Orpheus и Вероника

         От автора повести: все, описанные здесь действующие лица,географические названия, а также факты и события являются вымышленными. За случайные совпадения автор ответственности не несёт.

 Автор фото Лиза Антропова.  

                     «Без женщин начало нашей
                жизни было бы лишено
                помощи, середина —
                удовольствия и конец —
                утешения» (Николя де
                Шамфор).                   


Часть I. Как жизнь выбирает нас.
                "Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?"
                Виктор Цой.


   В большой стране, что лежит восточнее Судетских гор, сколько-то десятилетий тому назад,родилась,живёт и будет жить долго (если так угодно Богам Олимпа),девочка.   
               
   Родители— мама, простая селянка из бассейна Большой реки, и отец- уроженец  Феяландии, страны, которая стала теперь далёкой заграницей, и редко кто туда заезжает,—назвали девочку Вероникой и крестили её в храме ближайшего к их ранчо города Вечкаса, под этим звучным именем.
   Вероника была смышлёным ребёнком, с первого класса она училась на отлично, в расположенной на краю посёлка светской гимназии. Ещё её особенностью было то, что малышка никогда и никому не уступала в споре, говоря :"Да! Вот такая я, упёртая феячка!»
   С малых лет девочка проявляла талант к рукоделию, умела шить, да ещё и украшать своё рукоделие замечательными вышивками и аппликациями.
  Семья Ярошенко—её семья, жила небогато: мама Елизавета часто болела, а отец, Алексей, бывал порою «излишне компанейским»: получив зарплату, не каждый раз доносил её до дома.
   
Как то раз, когда близилось окончание четвёртого класса,и начинались первые  тёплые денёчки, все девочки переобулись в летнее.
  И Вероника попросила мамочку достать босоножки. Они были не новыми, купленными ещё в позапрошлом году, «на вырост»…
    Когда же в школьной раздевалке девочка снимала босоножки, чтобы переобуться в тапки, её единственная подружка Галя, искоса взглянув, произнесла:

—Ой,ой! Вероничка, ты, кажется, и до восьмого класса будешь донашивать эти драные босоножки… Неужели тебе мама поприличнее купить не может?

   Округлые щёчки Вероники вспыхнули , жар прошёл по всему телу, сменяясь холодным потом между лопаток, и она—каким-то чужим, металлическим голосом громко ответила:

—Моя мама...Всё может… Когда будет нужно! И тебя спрашивать никто не станет! Если тебе что-то не нравится, иди вон, куда хочешь!

  Галино лицо вытянулось:

—Ах, ты вот так со мной, да? А ты знаешь, Лена— которая одна сидит на второй парте, давно зовёт меня к себе...А я ,ведь,отказывалась: думала, мы подружки…

—Ну и зря думала! Давай, иди к своей Леночке.

   При входе в класс, Вероничка сразу убедилась в последствиях своих слов: Галя оживлённо шепталась с Леной, сидя с ней рядышком.
   Конечно, девчонке это было не «всё равно», но она лишь слегка сморщила маленький курносый нос, покусала нижнюю губу, а затем, с видимым безразличием, села на своё обычное место. 
   Как только учительница Раиса Фёдоровна объявила начало опроса, Вероника подняла руку и быстро изложила на  доске решение математической задачи. 
   На следующем уроке также, по желанию, наша отличница написала и сделала разбор предложения по членам, заработав таким образом вторую «пятёрку» в дневник. 
    Раиса Фёдоровна вызвала после этого Галю, а эта девочка наделала в предложении ошибок, и с трудом «вылезла» на тройку с минусом…

    Несмотря на то, что всё складывается удачно, из-за поступка Галины Вероника чувствовала беспокойство и какую-то внутреннюю опустошённость. Да и саму себя похвалить никак не могла… И она пошла на любимое место: у кривоватой сосны, склонившей свою растрёпанную «гриву» над тихо  журчащей мелкой речкой Ропшей, одним из множества притоков Большой реки.
    Села на травку, и смотрела на журчащую воду…
    А где-то справа, за изгибом реки, слышались взрослые голоса и шум настраиваемого радиоприёмника…
    —Вот, станцию «Причал» поймал!,—радостно сообщил мужской голос. 
    И другой голос, голос ведущего передачу: «А сейчас молодой менестрель нашей эстрады «Орфиэс»!
    Пошло гитарное вступление, и затем негромкий, хрипловатый голос начал пение:

                Свирель запела на мосту,

                И яблони в цвету.

                И ангел поднял в высоту

                Звезду зеленую одну,

                 И стало дивно на мосту

                 Смотреть в такую глубину,

                 В такую высоту.

                 Свирель поет: взошла звезда,

                  Пастух, гони стада...

                  И под мостом поет вода:

                  Смотри, какие быстрины,

                  Оставь заботы навсегда,

                   Такой прозрачной глубины

                   Не видел никогда...

                   Такой глубокой тишины

                   Не слышал никогда...

                   Смотри, какие быстрины,

                   Когда ты видел эти сны?..

                (Блок Александр)

   Сначала тихий, слабый, этот голос набирал силу, начинал играть красками, покорял, захватывал,и… 
Когда вокал прекратился, Вероника ещё долго сидела в оцепенении, поражённая.

—Когда я стану взрослой, то обязательно познакомлюсь с этим… Менестрелем. Но к тому времени я сама, просто непременно научусь чему-то прекрасному. И мы встретимся с ...Ор-фи-эсом, как равные. Только так!

   И  наступило лето, пошли беззаботные—относительно, поскольку при жизни на ранчо всегда много неотложных дел, летние денёчки. 
У старшей сестры Олеси ( она уже сама зарабатывала) появился магнитофон. И Вероничка уговорила её записать несколько песен Orpheus. Олеся согласилась не сразу: её интересовала только танцевальная музыка, однако жалость к сестричке победила: не углядели за ребёнком, и с малых лет Вероника страдала серьёзным заболеванием почек.
—Ладно,- сказала старшая сестра,—когда ещё ты сама-то себе сможешь заработать…
 И вечером, на лавочке Вероника слушала, пытаясь подпевать:

На закат, на зарю

Долго, долго смотрю.

Слышу, кровь моя бьется

И в заре отдается.

Как-то весело мне,

Что и я весь в огне.

Это - кровь моя тает

И горит да играет

Над моею горой,

Над моею рекой.

Вот заря догорела,

Мне смотреть надоело.

Я глаза затворил,

Я весь мир погасил.

(Сологуб Федор)

  После этого была записана какая-то легкомысленная песенка; но далее опять ОН:

Воля наша, воля!
Где же наша доля?
Позабыв- умчалась,
Заплуталась в поле.
То ли испугалась...
Не отыщем, что ли?

Отдохнём немного,
Скатимся полого-
Встанем, разогнёмся,
За горой дорога.
За руки возьмёмся:
Выручайте, ноги!

Поле, наше поле,
Мы в беде доколе,
Нас прикрой полою,
Огради от боли.
Да- не знать покою,
Не догнавши доли,
Не познавши воли… 
  (Пьер Изволин)                                                                                                                                 
—Дочка, надень пиджочок, прохладно . И комары кусаются,-голос мамы, оставшийся в памяти на долгие-долгие годы… 
—Не надо, мамочка! Я сейчас уже иду в дом. 
А дальше был разгар лета, июль… И в эфире звучал «Сонет»:                                                   
Когда весь день свои костры
Июль палит над рожью спелой,
Не свежий лес с своей капеллой,
Нас тешат: демонской игры

За тучей разом потемнелой
Раскатно-гулкие шары;
И то оранжевый, то белый
Лишь миг живущие миры;

И цвета старого червонца
Пары сгоняющее солнце
С небес омыто-голубых.

И для ожившего дыханья
Возможность пить благоуханья
Из чаши ливней золотых.

* (Анненский Иннокентий.)

  Проходили годы. Менестрель выступал во многих городах, выигрывал конкурсы, получал призы. 
  Для Вероники тоже, время текло не напрасно: она вытянулась, превратилась в стройную, длинноногую девушку. Стала сообразительна и рассудительна. Связанные и вышитые её ловкими пальцами вещи, зачастую, не стыдно было бы выставить в музее. 
  Но, негаданно- нежданно пришла беда… Разумеется, разве хоть кто-нибудь в мире ждёт беду? Да нет, конечно…
  Ушла из жизни Елизавета, мама нашей героини.
  Папаша Алексей пустился «во все тяжкие». Старшая сестра Олеся уже была замужем, жила в районном центре Вечкасе.
 Она приехала, обняла младшенькую:
—Ну что делать? К нам никак невозможно: места совсем нет, а ведь, ребёнок скоро будет…
—А я знаю, что буду делать!—вдруг решительно заявила Вероника,—поеду в Милиенбург, отучусь там и пойду работать.
—Ты, в «Бург», капелька, пигалица, и в этот кипящий котёл, где воры, всякие проходимцы на каждом шагу?! Эх, найти бы папашу, где он? И вожжами его...—Олеся смахнула слезу.
   
  Однако, выбор сделан.
Вероника собрала учебники и поехала в «Бург», один из крупнейших городов Страны, устрашающий и манящий…
  Поступить в колледж Художественных ремёсел для круглой отличницы , не склонной к праздному времяпровождению и порочным привычкам, было не проблема…
  Коммунальная жизнь в общежитии  казалась сразу и пугающей , и много обещающей: соседки по комнате не всегда желали быть хорошим примером. Могли, несмотря на предстоящий зачёт в колледже, привести мальчиков и устроить с ними вечер неуёмного веселья, который заканчивался, чаще всего приходом вахтёрши тёти Клавы, которая не стеснялась в выражениях, разгоняя веселье.
   Вероника, с своей стороны, ощущала облегчение:  её разрывали противоречивые желания— любопытство в отношении мальчиков и их взаимоотношений с её соседками с одной стороны; желание хорошо подготовиться к зачётному занятию- с другой стороны.
  Ну, и совсем было неприятно, что Клавдия Васильевна не отличала Веронику от прочих девушек, и заодно с ними называла её «потаскушкой».  Ярошенко такой себя не считала, и  рассчитывала на другое к себе отношение.

