложных метеоусловиях, и как они им распоряжались:

«…Завершающий зачетный полет ночью, длившийся 8 часов, который мы выполняли со штурманом-инструктором старшим лейтенантом И. Н. Клочковым, едва не стал для нашего экипажа последним.

Полет проходил на высоте 5000 метров. До очередного контрольного поворотного ориентира — озера Челкар, что в 70 километрах южнее города Уральска, оставалось две минуты. Летный состав называл район озера «гнилым углом», так как там очень часто бывали, грозы. И на этот раз мы наблюдали грозу слева и впереди по курсу.

В нашем распоряжении в то время не было приборов, с помощью которых мы могли бы определить точное расстояние до грозового облака. Визуально же нам казалось, что до грозы еще далеко и мы успеем выйти на озеро Челкар, сделаем над ним правый разворот к продолжим полет строго по заданной линии.

Все началось с легкого потряхивания самолета, продолжавшегося несколько секунд. Впечатление было такое, будто мы на автомашине с ровной асфальтовой дороги выехали на булыжную мостовую. Одновременно начался сильный треск в радиоаппаратуре, о чем мне доложили штурман и радист, и в СПУ (самолетном переговорном устройстве). Я приказал выключить радиостанцию и РПК (радиополукомпас), чтобы они не вышли из строя.

Поняв, что дальше идти невозможно, немедленно начал правый разворот и сообщил о своем решении экипажу. Но как только крен достиг 15—20 градусов, самолет сильно бросило вниз. Пилотажные приборы при этом начали давать очень странные показания. Стрелка высотомера показывала такую быструю потерю высоты, какая может быть только при отвесном пикировании. Стрелка вариометра (прибора, показывающего подъем или спуск) упала вниз и сделала несколько оборотов. Указатель скорости показывал значительное ее увеличение.

Пытаясь удержать самолет с правым креном, чтобы быстрее выйти из грозового облака, я сказал по СПУ: «Спокойно, ребята! Крепче держаться!» За броском вниз последовал такой же силы бросок вверх. Крен увеличился до 45 градусов, планка авиагоризонта завалилась и исчезла. Я остался без основного пилотажного прибора.

Броски следовали один за другим. Самолет как щепку кидало в разные стороны. Казалось, еще немного, и бомбардировщик не выдержит, развалится.

Мелькнула мысль: дать команду экипажу покинуть самолет на парашютах. Но тут же вспомнил, что в грозовом облаке парашют, как правило, не спасает. Очень сильные и резкие воздушные потоки скручивают или даже рвут его в клочья. Поэтому единственная наша надежда — это самолет! Если он выдержит, значит, мы еще поживем.

Но самолет не конь, сам домой не привезет. Им надо управлять. В моем распоряжении оставался еще самый простой, а потому, может быть, самый надежный и безотказный пилотажный прибор — указатель крена и скольжения «Пионер». Его лопаточку, показывающую величину крена, я старался держать справа, между центром и боковым ограничителем, что соответствовало правому крену самолета в 20 градусов.

Правда, мне это не всегда удавалось, так как броски порой были настолько сильными, что штурвал буквально вырывало из рук, а самолет перебрасывало из правого крена в левый, да так, что лопаточка «Пионера» касалась левого ограничителя. В то же время я постоянно следил за скоростью и высотой, удерживая самолет в горизонтальном положении.

Борьба со стихией продолжалась несколько минут, но мне они показались вечностью. Было мгновенье, когда в мыслях, как на экране, промелькнула вся жизнь. И вдруг подумалось: неужели это все?!

— Нет! Врешь, не возьмешь! — подбадривал я себя словами легендарного Чапая, фильм о котором смотрел раз двадцать.

Броски прекратились так же внезапно, как и начались. Все облегченно вздохнули.

Это была настоящая проверка на прочность не только авиационной техники, но и людей. И экипаж, и самолет это испытание выдержали с честью.

