И с т о р и я пришла на планету Земля. Пришла не в гости. Она здесь будет жить хозяйкой. Сколько времени – зависит от обитателей планеты – человечества, землян. Планета встретила её эпидемией коронавируса. В точках, куда она пришла. Случайность возникновения очагов не выдерживает критики, прежде всего, потому, что случайностей не бывает. Каждая «случайность» любого события подготовлена цепочкой событий, готовивших неизбежность конечной «случайности».
И с т о р и я неизбежно станет хозяйкой на планете Земля, в тот момент, когда конец п р е д ы с т о р и и станет неизбежным. Это знают либеральные демократы всех уголков Земного Шара. Поэтому, в отличие от остальных не либералов и не демократов, сопротивляются, отбросив даже намёки на столь любимую ими толерантность. А стоило бы им, либералам, усвоить, что свобода, хотели бы того они, или не хотели, абсолютной не бывает, наступает предел, когда либерализм приобретает особо извращенные формы, между правом и свободой возникают отношения, определяемые термином «анти» и приводят к аннигиляции, исчезновению и права, и свободы. Не это ли наблюдается ныне в США?
И с т о р и я пришла в Китай. Чуть раньше, чем «случайно» туда вошел коронавирус. И помогла этой стране быстро справиться с этой «случайной» помехой.
И с т о р и я пришла в Россию, возможно, немного раньше, чем в Китай, а коронавирус зашел на её просторы, уже побывав в соседнем Китае. И включила в противодействие весь её мобилизационный потенциал не только для борьбы с врагом, но и для предупреждения негативных, вплоть до катастрофических, последствий эпидемии.
И с т о р и я еще не пришла в Европу. Она на подступах, но придет неизбежно. Европейцы её видят, но инерция европейского мышления не позволяет ей быстро и оперативно принять адекватное решение. Коронавирус «погулял» там, и затихает.
И с т о р и я в США пришла чуть позже коронавируса, в уже зараженную массу не готовых противостоять эпидемии сотен миллионов людей различных рас, национальностей и менталитетов, находящихся на разных уровнях материального, духовного, культурного развития и организации. Пришла туда, где апологеты либеральной демократии морально готовы противостоять даже её тени, справедливо предчувствуя свой конец.
Никто не в силах спрогнозировать, чем закончится трагедия, бушующая в этой стране, потому что даже в ней бунтующие массы не осознают истинной цели своего бунта, все выступают под разными знаменами, которые подсовывает им правящий транснациональный капитал. Ложь, бесстыдство, цинизм и лицемерие либеральной демократии, прикрытые стыдливо простынями так называемых универсальных ценностей, оголились до полного неприличия.
Ритуальные коллективные целования «афроамериканских» сапог белыми европейскими «цивилизаторами», покаянные коллективные коленопреклонения представителей одной расы перед представителями другой, тысячи и тысячи жертв коронавируса, сложенные в наспех сколоченных гробах в коллективные общественные (не в братские) ямы, которые язык не поворачивается назвать могилами, и на этом фоне позолоченный и украшенный роскошными розами гроб афроамериканца, удушенного белым полицейским при исполнении служебных обязанностей, которые не предусматривают удушение, как метод воздействия на нарушителя общественного порядка. Нарушение служебной инструкции, мораль не при чем.
Под ликующие вопли спущенных с цепи мародеров, безнаказанно разоряющих гнезда не финансово-промышленных воротил, а малого и среднего бизнеса. Воодушевленных вновь вошедшим в моду лозунгом-призывом «Грабь награбленное!», а то, что не сможешь утащить, жги, уничтожай, уродуй. Пока либеральное "интеллектуальное меньшинство" решает дилемму: что выше, что священнее - право частной собственности или право человека, что выше – неприкосновенность частной собственности, или неприкосновенность человека (в данном случае не личности, а мародёра), покушающегося на эту собственность.
И не понять, кто кем играет в этой драматической игре: белые чёрными, или черные белыми. А под сурдинку – испытанный на Украине памятникопад, На очереди – переименования городов, поселений, заведений и учреждений, смена названий. Напрасно некоторые считают это занятие бессмысленным. На белоснежных простынях американской демократии темные пятна рабовладельческой юности начинают мешать выполнению её основной миссии – демократизации по-американски всего и вся на планете. Расставленные на площадях и улицах мегаполисах памятники той эпохи выглядят, как пятна крови от бифштекса или ростбифа на белой манишке потомственного аристократа-вегетарианца.
