«А вас, Штирлиц, я
попрошу остаться». Г.А.Мюллер
На трибуну поднялся председательствующий в Совете Европы премьер-министр Бельгии.
- Дамы и господа! Хочу поздравить Вас с успешным окончанием беспрецедентно затянувшейся операции по вытеснению нелегальных мигрантов за пределы Евросоюза.
Раздались жидкие аплодисменты.
- Однако, мы столкнулись с новыми трудностями. Территории Франции и Германии практически обезлюдели. Мало того, что население этих стран сократилось более чем вдвое; на сегодня, в каждой из них на десять женщин приходится ноль целых, семьдесят две сотых гетеросексуально ориентированного мужчины. О какой рождаемости и восстановлении численности можно говорить в подобной ситуации? Нужны радикальные и нестандартные решения вставшей во весь рост проблемы.
Оратор сделал паузу и обвел зал пристальным взглядом. Спящих не обнаружилось, все внимательно слушали.
- В связи с создавшейся ситуацией, предлагаю, создать оперативные группы по привлечению к возвращению на историческую родину мужчин коренных национальностей из третьих государств, а именно, французов из Канады и американских штатов Флорида и Луизиана, немцев из Парагвая, Аргентины, Казахстана и России. Пострадавшим странам изыскать бюджетные средства на осуществление данной программы. Кто за?
Короткое голосование, и директива вступила в действие.
1
Адам Вольфович Шлоссер работал механиком глинозёмного цеха Богословского алюминиевого завода и, естественно, ничего о программе ускорения роста народонаселения в Европе не слышал. Тем более, что, невзирая на высокий рост и светлые волосы, никак под неё не подпадал, ибо в свидетельстве о рождении в графе «национальность» у нашего героя чёрным по зелёному было написано: «еврей». Арийская внешность сына была источником постоянных раздоров в семье главного гинеколога города Краснотурьинска Вольфа Моисеевича Гебеля. Главный эндокринолог того же города Софья Соломоновна Гебель объясняла данный феномен генетическим проскоком, но муж считал данную версию недостаточно убедительной. Уж больно похож был мальчик на друга семьи, главного инженера алюминиевого завода, Андрея Петровича Синицина. С годами сходство только усиливалось и доставляло уважаемому всеми женщинами города специалисту невыносимые моральные муки. Наш герой не пошёл по стопам отца, а поступил на механический факультет политехнического института в Екатеринбурге, что вызвало новую порцию раздоров и подозрений в семье советских медработников. Закончив ВУЗ, он вернулся в родной город и устроился по специальности на градообразующее предприятие. Там Адам и познакомился с крупной, под стать себе, звездой бухгалтерии Ольгой Шлоссер, от семи лет совместной жизни с которой, у него остались дочь Анна и фамилия Шлоссер. Почему он взял фамилию жены? А вы попробуйте пожить в России с фамилией Гебель. Слишком похожа она, ну, сами знаете на чью. И били Адама в детстве нещадно, и в институте гнобили за «родственника». Кто станет разбираться, есть там, на конце, буква «с» или нету. Вот и решил парень, пусть хоть детей его минует чаша сия.
Сначала Софья Соломоновна рыдала, когда сын привёл домой немецкую невестку, но в два раза сильнее, когда он с ней расстался.
- Шлимазл, - причитала она – моя внучка будет расти сиротой.
- Успокойтесь, мама. Во-первых, у неё есть мать, да и отец никуда деваться не собирается.
- Я знаю жизнь, Адик. Это ты сейчас так говоришь. Потом найдёшь себе другую женщину, заведёшь с ней детей и забудешь про Анечку. Да и Оля в разведёнках не засидится. Откуда ты знаешь, как будет относиться её новый муж к чужому ребёнку?
Как порядочный человек, купленную в ипотеку двушку он оставил своим женщинам и вернулся в отчий дом. Через две недели совместного проживания с любимой мамой, в голове Адама стали роиться планы побега. Не мудрствуя лукаво, он воспользовался самым простым. Ему уже давно строила глазки пухлая повариха Настя из цеховой столовой. Был у неё правда прицеп в виде сына-Дауна, но помучившись года три, она сдала его в интернат и проживала в двухкомнатной хрущобе одна одинёшенька. Вечером после смены Адам заглянул к даме на рюмку чая, а после следующей и вещи перенёс. В процессе сборов мама возмущённо сопела, но отпустила сына без особых комментариев. Видимо, и она от его постоянного присутствия отвыкла.
Анастасия твёрдо придерживалась мысли, что путь, скорее, целое шоссе к сердцу мужчины, лежит через его желудок. За ужином в ненаглядного загружалось такое количество жареного и пареного, что, вместо исполнения мужских обязанностей, он банально засыпал. Сожительница умилённо смотрела на эту картину, мыла посуду, а потом ловко ныряла под тёплый бочок. Чтобы не сильно растолстеть, Адам стал придумывать себе занятие на вечера и выходные. Точнее, оно у него было давно: доводить до ума свой престарелый "Ауди". Любой механик, по определению, любит возиться с железяками. Адам не был исключением, и вскоре увлёкся процессом не на шутку. Приятно было видеть, как под твоими руками кусок металлолома превращается в автомобиль бизнес класса.