Из грозового облака мы вышли с правым креном и небольшим снижением на высоте 3500 метров. Вскоре впереди по курсу мы увидели светлую полосу горизонта и почувствовали себя в полной безопасности. Штурман Володя Кулаков уточнил курс на аэродром и начал делиться своими впечатлениями о только что пережитом. К нему присоединились Василий Сорокодумов и Александр Карелин. В частности, они рассказывали, что в грозовом облаке весь самолет был объят голубым пламенем. А от консолей крыльев и гондол шасси за самолетом, словно из гигантских паяльных ламп, тянулись голубые шлейфы. На земле нам потом объяснили, что это было явление статического электричества.

Всем почему-то тогда хотелось поговорить. Вероятно, это необходимо было для разрядки.

Начинался рассвет. Горизонтальная видимость, как и обычно в это время, значительно ухудшилась. Чтобы не проскочить характерные линейные ориентиры — шоссейную и железную дороги, а также реку, подходящие к аэродрому с юго-востока, я снизился до высоты 400 метров, с которой хорошо просматривалась местность, и потребовал от экипажа внимательно наблюдать за землей. При обнаружении указанных ориентиров — немедленно докладывать мне.

Вскоре эти ориентиры почти одновременно были увидены штурманом и радистом. По их взаимному расположению штурман определил, что мы находимся юго-восточнее контрольного ориентира. Развернувшись влево, я взял курс на свой аэродром…

…В августе 1943 года 455-й авиаполк действовал главным образом в интересах Ленинградского фронта…

Первые два самостоятельных боевых вылета экипаж выполнил при хорошей погоде, и выполнил успешно. Результатами все были довольны. Вскоре вылетели в третий раз. При подходе к городу Тихвин встретили грозовой фронт, проходивший поперек линии пути. Обойти его стороной мы не могли (это заняло бы слишком много времени), но и возвращаться назад, не выполнив боевого задания, экипаж не собирался. Приняли решение — идти вперед.

Помня столь памятный для всех нас суровый урок, я приказал экипажу выключить радиоаппаратуру и крепче держаться на своих местах. Потом развернул самолет и пошел вдоль линии грозовых облаков. Штурману и радисту сказал при этом, чтобы они внимательно наблюдали за вспышками молний. Примерно через десять минут штурман доложил, что слева на траверзе наблюдается большой промежуток между грозовыми вспышками. Радист подтвердил это. Оценив обстановку, я развернул самолет влево на 90 градусов и пошел на пересечение грозового фронта. Самолет начало слегка потряхивать. «Знакомое явление», — подумал я и посмотрел на «Пионер», лопаточка которого слегка колебалась у центральной метки. Но на этот раз экипаж действовал предельно четко, и все обошлось. Тряска вскоре прекратилась, и под нами начала просматриваться земля. Грозовой фронт остался позади.

Уточнив местонахождение, мы точно вышли на заданную цель — укрепленный район противника у местечка Славянка — и нанесли прицельный бомбовый удар. При этом наблюдали бомбометание по цели еще нескольких экипажей. Противовоздушная оборона укрепрайона была слабой: всего три батареи орудий среднего калибра, да и к тому же стреляли они неточно.

На обратном пути мы вновь пересекли грозовой фронт. И вновь успешно.

После посадки мне стало известно, что, кроме нас, задание выполнили всего лишь четыре экипажа, а остальные вернулись из-за плохих метеоусловий на маршруте.

Когда я доложил командованию полка, что экипаж боевое задание выполнил, то, честно говоря, мне просто не поверили. И только после того, как мы со штурманом подробно рассказали о своих действиях при пересечении грозового фронта, об обстановке в районе цели и о системе ПВО противника, командование убедилось, что молодой экипаж действительно успешно выполнил боевое задание в очень сложных метеоусловиях.

Один Ил в ту ночь не вернулся на аэродром. На следующий день обломки самолета и останки экипажа нашли в районе Тихвина, как раз там, где маршрут полета бомбардировщиков полка пересекал грозовой фронт...