—Девчонки! Ну, правда, давайте устраивать вечеринки хотя бы не по таким дням.

—Ты просто глупая ещё и не понимаешь, что такое любовь. Ничего, потом поймёшь,- иронизировала блондинка Женя.

   Вероника Ярошенко читала стихи Друниной, Казаковой, иногда ей удавалось в каком-нибудь журнале найти строки Цветаевой. И у неё был свой собственный взгляд на любовь.
   По радио иногда передавали записи Orpheus, она просила сделать погромче, и вглядывалась в лица Жени и Любы: что они понимают и чувствуют…

Я бедою нежданной скошен,

Словно ивовый куст ничейный;

Как поношенный смокинг,брошен

В тёмный угол, в пустынной кофейне.

Кто поднимет меня за лацкан,

Дрожь в душе отпустив немного,

Я, участием так обласкан,

Ей, как луч, освещу дорогу.

А кому этот шанс отпущен,

И кому сердцем выдан ключ?

Вот тому бы стал я послушен,

Не боясь обратиться в луч.
(Пьер Изволин)

   Через некоторое время нечто новое случилось в жизни нашей героини.
 Был осенний  праздник. Как он назывался, помнят только люди старшего поколения. А раз праздник, так обязательно танцы. Вероника не особо их любила, так как при её состоянии здоровья быстро утомлялась.   И в этот раз она собиралась посмотреть, как народ веселится,и пойти в свою комнату, чтобы почитать литературный журнал…   Но неожиданно незнакомый симпатичный парень сделал решительный шаг к ней:

—Разрешите вас…
—Да я вообще-то не танцую.
—Ничего. Я тоже не «фанатею»… Мы так, потихонечку, ага?
 Они плавно закружились.
—Павел,- представился он,- музыка нравится?
—Я Вероника. Музыка? Ну так, ничего. Я люблю другую.
—И какую?
—Не часто удаётся послушать...Орфиэс. Знаете такого менестреля?   Павел широко улыбнулся, и вдруг напел:
 
Если ты к земле приложишь ухо,
То услышишь — крыльями звеня,
В тонкой паутине бьется муха,
А в корнях изъеденного пня
Прорастают новые побеги,
Прячась в хвое и в сухих листах.
На дороге вязнут и скрипят телеги,
Утопая в рыхлых колеях.
Ты услышишь: пробегает белка,
Листьями пугливыми шурша,
И над речкой пересохшей, мелкой
Селезень кряхтит средь камыша.
И поет бадья у нашего колодца,
И девчонки с ягодой прошли.
Ты услышишь, как дрожит и бьется
Сердце неумолчное земли.
(Эренбург Илья)


—Это и мой любимый певец!-заметил Павел.
—Здорово! Жаль, по радио его не так часто передают.
—Да, Вероника, и по телевизору не часто. Но, знаешь, у меня есть его диск!
—Да ты что!
—Так что же: приглашаю в гости, послушать Orpheus.
—Ой, правда можно? А родители твои не заругаются? 
—Почему они должны ругаться?
—Так я в Милиенбурге в общаге живу. Сама деревенская.
—Ой, какие глупости. Всё, давай на субботу «стрелку забьём».

  В субботу, сидя в комнате, блестящей полированной мебелью  и сверкающей хрусталём, Вероника пила чай из красивых чашек и не могла наслушаться балладами, звучащими из колонок. 
  Родители Павла , убедившись, что все довольны, и никто в их услугах не нуждается, тихо собрались и куда-то ушли.
  Когда напились чаю, молодой человек предложил пересесть на диван. 
  Вероника опасливо озиралась. А когда, спустя некоторое время, Паша взял в руку её ладонь, она почувствовала жар и сердцебиение:
«Ну, вот и началось ЭТО. Теперь и бежать-то поздно!»
 Она с усилием глотала воздух. 
 Однако, Павел лишь слегка поглаживал кончиками пальцев её руку…

«Кажется, он не собирается делать ЭТО. А может, как соседки рассказывали,у него болезнь такая… Импотенция. Ну, надо же, повезло.»

—Ну, Вероника, успокоилась?
—А что мне беспокоиться?
—Да мне стало казаться, будто ты боишься меня.
—А чего бояться? Ничего я не боюсь. Кажется тебе.
—Да! Кажется. Но на всякий случай, знай, что ничего, без твоего желания между нами быть не может.
—Конечно, не сомневаюсь,- ответила Вероничка,а про себя подумала,- «давай, зубы- то заговаривай…»
—А чему хорошему ты учишься в колледже?
—Да особо-то ничему. Работать с материалом: плести , лепить, рисовать…
—Здорово! Завидую тебе. А я в искусствах никак. Ну, вот на фортепиано чуток могу наиграть. Кстати, глянь-ка: на улице дождик начинается…
 Он подсел к пианино, и спел то, что только сегодня слушали с диска:

Такому милому дождю-мои
Распахнуты объятья...
По лужам смело ты гони!
Мы отожмём в подъезде платье...

Я осушу дыханьем, в пар
Мильон вскипающих дождинок.
А вдруг, случись, однако жар,
Со дна колодца кучу льдинок

Черпну и разотру руками...
Почувствуй истинную страсть!
И громы молний будут с нами...
Я верю! Чтобы мне пропасть…
(Пьер Изволин)

 Вероника широко распахнула глаза: 
—Да ты, Паша, ничуть не хуже Орфиэса спиваешь!
—«Спиваешь»... Ты иностранка, что ли?
—А...Да отец у меня оттуда,- она неопределённо махнула рукою, — я, под сильными эмоциями, порой сбиваюсь на иной язык.

 У Вероники Ярошенко не было своего зонтика, и это явилось хорошим поводом для Павла: проводить её «до общаги».
 Полуобняв её за плечи, он сказал, что отдаёт ей  зонт , до тех пор, как она сможет приобрести свой; и ещё- что приглашает её к себе через неделю. А ещё он намерен «официально» представить девушку родителям. Ну, и конечно, намечается коллективное прослушивание диска Orpheus… С последующим его обсуждением…

—Ты поверь, моих «предков» он ничуть не меньше интересует!

   В последующие дни Вероника заметила, что мысли о визите отвлекают её от процесса усвоения нового материала в колледже.

—Ну, нет, это никуда не годится. Надо взять себя в руки, потому что иначе всё может плохо кончиться.
     

       Часть II. Как мы выбираем жизнь.

            

                Единственное,чего люди не прощают, это то,
                что ты без них , в конце
                концов,обошелся. Марина Цветаева.                                                                                                                                           

   Действительно, родители Павла Ярского, оказались интересными людьми. Вероника Ярошенко даже ощущала некоторую обиду за своих родственников: «А разве виноваты они, что им было не дано вот так, точно и ярко излагать свои мысли?!»
  После прослушивания композиции Orpheus:

  Мужчины не плачут?—Неправда.
  Мужчины от слёз погибают,
  На муки бесслёзного ада
  Герои себя обрекают.
 «Нельзя!»—когда небо с овчинку,
 «Нельзя!»—когда друг умирает.
 «Нельзя!», потерпи,ты—мужчина!»—
  Мужчины бесслёзно страдают—
  Желудочным язвенным соком,           
  Заложенным носом, сердцами,            
  Себя разрушая до срока,              
  Рыдают сухими глазами.
  Заброшены мудрые книги.
  Забыты былые преданья
  И мифы. Запрета вериги
  Легли на мужские рыданья.
  (Татьяна Лихачева),                      

  Пашин отец, Владимир Алексеевич, прокомментировал балладу менестреля:

—О чём это? Я думаю о том, что наше стремление скрывать свои мысли, проще говоря, неискренность в ежедневном общении, приводят к недоверию —среди, даже, симпатичных друг другу людей. И вот это, что мы боимся друг друга, ждём плохого, нечестного, нас самих же «съедает» и убивает.
 Он вздохнул и развёл руками:

—Слова песни посвящены мужчинам, но ныне и женщины вовсю мучают, травят самоё себя скрытностью, нежеланием быть замеченными в откровенных эмоциях. Правда, среди вас, женщин, девушек, есть всё-таки, личности, которые не могут «держать всё в себе», и они охотно делятся с окружающими мыслями и эмоциями. Почему-то их многие унижают, называя «сплетницами». А я уверен, что из этих «сплетниц» выходят лучшие жены. Для нас, с Пашкой.

—Так,- шутливо нахмурилась Татьяна Петровна, супруга Владимира Алексеевича,- а я ведь не сплетница. Но ещё не поздно , Володенька, найти себе именно такую дамочку.

—Нет, -ответил Владимир,- вопреки всякой логике,уж я полюбил Татьяну, такой, какова он есть...

    Вероника подошла к горке с посудой: «М-м-да...Какой узор на этом блюде!»

—Да,- откликнулась Татьяна Петровна,- это было привезено из Хорезма. Чеканка. У нас таких мастеров нет.
—Ну, отчего же … Я могу сделать вышивку с точно таким же узором. Вот бы его сфотографировать ! Нет аппарата…
—Так что за проблема… Пашка, дай девочке свой фотоаппарат. Ты же с тех пор, как  выпросил к своему дню рождения, ни разу его в руки не брал. А интересно, получится ли у Вероники…
—О, мама, у неё получится! Она же профессионал,- откликнулся мальчик.
Девушка смущённо замахала рукой:
—Да ладно, Паш! Мне ещё три года учиться..
—А вот я- абсолютно убеждён, что получится,- вставил глава семьи, -да только поглядите на эти длинные гибкие пальчики! Такими что угодно и сошьёшь, и вылепишь. И я вот что думаю: пусть пользуется Пашкиным «Зорким», а я сделаю нашей мастерице и красавице подарок на день рождения! Когда у тебя, Вероника?