Стоило только жизни нашего героя войти в спокойную колею, как пришла беда, причём, откуда не ждали. Его попросили с работы. Алюминиевый завод строили во время войны, когда с расходами никто не считался; армии нужны были самолёты. Месторождение бокситов рядом, квалифицированные руки есть, что ещё нужно? Завод стал градообразующим предприятием и весь советский период только рос, но, когда он стал частным предприятием, вдруг выяснилось, что, поскольку, рядом нет источника дешёвой электроэнергии, а она – хлеб алюминиевой промышленности, продукция предприятия абсолютно нерентабельна. Владелец завода – компания «Русский алюминий» приняла решение его закрыть. Начались народные волнения, крик о помощи дошел до Кремля. И хозяева пошли на попятный. Было принято компромиссное решение: алюминиевый цех, как основной потребитель энергии, закрыть, а глинозёмный цех оставить. Семьдесят процентов работающих сохранили свои места и успокоились. Борьба владельцев с ненужным им заводом приняла скрытый и затяжной характер, описываемый термином «оптимизация производства». Через пару лет работяги научились без запинки произносить слово «аутсорсинг». При огромном «Русале» состояла масса более мелких компаний, занимавшихся одним видом деятельности на всех его заводах. Вот и механическая служба постепенно прекратила своё существование, а вместо неё появился Краснотурьинский филиал «Русской инжиниринговой компании». Практически ежегодно штатное расписание пересматривалось, естественно в сторону уменьшения. Дошла очередь на выход и до Адама.
Его рабочим местом стал гараж. Он перебирал соседям полудохлые движки их стареньких авто за очень скромные деньги, поэтому проблем с клиентурой не имел. Копаться с железяками ему нравилось всегда, а то, что в машинном масле с головы до пят, так и по заводу не в смокинге ходил.
Как и обычно, верхняя половина его туловища находилась под капотом очередных «Жигулей», когда за спиной раздалось осторожное покашливание. Адам обернулся и столкнулся нос к носу с мужеподобной дамой лет сорока-пятидесяти, точнее определить было трудно.
- Вы на ремонт записаться? – поинтересовался механик.
- Нет, - у неё явно был какой-то западный акцент – Я из германского консульства. Вы Адам Шлоссер?
- Да, это я, - он обтёр ветошью грязные руки – Что вы хотели?
- Я - Магда Хартманн, и у меня есть к вам конкретное предложение от имени Германии. Разговор серьёзный, поэтому хотелось бы провести его не здесь, а в более подходящем месте.
Адам задумался. Тащить тётку домой? Нет, Настя обязательно приревнует для начала, а если услышит что-нибудь интересное, обязательно раззвонит на всю округу.
- Хорошо. Давайте встретимся в «Золотом петухе» на Чернышевского 5, скажем, в девятнадцать ноль-ноль.
Дама записала полученную информацию в смартфон и протянула руку.
- До вечера, герр Шлоссер.
Адам подставил для рукопожатия более-менее чистое место правого рукава, а потом долго смотрел вслед удалявшейся чеканным шагом тётке. Как она его нашла здесь, и что ей от него надо?
Ответ на первый вопрос нашёлся быстро. Он набрал бывшую супругу, справился о здоровье дочери и как-бы невзначай спросил, не интересовался ли им кто в последнее время. Ольга рассказала, что как раз вчера вечером его искала какая-то женщина с сильным акцентом и была направлена в гараж, поскольку точного адреса его нынешнего проживания они с Анной не знают.
Тем же вечером в «Золотом петухе», что, согласитесь, звучит довольно символично, вымытый, выбритый и втиснутый в оставшийся со свадьбы единственный костюм Адам Шлоссер впервые услышал о директиве Евросоюза по ускоренному повышению рождаемости в Германии. Адам не выдержал, рассмеялся, и уже хотел спросить, какое отношение он – стопроцентный еврей имеет к программе по воспроизводству немцев, но что-то его остановило, и он решил дослушать странную даму до конца. Магда, не отрываясь от кружки пива, поведала буквально следующее:
- В случае вашего согласия, по прибытию в фатерлянд вы получите гражданство, тридцать шесть тысяч евро подъёмных, бесплатное проживание в предоставленной государством квартире, полугодовые курсы изучения немецкого языка. В дальнейшем, оплата вашего труда, (она так и сказала, труда) будет производиться сдельно, из расчёта пятьсот евро за каждого произведённого младенца женского пола и восемьсот евро – мужского. С каждой клиенткой будет подписан контракт, исключающий все возможные претензии к вам с её стороны. Я имею в виду не только алименты, но и недовольство полом, ростом, весом, цветом глаз или волос новорожденного.
Челюсть у Адама потихоньку съезжала вниз. Он даже пару раз незаметно ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться, что это не сон, но всё говорило за то, что хвалёный немецкий орднунг дал какой-то необъяснимый сбой, купившись на его имя и фамилию, и жаждет заполучить герра Шлоссера в свои отеческие объятия на условиях, приближённых к сказочным. Он сделал вид, что напряженно думает. А думал-то лишь об одном, что произойдёт, когда обман раскроется, потому что согласие был готов дать в ту же секунду. Да, чёрт с ними, даже, если выдворят из страны и потребуют вернуть деньги, взять с него нечего при всём желании, кроме анализов и старого «Ауди».
- А какова будет процедура оформления документов, если я, предположим, соглашусь? – максимально осторожно спросил он.
- Вот список необходимых документов, - она порылась в сумочке и протянула ему бланк – Как только соберёте, позвоните по указанному телефону. Вам назначат дату приёма в консульстве в Екатеринбурге. Получите визу, и милости просим.
Дома Настя, которой он сообщил, что идёт на важную встречу, касающуюся дальнейшего трудоустройства, набросилась на него с расспросами. Ещё по дороге он придумал для неё версию, будто ему предлагают годичный контракт на заводе Тиссен. Там он подзаработает деньжат и наконец женится на ней, а если договор продлят, то заберёт её с собой в Германию. В результате, вместо истерики Адам получил вечер восторженных поцелуев, плавно перетекший в ночь любви и поклонения.