---------------------------------
Из этих воспоминаний летчика Купцова ценней всего на данный момент не то, как и что было с самолетом и экипажем, а то, что основная масса бомбардировщиков четко следовала запрету лишний раз не рисковать при встрече с грозовым фронтом и лучше вернуться на базу, а выполнение задания оставить до наступления хорошей погоды. Это не возбранялось, в АДД это было само собой разумеющимся! А началась эта практика бережного отношения к летному составу при выполнении боевых задания в особо сложных метеоусловиях в АДД с ночного разговора Голованова и Сталина…
----------------------------------

Одни интриги расставляют, другие в них попадают, а третьим приходится за все расхлебывать… 

Решетников В. В. Обреченные на подвиг. Избранники времени. Все выше, и выше, и выше...

А финны нас не поняли
---------------------------------

…В первых числах декабря командующий получил от Сталина боевую задачу — содействовать войскам Ленинградского фронта в прорыве блокады Ленинграда и быть в готовности к проведению воздушной операции по выводу из войны Финляндии…

… дальнебомбардировочные полки скрытно заняли аэродромы и полевые площадки западнее Калинина и к югу от Ильменя — Андреаполь, Торопец, Осташков...

Погода стояла тяжелая, беспросветная … для воздушной операции нужен тотальный антициклон, чтоб хватило его и на все аэродромы разом, и на объекты удара в Хельсинки.

… с крутым морозом (на высоте полета — под пятьдесят) и звездным прозрачным небом. В ночь на 7 февраля поднялись в воздух. Хельсинки встречают нас еще с моря. Головные полки над портом и городом…  повесили густые гирлянды светящихся бомб, а под ними, с невероятной плотностью, будто сыпавшиеся из прорвы, рвались бомбы. Целей было много — причалы, заводы, станции... У каждого полка своя точка прицеливания. …В ту ночь мы еще раз сходили на Хельсинки примерно в таком же составе.

Тогда все плавали в догадках — погода ли спутала командирские замыслы, то ли нужно было выждать реакцию финнов, но второй удар по тем же целям был нанесен только 17-го и то ограниченным составом, а третий, двойной, снова в полную силу в каждом по 800 самолетов — 26-го. На этот раз под ударом оказались не только объекты Хельсинки, но и порты Турку и Котка.

После выхода Финляндии из войны крупные чины из высшего советского военного руководства навестили столицу. Вояжеры ожидали увидеть вместо города сплошные развалины, а он, оказывается, стоял на месте и обескураживающего впечатления не производил.

Но все было не так. Город мы не трогали. Нашими целями были совершенно конкретные военно-промышленные и административные объекты — порт, верфь, железнодорожные узлы, промышленные предприятия в предместьях города... «От массированного удара собственно по городу — воздержаться», — было предписано Головановым. Массой и классом бомб, в зависимости от характера цели, и достигался эффект поражения. А что касается бомб «гулящих», в немалом количестве залетавших в городские кварталы, то большого разрушительного вреда крупным и прочным строениям эти штатные стокилограммовые фугаски, составлявшие основной боекомплект, принести не могли.

Позже штаб ПВО Финляндии подсчитал: из общего боекомплекта, сброшенного АДД на финскую столицу, по городу, в основном по его окраинам, «прогулялось» всего лишь 10 процентов бомб.

Однако штаб АДД, вообразив, будто Хельсинки уже лежит в руинах, раз уж так удачно прошли бомбежки, не замедлил в своих донесениях оповестить об этом Ставку. Этот бодрый доклад дорого обойдется Голованову. И не только ему.

Да что там Хельсинки! Для такого крепкого города — всего-то три «сеанса»? Лондон, Москва и Берлин, многие месяцы кряду (а Лондон — годами!) подвергавшиеся систематической бомбардировке, только пошатывались и все же, изрядно пострадав — кто больше, кто меньше, — впечатления разбомбленных городов не производили. (Ассоциируется сразу Дрезден по этому поводу, но Бог миновал! Авт.-сост.)