—Летом, после сессии…- она от смущения не знала, куда глаза девать.

—Решено, сразу после сессии тебя поздравим.

 Итак, учебники можно отложить: экзамены сданы.
— И что, Вероська, ты никуда не едешь, лето проведёшь в общаге,- Люба участливо вглядывалась в лицо девушки…

—Да мне, особенно-то, и некуда ехать. Вся моя жизнь теперь здесь, в Бурге.
—Ничего, ничего,- вставила Женька, — ей без нас вся комната, друга своего станет водить почаще, а то что это такое, видеться по субботам: ни какой жизни, ни общественной, ни половой!

—По себе не суди, Женьшень,- заступилась за зардевшуюся  девочку Люба,- она как мы, с мужиками «не того»... 
 
—А и пора сделать «того»: парень у неё хороший, загляденье. Да и женить его по «залёту»- проще простого!

—Так! Хватит… Сами залетайте. Меня оставьте в покое,- неожиданно «взорвало» Веронику.
—Ух ты, даёшь, подруга! Прямо страшно стало,  «в натуре».- Изумилась Женька, — всё, всё, молчу.
—Да уж, учтите, подружки,-выпрямилась Вероника,- если меня достать, я такая!

 Проводив девушек до автобусной остановки, она решила прогуляться, в надежде, что размяв ноги, удастся согнать отёки, сопряжённые с её болезнью.   Шла по прямому проспекту , возвышающемуся над Большой рекой, любопытствовала на светящиеся витрины и вдыхала влажный речной воздух.   Боковым зрением Вероника уловила силуэт мужчины, устремившемуся ей наперерез…
—Ого! Вот это встреча! —Здравствуй, девочка моя,- воскликнул Владимир Алексеевич,- я как раз-таки приехал подобрать в магазине тебе подарок, на твой день рождения. 
—Здравствуйте. А до него ещё четыре дня. 
—Неважно, Вероничка. Поздравим тебя вовремя, а вот подарок мы пойдём выбирать вместе и сейчас!—  Они зашли в нужный отдел Центрального универмага , где выбрали, и тут же приобрели «Зенит». 
—Вероника! А что нам мешает тотчас же «обмыть покупку»? Я сегодня, видишь, холостой. Ну, и почему не могу пригласить симпатичную даму в кафешку?Когда сели за столик, потерявшая, было, дар речи девушка попыталась возразить: 
—Ну, Владимир Алексеевич, как-то…
—Договоримся: сегодня я просто Володя. Ты- просто Ника. Забываем о разнице в возрасте, забываем о проблемах, печалях, болезнях: отдыхаем. Ага?
—Ага!.
—Итак, Ника, по глоточку коктейля, закусим салатом… Хорошо. И я приглашаю тебя танцевать.
—Володя, я должна сказать…
—Всё понимаю: и я не танцор «диско»...  
   
 Веронике не часто доводилось танцевать: дом родной ей пришлось покинуть в возрасте, в котором—по понятиям родного посёлка, ещё рано «невеститься» и гулять по танцулькам.   Когда, под нежно-обволакивающую блюзовую мелодию , Владимир, уверенно подхвативший её за талию, повёл девушку по зеркально отблёскивающему полу, голова её закружилась. Ей было, показалось, что сей момент она упадёт, но сильная мужская рука держала столь надёжно, что ощущения опасности, либо неудобства ситуации как-то быстро улетучились.    После следующего глотка коктейля она, уже отбросив все посторонние мысли, положила голову на грудь партнёра, и просто наслаждалась танцем, музыкой, праздничной атмосферой.  Однако, спросила, на всякий случай:
—Володя, а я тебе не надоела? Ведь я такая бестолковая собеседница… Вдруг тебе скучно со мною, и ты хочешь пригласить на танец другую даму?
—Ну что ты, Ника! Я даже не мечтал о таком вечере: с неповторимой, нежной, пластичной девушкой! Если честно, я даже жалею, что потратил много лет жизни, не дождавшись встречи с тобою…
 У Вероники перехватило дыхание, она обняла мужчину за шею, и неожиданно для себя, поцеловала его в щёку. 
 Владимир с досадой посмотрел на часы:
—Однако, кафе скоро закрывается. Как, пешком пройдёмся, подышим?
—Ну, а что нам терять? Подышим, и продолжим, да?
—Ника, Вероника, постой-ка… Что ты имеешь в виду?
—Как это что, Володя? Ты девушку «расшевелил», а и тут же собираешься бросить? Я сегодня совершенно свободна, никуда не спешу.
—Да, извини, я виноват.
—И что такое, срочные дела? А! Ты боишься, что я к твоей супруге, в квартиру хочу… А ты знаешь, Володенька, нет. У меня в общаге комната свободна, имею возможность пригласить...Для продолжения праздника!
—Вероника, послушай: так нельзя. Хотя бы потому, что ты девушка моего сына.
—Владимир Алексеевич, дорогой! Да теперь-то, когда я впервые вблизи увидела настоящего мужчину… Ну что сказать о Павлике? Хороший мальчик, вежливый.
—Всё понятно. Ну, иди сюда! Послушай меня, пойми. И постарайся простить!
—А! Володя, лекция будет, да?
—Видишь ли, тебе нужно было и через это пройти, чтобы на будущее знать… Это всё алкоголь. Именно потому, что мы с тобой выпили, создалось впечатление, будто мы близкие и нужные друг другу люди. Но это иллюзия! Полезная, чтобы хорошо отдохнуть, скинуть груз забот…
—Забыть о поднадоевшей жене,- вставила Вероника.
—Да, да. И это тоже. Собственно, для этого люди и пьют. Но, если серьёзные- иногда выпивают, то жертвою алкоголика ты можешь стать запросто…
—Да что ты говоришь, Алексеич! Я алкашню за квартал обхожу.
—Вероничка, ты видела их просто в стадии падения…
—О,ещё какое падение! Отца своего видела, как, весь синий, у мамы рубль на коленях выпрашивал. И ты хочешь сказать, будто я могу?
—Слушай же, наконец. Можешь, ещё как можешь. Итак: «Ника, такой красивой, нежной, чистой девушки я никогда не видел! Ты самое прекрасное, что я видел в жизни. Потому я готов сделать ради тебя всё, что захочешь, лишь только прикажи! Только, прошу, будь рядом. Иначе мне жизнь не мила!»
Ошарашенная  Вероника смотрела на Владимира :
—И что это было? Как я должна это понять?
—Это типичное объяснение в любви алкоголика. Только в начале цикла запоев. Он будет добрым, он будет щедрым, ласковым, красноречивым—чтобы привязать тебя к себе! Ему это просто необходимо, потому что он знает: скоро, через неделю, или две начнётся другое время. У него появится бессоница, слабость, дрожь в руках. Он не сможет работать, скажется больным. У него кончатся деньги. И тогда ты начнёшь его спасать! Станешь занимать ему на «похмелку». Будешь вытаскивать его из ям, в которые он провалился. Будешь раздевать и отмывать, стирать облёванное бельё...И станешь делать это совершенно добровольно, и с чувством долга.
—Почему это?
—Да потому, что он тебя «замотивировал»! У тебя в памяти : «Ведь он так меня любит! Он же без меня умрёт, он же хороший, добрый, честный! Он же не обманет, деньги обязательно вернёт!»  Вот так: алкоголики и наркоманы мастера нейролингвистического программирования. И, главное! Если к тебе подойдёт по настоящему приличный, ответственный, надёжный человек...Ты с ним разговаривать не пожелаешь!
—Да это ещё с чего?
—Потому, что алкоголики ведут себя как дети. И кроме женского желания, пробуждает материнский инстинкт, дремлющий в каждой из вас.  И, совершенно свободный от зависимостей, мужчина покажется после жарких речей нарко-алкозависимого просто скучным. Он вряд ли сходу бухнется на колени, и жарко станет клясться «всю жизнь на руках носить, звёзды с неба доставать- лишь бы ты радовалась, любимая», вряд ли. А его речь: «Ника, я понял, что люблю тебя. Я постараюсь сделать твою жизнь интересной и обеспеченной. Поверь, вместе мы с тобою всё преодолеем и всего добьёмся!»—покажется слишком бледной…
—Ой, спасибо, Владимир Алексеевич, за консультацию… Хотя, не такая уж я дура...Обращаю внимание на людей умных, как правило.
—Не сомневаюсь, что умная. Боюсь, жизненного опыта маловато: видишь, «запала» на «поддавшего малость, временно холостого мужика». А кто сказал, будто алкоголик непременно дурак? Да, я лично в их число не вхожу: могу выпить по случаю, не более. Но, даже по работе, знаю людей с зависимостью, и есть среди них, признаюсь, спецы получше меня… Но вот жёнам их и подругам не позавидуешь : там во всю развивается созависимость.
—Слышала, читала. Я девушка толковая, поверьте. Ой, да мы почти пришли.Вас, дядя Вова, Татьяна Петровна заждалась, наверно…
—Обиделась. Это нормально. Я, конечно, позволил себе много…
—А ещё больше не позволил! Вон моя дверь; побежала! 
—Погоди: фотоаппарат!
—Да, я обещала вышивку сделать. Исполню обещанное, и верну подарок…
—Ника! Умная ? Так подумай над тем, что говоришь. Тебя мы всей семьёю ждём: как договорились. Беги уже!

