Есть такие очень опасные существа, которые летают туда и сюда целый день, то и дело нарушая естественное состояние мира, которое папа называл «мирныйсон». И имя у них тоже очень опасное – «большемухи». Слышите, уже в самом звучании этого имени есть их звук, который так назойливо крутится тогда вокруг ушей, вокруг носа, залезая в самую глубину светлого и счастливого состояния... из которого так не хочется выходить.
– Апчхи! – громко сказал Бравир, быстро закрыв нос лапами.
Нет, можно не бояться, нос не оторвётся вместе с чихом, Глесс это уже знал.
Недаром же он – старший. Ну, то есть не нос старший, конечно, а он, Глесс. И неважно, что лишь на три минуты; это в людском мире три минуты – вещь незначительная, а в собачьем – даже очень.
Вздохнув, Глесс переложил голову с правой лапы на левую и продолжил наблюдение за опасным существом, в свою очередь продолжавшим свой диверсионный полёт. Место для наблюдения было очень удобным – на бабушкином сундуке, занимавшем почётное место у окна и покрытом прекрасным ковриком, плетёным из остатков разных вещей, которые и пахли по-разному, и каждый запах был – как цветок в букеты. Люди не очень-то понимают в букетах и запахах, с этим сразу приходится смириться, когда ты приходишь в мир людей. Но зато именно здесь мы и можем им помочь, чем и занимается сейчас папа. Он работает инспектором по запахам в одной организации. А в какой именно, папа сказал, нельзя говорить, поэтому я и не скажу, вы уж не обижайтесь.
А обзорное место было прекрасным. Отсюда Глессу был виден и дом, и крыльцо с прилегающей частью двора, особенно ответственной для наблюдения и охраны, потому что именно здесь появляется почтальон, а также тётя Маша с молоком, соседская девочка Тася (это к Гаврику поиграть или на речку сходить) и дядя Вася к папе Володе.
Есть папа Володя, он папа только для Гаврика и Руси, то есть Гавриила и Русланы, но так их будут звать, когда они вырастут, а пока что они небольшие, для собачьего возраста как раз ровесники нам с Бравиром. А есть наш с Бравиром папа, его зовут Рекс, и он... Ну, это я уже сказал, а много говорить об этом не надо. А меня зовут Глесс, иногда я говорю о себе со стороны, а иногда – от себя лично, вы не удивляйтесь, так уж положено у собак.
– Апчхи! – опять сказал Бравир и, заворчав, засунул нос под край половика, на котором лежал.
Да, правильно, там Большемуха не достанет. Вот ведь приставучая, в самом деле. Хотя если смотреть с её стороны...
– Клац!
Эх, нет, не поймал. Ну и ладно, лети себе. Придёт и твоё время.
Так. На чём я остановился? А, да. Так вот. Я однажды пробовал смотреть со стороны Большемухи, это когда мне удалось взобраться на спинку дивана, а потом прыгнуть. Только это, к сожалению, недолго продолжается. Нет, конечно, если вот папа прыгнет, то у него это долго бывает – вон он как через заборы прыгает. Он и на дома специальные залезать умеет, препятствиями называются. Только ему потом опять быстро слезать приходится, потому что у этих домов комнат нет, только одна стена и окна разные. Точнее, дальше перепрыгивать, потому что она на то и есть полоса препятствий, чтоб по ней передвигаться быстро, на командно-диверсионный манер. Потому что люди сами не могут понять, куда и как надо бежать, обычно папа всегда впереди бежит и путь им показывает. Ну, или по крайней мере рядом, в качестве консультанта. Это если человек поумнее попадётся.
Глесс заворчал, но негромко, потому что это был почтальон, и он всего лишь принёс газету, опасности никакой. Но нужно же обозначить, что охране не дремлет, а то они так разбалуются, почтальоны эти, и начнут в дом входить когда попало, а не только когда у бабушки пенсия. Вот тогда-то и бывает один из опасных дней. Впрочем, этих опасностей в нашей жизни хватает, даром мы свой хлеб не едим, не беспокойтесь, охранной работы масса. Это когда мы подрастём ещё немного, нас начнут проверять и, если у нас будет столько же способностей как у папы... Гм. Хотя у нас, конечно, могут оказаться мамины способности, цирковые – в этом секрета нет, она в цирке работает. И есть у неё ещё одна работа... Ну, об этом я как-нибудь потом расскажу, это не так интересно. Но с чего бы у нас оказаться маминым способностям, мы же с Бравиром... О, а вот и Гаврик пришёл, это мой друг, самый лучший после Бравира. Но Бравир не только друг, он ещё и брат, а это вообще...
Хм. Странно. Гаврик в мою сторону даже не посмотрел, схватил кусок батона с колбасой и бежать. Нет, вернулся. А, ещё один кусок с колбасой взял – это для Таси, значит. На речку побежали – а что ж ещё. Это и так ясно.
Ну ладно. Нужно вернуться к бдению. Где там Большемуха? А, вот, на цветке на соседнем окне уселась. Хм... А я ведь смогу её с сундука достать. Если конечно удастся подкрасться незаметно и если Вабир... или кто-нибудь ещё... её не... спуг... Есть!
Да, скажу я вам. Это не самое лучшее приключение в жизни собаки. Я уж не говорю о людях – они вообще существа нежные и мало приспособленные к жизни. Нахвататься такой гадости, да ещё с Большемухой вприкуску, да ещё упасть с высоты подоконника, да ещё получить по голове горшком с землёй, да ещё потом веником по спине от бабушки – и за что спрашивается!? Уничтожаешь им Большемух, а они – веником... Но это ещё полбеды. А настоящая беда была от цветка, который душистой геранью называется. Да ещё от неё, конечно, от Большемухи.
Не могу передать вам, какой отравой наполнился весь я. И не буду пытаться даже, потому что это нехорошо – впутывать людей в свои страдания. Мы должны защищать их и покровительствовать им, а не проявлять слабость. Слабость мы можем перед другом проявить или так... когда-нибудь, когда никого не будет, можно отомстить злому тапку... Но перед людьми – нет, никак нельзя. Вы уж не обессудьте – говорю как есть.
В общем, плохо мне стало, хуже, чем от кипятка, так что меня Гаврик во двор вынес, воздухом подышать. Ну, потом ещё папа Володя мне из языка вынул это... Как это он сказал... А, вот как: жало... С такой хитростью Большемух я ещё не встречался. Ну, потом он мне ещё капель каких-то дал – о, эти люди, они всё время о чём-то беспокоятся, вы же знаете... Не противных, но и не вкусных. Не знаю, помогли они мне или нет... Героизм ведь каплями не компенсируется, пострадать нужно. Брр... Как вспомню... Просто ужас, из чего сделаны эти Большемухи, столько яда... Но согласитесь, не мог же терпеть её присутствие без конца? Такой был мир и покой, а тут... Я даже заесть её ужасный вкус пытался. Каким-то кусочком, в палисаднике нашёл. Но нет. Не помогло это. Всё равно язык распух от всех этих ужасов. Но зато я Большемуху уничтожил. И теперь в нашем доме тихо и мирно, как и должно быть. Ну, до тех пор, конечно, как другая Большемуха не появится.
следующая глава: http://proza.ru/2020/06/20/986