…Сталина соблазняла призрачная идея — одним воздушным ударом разделаться с Финляндией. «Его интересовал вопрос, — пишет Голованов, — можем ли мы, не проводя наземных операций, силами одной авиации заставить правительство Финляндии выйти из войны. ...Я ответил Сталину, что с такой задачей АДД справится, и вряд ли правительство, существующее сейчас в Финляндии, захочет, чтобы были стерты с лица земли города его страны и столица».

Между тем Финляндия… обнадеживающих колебаний не проявляла. Но ... Наш «толчок»… сыграл свою немалую роль — общественная масса финского народа пришла в движение, бурно выступила против войны, потребовала разрыва с Германией.
Произошло замешательство и в правительственных кругах. После первого удара …Суоми погрузилась в молчание.

Такой оборот дела был для Ставки неожиданным. Неважно чувствовал себя и Голованов. …Условия, выдвинутые Советским Союзом, Финляндия отвергала решительно.

Пришлось Ставке принимать… дополнительные меры — подключать сухопутные силы… во второй половине года. На этот раз наступательная операция Ленинградского и Карельского фронтов довершила задачу: в сентябре Финляндия прекратила сопротивление и вышла из войны.

АДД уплывает в историю
------------------------------------

… в начале декабря 1944 года Авиация дальнего действия неожиданно была преобразована в 18-ю воздушную армию и подчинена командующему ВВС. …  Хотя боевой состав в новой структуре не претерпел существенных изменений — статус Воздушной армии выглядел заметно пониженным по сравнению с прежним, «королевским» положением АДД.

…на этом этапе войны … самые дальние цели уже приближались к радиусу досягаемости фронтовых бомбардировщиков… необходимость в максимальной централизации применения сил Авиации дальнего действия… отпадала. Хотя… дальним бомбардировщикам ничто не мешало решать, как и прежде, фронтовые задачи, оставаясь в состоянии авиации Ставки… Чувствовалось, — это внезапное преображение было вызвано… какими-то неведомыми обстоятельствами.

Не дано мне было знать в то время о тех… драматических коллизиях, что …. разыгрывались между двумя самыми крупными авиационными начальниками нашей страны — командующим ВВС Красной Армии Александром Александровичем Новиковым и командующим АДД Александром Евгеньевичем Головановым. … когда судьба позволила мне приблизиться к ним и подвела к доверительным беседам, я немало интересного услышал впервые и многое понял.

Что касается Александра Евгеньевича, то на мой вопрос о причинах преобразования АДД в 18-ю ВА, он назвал единственную, меня прямо-таки поразившую:

— В то время я был болен.

…Личностные, субъективные факторы, … в то сталинское время, были порою куда весомее объективных. Одному Верховный Главнокомандующий по каким-то, только ему ведомым пристрастиям и критериям доверял больше, другому — меньше. Потом «полюса» могли поменяться.

…И все же подоплека была в другом, и Голованов знал о ней прекрасно. …когда я еще раз затронул эту тонкую струну, к которой Александр Евгеньевич не любил прикасаться, он, не вдаваясь в подробности и чуть затянув молчание, произнес:

— Что вам сказать на это? Ну, в общем, как говорят, событие имело место.

Командующий ВВС А. А. Новиков уже давно тяготел к тому, чтобы АДД — эту мощную ударную силу — не только подчинить себе, но и привлечь для боевых действий днем, поскольку Воздушные армии фронтов не так уж были сильны ударными средствами… Командующий ВВС понимал, что дневные удары будут значительно эффективнее ночных не только из-за лучших условий прицеливания и более плотного массирования сил над объектами действий, но и за счет переключения значительной части бомбардировщиков из групп обеспечения ночных действий в ударный эшелон.

О поползновениях Новикова Голованов знал хорошо, был начеку и всячески препятствовал развитию этой идеи, грозившей АДД не только очередной организационной перестройкой, но и непредсказуемыми последствиями, вплоть до потери ее целостности и самостоятельности. Шла скрытая позиционная борьба.