   В комнату постучали...
—Входите, там не заперто.
—Привет, Вероничка! Ты готова?
—А к чему я должна быть готова?
—Ко всему, самому наилучшему! Вот тебе от меня, скромно, но со вкусом!
—И что это?
—Это твой, собственный проигрыватель и совершенно твой диск «Orpheus».
—Ох, Паша! Ты своих родителей разоряешь!
—Ничуть. Не беспокойся, я сам кое-что зарабатываю, Вероника!
—Спасибо.
—Ну, одевайся, тебя ждут, поехали.
   Татьяна Петровна с восхищением рассматривала бисерное шитьё Вероники:
—Ну, Ника, дорогая...Я просто потрясена: ты не только в точности повторила узор узбекского блюда, ты нашла совершенно великолепную цветовую гамму, сделав ещё более выразительное произведение искусства. Да, именно настоящего искусства!
—Я рада, что вам понравилось, пожалуйста, пользуйтесь на своё усмотрение!
—Как это возможно, Вероника! Это же можно продать, либо в музей, либо в частную коллекцию.
—Да наверно, можно. Но я, Татьяна Петровна, старалась для вас. Так что не обижайте меня: это ваше.А на продажу, уверена, я ещё много чего натворю...

—Я понимаю, ты чуть разочарована во мне… Нужно было магнитофон, только денег чуток не хватило.
—Да ну,Паша...Разочароваться в тебе я не могу. По одной простой причине... Я и не была тобою— ни капли, очарована.
—Вероника, а вот ты для меня очень небезразлична. У меня есть шанс заслужить твою благосклонность?
—Не-зна-ю...-протянула девушка,-пока ничего ответить не могу.
—Но мы, однако, будем видеться?
—Заходи. С девчонками познакомлю. Может, там и твоя судьба.Дней через двадцать они приедут. Опять же: музыка нас связывает. Ну, и я иногда у вас буду: мама твоя просила её портрет нарисовать. Мне это интересно, такого я ещё не делала.
—Отец тебя теперь называет "Ника", не знаешь почему?
—А какая разница? Неплохо, по-моему...
—Так вот, Ника.Пока родители в тебе заинтересованы. А там,уже я приму своё решение.


          Часть III.Игры для взрослых девочек.
          
                В рамках узости трезвой человек безнадёжно глуп, а в
                подпитии вольном приближается к мудрецам. О.Хайям.


                 
 Из кухни на третьем, женском этаже Комбината художественных изделий доносились звон посуды, треск жаркого на сковороде...
 Верка впорхнула в комнату:
—Ну, что, Ника! Лёня желает тебя непременно на свой день рождения...
—Желает меня??? Это как же?
—Ой, да ну что ты так всё понимаешь, в плохую сторону... Всё будет хорошо, ты же ему нравишься.Если всё будешь делать правильно ( а мы с Натахой и с Ирой всему тебя научим), быстренько и замуж выйдешь. Не каждой, учти,так везёт. Я уж на комбинате шестой год маюсь. И с одним пыталась и с другим... А потом ещё было...Ой, аж больно вспоминать: попользуют и свалят! А вот Лёня, это такой мужичок...Я бы так—не задумываясь, за ним пошла!
—Вера, так и иди. Ты его знаешь, а я так, сходу, не могу. Не готова.
—Глупая, глупая ты! Только сходу, пока мужчине скучно не стало, женское-то счастье и делается. Ладно, мне надо идти.

 Оставшаяся в одиночестве Вероника отложила в сторону эскиз: отбил этот разговор с Верой чувство удовлетворения от творчества.
 Да и действительно, есть о чём призадуматься: жизнь впереди, а как её построить, чтобы и всё было как у людей, и при этом в грязь не окунуться...
 Она включила магнитофон:

Ты не добра.
Ко мне добра.
Ты не жестока.
Ты со мной жестока.
Хоть ты из моего ребра,
Но требуешь
За око
Око.

Я очи отдал.
Новая заря
Прольется на меня,
Как неживая
Тогда найду себе поводыря.
И побредем мы,
Песни распевая.

Самойлов Давид.

—Эх!Где ты мой герой! Встретимся ли когда-нибудь?

 В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, среднего роста, широкий парень вошёл в комнату:
—Я Лёня!
—А я догадалась.
—О!Слушай, это же этот поёт, как его...Не Пресняков, а...
—Это Орфей,Лёня.
—Во, точняк! А он мне нравится. Тебе, как понимаю, тоже.
—Тоже.
—Ну, вот, и пошли мой "день варенья" отметим...Ты чего пьёшь?
—Да лучше бы ни чего мне...
—Болеешь, что ли, да ладно, потом обо всём поговорим.
  Нике стало смешно:
—Если будет это "потом"...
—Будет, я добьюсь!
 То что этот, вроде простоватый, парень знает менестреля, отозвалось теплом в душе Вероники.

  Появились Вера и Галя, начали уговаривать Нику "не ломаться":"Слушай, подруга, никто тебе плохого не желает! А Леонид Петров, это мужик настоящий. Ты же, говорила, деревенская? Во, он же тоже. И всё, что нужно, умеет: и баню срубит, и венцы у хаты поправит, а то и колодец выроет! Пошли!"
—Девчонки, я вам верю, дело не в том, что парень плох. Просто я пока не готова к отношениям с мужчинами. Да, и здоровье не очень,- отбивалась Вероника.
—Да ладно тебе,- засмеялась Галя,- девятнадцатый год...У нас с Верухой уж в этом возрасте было не по одному...
—Так,Галка! Ты, давай-ка только за себя говори. Всё она знает. Толян, что ли, тебе рассказывал? А ты слушай больше!-вдруг обиделась Вера.
 Вероника вздохнула:"Ой, уж только, девочки не ссорьтесь. Ну,хорошо, пойду с вами, а то,впрямь уж и не удобно... А пить я просто не буду, посижу так".

—Ты извини,Лёня, я без подарка. Но желаю тебе от души...-начала Ника.
—Брось! Какие подарки: сама лучше всякого подарка-цветочек, стройняшечка такая!-Леонид протягивал девушке стакан.
—Спасибо, конечно, но пить я не буду...
—Ника, красотулечка! Да было бы,чё пить-то...Это же портвейн, детский напиток.
—Надо бы за здоровье хорошего человека водочки хлопнуть,-вмешался чернявый, мосластый парень.
 Галя пыталась вступиться:"Валерка! Не приставай к девке, она больная...Водки..."
—Больная? Вот, а лучше водки лекарства нет, не знаете, что ли?
 
  Вероника сидела испуганная и растерянная, не зная, что сказать. Заметив это,Леонид сказал:"Давай, милая,капельку водочки, и самую малость "мартини", и пойдём с тобой погуляем, воздухом подышим,ну?"
—Ну, хорошо.
—Ни фига! А мы чё делать будем?- изумился Валера.
—А вам я и водки, и винища-нормально выставил...Девки закуси наготовили. Вот, пейте, ешьте "от пуза". А мы с девочкой вернёмся, и проверим: кто с кем нынче спит!
 Компания захохотала,Лёня повёл девушку за руку к двери.
—Ну неподалёку парк. Подышим там, а на танцплощадке скоро музыка начнётся.Хотя...Ты не танцуешь, говорят?
—Ну, как-то не очень.
—Ничего, посидим, послушаем.
—Лёнь, мне неудобно: как же твой день рождения...Гости?
—Да этим гостям главное, нажраться. Мужикам, в первую очередь. Да Ирка ваша и похлеще любого мужика будет. А мне, вот, любви хочется!
—Это в каком смысле?
—Во всех. И со смыслом и без смысла: очень хочется... А у меня здесь хатка есть, там, за парком, в переулке. Я у деда одного комнату снимаю. Пойдём сегодня со мною туда. Намилуемся!
—Леонид, стой. Я не знаю, как ты, но я не уверена. И без любви, в первый раз...Нет.
—В первый раз?Да ты что, откуда ты такая?
—Оттуда, где таких больше нет.
—Ну, Ника,Ника...Ты мне поверь, я готов и жениться.
—А я готова замуж? Ты меня что, и спросить не хочешь?
 Леонид тяжело вздохнул:
—Ну, проехали. Мороженое хочешь?

 Когда возвращались к общежитию, Вероника увидела стоящего напротив входа Павла.
—Лёнь, ты иди, это ко мне, по делу,-она погладила Леонида по плечу, направляясь к нежданному гостю.
—И какими судьбами,Паша?
—Да знаешь, надо поговорить...
—А разве мы с тобой всего не выяснили.Да, мне неловко, была слишком резка...Ну, деревня, уж прости.
 Паша поморщился:
—Я на лету всё схватываю. Пришёл по поручению родителей. Они где-то в газете прочли о выставке твоих произведений...Офорты, линогравюры, что ли. Я, "по чесноку", в этом дуб. Так вот, как поклонники таланта, надеются приобрести что-то для себя.
  Ника почувствовала неудобство ситуации:
—Да, слушай, Паша! Ты зайди, всё же, хоть чаю-то выпить. Посмотришь, как теперь я живу. А твоим...Я готова и специально что-то сделать, если заказ какой-то. Денег возьму—лишь затраты покрыть. Я же вам всем очень обязана, за вашу доброту, внимание.
—Да ладно, Ника...Мне, уже, пожалуй ни к чему: я свыкся, успокоился. Зачем тешить себя надеждами?
—Не знаю...
—Ну, вот видишь. А родителям позвони, вот, записал телефон, договоритесь. И—спасибо!
  Когда Павел вышел на остановку троллейбуса, там кроме него, дожидалась транспорта высокая рыжеволосая девушка.
  Через несколько минут она начала проявлять заметные признаки беспокойства...
  Молодой человек друг понял, что он как зачарованный, пристально смотрит в её лицо. Павел смутился и отвернулся.
  В троллейбусе он сел на свободное место позади рыженькой, и снова ловил себя на том, что не может оторвать от неё взгляда.
  Получилось так, что вышли они на одной остановке.
  Начинал накрапывать дождь, и парня вдруг прорвало:
"Девушка, не угостите зонтиком?"- ему казалось, что фразу эту он взял из какого-то фильма, но разве это имеет значение?
 Они шли под одним зонтом долго, не выбирая направления...
 