Утром сожительница убежала на работу, и он смог в спокойной обстановке изучить выданный немкой список. Уже на втором пункте возникла грандиозная проблема: национальность родителей в свидетельстве о рождении. Её нужно было как-то поменять, а сделать это можно только в ЗАГСе. За взятку в нашей стране, как известно, тебе сделают что угодно, но у незнакомого человека деньги никто не возьмёт. Сидит там какая-нибудь пожилая толстая дама, которая за своё место трясётся. Зачем ей рисковать? И тут Адам подумал, что все женщины этого города – пациентки его отца. Уж ему-то не откажут. Он оделся и направился в городскую клинику.
Отцу он изложил ту же версию про трудовое соглашение, добавив только, что для заключения контракта нужно стать немцем.
- И ты готов отказаться от родителей и своего народа ради нескольких тысяч евро?! – отец воздел руки к небу.
- Папа, не передёргивай. Ни от кого я не собираюсь отказываться, но здесь я сижу без работы, а там предлагают неплохие условия. Заработаю деньжат, вернусь, открою своё дело. В конце концов, труд сделал из обезьяны человека, - усмехнулся Адам.
- Бредовая идея, как, впрочем, все идеи у коммунистов. Человека из обезьяны сделало мясо, как пища, содержащая большое количество белка. Очень развивает мозг, знаешь ли. Тебе бы тоже не мешало есть его почаще.
Тем не менее отец набрал какой-то номер и после продолжительного обмена любезностями попросил собеседника выполнить просьбу его сына.
Заведующая ЗАГСом Мария Степановна действительно оказалась грузной дамой лет пятидесяти пяти. Просьба найти бланк свидетельства о рождении советского образца её несказанно удивила.
- Вообще-то это были документы строгой отчётности, но возможно в архиве и сохранились неиспользованные экземпляры. Посидите, молодой человек, я схожу пороюсь.
Мощным крейсером проплыла она мимо посетителя и скрылась за дверью. Минут через сорок заведующая вернулась, сжимая в руке вожделенную бумажку.
- Это точно для Вас лично? – переспросила она, протягивая бланк просителю.
- Абсолютно. Премного Вам благодарен.
- Привет отцу.
- Обязательно передам. Спасибо ещё раз, - уже в дверях Адам изобразил самую обаятельную улыбку.
В канцелярском магазине он прибрёл перьевую ручку и чернила, а в конторе, изготавливающей печати и штампы ему за два часа вырезали печать по оттиску. Вечером Анастасия своим округлым почерком заполнила чистый бланк, и её сожитель снова стал Шлоссером, но уже на двадцать шесть лет раньше.
Проходя дальше по списку, Адам вдруг вспомнил, что в военном билете национальность тоже указана. Чертыхнувшись, полез в тумбочку за книжкой. Хотя, он же получал новый военник в связи со сменой фамилии. Вдруг, повезёт. Так, Шлоссер Адам Вольфович. Русский?! Вот удружила, неведомая тупая секретарша, так удружила. Раз живёшь в России, значит русский, логика железобетонная, немцев должна убедить.
Он набрал заветный номер. Женский голос на другом конце линии:
- Генеральное консульство Германии в Екатеринбурге. Слушаю Вас.
Выслушав Адама, девушка бесстрастно произнесла:
- О времени приёма у консула Вам будет сообщено посредством СМС на номер, с которого Вы сейчас звоните, - и отключилась.
Сообщение пришло через час. Через десять дней, попрощавшись с родными и Настей и крепко напившись с приятелями, Адам направился навстречу приключениям.
2
Самолёт «Аэрофлота» приземлился в порту города Дюссельдорф. Все пассажиры двинулись к выходу, а Шлоссер по указателям в направлении отделения министерства внутренних дел. Там у него оперативно сняли отпечатки пальцев, сфотографировали и выдали временное удостоверение личности, которое он должен был в течение трёх месяцев обменять на постоянное.
Адам со своим скромным чемоданчиком смотрелся не иммигрантом, а, скорее, командированным на короткий срок. Он издалека заприметил худосочную брюнетку слегка за тридцать, размахивавшую листком с его фамилией и направился прямиком к ней. Чтобы компенсировать разницу в росте, ему пришлось изрядно согнуться.
- Здравствуйте. Шлоссер – это я.
Женщина слегка смутилась от его крупных габаритов, но быстро взяла себя в руки.
- Катя Хаас, - она протянула маленькую ладошку – Я буду помогать вам с устройством на первых порах.
- Очень приятно, - Адам аккуратно пожал протянутую руку.
- А где ваш багаж?
- Всё своё ношу с собой, - он развёл руки в стороны, демонстрируя, что больше никаких вещей не будет.
- Ну что же мы стоим, тогда пройдём к машине.
Они двинулись в сторону паркинга.
- А вы, Катя, откуда сами?
- Меня вывезли из Кокчетава в трёхлетнем возрасте. Это в Казахстане. Но родители дома всегда говорят по-русски, вот и я не забываю.
- Что-то я в аэропорту не заметил нехватки мужского населения, не пойму в чём проблема, перевёл разговор на насущную тему Адам.
- Их много, но большинство однополые или как вы их называете?
- Голубые.
- Голубые? Смешно, - женщина с улыбкой посмотрела на него – А если женщины?
- Розовые. А вы сами, Катя, извините, предпочитаете мужчин?
Она остановилась, повернулась к нему, заговорила отрывисто и очень серьёзно.
- Я была с мужчиной один раз. Давно. Он был пьян. Мне очень не понравилось. Но теперь ввели такие огромные налоги на бездетность, что я тоже записалась к вам на приём.
- Польщён, - обескураженно пробормотал будущий труженик секс-индустрии, - постараюсь оправдать высокое доверие.