…Новиков не решался на открытое противостояние своему «коллеге», хотя и нес от него немалые потери. Почти каждое предложение или просьба, с которыми Голованов обращался к Верховному Главнокомандующему, решались оперативно и без каких-либо предварительных согласований — с ходу. …к немалому раздражению Новикова, из ВВС в АДД, перекочевало 16 авиационных ремзаводов, три полка Б-25, 60 — на два полка — «Бостонов» А-20Ж, несколько летных и технических школ, десятки мастерских, складов, технических баз. Даже Гражданский воздушный флот, ранее входивший в состав ВВС, был передан по просьбе Голованова в подчинение ему — командующему АДД, как несколько позже — и все Воздушно-десантные войска.

Голованов был как в броне и под высочайшим благоволением почти всемогущ.

Как тут подступиться с вопросом о передаче дальних бомбардировщиков в состав ВВС?

Но однажды, в конце осени, когда очередная группа крупных советских деятелей навестила Хельсинки, А. А. Новиков, находясь рядом с членом Политбюро А. А. Ждановым, обратил его внимание на то, что город, несмотря на ряд массированных ударов АДД, в общем-то цел и почти невредим. Знал ли Новиков, что жилые районы города бомбежке не подвергались?.. Скорее всего. Жданов мог и не знать, но … не преминул доложить обо всем виденном товарищу Сталину…
Доклад Жданова, судя по всему, сильно поколебал отношение Сталина к Голованову. И Новиков этот редкий случай не упустил — Сталин с ним легко согласился, и вопрос был мгновенно решен: АДД из Ставки перекочевала в ВВС.

Первый документ — постановление Государственного комитета обороны от 27 ноября 1944 года — был предельно лаконичен… «1. Признать необходимым слияние АДД с ВВС с тем, чтобы Командующий АДД т. Голованов был заместителем Командующего ВВС по дальней авиации»… и… предопределял сохранение Авиации дальнего действия в составе ВВС в полной организационной неприкосновенности, не давая ни малейшего повода для преобразования АДД в какое-либо другое качество…

Это тяжелое известие застало Голованова в госпитале. …он в тот же день направил Сталину взволнованное письмо, в котором …  опять просил освободить его от должности командующего АДД и уволить в запас. … неотразимый аргумент, известный Сталину не с чужих слов — затянувшаяся болезнь. О сохранении АДД под прежним флагом речи в письме не шло.

…Новиков … Получив под свое начало крепко сколоченную и хорошо отлаженную структуру АДД, … вопреки букве и сути постановления ГКО настоял на преобразовании ее в воздушную армию.

…Вся внутренняя структура … АДД была круто реорганизована, Гражданский воздушный флот и Воздушно-десантные войска… отпущены восвояси, а из названий полков, дивизий и корпусов мстительно вырваны определения «дальнего действия». Оскопленная и приниженная, ставшая всего лишь бомбардировочной, она нашла свое место в новом постановлении ГКО… «Командующим 18-й Воздушной армией назначить Главного маршала авиации Голованова А. Е., утвердив его одновременно заместителем Командующего и членом Военного совета ВВС Красной Армии».

В одночасье исчезло само понятие «дальнебомбардировочная авиация»… утвердившееся еще с Первой мировой войны.

Этот неприятный шлепок по профессиональному самолюбию почувствовали даже мы, на фронте, пытаясь по своему разумению осмыслить неожиданные перемены.

Голованов же крушение своего любимого детища воспринял как катастрофу, но перестрадал молча.

Странный, однако, вышел у него и должностной конгломерат: с одной стороны, Голованов был низведен до положения командующего армией, а с другой — возведен в ранг члена Военного совета и заместителя командующего ВВС Красной Армии — привилегии, которой не обладал ни один из 17 других воздушных командармов.


Командарм поневоле
--------------------------------

…«Хозяин» крепко держал командующего АДД в своих железных руках… — просто так, «по собственному желанию» от него еще никто не уходил. Он… конечно же, понимал, что значит для такого обостренно честолюбивого человека, каким был Голованов, после непосредственного подчинения ему, самому Сталину, оказаться на вторых ролях у Новикова.