Напрасно думать, что убрав памятники, поменяв имена и фамилии городов, смыв из учебников истории все описания, белая или черная Америка решит расовые проблемы. Нет. Посмотрите на Украину. Там уже на смену одним героям пришли другие. Возможно, уже скульпторы ваяют памятники этим новым героям. Ибо свято место не может, не должно быть пустым, такова его, свята места, неотъемлемая суть.
Народ многонационального образования США безмолвствует. В расовой, вспыхнувшей, но пока еще не полыхающей войне, он ещё не определился, ещё не разделился. Целования и коленопреклонения – вынужденные. Многие коленопреклоненные этого не забудут, как не забыли служащие полицейского подразделения «Беркут» того момента, когда безоружными стояли на коленях перед украинскими нацистами еще совсем недавно – шесть лет назад. Каждый реванш не исключает новый – ответный реванш, с противоположным знаком. И какая разница – «око за око...» или «мне возмездие, и аз воздам!».
И начинают недоброжелатели, которых почему-то становится всё больше и больше, проводить параллели – англосаксы из Африки привозили рабочую скотину на свои американские плантации, а Фатерлянд – из оккупированных регионов СССР, дабы не отвлекать доблестных зигфридов от их основного занятия – огнем и мечом добывать жизненное пространство не для исключительной нации, а для нации более высокого уровня – нации Юбер Аллес, нации превыше всего. Кто кому был в этом занятии примером?
Поэтому никто в США не заметил пришедшей и с т о р и и, там они всё ещё лелеют, нежат самими созданный миф об исключительности американской нации, и тешат себя надеждой, что именно эта п р е д ы с т о р и ч е с к а я исключительность является залогом их дальнейшего существования. И потеряли способность видеть, что сама эта нация уже становится понятием весьма сомнительного свойства. Сегодня исключительная американская нация исключает самоё себя. Удастся? Время покажет.
Большинство европейских геральдических львов, орлов и прочих существ, поскольку все они в отличие российского двуглавого, одноглавые, приходится вертеть головами туда-сюда, на Восток-Запад, быстро искать, где лучше, где глубже, в какое направление устремить взор с надеждой, где не прогадать. Кроме нескольких уверенных и суверенных, остальные сирые и те, кто «на хлебах» вынуждены ждать, ибо не им решать свои собственные судьбы.
И с т о р и я обминула Украину. Туда ей ещё рано. За тридцать лет независимости страна теряла её, успев только объявить – провозгласить. Теряя независимость, она уходила в далёкое прошлое, назад – в сумерки предыстории, искореняя память о близком прошлом. Страну, потерявшую себя, кто-нибудь подберет.
В Россию и с т о р и я пришла написать эпилог п р е д ы с т о р и и и начать и с т о р и ч е с к и й пролог. И начала с превращения демократии в народовластие. Без революционных катаклизмов и переворотов. Демократию придумали древние греки, а либералы тому, что они выстраивали и понастроили, только присвоили этот термин.
Уже повсюду начинает звучать вопрос: «Где демократия, кто-нибудь на Земном Шар её видел?» никто, оказывается, не видел. Зато нормально мыслящему человеку ясно, что предложенные поправки в Конституцию РФ – начальные шаги в переходе в народовластие – в демократию, как говорили древние греки. Для и с т о р и и другие формы организации общественной жизни неприемлемы. Каждая предложенная поправка кричит об этом.
И всенародное голосование по принятию или отклонению этих поправок – элемент народовластия. А кто против? Либеральная демократия, не только зарубежная, хотя какое её дело, но и родная российская. Она даже не стесняется жульнических приемов противодействия этому процессу.
Атака средствами информации и пропаганды на авторов поправок – не аргументами, а мутной водой напополам с грязью из шлангов либеральной прессы.
Презрительное – плебисцит (всенародное голосование), плебеи – те, кто намеревается принять в нём участие, в отличие либеральных патрициев. Что бы благородный патриций бросал листок с ответами «да», «нет» вместе с плебеем в одну и ту же урну? Не смешите...
Коллективный карманник Шура Балаганов, уже с помощью современных электронных средств налаживающий кражу голосов, чтобы не допустить принятие предложенных поправок.
Вся биография либерализма свидетельствует о его беспринципности при выборе средств нападения и защиты, а также для продления собственного существования в хаосе идей, идеологий и вероисповеданий.
Не за горами и уличные массовки по примеру США и Украины. Случайно, что ли анти-масочное и анти-изоляционное движение в знак протеста против сдерживания распространения эпидемии коронавируса?
Только вряд ли у них получится. Деревянные палки в железные колеса, набравшие обороты – пустая затея. Палок не напасетесь.