- Не дурачьтесь, - Катя от души рассмеялась.
Они погрузились в видавший виды «Гольф» и выехали на трассу. Тут фройляйн Хаас вспомнила о своей миссии и стала объяснять правила игры.
- Квартиру вам сняли в районе Бенрат. Это пригород, но там есть необыкновенно красивый ампирный замок с огромным парком. Он так и называется Шлоссер-парк. Может быть в вашу честь? До центра можно добраться на трамвае, автобусе или электричке. Завтра вам нужно будет открыть счет в банке, на который государство переведёт подъёмные средства и записаться на шпрахи – курсы немецкого языка. Кроме того, на этой неделе нужно будет пройти полное медицинское обследование, без которого допуск к работе (она так и сказала, работе) невозможен. Затем распорядок будет таким. С восьми утра до полудня учёба, а с тринадцати до семнадцати приём назначенной на данную дату клиентки. Она должна предоставить медицинскую справку и акт выполнения работ в двух экземплярах. Свои экземпляры с подписями обеих сторон будете сдавать мне еженедельно. Суббота и воскресенье – выходные дни. Можете заниматься чем хотите. В случае неудачи повторное оплодотворение через месяц. Контракт ваш рассчитан на три года. Вроде, ничего не забыла. Вопросы?
- Боюсь, если все эти, - Адам замялся – клиентки потребуют от меня уплаты алиментов, никакой зарплаты не хватит.
- Никаких финансовых и иного рода претензий к вам предъявлено быть не может. Это оговорено в контракте.
- Что значит «иного рода».
Катя улыбнулась.
- Претензий к росту, весу, цвету волос или глаз младенцев.
- И то хлеб. Отпуск?
- Согласно трудового законодательства. Календарный месяц, но не ранее, чем через полгода после начала трудовой деятельности, которая приравнивается, кстати, к государственной службе. Что ещё?
- Зачем этот личный контакт? Не проще сдавать сперму в банк, а женщины получат её там по разнарядке?
- Банки спермы предприятия частные, они платили мужчинам, и поэтому в доноры шли люди с низкими доходами, в основном иммигранты. Лишившись донорской базы большинство банков разорились и прекратили своё существование, оставшиеся взвинтили цены на свои услуги, а ответственности за результат не несут. Система, по сути, разрушена. Государство не посчитало целесообразным восстанавливать её для выполнения нашей программы.
- А если кто-нибудь из клиенток мне так понравится, что я захочу жениться?
- Никто не может запретить жениться, но брак не освободит вас от исполнения условий контракта, поскольку вы обязаны отработать потраченные государством средства.
Всю оставшуюся часть пути Адам задумчиво молчал, с трудом переваривая полученную информацию.
Дорога заняла около часа. Наконец, они подъехали к четырёхэтажному дому, похожему на все окружающие.
- Кобленцерштрассе 14, квартира 2, - объявила его проводница, заглушив мотор – Прошу.
Квартирка находилась на первом этаже и состояла из гостиной, совмещённой с кухней и одной спальни, в которой едва помещались платяной шкаф и огромная двуспальная кровать. На барную стойку, отделявшую кухню от гостиной Катя выставила три прозрачных баночки.
- Это для анализов. Нужно собрать мочу, кал и сперму с утра на голодный желудок, завтра повезём их в лабораторию для исследования.
- Не понял, а как я соберу сперму самостоятельно? - возмутился Адам.
- Ну, не знаю, как мужчины это делают, - замялась фройляйн – руками, наверно.
- Нет, вы обязаны мне помочь, тем более, что всё равно стоите в очереди на обслуживание.
- Что вы. У меня нет с собой ни справки, ни актов, и вы ещё свою аккредитацию не получили, - неуверенно возразила женщина. Но было поздно, Адам уже сгрёб её в охапку и увлёк в спальню.
- Не переживай, всю бухгалтерию оформим задним числом.
Часа через полтора, когда анализ был собран в полном объёме, а парочка порядком утомилась, Адам предложил:
- Может в гастроном метнёмся, кушать очень хочется.
Катя рассмеялась и громко чмокнула его в щёку.
- Здесь магазины допоздна не работают. Все давно закрыты. Давай переберёмся ко мне, там есть чем тебя накормить.
Они переместились на пару кварталов в точно такую же квартиру, где поужинали, выпили за знакомство и снова завалились в постель.
Катя разбудила его ни свет, ни заря и развила бурную деятельность. Уже в восемь они были в поликлинике, где исследуемый сначала сдал все свои баночки, потом кровь, а затем прошёл всех врачей по установленному списку. Девушка в регистратуре сообщила им, что заключение будет готово через три дня, и на этом медицинская часть подготовки была окончена. Ближайшее отделение Дойче банка располагалось в соседнем здании. Бумаги, необходимые для открытия счёта готовили очень долго. Потом он расписался в указанных местах, получил свой экземпляр договора, а за картой велели явиться назавтра. Следующий пункт программы – шпрахи. Школа располагалась примерно на середине пути из Бенрата в центр города. Ехали минут двадцать. Там они выяснили, что ближайшая группа набирается на десятое число следующего месяца, т.е. только через три недели. Адама записали в неё под номером один. В конце концов, неугомонная Катя притащила его в управление внутренних дел, где после длительного сидения в очереди, он подписал заявление на замену временного паспорта, полученного ещё в аэропорту.
- Всем спасибо, все свободны, - облегчённо выдохнул новоиспечённый бюргер, - по-моему пора перекусить.
- Здесь, в центре, всё очень дорого. Поедим в Бенрате.
- Нет, хочу ресторан с видом на Рейн. Я плачу.
- Да, откуда у тебя деньги, ты же ещё подъёмные не получил? – удивилась Катя.