Не возрадовался и командующий ВВС, неожиданно обретя под свое начало очень уж неуютного зама, все еще остававшегося куда более приближенным к Сталину, чем он сам, Новиков. Вероятно, Александр Александрович рассчитывал, что с преобразованием АДД в армию, ее возглавит кто-то другой (не будет же Главный маршал командовать армией — для этого есть генералы), тем более Голованов решительно отказывался от этой новой для него ипостаси. И вот...

Вождь умел «расставлять кадры», подставляя несовместимых одного под другого.

Голованов заметно замкнулся… с новым начальством… держался обособленно: в работе Военного совета участия не принимал и не вступал в какие-либо контакты и связи с руководящими деятелями ВВС, предоставив эту новую служебную неизбежность своим управленческим службам и штабу.

Мало что изменилось и в характере формирования боевых задач: они все еще исходили из Ставки и Генштаба, а штаб ВВС… лишь дублировал их. Командующие же войсками фронтов обращались к Александру Евгеньевичу напрямую: в разгар наступательных операций они с еще большей настойчивостью, чем прежде, «тянули» дальних бомбардировщиков на свои полосы прорыва и на борьбу с резервами противника.

Почувствовал ли Голованов «новую руководящую руку»? Да ничуть. Он изрядно отошел от Ставки, но не приблизился к Новикову — был как бы сам по себе… В военных и государственных кругах его, как и прежде, считали командующим АДД, и только в формальных документах он числился командармом…

Новиков осторожно прибегал к привлечению 18-й ВА для действий в дневных условиях, прекрасно понимая, что любой всплеск боевых потерь… бесследно для него не сойдет — Голованов сумел бы воспользоваться этим обстоятельством, чтобы обвинить командование ВВС в непрофессиональном применении дальних бомбардировщиков. Но до этого дело не дошло.

«Дневную философию» Голованов подавлял намертво… ценность ночных ударов головановской армии, чтоб сохранить круглосуточное воздействие на противника, куда повыше дневных. И… никаких хлопот и ответственности по части истребительного прикрытия и боевого обеспечения.

Так что дневные удары если и случались, то носили не более чем ограниченный, спорадический характер.

Кенигсбергский триумф
----------------------------------

Но был среди них один воистину грандиозный, прямо-таки потрясающий и по размаху, и по силе.

Ясным днем 7 апреля плотный поток более полутысячи дальних бомбардировщиков в сопровождении 150 истребителей и под прикрытием над целью еще одной сотни за 45 минут взломал бомбами крупного калибра последние узлы немецкого сопротивления, открыв нашим войскам путь к цитадели. Атака хлынула в проломы, и крепость пала.

Наши штурмовики сумели подавить значительную часть зенитных батарей, заблокировать на аэродромах основную массу немецких истребителей, а те, что успели подняться в воздух, сквозь такое скопище воздушного оружия не сумели даже приблизиться к бомбардировщикам.

Ни одной потери в том грандиозном шествии не случилось.

Знаменательно, что после крушения под ударами головановской армии кенигсбергских укреплений Золотая Звезда Героя досталась Новикову. Голованова обошли...

То был первый и единственный массированный удар такого масштаба, учиненный днем…

Очередной, еще более мощный и плотный, но уже ночной… был сработан по-головановски… 16 апреля, в день начала Берлинской наступательной операции, 750 дальних бомбардировщиков перед самым рассветом, в час перехода войск фронта в атаку, за 40 минут разрушили и подавили тяжелыми бомбами основные опорные пункты второй полосы обороны противника.

В ночь на 17 апреля 760 кораблей обрушили свой удар на немецкие войска и их оборонительные сооружения на той же полосе, перед фронтом наступающих войск.

Третий удар, в ночь на 18-е — тройной: 250 самолетов — по резервам и опорным пунктам на подступах к Берлину, еще две такие же группы — в интересах танковых армий.

