Кроме дарственной на недвижимость, в тайнике лежали три незнакомых Ляле пакета. В одном из них, самом тяжелом, она нашла бабушкины золотые украшения, а также старинные золотые и серебряные монеты. Во втором пакете Добрынины обнаружили не только документы на дачу, но еще множество всяких старых, неизвестно зачем нужных документов, но посмотрели пока бегло. Распечатав третий пакет и обнаружив в нем большой и маленький конверт, девушка остановилась.
- Что это?
- Давай посмотрим.
- Вадимушка, здесь написано, чтобы я вскрыла конверт только в случае возникновения странной, необычной, чрезвычайной ситуации.
- Интересно... - задумчиво произнесла Лидия Михайловна. - Неужели материнский инстинкт подсказывал ей, что сын не погиб?
- А так бывает? - спросила Зинаида Васильевна.
- "На свете много, друг Горацио, такого..." - процитировал Добрынин.
- Так бывает не только с матерями, но и с любящими женами. - ответила старая дама. - Во время войны, да и после нее, такие случаи не были редкостью.
- И многие дожидались своих родных?
- Всяко бывало... - отозвалась сватья. - Сколько раз я видела своими глазами, как, похоронку получив, женщины замертво падали. Много им времени требовалось, чтобы пережить потерю и найти в себе силы жить дальше ради детей или стариков-родителей... А потом, смотришь, проходит время, и возвращается муж или сын, весь израненный, но живой. И опять она замертво падала, но на сей раз от счастья...
- Бабушка Ира рассказывала, что так дедушка Гриша с войны вернулся осенью 1943 года... И похоронку она на него получила, и родители его, узнав, что сын их погиб, умерли с горя, а она не верила, что его больше нет. Чувствовала, что ее Гришенька жив. Поминать за упокой наотрез отказывалась. Молилась только о здравии его. Траур не надевала, а окружающим читала стихи Константина Симонова. Она рассказывала, что соседки и сослуживицы думали, что свихнулась баба с горя. Тогда много таких было... А потом, осенью 1943 года она на работе была...
- Кем она работала? - поинтересовалась Зинаида Васильевна.
- До войны она была, как и ты, учительницей, но преподавала французский язык. А во время войны пошла работать в госпиталь - писала письма под диктовку раненых бойцов и санитарила по мере надобности. И в одном из них, тяжело раненом, еле живом, она узнала своего Гришеньку...
- Тогда вероятность того, что она продолжала ждать сына, возрастает. - отозвался Добрынин. - Но тогда вот что странно - она передает все имущество внучке, ставшей после гибели сына единственной ее законной наследницей, не по завещанию, которое можно легко оспорить, а по дарственной, которую оспорить сложно, если вообще возможно...
- Что ты хочешь сказать? - поинтересовалась Елена.
- То, что уже говорил - твоя бабушка, руководствуясь какими-то, ей одной известными достаточно серьезными мотивами, совершила абсолютно осмысленный и явно правильный, но, на первый взгляд, совершенно нелогичный поступок.
- Чем же он так нелогичен?
- Лялечка, мы об этом уже говорили...
- Мы о многом сегодня говорили. Я уже забыть успела от обилия новостей хороших и разных...
- Мы говорили о том, что твоей бабушке вообще не следовало ни о чем подобном задумываться. Как единственная наследница, ты после ее ухода даже и без завещания получила бы и дачу, и квартиру, и вообще все ее имущество.
- А она вела себя так, словно понимала, что я являюсь совсем даже не единственной ее наследницей... - начала припоминать Елена.
- Правильно. Похоже, что у нее хватило мозгов предположить, что ее сын, вернувшись, обязательно попытается завладеть имуществом и использовать не по назначению...
- И старалась, в меру сил своих, обеспечить и защитить меня от домогательств своего собственного сына. - задумчиво закончила фразу девушка.
Продолжение следует...