- Вроде новенький, а как достали уже твои вечные перекуры! - выговаривал мне главный энергетик, - сбегай лучше в «Сумерки богов», проверь потребление электроэнергии, как у них циферки на счетчиках крутятся. Заодно загляни в лабораторный корпус на первом этаже, сто первая комната, по пожарке надо глянуть, все ли в порядке…
- Да хоть сто вторая, - выплюнул я окурок и нехотя поплелся в сторону «Сумерек».- Тоже, задание дают, накой они мне сдались, отказаться, разве, так выгонят сразу, только устроился... - Не гоже казаку ерундой всякой заниматься. Ворчал про себя Сашка Дергун, из казачьего рода, племени, предки которого опасаясь раскулачивания сбежали из родных донских степей в столицу и не прогадали...
Фирма эта, куда я все же отправился арендовала одно из помещений в здании нашего НИИ. Научная работа здесь давно не велась. Помещения спешно приватизировали. Дорогостоящее оборудование простаивало. А деньги делались из воздуха (за счет арендаторов) и благополучно оседали на зарубежных счетах дирекции. Но какие-то крохи наскребали на зарплаты сотрудникам. Это еще ничего, я вот раньше трудился в бывших «Богородских банях», но поругался с начальством, они меня, электрика с третьей группой допуска, заставляли стиральный порошок с КамАЗа выгружать.
Я постучал в одну из дверей длинного, метров восемьдесят, коридора. Недоверчиво выглянула женщина в белом халате. Явственно запахло ванилью.
- Прислали проверить вашу электропожаробезопасность, - озвучил легенду.
Женщина вынужденно впустила и спешно принялась накрывать бумагой столы, за которыми работали пожилые работницы. Я отодвинул один из столов, загораживающий проход к стальному шкафу – электрощиту с ручкой рубильника. Легкая бумага слетела с поверхности, и я невольно бросил взгляд на их продукцию. Весь стол заставлен картонными коробками с одинаковым изображением довольной девицы в купальнике на фоне фиолетового неба. В руках девица что-то держала. Я пригляделся и присвистнул:
- А это чего у вас такое?
Женщина в халате, оказавшаяся мастером участка, недовольно покосилась:
- Не надо скалиться. Это продукция для здоровья женщин, - серьезно осадили меня.
Я старался больше откровенно не пялиться. С деланным видом, демонстративно замерял люмины и проверял наличие средств пожаротушения. А сборщицы, знай себе, буднично натренированными руками вкручивали в «дамское счастье» электромоторчики, цепляли ременную сбрую (для удобства потребителя), навешивали разноцветных «бабочек» с мягкими крылышками (для большего удовольствия) и тут же проверяли на работоспособность с помощью пальчиковых батареек.
Я напоследок еще раз огляделся на предмет наличия средств пожаротушения. Напротив огнетушителя под индивидуальным вытяжным стеклянным шкафом сидела девушка в медицинской маске. Перед ней флакончики с яркими, растворенными в ацетоне красками. Она обмакивала тоненькую кисточку в нужный цвет и расписывала изделия, старательно добиваясь подлинного оттенка человеческой кожи, вплоть до голубоватого цвета рельефно выступающих вен и жилок. Я некоторое время стоял, не шелохнувшись, заворожено наблюдал за ее действиями. В какой-то момент девушка отвлеклась, почесала кончик носика и снова, натянув маску, углубилась в творческий процесс.
Строгая женщина в белом халате оказалась мастером ОТК. Она проверяла (не на себе, конечно) на прочность, эластичность, возможность и наличие механических разрывов, точность подбора необходимого цвета.
Вторую комнату, которую мне также надлежало инспектировать, фирма занимала под цех по изготовлению. Все также неохотно, скрепя сердцем, мне отперли дверь в святую святых. Запах горелой резины вперемешку с аммиаком тут же ударил в нос. С непривычки закружилась голова. Но работникам, двум здоровым лбам в майках и трениках, было не до меня. Не обращая на меня внимания, поминутно вытирая раскрасневшиеся лица, заливали в кассеты жидкий разноцветный латекс, затем накидным ключом закручивали крышки, и пресс-формы торжественно отправляли в термостат, из открытой дверцы которого струился синеватый дымок ядовитого газа. Всосавшись в зонт вытяжки, через систему вентиляции без всяких фильтров он моментально вырывался на уличную свободу и растворялся в атмосфере города. А прохожие, ничего не подозревая, вдыхали свою порцию отравляющих веществ и топали по своим делам дальше.
- Не, хлопцы, вы здесь за деньги здоровья лишаетесь, а я задарма эту гадость нюхать? Никаких «бабочек» уже не захочешь, – плюнул на свою инспекцию и поспешил убраться.