 На какое-то время Вероника вообще "ушла вглубь себя" от отношений с общежитскими "аборигенами", не вникала в откровения соседок по комнате, не реагировала на знаки внимания комбинатских, либо зашедших со стороны,парней. Она рисовала карандашом, писала акварелью и красками, лепила из гипса, вышивала шёлком и бисером. У неё появились свои ученики, последователи её школы. 
 Она кропотливо разъясняла и показывала практически все освоенные ею "хитрости" художественного творчества.
 А когда оставалась одна, то с нею был только Orpheus,незримый, но обожаемый:

Семнадцать...
Двадцать...
В годы те,
Что понимал я в красоте?!

Румянца ль видя густоту
Иль бровь, приподнятую круто,
Я счастлив был,
Я красоту
С беспечной молодостью путал.

Теперь мне далеко за тридцать,
И потому тоскливей пса
Бездомного
Гляжу я в лица,
Ищу любимые глаза.

Ровесниц вижу увяданье,
Уже не юности расцвет,
А пережитого страданья
Милей мне
Благородный след.

Давно забылись
Дни свиданий,
Но то стыдливей, то бойчей
Свет запоздалых ожиданий
Все светится в глуби очей.

Румянец спал
Пыльцой цветочной,
И бровь не просто приподнять.
Та красота была непрочной,
А эта...
Эту не отнять.

(Федоров Василий. )

 Один раз как-то, в жаркую погоду, по совету Иры, Вероника согласилась отправиться с Леонидом на загородное гулянье ,с выступлением творческих коллективов Милиенбурга, а также нескольких столичных знаменитостей. В связи с жарою нарасхват шли прохладительные напитки, а после всего желающие приглашались искупаться в специально оборудованном пруду...
 Однако, невзирая на предупреждения, мужчина перехватил "полторашку" пива, отхлёбывая по глотку из которой, он всё более страстно вглядывался в лицо и фигурку девушки... А когда стало "невтерпёж", он "пошёл в атаку", решительно просовывая руки под её одежду.
 Закончилось общение в этот день звонкой затрещиной, настолько звонкой, что звук её заставил обернуться некоторых посетителей гулянья.
 Возвращались домой в одном автобусе, но не общаясь друг с другом.
 На следующий день Леонид приходил,чтобы неуклюже извиниться, однако,взаимного понимания с девушкой он так и не достиг.
—Ладно, будь по-твоему...Только ты сама потом очень пожалеешь,-то ли произнёс он, то ли показалось, что произнёс, девушке.

 Опять, на многие месяцы для Вероники центром её внимания стали её работа и творчество во время досуга...
 И успех ей сопутствовал.
 Один весенний день ознаменовался тем, что Санька из цеха художественного литья, увидев Нику в коридоре конторы предприятия, махнул ей рукой и радостно затараторил:"А!Ярошенко! Зайди в профком к Кондратьеву, он тебе подробнее всё распишет...
—Что-что?
—Короче. Там приехал иностранец...Короче...Тебя ему надо. Зовут его смешно как-то...Счас, Кармине Песталоцци (Санька заглянул в блокнот), не понял: то ли француз, то ли мексиканец. Специально приехал, поглядеть на тебя.
—Да ты что? Зачем на меня глядеть?
—Мало ли, может, жениться хочет. Шутка. Про твоё творчество узнал, заинтересовался. Если станешь миллионершей, Ник, не забудь, кто тебя первым известил,ага?
—О!Тебя, болтуна, забудешь...
—Кстати! А жениться на тебе могу я и сам.
—Иди,иди уже!

Сергей Кондратьев, председатель профкома, подтвердил информацию Александра, с поправкой, что Кармине- итальянский инженер и почитатель современного искусства.
 Вечером, после смены, состоялась встреча...
—Bella signora ! sono un fan della tua meravigliosa arte!!!
 Пару раз заглянув в блокнот, комсомольский секретарь Миша Фисенко перевёл:"Прекрасная госпожа ! я поклонник вашего замечательного искусства!"
 Итальянец и не думал останавливать свою речь, говорил о многом, в том числе о том, как он будет рад пригласить Веронику вечером в валютный бар, и что , если-не дай Бог, он опоздает, синьора может начинать дегустацию напитков и пирожных без него...С этой целью он просит её принять деньги- он выложил перед Никой 20 долларов.
—Возьми, Вероника, доллары,-комментировал Миша,-завтра сдашь их в Фонд помощи борющемуся народу Никарагуа, а синьору Песталоцци я объясню, что наш комсомольский этикет не позволяет посещать валютные бары и магазины. Не расстраивайся, мы, со своей стороны будем ходатайствовать перед дирекцией о премировании тебя путевкой в летний молодёжный лагерь!



           Часть IV.Приходит время выбирать.

                Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз
                переступив, воротиться назад невозможно.

                Ф М. Достоевский: ''Преступление и наказание''

—Ну, и что ещё меня удерживает? Да сколько ещё проживу: здоровье отправляет неприятные "звоночки": ноги отекают так, что впору уже сапоги на два размера больше брать!

 Девушка обдумывала свои отношения с Василием, парнем на 5 лет старше, с которым её познакомили в летнем лагере. Вначале, как обычно, она была придирчива, отмечала дурные манеры: проходит первым в дверь, вместо того, чтобы пропустить спутницу; курит в комнате, стряхивая пепел просто на пол...Любит матерные анекдоты, которые, что не отнимешь, рассказывает мастерски.
 Но разве не перетягивает всё это его хозяйственность, практичность,умение решать вопросы: легко договорился о лучшем месте в столовой, где не тянет ни гарью  кухни, ни сыростью из приоткрытого окна; за две минуты починил шпингалет в комнате, где Ника жила с Наташей и Раисой...Это всё как-то внушает надежду, вдохновляет.
 А вот, когда Вероника слушала гениальное:


Мы любим тех, кто нас не любит, 
Мы губим тех, кто в нас влюблен, 
Мы ненавидим, но целуем, 
Мы не стремимся, но живем, 
Мы позволяем, не желая, 
Мы проклинаем, но берём, 
Мы говорим и… забываем, 
О том, что любим вечно — лжем, 
Мы безразлично созерцаем, 
На искры глаз не отвечаем, 
Мы грубо чувствами играем, 
И не жалеем ни о чем, 
Мечтаем быть с любимым рядом 
Но забываем лишь о том, 
Что любим тех, кто нас не любит, 
Что губим тех, кто в нас влюблен…

А.С. Пушкин -в исполнении Орфея...
 
Она увидела в глазах мужчины истинное чувство.
Да, он воспринимал всё-гениальные строки, великолепный голос, точно также, как и она сама!
 Да, как-то ей не по себе...Но бывают случаи, когда надо умерить собственный эгоизм, и идти...Идти не просто рядом, а навстречу!
 А вот, и случай представился: Вася просит поехать с ним и с его друзьями-на праздничные дни, в охотничий домик, на рыбалку...
—Подожди, я не понимаю, а это разве удобно будет?
—Ну, пока мы сома тянуть из пучины будем, должен кто-то на хозяйстве: очаг поддерживать, прибраться, картошки почистить.
—А другие подруг не берут? Почему?
—Так домик-то маленький, спать негде. Ну, мы с тобой займем, как молодожёны, кровать, а им по лавкам придётся устраиваться. Ну, и куда ещё женщин?
—Я поняла. Прости меня, Вася!
—Да о чём ты, любимая!

—Первые сутки в маленьком домике прошли в хлопотах. Мужчины вовсю трудились: ловили рыбу, потрошили, солили, рубили дрова. Когда поели, Василий сказал: мужики! Толик, Серёга, Шавкет, вы нас с Никой простите. Вот вам бутылочка, пойдите с ней погуляйте. А у нас будет очень личный разговор!
 После этого он обнял Веронику... Так—обнял...
 Точно также прошёл второй день. А ночь была жаркой и бессонной.
 
На третьи сутки все спали до обеда: сказалось утомление. Потом все вместе готовили ужин, и, пили при этом. Наливали и Веронике. Когда стемнело, не стали разводить огонь. Звякнули стаканы в темноте, Василий обнял и повалил Нику. Горячо целовал. От этих поцелуев, да и от выпитого всё кружилось, потерялась связь с реальностью. Исчезло чувство времени. Любовь. Это всё, что было в голове, в теле, в воздухе.

 Проснувшись от рассветного луча, упавшего на лицо, Вероника сказала с истомой:
—Милый! Ты мне попить не принесёшь?
 Короткий смешок повис в воздухе...
 Она раскрыла глаза, и увидела над собою лицо Сергея!
—Как! Что это было? - она искала, и наконец, нашла в дальнем углу Василия.
—А мне казалось, что тебе нравится,- улыбнулся он, -ты такие звуки издавала...
—Да как вы посмели!?
—Васёк, а если она заяву напишет?
—Да бросьте вы. Просто же шутка, правда,Вероник? Смешно же!
—Ой, подлец!
—Не переживай ты так: ну девкой на двадцать первом году жизни ходить просто неприлично! Пора тебе,пора! А что, если ребёнок будет, я женюсь.
—Даже думать не смей.
—Хорошо.Любой из нас женится, верно, пацаны? Какая разница, на ком-то всё равно жениться надо.

 Она схватила свои вещи, бежала, продираясь через кусты, пока не выбежала на дорогу. Остановился седоволосый человек в "москвиче".
—Мне в город, пожалуйста.
—Мужчина молча кивнул и щёлкнул магнитолой:

Простоволосая, бедовая,
Себе и другим— на горе,
Идёшь, присмиревшая, вдовая,
Читая себя на заборе.

И снова, с чего-то вспомнится,
Как ночкой куражною, пьяной,
Сподобилась ты познакомиться
С людской нечистотой поганой.

Мечтам ведь положено сбыться!
Пусть будет, как будет— лишь с ним.
И что с нами может случиться?
А он оказался чужим.

И мир весь ощерился, кажется.
Да как догадаться, ответь!
Что золотом чистым покажется
Простая дешёвая медь...
(Пьер Изволин)
 
 —Orpheus, я тебя ненавижу!-прошептала она.
 