Массированные удары крупных сил дальних бомбардировщиков шли из ночи в ночь до самого падения Берлина…

Сколько Золотых Звезд осыпалось в те дни на генеральские мундиры! А Голованова опять обошли. Как не заметили! Даже не представили — ни Новиков, ни Жуков. «Не вспомнил» о нем и Сталин.

Это, конечно, тоже был «ход со значением». Новиков оказался куда удачливей: после операции по разгрому японской Квантунской армии он в том же году, спустя четыре месяца после первой, получил вторую Звезду Героя».
--------------------------------------------------

Из приказа Маршала Мерецкова перед первым боевым вылетом в ночь на 9.8.45-го:

«4/ Требую от войск 9 Воздушной Армии энергичных, решительных и смелых действий, и точного выполнения поставленных перед нами задач».

И плевать на то, что «…метеообстановка определялась: а/ в ночь с 8 на 9. 8.45 года мощным фронтальным разделом с наличием сильной грозовой деятельности на территории Маньчжурии…».

Приказ Маршала Мерецкова должен быть выполнен любой ценой, посчитали в 9 ВА, и дали отмашку на взлет!

И выполнили, не досчитавшись при этом 17 Ил-4 при преодолении грозового фронта и 4 Ил-4 угробленных при взлете. Оргвыводы не замедлили себя ждать, да к тому же с формулировкой: «слабая подготовка 19 БАК и особенно в ночных условиях…».

И все усилия «питомцем» Главного Маршала авиации Голованова, как «коту под хвост» с подачи ставленников другого Главного Маршала авиации - Новикова. Но Новиков вторую Золотую Звезду получил…
-----------------------------------------------

Список безвозвратных потерь 19 БАК за период с 9 августа по 3 сентября 1945 г.

Восковой Григорий Иванович, 1907 г.р., командир 442 ап 19 бак, летчик, майор, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Алешин Иван Васильевич, 1909г.р., командир АЭ 442 ап 19 бак, летчик, капитан, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Сударев Евгений Павлович, 1915 г.р., командир АЭ 442 ап 19 бак, летчик, ст. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Морозов Павел Александрович, 1921 г.р., зам. командир АЭ 442 ап 19 бак, летчик, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Куртинов Александр Степанович, 1923 г.р., летчик 442 ап 19 бак (109 бап 48 бад), лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Пашков Александр Николаевич, 1915 г.р., 442 ап 19 бак, зам. штурман, гв. капитан, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Карых Семен Иосифович, 1911 г.р., 442 ап 19 бак, штурман АЭ, ст. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Маценко Алим Гаврилович, 1918 г.р., 442 ап 19 бак, штурман АЭ, ст. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Титов Василий Петрович, 1917 г.р., 442 ап 19 бак, штурман, мл. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Грызло Терентий Артемьевич, 1922 г.р., 442 ап 19 бак (109 бап 48 бад [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 594258, Д. 2]), штурман, мл. лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Галин Владимир Федорович, 1922 г.р., 10 ап 19 бак, летчик, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Шалаев Сергей Сергеевич, 1915 г.р., 290 ап 19 бак, командир АЭ, ст. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Степанов Петр Александрович, 1912 г.р., 290 ап 19 бак, штурман АЭ, капитан, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Меньшиков Николай Федорович, 1919 г.р., 10 ап 19 бак, штурман, мл. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Кощий Яков Иванович, 1916 г.р., 290 ап 19 бак, командир звена, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Образцов Александр Александрович, 1919 г.р., 290 ап 19 бак, штурман звена, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Орехов Василий Александрович, 1915 г.р., 303 ап 19 бак, командир звена, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Базаев Михаил Владимирович, 1919 г.р., 303 ап 19 бак, штурман звена, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Чикин Николай Сергеевич, 1919 г.р., 303 ап 19 бак, штурман звена, ст. лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Сабинин Александр Денисович, 1918 г.р., 303 ап 19 бак, командир звена, лейтенант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Талалов Петр Васильевич, 1918 г.р., 303 ап 19 бак, командир звена, лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Гнусарьков Федор Иванович, 1915 г.р., 303 ап 19 бак, штурман звена, лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Малышев Николай Николаевич, 1920 г.р., 444 ап 19 бак, летчик, лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Борзых Андрей Петрович, 1920 г.р., 444 ап 19 бак, летчик, мл. лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Кондратьев Игорь Михайлович, 1922 г.р., 444 ап 19 бак, штурман, мл. лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Смирнов Михаил Константинович, 1921 г.р., 444 ап 19 бак, штурман, мл. лейтенант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 33, Оп. 11458, Д. 886].