- Привёз из дома немного. У нас, знаешь ли, тоже можно евро в банке купить.
Они вышли на набережную и уселись за столик летнего кафе. По Рейну непрерывно сновали длинные плоские баржи и прогулочные пароходики. Цены в кафе действительно кусались, но Адам решил не мелочиться.
- Салаты не бери, - подсказала местная жительница, - это просто листья салата на которые сверху набросано немного рыбы или курицы.
Кавалер заказал себе антрекот, дама филе индейки.
- Слушай, а какое пиво здесь местное?
- «Уриге». Тёмное, в пику жителям Кёльна, которые предпочитают светлое. Здесь всё наоборот от Кёльна, потому что города извечно борются за лидерство в земле Северный Рейн-Вестфалия. И на сегодняшний день, Дюссельдорф – её столица.
- А ты какое будешь?
- Я – «Варштайнер», без изысков.
После обеда небольшая экскурсия. Честно сказать, после ковровых бомбардировок союзников достопримечательностей осталось мало. Пытались после войны восстановить облик старого города, но, видимо, те же неумелые руки, что сначала в плену строили жилые кварталы Краснотурьинска, а по возвращению на родину, Дюссельдорфа. Больше всего понравился Адаму барельеф, посвящённый нежданному счастью. На нём изображён мужик, присевший по большой нужде и обнаруживший, что на этот раз из него высыпаются золотые монеты.
Усталые, но довольные тем, что исполнили всё запланированное на день, наши герои вернулись в квартиру Кати и прямиком проследовали в постель. В последующие дни они получили в банке карточку, половину денег с которой он сразу отправил бывшей на содержание дочери, в поликлинике заключение о его физическом и венерическом здоровье, в министерстве внутренних дел паспорт гражданина Германии, и все события отмечали в скромной девичьей спальне.
3
Уже через неделю Адам был готов к приёму первой пациентки. Он долго думал, в чём их встречать, не в смокинге же. Решил попробовать в качестве униформы вафельный халат на голое тело. Ровно в час дня раздался звонок. Шлоссер открыл дверь и оторопел. Перед ним стоял огромный кусок сала, килограмм на сто пятьдесят. Но не успел он и подумать, как же ему исхитриться осуществить свои обязанности, как посетительница шагнула за порог и захлопнула за собой дверь. Потом она повалилась на колени, раздвинула полы его халата и впилась в член губами. С неожиданной ловкостью стянула с себя джинсы семидесятого размера и похожие на парашют трусы, так что первую подпись в акте выполненных работ Адам заработал прямо на придверном коврике.
После её ухода первым делом бросился в душ. Хотелось напиться, и он набрал Катю, но та почему-то не взяла трубку. Пришлось выпить одному. Господи, если они все такие, долго ему не протянуть. Но ведь фройляйн Хаас тоже записана к нему на приём, значит не всё так печально. И хоть столь выдающихся экземпляров больше не попадалось, общий лишний вес посетивших его за пять дней женщин составил не менее трёхсот килограмм.
Катя, упорно не отвечавшая на его звонки, приехала в воскресенье забрать скопившиеся акты. Адам обрадовался, потянулся поцелуем к её щеке, но та неожиданно отстранилась.
- Ты, куда пропала, я названиваю тебе всю неделю? Мне же кроме тебя и поговорить здесь не с кем. Я чувствую себя каким-то безмолвным секс-автоматом, это же не по-русски.
Катя потупилась.
- Прости. Согласна, свинское поведение с моей стороны, но ничего не могу с собой поделать. Зря я настолько с тобой сблизилась. Мне теперь нестерпима мысль, что ты спокойно делаешь с другими всё то, чем мы с тобой занимались. Я чувствую себя одной из. Вот возьми, я подписала акт тем числом, когда должна бы была прийти к тебе, - она протянула ему бумагу, Адам автоматически зажал её в руке – Я буду помогать тебе в соответствие со своими должностными обязанностями и, конечно, впредь отвечать на твои звонки, но не требуй от меня большего.
Катя сгребла в сумочку чёртовы бумаги и, всё чаще хлюпая носом, убежала. Да, ситуация. Лишиться в одночасье единственного друга и переводчика – реальная засада. Тут без поллитры не обойдёшься. Бутылка быстро закончилась, но тоска не отступила. Хотелось позвонить домой, поплакаться маме. Он с трудом сдержался и завалился спать, полный жалости к себе.
Ещё через неделю Адам смирился с мыслью, что мало - мальски симпатичных немок в природе не существует, поэтому ему и платят за их осеменение такие большие деньги. Главное, не пытаться искать в них индивидуальность и даже в графу «имя» не заглядывать. Сделал дело и ауфвидерзеен. Катю в воскресенье он встретил уже совершенно бесстрастно, и всё её посещение заняло не больше трёх минут.
С началом обучения на курсах немецкого распорядок дня уплотнился необычайно. На трамвае до школы оказалось двенадцать остановок. Утром ничего, а вот добраться в полдень за час домой получалось с трудом. К тому же, у него никогда не было способностей к языкам и, чтобы не отставать от программы, приходилось заниматься и вечерами тоже.
Но судьба, явно испытывавшая его на прочность, вдруг преподнесла королевский подарок. В очередной раз, еле успев помыться после возвращения со шпрахов, он открыл по звонку дверь и замер; на пороге стояла модельного вида блондинка, лишь на полголовы ниже его. Удовлетворённая произведённым эффектом, она улыбнулась во все тридцать два зуба и спросила:
- Могу ли уци?
Адам механически сделал шаг назад.
- Прошу, проходите.
Девушка осторожно прикрыла дверь и протянула ладонь для рукопожатия.