 Уж казалось, что ни кто ни о чём не догадывается. Вопросов никто не задавал.
 Дня через три Вероника встретила у магазина "поддавшего" Леонида:
—О, приветствую тебя, красотка!
—Здравствуй, Лёня.-она хотела уйти.
—Ой, Ника, да ты погоди чуток...
—Ну, а что ты хотел?
—А ты что думаешь, со мной тебе было бы хуже? Я умею то же самое, и трепаться так не стану.
—Ты много выпил,видно.
—Может быть. Но если ты надеешься, что кто-то ещё не знает, как тебя по кругу мужики пускали, то это зря. Ничего себе, девочка...
—Ненавижу вас всех.
—Меня-зря! Я, наверно,нахал. Но так бы не поступил, как твой Вася... И, кстати, моё предложение в силе.

 Сидели компанией на квартире Леонида. Как обычно, для мужчин "беленькая", а женщинам наливали "мартини".
 Кассетник извергал звуки "шансона": Аркадий Северный, Катя Огонёк...
 В дверь постучали:"Это здесь проживает Леонид Зайцев?"
 Вошёл круглолицый человек, тёмные глаза с "прищуром":
—По слухам, здесь отмечают важное событие?
—А ты,Иван, думал, просто так, напиться захотелось? Да вот, очередная победа таланта нашего, вот она сидит; Вероника наша Алексеевна опять в конкурсе на лучшую модель молодёжной моды сезона побеждает. Ну, и попросила друзей отметить событие. Премия её, правда , пока не велика, пришлось добавить...
—Лёня, ты о чём,-поморщился вошедший,- да ради знакомства с такой умницей, красавицей, я бы на твоём месте ей бы не позволил ни копейки потратить!
 Он достал из кармана три "червонца", положил на стол.
 Лёня назидательно поднял палец:
—Так я тебя и пригласил познакомиться...Тебе и карты в руки. Не позволяй!
—Хорошо! А что это у вас в магнитофоне хрипит кто-то? Не найдётся музыки поласковее для ушей?
—Иван,-обратилась Вероника,-у меня в сумочке кассета Орфея, как?
—Да замечательно, милая девушка, ставь!

 Какая спокойная осень...
Ни хмурых дождей, ни ветров.
Давай все на время забросим
Во имя далеких костров.

Они разгораются где-то...
За крышами нам не видать.
Сгорает в них щедрое лето.
А нам еще долго пылать.

И может быть, в пламени этом
Очистимся мы до конца.
Прозрачным ликующим светом
Наполнятся наши сердца.

Давай все на время оставим —
Дела городские и дом.
И вслед улетающим стаям
Прощальную песню споем.

Нам будет легко и прекрасно
Листвой золотою шуршать.
И листьям,
Как ласточкам красным,
В полете не будем мешать.

И станет нам близок и дорог
Закат,
Уходящий во тьму.
И новым покажется город,
Когда мы вернемся к нему.
(Дементьев Андрей)

—Вот,прекрасно, и как раз в сезон попало: гляньте, что за окошком!-мужчина протянул Нике руку.
—Я Вероника, а вы, значит, Ваня...

 На следующий день Иван рассказывал в общежитии:
—А я как ваши мужики, с комбината, сидеть в общежитии и тихо так спиваться не желаю. Сейчас вот, в райцентре прокладку труб завершаем, а потом, думаю, в родные края. Я из Дмитропольской области,это чуть севернее столицы. Ты, Ника, бывала сама в Бориславле?
—Да нет, Вань, судьба сложилась так, что учёба, работа, и ничего больше...
—Дык,смекай, подруга...Вот, к осени работу закончу здесь, и рвану на север. Там буду обживаться, поближе к родным местам. Настроен я серьёзно: пьянки-гулянки, птицы-девицы,компашки-шарашки,всё это до добра не доведёт.Надо начинать взрослую жизнь, семью строить. Так, почему бы не с тобой? Вишь, ты с талантами будешь тоже, хорошей мне поддержкой.
—Мало очень я тебя, Ваня, знаю...
—А в Милиенбурге этом ты многих узнала, который год тут маешься, вижу...
—Да всё-таки, ведь родной коллектив!
—Ну, Ника, толку тебе от коллектива, кому ты очень-то нужна?
—Вань, выходит, что очень-то никому...
—А и вот!

 
             ЧастьV. Вкушая "сладости жизни".
            
               У секса один конкурент—дело,а у дела конкурентов нет.
               Э.Берн.

—Ну что,мужик,вроде бы,дельный...Что деревенский, так и я-то... Но не такой уж и ограниченный,- рассуждала Вероника,- вот же, слушали с ним сложнейшую вещь:

Кто для сердца всех страшнее?
Кто на свете всех милее?
Знаю: милая моя!
«Кто же милая твоя?»—
Я стыжусь; мне, право, больно
Странность чувств моих открыть
И предметом шуток быть.
Сердце в выборе не вольно!..
Что сказать? Она... она...
Ах! нимало не важна
И талантов за собою
Не имеет никаких;
Не блистает остротою,
И движеньем глаз своих
Не умеет изъясняться;
Не умеет восхищаться
Аполлоновым огнем;
Философов не читает
И в невежестве своем
Всю ученость презирает.

Знайте также, что она
Не Венера красотою —
Так худа, бледна собою,
Так эфирна и томна,
Что без жалости не можно
Бросить взора на нее.
Странно!.. я люблю ее!..-
( Н. М. Карамзин)
—И что ты же думаешь,Наташ?! Он не шелохнулся, вслушивался внимательно в каждое слово!
 Иван получал расчёт в своем строительном тресте:
—Да как тебе сказать, Илья? Баба, вроде, работящая, ловкая. А худая-бледная говоришь? Ну, попробуем откормить.Глядишь, там и здоровье наладится.
—Вань! Да как же наша компания без тебя?,- упорствовал Илья.
—Компания, говоришь? Слышь, друган... Я бы и тебе советовал бы отбиваться от компании: не тот уж наш возраст. И хорошим это всё не кончится:сам знаешь, о чём я...
—Да уж знаю...Олежка-то уже сидит. Да и ладно, как повезёт, так тому и быть.
—Гляди сам,Илюха. А бабу-то всегда можно и поменять, ежели что,- Иван громко засмеялся, довольный своей рассудительностью.

—Здравствуйте,Евдокия Кузьминична!- Вероника входила в дмитропольскую квартиру потенциальной свекрови.
—Ну, что же, здравствуй, милая. Что бледная такая, али больна?
—Я здорова,Евдокия Кузьминична.Всё со мною хорошо.
—Ну, хорошо, так хорошо.Пойдём-ка, сынок, на кухне поговорим.
 Она специально не прикрыла кухонную дверь, чтобы до будущей невестки доносились её высказывания:
—Вань! Я для чего сил не жалела, кормила тебя всем самым лучшим, одевала в самое чистое? Вот, отец-то твой на такого заморыша и глянуть бы не захотел!
—Мама, да ладно тебе.Девка у нас работящая, талантливая.
—Не знаю...Глядя на её "подглазины", сильно сомневаюсь, что и родить-то она сможет!
—Мам, ну, там есть что-то с почками, так оттуда и отёки...Но не жалуется особенно-то.
—Ванька-Ванька! Конечно, сейчас, до свадьбы не жалуется. Да вот что после...Будет,а?
  Свадьба, однако, состоялась. А дальше были непрекращающиеся  трудовые будни.Веронике некогда было заниматься творчеством: нужно было покупать квартиру, обставлять её, вымывать. Нужно было обеспечивать семью пищею насущной, ведь, вопреки прогнозам Кузьминичны, появились дети.
 Однако, нагрузки не самым лучшим образом сказывались на внешнем виде женщины...
 Раз как-то, накануне праздника, муж предложил Веронике пригласить её подругу Марину:
—Ты же устаёшь от уборки, готовки. Пускай твоя Маринка ( на ней пахать можно), разгрузит тебя, хоть насколько.
 Марина действительно, горячо принялась за дело: салатов накрошила в считанные минуты.
 Ивана же, обычно не блещущего остроумием, было не узнать: тосты просто "летели" один за другим!
 Потом ему в голову пришло достать фотоаппарат:
—Бабоньки! А сейчас сессия: снимаемся на конкурс. Кто первая?
 Когда же всё было выпито и съедено, женщины пошли греметь посудой, а муж Вероники взялся проявить "нащёлканное". Вскоре он разложил влажные ещё снимки:
—А вот, кто мне объяснит, почему вы, женщины, любите сниматься непременно в позе "с закинутыми за голову руками"? Я, вот, думаю, это для того, чтобы "сиськи" в кадре в глаза бросались!
—Дорогой, зачем такие пошлости говорить?- возмутилась Вероника.
 Но Марина выступила в защиту мужчины:
—А и что же, ведь верно. Глянь, Ника: ты же сама на всех "фотках" свой "второй номер"—в кадр, непременно, впихиваешь!
—Да ну хватит!Ничего я не впихиваю. И вообще, не твоё это дело.
—Да как знать, подруга!
 Когда же Иван "подрядился" проводить Марину, Вероника не нашлась, что возразить, но что-то её так, неприятно "резануло"...
—Да знаешь, Мариш,- говорил Иван женщине,- пока шли переулком, жалко просто её.Хотя, ведь, стерва она—ещё та...
—Понимаю,Ванюша,- отвечала Марина- так ты заходи. Просто, отдохнуть, расслабиться. Эх,а я ведь, и как работница- куда как её превосхожу!
—Ой, да что говорить...Она мать моих детей.Но ведь же еле живая!У нас в деревне загнанных лошадей убивали.
—Типун тебе на язык, милый: мы же не убийцы. Мы просто любим друг друга, ведь так?

 Рассказывает Евдокия Кузьминична.

