Человек из дома вышел. И звали этого человека Лев Сергеевич. А вышел он на улицу после двухмесячного заточения на самоизоляции в связи с пандемией. Это был сухощавый мужчина роста выше среднего, со спортивной фигурой, седоватыми волосами и задумчивым прищуром светлых глаз. Его поношенная одежда и интеллигентное лицо свидетельствовали о том, что он, видимо, был бережливым и рациональным человеком и не считал нужным одеваться лучше, совершая прогулку. А он, действительно, вышел на разрешённую властями прогулку. Конечно, он мог бы сделать это и раньше, не взирая ни на какие запреты, но, во-первых, не чувствовал в этом необходимости, так как, будучи экономистом, трудился удалённо и работы у него было много, а, во-вторых, опасался и не желал заразиться коронавирусом, чтобы потом бессмысленно страдать в «Коммунарке».
Было самое начало лета. Наконец-то засветило солнце после затяжных дождей. Лев Сергеевич с удовольствием вдыхал свежий утренний воздух, спустив на подбородок медицинскую маску. Остановился около любимой берёзы, растущей рядом с его домом. Берёза была посажена вместе с другими деревьями сразу после окончания строительства квартала пятиэтажных домов, в одном из которых жил Лев Сергеевич. Теперь дерево вымахало метров на десять выше крыши. Лев Сергеевич поднял голову, любуясь молодой листвой. Отходя от главного ствола под углом вверх, прямые сучья заканчивались веерами ниспадающих тонких, похожих на длинные нити, веток, покрытых сверкающими на солнце листьями и напоминающих праздничные гирлянды. Рядом конский каштан украсил свою плотную крону бело-розовыми соцветиями, которые подобно конусообразным свечам поднимались над крупными многопалыми листьями.
Путь Льва Сергеевича пролегал мимо ряда машин и вездесущей помойки в конце дома. Как же без неё?
« Хорошо, что за зеленью почти не видны фасады зданий, - подумал прогуливающийся человек. – Можно вообразить, что там скрываются не скучные однообразные стены, а великолепные фасады парижских домов с их разнообразными чугунными решётками, резными каменными оградами, белыми жалюзи и алыми цветами герани на окнах». Он любил на досуге поразмышлять на разные темы, далёкие от его работы. Всё, что он встречал на прогулке, порождало новые мысли, которые лились легко и свободно.
«Нет, не умеют наши архитекторы работать! – размышлял Лев Сергеевич. – То ли не тех ребят в вузы принимают, то ли в таланты их не верят! Ну почему, спрашивается, Центральный телеграф, объект культурного наследия, архитектурный символ столицы, будет реставрироваться иностранцем? А ведь он был построен по проекту известного русского инженера и архитектора Ивана Рерберга! Что, нет больше пророка в отечестве? Да и не будет, если значимые объекты будут проектироваться зарубежными мастерами! Хорошо ещё, что британец Норман Фостер отказался осуществлять свой проект реставрации Музея изобразительных искусств! Неужели никто из наших архитекторов не в состоянии использовать достижения Шухова, как это делает британец? – вопросы Льва Сергеевича остались без ответа не только потому, что некому было на них ответить, кроме него самого, но также и в связи с тем, что размышления его были прерваны знакомым голосом.
- Привет ветерану пандемии! – голос принадлежал шедшему навстречу соседу Николаю Кирилловичу, который остановился в нескольких шагах ото Льва Сергеевича и приветственно махал ему рукой. Рядом с Николаем Кирилловичем стоял чёрный ньюфаундленд.
Николай Кириллович был невысоким пухлым человеком, лысоватым, с круглым розовощёким лицом, украшенным очками в блестящей оправе. Он принадлежал к той части русских людей, которые больше интересуются глобальными проблемами, чем тем, что происходит рядом с ними. Вот и сейчас, обменявшись с приятелем стандартными любезностями, он поспешил сообщить:
- Между прочим, у меня свои идеи по поводу возникновения коронавируса!
Лев Сергеевич знал, что его собеседник является хорошим физиком, но никак не биологом. Поэтому он слушал с недоверием, но и с любопытством.
- Ведь что такое вирус, вообще? – продолжал Николай Кириллович. – Учёные не могут отнести его к живому, так как всем организмам, даже самым маленьким, таким, например, как бактерии, свойственно клеточное строение. В вирусах же клетки отсутствуют, но генетический материал имеется. Чтобы проявить свою жизнеспособность, то есть, чтобы жить и размножаться, вирус должен использовать механизм какой-нибудь чужой подходящей ему клетки. Отсюда вывод: вирус – это промежуточное звено между неживой и живой материей!
- Ну, и что с того? – непонимающе спросил экономист.
- А то, что я предлагаю свою теорию происхождения жизни на Земле!
- Насколько я помню, биохимик Опарин считал, что жизнь возникла из так называемого «бульона» органических веществ – вставил своё слово Лев Сергеевич.
- Я думаю иначе! Вполне вероятно, что вирусы заполняют космос. Никто же этого не исследовал! Когда они попадают в приемлемые условия, например, на Землю, то могут дать начало жизни. Так что коронавирус вполне мог прилететь к нам из космоса! – утверждал физик.
- Гипотеза интересная! Но главный её недостаток в том, что её нельзя ни доказать, ни опровергнуть! – несколько скептически отреагировал экономист.
Собаке надоело слушать хозяина, и она потянула поводок вперёд. Приятели, пожелав друг другу здоровья, разошлись в разные стороны. Лев Сергеевич продолжил свой путь. Он прошёл между гаражей, выстроившихся в две длинные шеренги. Стены этих строений были разрисованы разноцветными граффити. «Граффити можно считать своеобразным знаком времени, - привычно продолжил свои размышления гуляющий мужчина. – Творческие люди выплёскивают свою не реализованную энергию».
На последнем гараже висел плакат, приглашавший людей проголосовать за поправки к Конституции. «Конечно, поправки нужны, - рассуждал Лев Сергеевич, - но почему-то нет поправки к статье о природных ресурсах. Не может же гора Эльбрус со всем своим содержимым, даже с тем, что ещё не найдено, принадлежать какому-то богачу? Или может? Депутаты считают, что может. Чего-то я не понимаю!»
На этом размышления Льва Сергеевича закончились, потому что он достиг цели своей прогулки: он подошёл к живописному садику, посаженному руками кого-то из жителей. Здесь росли разные цветущие растения. Правда, видно было, что в эту весну в условиях эпидемии никто пока о нём не заботился. Сад зарастал травой. Но из травы выглядывали многочисленные цветочки в виде розовых сердечек с белыми капельками. Это цвела дицентра. Древовидный пион набирал бутоны. Рядом жёлтый рододендрон радовал обильным цветением. К стволу дерева прикрепилась кустарниковая лиана – княжик. Её кремовые цветы напоминали порхающих бабочек.
Лев Сергеевич нагнулся, чтобы вдохнуть запах только что распустившегося тёмно-фиолетового ириса. Восхитительно! Всесильная природа брала своё! Она продолжала жить собственной жизнью, несмотря ни на какую пандемию. И людям надо было ждать, надеяться и сопротивляться в меру своих сил и возможностей.