- Я сама Иванна из Хрватске.
- Адам из России.
Рука была мягкой, но сильной. Он задержал её в своей, но тут Иванна расхохоталась, шепнула ему на ухо: «Встае се», и взглядом показала на быстро поднимающиеся полы халата. Адам смутился и отпустил руку, но девушка немедленно вернула её на место, и сама повела его в спальню.
Она не собиралась уходить ни через четыре, ни через восемь часов. Разгуливала по квартире в его халате и непрерывно щебетала на своём языке. Видя, что слушатель понимает далеко не всё, спросила один раз:
- Можда и боле на немецком?
Но он отрицательно покачал головой, и она продолжила использовать хорватский, как язык международного общения. Во время её очередного пребывания в душе, Адам успел заглянуть в медицинскую справку. «Иванна Штимац. Двадцать восемь лет». Десять лет разницы, ну и что?!
- Можно я буду звать тебя Ваней?
- Ваня? – она заливисто рассмеялась – назовите яко желите.
Слава богу, следующий день был субботним, и они проспали до полудня. Вечером Иванна засобиралась. Как понял Адам, она работала медсестрой в госпитале, две смены по двенадцать часов, потом два выходных. Рано утром ей надо было на работу.
- Я провожу.
- Живим у суседной кучи(доме). Съедни, чекай ме.
Она поцеловала его в нос и убежала. Адам остался сидеть и ждать.
В воскресенье, как всегда, зашла Катя. Она с интересом оглядела комнату, как будто первый раз увидела, и неожиданно спросила:
- У тебя появилась женщина?
- Они здесь каждый день бывают, - не понял Адам.
- Я не об этих. Всё прибрано, стойкий запах духов. Немки ими не пользуются.
Шлоссер невольно оглянулся, действительно чистота и порядок. Когда она успела, вроде из койки-то не вылезали совсем, но Кате это знать не обязательно.
- Я что не могу самостоятельно порядок навести?
- Ну, ну, поздравляю, - она вышла, громко хлопнув дверью.
Ваня явилась во вторник в два часа дня в самый разгар приёма очередной немецкой «красавицы». Впрочем, это её нисколько не смутило, и она завалилась в постель третьим номером. Как ни странно, скандала не случилось, наоборот, процесс пошёл с новой силой, а при прощании дамы даже расцеловались. С озорной улыбкой она обернулась к совершенно обескураженному кавалеру.
- Видите, поможем вам. Хаймо ести, вероятно, уморна(устал).
Она принесла с собой курицу гриль, за которую они немедленно и принялись.
В следующее воскресенье они всё-таки столкнулись с Катей. Та не преминула съязвить:
- Герр Шлоссер, вы бы поберегли семенной фонд для работы.
Огромные глаза Иванны сузились, васильковый цвет сменился стальным, и он прошипела что-то на немецком. Фройляйн Хаас презрительно фыркнула и поспешно покинула помещение.
4
Бурный роман закончился столь же неожиданно, как и начался. Иванна просто исчезла из его жизни, как не бывало. На звонки перестала отвечать, а идти к ней домой с глупыми расспросами, он посчитал ниже своего достоинства. В конце концов, они свободные люди и вольны поступать по собственному усмотрению. Через полгода Адам закончил школу и стал немного понимать немецкий, да и времени свободного стало побольше, даже удалось сдать на права, так что он прикупил старенький Ауди, почти такой же, как остался дома.
В одно из воскресений он пожаловался на вселенскую скуку Кате.
Та оторвалась от просмотра бумаг.
- Найди себе хобби.
- Например?
Женщина закатила глаза.
- Есть такое национальное немецкое хобби – заниматься политикой. Попробуй его.
- Вступить в политическую партию? Да я трёх слов по-немецки связать не могу.
- Будешь больше общаться с носителями языка, быстрее выучишь.
Адам задумался и стал рассматривать заметно выросший Катин животик. Фройляйн Хаас проследила его взгляд, погладила себя по животу и показала Шлоссеру язык. Это разрядило обстановку.
- Ну, и какую ты предлагаешь?
- Выбери сам.
Ближайшим к дому офисом оказалось отделение правящей партии «Альтернатива для Германии». Адам написал заявление, заплатил членские взносы на год вперёд, а взамен получил членский билет и расписание мероприятий, в которых мог бы принять участие.
Он стал иногда посещать партийные сборища и его быстро заметили. Во-первых, он был мужчина, во-вторых крупный мужчина, в-третьих, брутальный мужчина. На собраниях его неизменно усаживали в президиум, но слова не давали, зная, что это, пока, его слабое место. Впрочем, Катя оказалась права, общение с коренными немцами быстро развивало его лексикон.
Партия готовилась к выборам в ландтаг – парламент земли и старалась использовать столь примечательный персонаж, как Адам по полной программе. Он принимал участие чуть ли не во всех агитационных мероприятиях, на которые ему позволял попасть сложный режим работы.
Катя на его жалобы резонно заметила:
- Твой контракт обеспечит тебя ещё на два года, а потом? Опять пойдёшь в автомеханики, ты для этого сюда из России тащился?!
- Честно сказать, я собираюсь вернуться - признался Адам.
Собеседница пожала плечами.
- Твоя жизнь, тебе решать.