 Мало того,что худа,да бледна...Какая же с неё красавица?
Вечно что-то задумывается,вечно неулыбчивая.
 Да голос-то скрипучий какой...Нет, говорю я,не пара тебе,красавцу,здоровому,работящему,не пара она. А что она тебя детьми привязать захочет, так это будет. Но, слушай, это тоже надо перебороть: дети детьми, а жизнь у тебя одна.Ну,ведь сноха, сношенька, должна свекровушке стать доченькой.
Нет, не увидела я в этой девке доченьку... Потому,да- сыну говорила: если надумаешь разбежаться с Вероникой, я тебя поддержу.
    

                Часть VI.Дорога к дому.

                Женщины способны на всё, мужчины — на всё остальное.
                   Анри де Ренье.

 Этот день многое изменил в жизни Вероники:отношения становились более искренними, но всё более и более холодными.
 Евдокия Кузьминична абсолютно перестала скрывать  презрительное отношение к невестке, а её сын перестал скрывать свои "левые походы" за "непредвиденной, срочной работой".
Вот, сегодня:"Ну, нет, за хлебом не зашёл.Не по пути было.Откуда шёл-то? Да к подруге твоей заходил: просила помочь ей шкаф передвинуть."
 Вероника, раздражённо: "А диван-кровать не просила помочь раздвинуть?"
—Да нет, этого она не просила.
—Ну, дождёшься, что попросит, такая-то потаскушка!
—Ты знаешь, Вероника...А ведь подруга-то к тебе лучше относится.И таким образом о тебе говорить не позволяет.
—О, что же...Зато отца двоих детей принимать...Себе позволяет.
 Иван поморщился:
—Дети большие, и они поймут. А ты бы не расстраивалась, тебе с твоим здоровьем-то вредно.
—Ой, заботу проявил, ну, наконец-то!-лицо Вероники раскраснелось, она прерывисто дышала.
—А ты глянь на себя: страх господень! Разве ж я такую женщину когда-то полюбил!?
—Иван Александрович! Уж сам себе не лги, хотя бы...Полюбил он! Рубашки ты,  отстиранные и отглаженные мною ты тогда полюбил.
—Так, Вероника Алексеевна, это же и хорошо, что ты так, реально оцениваешь ситуацию, и поймёшь—почему вдруг я подаю на развод.
—Да пойму, и возражать не собираюсь.
 Иван криво усмехнулся:
—А это поглядим, как ты без возражений-то обойдёшься.

             Рассказывает Вероника.

  Сельская жизнь...Детство среди огромных полей и грунтовых дорог...
  Родители, когда уяснили, что ребёнок не здоров, конечно, старались принимать меры. Но возможности медицинской службы на селе были уж очень ограничены.
 При этом деревенский быт требует физического напряжения.
 А с больными, почти не работающими почками- тяжело вдвойне.
 Когда выходила замуж, то конечно, раздумывала: вдруг не потяну нагрузку. Семья дело серьёзное,и требует серьёзной затраты сил.
 Однако, за всё бралась, и делала! Были и работа, и подработка,и домашнее хозяйство. Ни на кого не пыталась переваливать.
 В общем, Бог судья Евдокии Кузьминичне и сыночку её...
 А ведь это годы! Годы, потраченные на людей, которые меня ни во что не ставили...
 

Вероника и Иван стояли перед зданием райсуда:
—Так договоримся, как с квартирою поступать станем,- начал мужчина.
—Ну, конечно, договоримся. Ты же не из тех мужиков, которые готовы всё ради детей оставить.
—Ну, если ты на это надеялась, Ника, то зря! Дети детьми, а и мне надо жить по человечески.

  Рассказывает Иван Петров.

 Я что, приговорённый,что ли...Вижу,как глаза у неё отекают, как ноги в туфли не лезут.
Ну,да, виноват, сам выбрал такую. Понравилось, что с характером девка, ну и не девка уж,да ладно. Мамке-то я сказал, что брал девкой. Такая была...Боевая и не каждому "даёт". Характер, в общем.
 Но жизнь у нас вышла "не сахар". Не лучшее время...
 А вот, едем в деревню—вижу, как ей тяжело,хоть и сама деревенская, но квёлая...Что делать? Какая уж тут любовь- одна жалость. Так она же и скандал заведёт!
 Да она всегда считала себя не такой,как мы: типа, тоже тёлка, но другой породы!
Например, слушаем Орфея. Ничего так,можно послушать. А потом принёс от мужиков хороший "блатнячок",ну чё, казалось бы? А вот её всю перекосит, типа,"страдает от такого исполнения"!
 По мне, так любая музыка годится, чтобы послушать. Человек старался, репетировал- чтобы ты, дура, слушала.
Ну, вот балет я, только, не люблю. Глупость какая-то.
 Ну, думал, думал, и решил её "послать". Ведь другую бабу мы всегда найдём.
 Маменька моя,тоже как-то Веронику не очень полюбила.
 И да, есть в ней что-то нехорошее. Слишком себя она любит. Мужики говорили: воспитывай, дай раз-другой. Да больно она хлипкая, дашь хорошенько, да и сядешь на годы... Нет, надо отваживать бабу. А с детьми я не развожусь: как хотят навестить- пожалуйста, не откажу в тарелке супа. В случае, коли у мамки голодно...
 Ну, ведьма, понимаете? Друг спросил: "Чем-то привлекла тебя она?"—Привлекла, да.А кто сказал, будто ведьма не привлекательна? Она затягивает, как бы "засасывает"...

 Таким образом, Вероника приобрела за 20 лет жизни двоих детей, "редкостную фамилию" Петрова и сумму денег за половину квартиры.
 "Домой, на родину!"- командовала её душа.
 Дети её,для которых большой промышленный центр Дмитрополь был родиной, вовсе не желали отправляться в маленький городок где-то в южной части страны:
—Ничего, мама! Ты же будешь к нам приезжать, правда?
 Да, это было чистой правдой, потому что сын с дочерью уже настолько погрузились в собственную личную жизнь,что их Вероника могла бы никогда не дождаться...
 Наконец, Вероника Петрова нашла достаточно подходящий вариант квартиры в Вечкасе.
 Удалось найти и кое-какую работу, не особо доходную, но всё же...
 Через некоторое время, скромный офисный сотрудник Петрова была приятно удивлена тем, что известия о её славе в Милиенбурге достигли также её "малой Родины": в районной газете были выставлены фото её работ. Также, прошёл сюжет на местном радио, в котором Вероника упоминалась, как личность, составляющая предмет гордости всей Колавадовской области.
 Когда сие прозвучало, даже сотрудницы бухгалтерии, до того "не замечавшие" Петрову,вдруг сочли нужным, наконец-то, познакомиться с нею.
 Впрочем, Вечкас город "конкретных людей, занятых строго конкретными делами": своими огородами, гаражами, погребами, реже курятниками.
 Поэтому большого взрыва интереса не случилось.
 И вдруг- звонок секретаря районного отделения телерадиокомпании:"Вероника Алексеевна, вас просит заехать главный редактор"...
 Интересно, интересно. Вероника Петрова отпросилась на полчаса раньше, её ждали, и вахтёр услужливо показал путь до кабинета:
—Павел Владимирович ждёт вас!
 
 Когда она вошла в дверь с табличкой "Ярский П.В.", женщину охватило чувство, подобное тому, что называется "дежавю".
 Мужчина за столом блестел стёклами очков и улыбался.
—Паша! Это ты, что ли?
—А почему бы и нет? Ну, Ника, узнавай же, наконец.
—Мужчина...Каким судьбами?
—Что касается судьбы— у-у-у... Она злодейка. Однако... Зато, хотя бы один положительный момент во всей истории есть. И это ты, Ника!
 Вероника затрясла головой:
—Ну, нет, не верю... Ты что, хочешь сказать, и не женился?
—Нет, что ты! Не надо делать из меня героя. Есть, в принципе, жена, и притом, с таким же цветом волос, как ты, Ярошенко Вероника.
—Э,Паша, да ты забыл: мои волосы были цвета воронова крыла. А это я- крашенная. Извините, не готова ходить откровенно седовласою!
 Павел снял очки, покрутил их в руках:
—Да, что делает с нами время...
 Заметив, что Вероника смотрит выжидательно, начал рассказ:
—Я в Милиенбурге окончил свой журфак, работал на телевидении там же. Затем, был замечен столичными продьюсерами. Почти 20 лет отпахал... Однако, широкой известности не приобрёл. Ну, а тут- поставили перед выбором. Я выбрал ваш малюсенький городок, потому что так больше свободы, меньше зависимости от кого-то.
—Н-да...После такого не назовёшь это везением...Конфликты были?
—Ну,Ника, не без этого. Вот и пьянь я, и развратник: хотя, все эти годы с одной женой. И ей всё прощаю, всё терплю. Видишь, я здесь, а она не желает. Не декабристка!
—Так,Паш, она-то кто?
—Ну, надо признать, в определённом смысле, звезда медицины. Под крылом бати моего,Владимира Алексеевича, между прочим. Он ныне в "Бурге" начальник Горздрава.
 Так, открывался новый лечебно-исследовательский центр, и он решил мою супругу, Ольгу, туда— заведовать. А ведь предлагали Татьяну Петровну Ярскую, мою маму. А он предпочёл невестку, Ольгу Викторовну. Такая история. Не знаю, как она смогла, чем она его купила...
—Павел Владимирович, не стоит так о близких людях.
—Да, не стоит. Ведь нам и без них будет хорошо. Поверь!-он достал из ящика бутылку вискаря,- давай за нас и за наше будущее!
—Однако, Пашка, ты замахнулся!
—Ну, милая! Я навёл справки, прежде чем тебя пригласить: живёшь одна! Условия стиснённые. Правда, и у меня, пока- не ахти что. Но! Мы,используя мои возможности, и твою славу, развернёмся. Верь! В тебе огромный потенциал, и мой талант поможет его использовать. Верь только мне: все остальные подлые завистники. И их цели низкие.
—Милый, ты преувеличиваешь!
—Как ты меня назвала?!
 Вероника смущенно втянула в плечи голову:
—Ну, Паша, это случайно.
 Павел помотал головой:
—А я давно не верю в случайности. Всё закономерно. Рано, или поздно, но так ты будешь меня называть!