Шушаков Александр Степанович, 1920 г.р., 10 ап 19 бак, стрелок-радист, ст. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Костылев Алексей Иванович, 1926 г.р., 10 ап 19 бак, воздушный стрелок, мл. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Васильев Александр Федорович, 1922 г.р., 290 ап 19 бак, воздушный стрелок, ст. сержант. Утонул при катастрофе самолета в оз. Ханка между 10.08 и 31.08.1945 г. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195]. Похоронен Приморский край, Спасский р-н, в 3 км юго-западнее с. Троицкое.

Роменский Василий Яковлевич, 1920 г.р., 290 ап 19 бак, стрелок-радист, ст. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195]. Похоронен в 8 км северо-западнее села Богородское, Спасского района, Приморского края.

Вечернин Владимир Акимович, 1919 г.р., 442 ап 19 бак, стрелок-радист, старшина, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Жилин Василий Иванович, 1921 г.р., 442 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Кустов Дмитрий Николаевич, 1919 г.р., 442 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Шахов Алексей Лаврентьевич, 1922 г.р., 442 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Нечаев Сергей Евлампьевич, 1921 г.р., 442 ап 19 бак, воздушный стрелок, мл. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Сычев Виктор Константинович, 1926 г.р., 442 ап 19 бак, стрелок-радист, мл. сержант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Изотов Владимир Васильевич, 1923 г.р., 290 ап 19 бак, воздушный стрелок, ст. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Ефимов Александр Александрович, 1921 г.р., 290 ап 19 бак, воздушный стрелок, ст. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Осипчук Владимир Емельянович, 1921 г.р., 442 ап 19 бак, воздушный стрелок, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Бубенец Петр Семенович, 1917 г.р., 442 ап 19 бак, воздушный стрелок, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Путинцев Николай Константинович, 1917 г.р., 442 ап 19 бак, воздушный стрелок, мл. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Минаков Федор Федорович, 1921 г.р., 442 ап 19 бак, воздушный стрелок, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Абрамов Николай Яковлевич, 1923 г.р., 303 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Аксенов Данил Владимирович, 1918 г.р., 303 ап 19 бак, воздушный стрелок, мл. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Фомин Егор Васильевич, 1919 г.р., 303 ап 19 бак, стрелок-радист, ст. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Соседский Иван Максимович, 1922 г.р., 303 ап 19 бак, воздушный стрелок, мл. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Волькович Самуил Вольфович, 1919 г.р., 303 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Балышев Леонид Игнатьевич, 1922 г.р., 303 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Хрипунов Борис Иванович, 1924 г.р., 303 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Андросов Александр Александрович, 1922 г.р., 444 ап 19 бак, стрелок-радист, сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Рошин Василий Васильевич, 1925 г.р., 444 ап 19 бак, воздушный стрелок, мл. сержант, 09.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Морозов Николай Никитич, 1916 г.р., 444 ап 19 бак, стрелок-радист, ст. сержант, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Красиков Николай Андреевич, 1925 г.р., 444 ап 19 бак, воздушный стрелок, ефрейтор, 10.08.1945 г. не вернулся с боевого задания, пропал без вести. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].

Бондаренко Николай Егорович, 1927 г.р., 444 ап 19 бак, мастер по вооружению, рядовой, 21.8.1945 г. умер от заражения крови после ожога. Первичное место захоронения: Приморский край, Яковлевский р-н, Ново-Сысоевский с/с, с. Н.-Сысоевка, кладбище. [ЦАМО, Ф. 58, Оп. 18003, Д. 1195].