После победоносного окончания выборов Адам стал внештатным помощником депутата Уты Шмидт. Пятидесятилетняя дама плотного телосложения состояла из одних достоинств; она была умной, хваткой и совершенно не интересовалась мужчинами. Её сожительница Майя, миловидная огненно-рыжая женщина лет тридцати пяти, всегда одетая в огромные не по размеру джинсы и кофту, была устроена официальным помощником депутата только по любви, а никак не из-за её деловых качеств. Так что вся реальная работа висела на Шлоссере, а её было много - фройляйн Шмидт немедленно возглавила комитет по социальной политике. Адаму она сказала:
- Эти идиоты уверены, что, если наших бестолковых коров осеменит альфа-самец, то дети возьмут от него всё лучшее. Только вот воспитываться они будут в семьях, где из взрослых только мама и бабушка, и вырастет поколение маминых дочек и таких же сынков. Раз уж прислали нам настоящих мужиков со всего мира, то и использовать их надо по полной. Через два года у тебя уже будет достаточный срок гражданства для участия в муниципальных выборах. Если отпашешь это время на меня честно, я тебе гарантирую минимум место депутата городского собрания, ну а максимум…сам понимаешь.
Адам не понимал, но молча кивнул. Ута продолжила:
- Постараюсь почаще выписывать тебе премии для поддержания энтузиазма и заканчивай уже зарабатывать деньги членом, мозгами можно заработать гораздо больше. Я тебя научу.
- К сожалению, принятие решения по данному вопросу от меня не зависит. У меня государственный контракт, - пробормотал Адам, которого его «работа» и так тяготила всё больше и больше.
- Ну, так веди партийную работу среди своих клиенток по максимуму. Довольная женщина – это два голоса избирателей: её самой и мамы.
В сферу интересов Уты входили школы, детские сады, дома престарелых. Перед первым выездом в одну из этих комфортабельных богаделен она провела инструктаж.
- Запишешь претензии и жалобы, очаруешь старушек, а, чтобы охмурить старичков, я тебе выделю красивую женщину. Подъедешь за ней завтра в пять утра, адрес сброшу СМСом.
В указанное время из подъезда красивого дома на Билке вышла Майя. Фонарь осветил её обычный безразмерный наряд, вместо женских прелестей, подчёркивавший только полное отсутствие груди, стрижка под мальчика – красота неописуемая. В руке у неё был огромный пакет. Она сначала аккуратно уложила его на заднее сидение, разгладила, только потом уселась на переднее. Пристёгивая ремень, уловила скептический взгляд водителя и покраснела.
- Не волнуйтесь. Я переоденусь.
Они долго молчали. Женщина упорно смотрела в боковое окно, хотя там простиралась угольная темнота. Наконец, обернулась и спросила:
- Расскажите про Россию. Там действительно по улицам городов ходят медведи?
- Только, когда проголодаются, - зло брякнул Адам.
Она неожиданно рассмеялась.
- Я что-то неправильно сказал, мой немецкий ещё далёк от совершенства.
- Нет, нет, всё верно. Просто я представила, как кормлю с рук голодного медведя прямо возле дома, - склонила голову набок - А, откуда в России немцы? Вы потомки пленных, оставшихся там после войны?
Пришла его очередь смеяться.
- Нет. Немцы приехали на заработки лет триста назад. Им понравилось, и они слегка задержались.
- А вы, - она вдруг продолжила его мысль – приехали сюда на заработки из России и не хотите оставаться? Вам не нравится Германия?
Он промолчал, женщина продолжила.
- Вам не нравлюсь я. Впрочем, я себе не нравлюсь тоже. Плыву, как листок по течению. Вот, зацепилась за Уту, жить скучно, оторваться страшно.
- С Утой скучно? Да в ней энергии на троих.
- Она слишком активна для меня, я гораздо медлительнее. И потом, мне, как всякой женщине, нужно о ком-то беспокоиться, а переживать за Уту занятие по крайней мере смешное, она построит кого угодно, - она помолчала и резко сменила тему - А правда, что в России за лесбийскую любовь сажают в тюрьму?
- Уже давно не сажают, но браки однополые не регистрируют.
- Может это и правильно, ведь две женщины не могут сделать ребёнка, а материнский инстинкт, он, знаете, иногда, - Майя вдруг осеклась и отвернулась.
Ему показалось, что по щеке её прокатилась слеза.
- Если кормить ребёнка, грудь сильно увеличится? – спросила не оборачиваясь.
- Как раз до той формы, которая нравится мужчинам, - весело ответил Адам.
- Эй, водитель, да вы-эротоман. Я буду держаться от вас подальше, - поддержала Майя и даже легонько хлопнула его по затылку.
На заправке она схватила мешок и убежала в туалет. Пришлось ждать минут пятнадцать прежде чем из-за автоматически открывшейся двери вышла дама в длинном бордовом платье с глубоким декольте на высоченных шпильках и модельной походкой направилась в сторону замершего в удивлении Шлоссера. Ба, да у неё и бёдра имеются, и талия, и даже грудь. Чрезвычайно довольная произведённым эффектом, Майя остановилась напротив мужчины, гордо вскинула голову.
- Так лучше?
- Так, просто восхитительно!
- А грудь всё равно накладная, - она расхохоталась и нырнула в пассажирскую дверь.
Встреча с избирателями прошла, как по маслу, и довольная Ута стала регулярно отправлять их вместе. Как-то раз она задержала Адама в своём кабинете после совещания.
- Слушай, Шлоссер, у меня к тебе разговор интимного характера не для разглашения. Садись ближе, - она даже погрызла ноготь, не зная с чего начать – Я давно прошу свою клушу, завести ребёнка, но она боится мужчин и наотрез отказывается. Так получилось, что её в детстве отчим, как сказать, развращал и запугивал, чтобы матери не рассказала. Сам понимаешь, психологическая травма, но вы, вроде, подружились, ты сможешь сделать это нежно и аккуратно. Давай, попробуем её с двух сторон уговорить.
Адам почесал лоб.
- Боюсь, дружба – не то чувство, которое поможет ей преодолеть свои комплексы.
