Любимец майской ночи…
Д. Кайгородов
Я родился в разгар соловьиных песен в селе, где за огородами струилась речушка, заросшая ивняком, черёмухой, и у меня такое ощущение, что их песни вошли в мою кровь и плоть до моего рождения. Песнями соловьёв я заслушивался неосознанно с самого раннего детства и знал точно, кто свистит и щёлкает в саду за моим окном.
К соловьям действительно всенародная любовь, по-моему, нет такого человека, который бы не понимал этого слова. В русских былинах, сказках, песнях – всюду встречаются образы, в которых одним из главных действующих лиц является соловей. Тут непочатый край для наших учёных, тут можно написать целую книгу о роли этой птахи в жизни русского человека, о её влиянии, облагораживающем действии на него, на развитие у человека под действием песен чувства красоты, прекрасного, любви к своим лугам, лесам, к своим земле.
С соловьём можно сравнивать представителей того, или иного семейства. Говорить, что поют наравне с ним или лучше, можно не замечать его, но соловей есть соловей и лучшие особи этого рода приведут в трепет самую изысканную душу, удовлетворят любой вкус, ибо его песня так разнообразна, богата звуками и оттенками, что потрясает, заставляет волноваться по-настоящему.
В России лучшим считают нашего восточного соловья, в Германии, Чехии и в других странах – западного. Но всё это говорит о том, что люди разных стран высоко оценивают скромно одетую птаху с большими тёмными глазами.
Есть у него достойные конкуренты, есть, но он, мне кажется, всегда будет наивысшей точкой отсчёта.
Существует легенда, что соловей, признаваясь своей возлюбленной в подлинности чувств, запел однажды с такой страстью, что сердце его не выдержало, и он умер с песней на устах...
Было время, когда слушать выдающегося певца собирались в трактире, где он подвешенный в клетке к потолку, ублажал и купца, и ремесленника, и бездомного бродягу.
Русский человек никогда не терял благородства своей души и у него отношение к птахам было всегда доброе, а к своим любимым певцам он относился благоговейно, можно сказать – свято, что совсем не подходит к некоторым странам Запада, где до сих пор практикуется отлов певчих птиц и приготовление из них всевозможных блюд.
Я знал одного москвича, который во время голода (такое было не раз в России) делился последними крохами своего хлеба со своими птицами.
Соловьи прилетают к нам из стран Средней и Западной Африки в первой декаде мая, соловьиная волна идёт постепенно, сначала докатывается до южных районов, потом до Москвы, а затем и до других регионов.
Обычно они распеваются ранее соловьиного дня – 15 мая и их песня длится примерно до середины июня, хотя некоторых певцов можно услышать и позже.
Отловленную птицу до 10 мая сажают в бамбуковую клетку с мягким верхом, занавешивают светлой тканью и дают обязательно шевелящихся мучных червей, куколок, хрущей, потом её постепенно приучают к мягкой смеси.
В неволе соловей неплохо осваивается,(если он удачный, так как не все соловьи распеваются в домашних условиях), при хорошем уходе неплохо переносит линьку. Ему можно предлагать кузнецов, жучков, бабочек, свежие ягоды бузины, дерёна.
Мною отловленный старый соловей во время цветения черёмухи (и именно под кустом черёмухи) среди старых дубов запел уже через день, а через 10 дней потрясал квартиру ежедневно в течение 3-4 часов ураганом свистов и трелей, пел с такой силой, что казалось, вот-вот вышибет двери или пробьёт стену. В это время я не мог сидеть, не мог ничего делать, а невольно ввергался в водоворот могучих трелей, которые катились полноводной рекой.
Приведу пример соловьиной песни, сделанный замечательным писателем И. С. Тургеневым: «…Хороший соловей должен петь разборчиво и не мешать колена, – а колена вот какие бывают:
Первое: пульканье – этак: “пуль, пуль, пуль, пуль…”.
Второе: клыканье – “клы, клы, клы”, как желна.
Третье: дробь – выходит примерно, как по земле разом дробь просыпать.
Четвёртое: раскат – “тррррррр…”.
Пятое: пленьканье – почти понять можно: “плень, плень, плень…”.
Шестое: лешева дудка – этак протяжно: “го-го-го-го-го”, а там коротко: “ту!”.
Седьмое: кукушкин перелёт. Самое редкое колено, я только два раза в жизни его слыхивал – оба раза в Тимском уезде.
Кукушка, когда полетит, таким манером кричит. Сильный такой, звонкий свист.
Восьмое: гусачок – “га-га-га-га…” У малоархангельских соловьёв хорошо это колено выходит.
Девятое: юлиная стукотня. Как юла – есть птица, на жаворонка похожая, – или как вот органчики бывают, – этакой круглый свист: “фюиюииюию… ”.
Десятое: почин – этак: “тий-вить”, нежно, малиновкой. Это по-настоящему не колено, а соловьи обыкновенно так начинают. У хорошего, нотного соловья оно еще вот как бывает: начнёт – “тий-вить”, а там – “тук!”. Это оттолчкой называется.
Потом опять – “тий-вить… тук! тук!”. Два раза оттолчка – и в полудара, эдак лучше; в третий раз “тий-вить” – да как рассыплет вдруг… дробью или раскатом – едва на ногах устоишь – обожжёт! Этакий соловей называется с ударом или с оттолчкой. У хорошего соловья каждое колено длинно выходит, отчётливо, сильно; чем отчётливей, тем длинней. Иной даже с оборотом – так длинен: пустит, например, колено, дробь, что ли, – сперва будто книзу, а потом опять в гору, словно кругом себя окружит, как каретное колесо перекатит – надо так сказать».
Часто отловленных весной птиц выпускают на волю после того, как они прекращают петь, т. е. этим же летом. Но особенно хороших особей оставляют в надежде услышать песнь своей любимой птахи еще зимой под свист вьюги. На это решаются настоящие любители, прикладывая много сил и окружая вниманием, чтобы птица была в хорошей форме и быстрее запела. Но это целая наука и начинающему любителю за такое дело браться не следует.