А те лишь посмеялись мне вослед и продолжили, как ни в чем не бывало, отвинчивать гайки, вынимать изделия и остужать их в ванне с отбитой эмалью, где еще недавно замешивали цементный раствор.
В отличие от полулегальных «Сумерек» дверь в сто первую открывалась легко и просто, стоило лишь на ручку нажать. Никого не надо выпрашивать, выстаивать, дожидаться... И никто тебя в глазок не высматривает.
Здесь тоже ванна. Причем, целых три. Они стоят чуть на возвышениях, сложенных из камня и облицованных плиткой. Оператор маканных изделий – старушка Валентина Ивановна, долгожитель местного производства (знающие люди ее ласково именуют Валюшей), тоже работает с латексом. Она опускает в него подогретые алюминиевые модели человеческих рук и тут же, обмакнув, выдергивает из застывающей массы. Набрав таким образом несколько «конечностей», помещает в термостат немецкого производства. Щелкают электроключи, завывает вентилятор, равномерно разгоняя внутри камеры горячий воздух, и процесс пошел…
Через определенное время Валюша извлекает готовые провулканизованные перчатки для скафандров космонавтов. Каждая такая пара – множество индивидуальных обмеров и подгонов под кисть руки.
Я присел за стол и начал заполнять журнал по технике безопасности. Под стеклом увидел групповое фото космонавтов с подписью на английском языке.
– А это кто такие? Вроде не наши будут? – спросил у Валюши
– Это американские астронавты. Те, что первыми на Луне побывали. Видишь подпись Армстронга? Я им перчатки по готовым пресс-формам отливала. Ну, вот на память, - и, потряхивая ситом, засыпала тальком (видимо, для предотвращения слипания) какие-то большие бесцветные шары.
– А что это за мячи?
– Это геофизические зонды для исследования атмосферы Земли и температуры над ее поверхностью.
– Интересно! – восхитился.
Валюша с грустью вздохнула:
- У нас тут и игрушки резиновые раньше изготавливали (олимпийского мишку здесь придумали), маски для подводников, моноласты для пловцов, - и протянула мне маленький прозрачный пакетик, - а это «Изделие №2». Опытной партией выпускают. Бывают даже в форме зайчиков с длинными ушками. Раньше наши ребята за ними охотились, у гаишников вместо штрафов шли на ура…
Я поблагодарил за презент.
- Ну все, закругляйся со своей писаниной, - поторопила меня, - мне макать надо, пока латекс не свернулся, а он у меня высший сорт, в Бразилии и Малайзии закупаем.
Заглянул я по той же надобности и в медицинскую лабораторию. Здесь витали совсем другие запахи, специфические, «медицинские», а в коробки вместо фаллоимитаторов упаковывали каких-то «медуз».
- А это что у вас? – поинтересовался у заведующего тоже в белом халате, но более благожелательного и расположенного к разговору, чем мастер ОТК из «Сумерек».
- Импланты женской молочной железы.
- А эти штучки? – показал на предметы странной формы под стеклянным колпаком вытяжного лабораторного шкафа.
– Импланты человеческих лицевых косточек, вживляемых вместо утраченных после автомобильных катастроф…
И так далее.
В цехе опытного производства, куда меня тоже загнали, грохотали и пыхали жаром сапожные и туфельные прессы. Возле них «колдовали» операторы в брезентовых фартуках. Большие отполированные до блеска цилиндры сжимали, прокатывали до нужной толщины сырую резину. Она медленно и как бы нехотя проползала, ныряя между вращающимися валками, громко щелкая воздушными пузырями. И после этой «пытки» покорно укладывалась на ленту транспортера.
При разогреве резиновой массы выделялся отравляющий иприт, и вальцовщик или каландровожатый, всякий раз наклоняясь над валками, чтобы специальным ножом поправить сбивающееся тягучее глянцевое полотно, вынужден был вдыхать его.
Начальник этого цеха подарил мне тяжелую полицейскую палку:
- Это «демократизатор», - посмеялся он, - только что с пылу с жару изготовили на шприц-машине.
Шприц-машина напоминала старинную мортиру, из разогретого сопла которой черной бесконечной змеей выползала сырая, требующая вулканизации резина…
В отделение черного крашения я не отважился идти. Там ад кромешный. В облаке взвесей работники составляли первичную рецептуру из каучука черной и белой сажи с добавлением минеральных масел. Потом эти компоненты загружали в резиносмеситель. И шнек стальными челюстями при нагреве все перемалывал и смешивал.
Окончательно вымотавшись, порядком испачкавшись в вездесущей саже, я вернулся в свою электромастерскую и снова закурил.