- Ну, так влюби её в себя, ты же у нас красавец-мужчина.
- Не понял, а как же ваши отношения? – совершенно опешил помощник депутата.
- До чего вы, мужики - тупые животные?! – Ута даже стукнула кулаком по столу – я же действительно люблю её, и, если она будет с тобой счастлива, что может быть лучше для меня.
Вот чего Адам не ожидал, так столь тонкой организации от толстокожей начальницы. Он почувствовал огромное уважение к этой сильной женщине.
- Ута, я обязательно поговорю с ней, - он поднялся и направился к двери.
- Только у меня условие, я буду бабушкой, - крикнула она ему вслед.
Пообещать-то пообещал, но целую неделю не решался завести разговор на эту тему. После посещения детского сада в Вуппертале Майя была в прекрасном настроении, и на обратном пути он спросил, как бы невзначай:
- А ты не хочешь завести ребёнка?
Она нахмурилась, но беседу поддержала.
- Очень хочу, но, понимаешь, у меня есть некоторые проблемы в общении с мужчинами.
- Честно сказать, я не заметил, - улыбнулся Адам – и потом, если женщина хочет избежать интимного общения, она может обратиться в банк спермы и даже не узнает отца будущего ребёнка.
- Нет, я не согласна сделать так. Я обязана преодолеть этот комплекс, и ты мне в этом очень помогаешь, - она ласково поправила его растрёпанные ветром из открытого окна волосы.
- А у тебя дети есть?
Адам расхохотался.
- Мне за каждого неплохо доплачивают.
Она замахала на него руками.
- Да, я не об этих. Родные, как сказать, прижитые в браке.
- Дочь Анна, ей семь лет. Очень похожа на меня. Живёт в России вместе с матерью.
- Ты с ней общаешься?
- Да, по Скайпу раз или два в неделю.
- Она – причина по которой ты хочешь вернуться?
- И она тоже.
Они уже остановились возле дома Уты, Майя взялась за ручку пассажирской дверцы, потом обернулась к нему.
- А что может заставить тебя поменять своё решение и остаться здесь?
Она напряжённо смотрела ему в глаза, и Адам решил отшутиться.
- Ну, если ты, рыжая, сильно меня попросишь.
Она склонила голову и очень медленно произнесла:
- Адам Шлоссер, я очень прошу тебя остаться, - и резко выскочила из машины.
Майя давно уже скрылась в подъезде, а машина с водителем всё стояла на том же месте.
Адам взял отпуск, чтобы посвятить это время выездам в отдалённые населённые пункты, и надо же такому случиться, верный «Ауди» отказался заводиться. Есть у них такая болезнь – изнашиваются клеммы в замке зажигания. Хотя диагноз был ясен с самого начала, для очистки совести, полез под капот, предварительно позвонив Майе. Когда она подъехала на своём жёлтом «Мини», он ещё ковырялся в машине. Она подошла, похлопала его по спине. Адам распрямился, в сердцах захлопнул капот.
- Я зайду домой на минуту, руки помою, да рубаху поменяю.
- А можно я с тобой?
- Заходи, пожалуйста, - он открыл дверь, пропустил даму вперёд.
Майя остановилась посреди гостиной, оглядываясь по сторонам. Он нырнул в ванную комнату. Вышел минут через пять, обмывшись по пояс, с полотенцем на голове и обомлел. Женщина стояла на том же месте зажмурившись и абсолютно нагая; одежда неорганизованной кучкой лежала у её ног. Адам бросился к ней, сгрёб в охапку и первый раз поцеловал. Подхватил на руки.
- Рыжая, я люблю тебя.
- А, как же совещание? – прошептала она, оторвавшись на секунду от его губ.
- Сегодня явно обойдутся без нас!
5
Прошло семь лет. Три года назад Ута стала федеральным министром и переехала в Берлин, а свою немаленькую квартиру в Дюссельдорфе оставила председателю городского совета Шлоссеру, его жене Майе и дочери Марии, отзывавшейся в основном на Маню. Появлялась она редко, но звонила каждый день и выдавала всем ценные и особо ценные указания. В общем вела себя, как нормальная тёща и бабушка. В этом году должны были произойти два важных события: во-первых, Майя, уже совершенно очевидно, вознамерилась одарить мужа сыном – наследником славного рода Шлоссеров, во-вторых, коллеги избрали Адама бургомистром города, и он в муках готовил иннаугурационную речь. Уже три недели при первой возможности утыкался в планшет, писал, стирал, снова писал и стирал. В этот выходной он был занят тем же, но вдруг воскликнул: «Эврика!», и стал что-то набирать в поисковике, но тут зазвонил телефон. Короткое «Еду», глава семьи облачился в деловой костюм, крикнул из прихожей: «Рыжая, я на телевидение, вернусь часа через три», чмокнул обеих прибежавших проводить его женщин и скрылся за дверью.
Как только муж вышел, Майя бросилась к компьютеру, зашла в список последних запросов.
- Манья, ты уже научилась читать по-русски?
- Только по слогам, мама, отозвалась девочка.
- Подойди, мне нужно прочитать одну фразу.
Дочка не заставила себя ждать.
- Кля-тва ю-но-го пи-о-не-ра. Всё. Что это, мама?
- Хотела бы я знать, - озадаченно пробормотала та, нежно погладив дочь по голове.
«Дамы и господа, я, Адам Шлоссер, вступая в должность бургомистра, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: горячо любить и беречь свой город, жить, учиться и бороться, как завещал граф Адольф Пятый фон Берг, как учит партия «Альтернатива для Германии», всегда выполнять законы федеративной республики. За дело борьбы нашей партии будь готов! Всегда готов!»
Бурные продолжительные аплодисменты.