 У Вероники "заиграл" сотовый:
—А,Паша,вопрос с квартирою у тебя решился?
—Увы, нет. Но кое-что важнее в сто раз я решил!
—Что же это?
—В наш любимый "мухосранск" едут две съёмочные группы из столицы...Также, едут корреспонденты от радиостанций и газет из Колавадова, из Анненска, из Крутилова,Шпагинска...
—Погоди, ты что это, наш красивый и чистый городок?...
—Извини, в наш прекрасный и сверкающий огнями красавец Вечкас несутся на всех парусах журналисты, почему, ты спроси!
—Хорошо, почему?
—Потому что твой дорогой и гениальный Паша устроил так, что в Вечкас прибывает суперстар, знаменитость!
—И кто же это, Павел Владимирович?
—Захоти, только захоти Павел Владимирович, и приедет кто угодно. Но мне захотелось, чтобы прибыл наш любимый Менестрель—да в наш любимый город.Вот!
—Что? Что ты сказал? Ты можешь пригласить в Вечкас ORPHEUSа?
—Да,Ника! И он согласен на участие в беседе в студии, и ещё,в благотворительном порядке (т.к.чудный город Вечкас заплатить не в состоянии) исполнит свою новую, только что "испечённую", песню на известный текст:

Я, верно, был упрямей всех.
Не слушал клеветы
И не считал по пальцам тех,
Кто звал тебя на «ты».

Я, верно, был честней других,
Моложе, может быть,
Я не хотел грехов твоих
Прощать или судить.

Я девочкой тебя не звал,
Не рвал с тобой цветы,
В твоих глазах я не искал
Девичьей чистоты.

Я не жалел, что ты во сне
Годами не ждала,
Что ты не девочкой ко мне,
А женщиной пришла.

Я знал, честней бесстыдных снов,
Лукавых слов честней
Нас приютивший на ночь кров,
Прямой язык страстей.

И если будет суждено
Тебя мне удержать,
Не потому, что не дано
Тебе других узнать.

Не потому, что я — пока,
А лучше — не нашлось,
Не потому, что ты робка,
И так уж повелось...

Нет, если будет суждено
Тебя мне удержать,
Тебя не буду все равно
Я девочкою звать.

И встречусь я в твоих глазах
Не с голубой, пустой,
А с женской, в горе и страстях
Рожденной чистотой.

Не с чистотой закрытых глаз,
Неведеньем детей,
А с чистотою женских ласк,
Бессонницей ночей...

Будь хоть бедой в моей судьбе,
Но кто б нас ни судил,
Я сам пожизненно к тебе
Себя приговорил.
(Симонов Константин).

—Да, Пашка. Ну,ты меня победил. На сегодняшний вечер, во всяком случае.
—Надеюсь,вечер затянется...
—Надейся.

      

 

   
                Часть VII. Начать сначала?
 
                Спеша иметь,мы забываем быть..

                /Э.Фромм/



—Итак,-говорил Павел,- в нашей студии сегодня две потрясающие знаменитости, это очень известный композитор и исполнитель песен Орфиэс...Вы не возражаете, что мы станем называть вас просто Орфеем?
—Нет, не возражаю.Действительно, просто и со вкусом.
—Ну, и вторая, может, чуть подзабытая, но живая и на многое способная знаменитость Вероника Петрова, она же Ярошенко. Однако, если кем-то она может оказаться забытою, то это точно,не для меня.Ведь нас немало, что связывает,так,Ника?
—Ну, если мы сосредоточимся на вопросах:"что было, а чего не было", то дальше беседа может перейти в нечто типа "ты привлекательна, я—чертовски привлекателен",и кому это надо слушать?
—Так, уж чему ты научилась за свои полвека,так это классно язвить,-не смог сдержаться Павел.
—Да, нестандартно у нас беседа начинается,-вставил молчавший до того Орфей,-а "зайка"с нами, действительно, серьёзная...Однако, прошу учесть,что,если станете ещё и вспоминать,как Orpheus, уже был вашим любимым певцом в детском саду,я просто уйду...
—Я не из зайцеобразных,-продолжила наступление Вероника,-я из кошачьих!
—Да,-нашёлся ведущий,-пантера,без малого!А Orpheus возраста не имеет.
—Расшифруйте, пожалуйста, что значит "она же"? Это такая приставка к имени-фамилии?-вмешался Орфей.
—Позволите ответить мне?-начала Вероника,-так вот "она же",это дополнение, символизирующее свободу выбора. Каждый выберет то, что ему более по вкусу, а меня не стеснит ни один из вариантов, ни другой.
—Свобода выражения, независимость вкусов...-Орфей поднял взгляд к потолку- да вы же просто истинная англичанка. А я, было, задумывался:где это я встречал такой оттенок волос. О да, это было в Британии.
—Интересно, вы всегда, знакомясь с женщинами, смотрите в первую очередь на волосы?-ответила дама.
—Нет.Мы можем на "ты"?-и получив согласие, менестрель продолжил,- если бы я не знал твоих великолепных работ, то я обращаю на тебя внимание из-за носа...
—Что?-спросил ведущий.
—Как?-спросила Ника.
—Да.Как я читал в одном старинном романе,нос у женщины должен быть "пипочкой","пупочкой","уточкой". Так, это ты и есть она?
—Минуточку!-ворвался Ярский,-не создалось ли у вас,ребята, впечатление, будто ведущий здесь лишний?
—Ф-х-х,-выпустил воздух из легких Орфей,-а ты докажи, что ты зачем-то нужен для нашего разговора. Ты что-то знаешь, чего мы без тебя не можем рассказать?
—А вот: как ведущий передачи, я просто обязан задать вопрос нашему любимому артисту:скажите, Орфей, из каких краёв, каких городов прибыли вы к нам, в мировой культурный центр Вечкас?
—Ну, последняя точка на карте, где я побывал с выступлением, не столь великая и знаменитая, как Вечкас, находится в ЕС, ещё точнее, в Бельгии. Вот моя клиентская карточка из отеля.Вот здесь написано на "нерусском" языке название города.Прочтите сам, месье ведущий.
—Ах, знаете,нет-взглянув на слово,смутился Ярский,-у меня плохо было с языками в школе.А вот наша дама, как известно, отличница. Ника, ты по-французски хорошо шпаришь?
—Ой, у меня немецкий!-покачала головой женщина.
—А годится!Читай.
 Вероника прочла слово на карточке: "Bladel"...
—Ох, как же это звучит в прекрасных устах сей дамы!-не сдержался Orpheus.
—А чего вы ржёте,аки кони?
—Нет,ничего...-вспомнил свои обязанности Павел-  Ну, про Нику я знаю много всякого, но не всё что с нею было, я начну предавать гласности,зачем?
—То есть, ты мне сейчас,-повысила голос Вероника,-решил  тут "отпустить грехи"? Не нуждаюсь.
—Хорошо, но для равноправия могли бы мы узнать, скажем, семейное положение менестреля?,-Павел перевел взгляд на мужчину.
—Да пожалуйста. Как я гастролирую по миру, так, где-то на просторах вселенной движется звезда моей жены. Иногда мы встречаемся в какой-либо точке.
—Но, пока жена далеко,вы склонны обратить внимательный взгляд на носик вашей визави...
—И носик и грудь, это...
 Вероника не выдержала:
—Вот, чего тебе моя грудь?Что ты к ней привязался? Говоришь, где-то "на просторах" есть у тебя жена? Вот, и гляди на её грудь.
 Орфей растерянно приумолк...
 Зато, оживился ведущий:
—Смотрите,Вероника "жжёт"! Как этакое вот, едва ли не ангельское с виду,создание,"кроет",иногда,заметь-те, чуть ли не "матом" заслуженного артиста республики! Только в эфире "Радио Вечкас", только сегодня возможно такое услышать в прямом эфире!
—Ой, ну уж так и "матом",-перебила Вероника,-это было просто моё пожелание менестрелю—стать "народным" артистом. Вот народного-то, даже такая стерва , как я,не решилась бы вообще—никак, и ничем "покрыть".
—И было бы очень даже жаль...-тихо сказал Орфей.
—Да мы уже не в эфире-засмеялся Павел.
—А мне "пофигу"- был ответ, и к Нике- поедешь ко мне в гостиницу?

 Условия вечкасовского "люкса" были, конечно, "не комильфо"...
Делая глоток ямайского рома ( привезённого с собой, разумеется, не "местного розлива"),Клим (так по паспорту зовут Орфея) говорил:
—Я близок к старости...Однако, и ты не девочка. Пора перестать делать ошибки. Ничего тебе не даст этот журналист-неудачник.
—Ну, зачем так, Клим...Он тоже, творческий человек. Видишь, как ему удалось "разыграть" нашу с тобою "карту",привлечь внимание всей страны к скромному Вечкасу.
—И ты поверила? А это же всё моя инициатива. Я много лет под впечатлением увиденного на твоей выставке. И захотел, хоть к итогу своих дней встретиться.Его же я запомнил ещё по Бориславлю.Там у него были истории...Не хочу вспоминать, но не советую связываться с ним. Жена его только и живёт мечтами, кому бы его "сплавить". Но вот, тоже, духу просто бросить ей не хватает.
—А ты что, серьёзно готов действовать?
—Да морально- абсолютно да. Вот только недвижимость, это проблема.
—А что, если просто оставить жене?
—Да всё не так просто: большое хозяйство- великие проблемы. Там долги, не все работы оплачены. А наши гастроли дают всё меньше прибыли.
—Хорошо, я тебе поверю. Скажем, к лету решаешь проблемы?
—Эх! Обещаю. Умру, но освобожусь к июлю.-он подошёл к пианино,- а вот эту работу я посвящаю тебе:
 Из бересты моя корона,

А царский жезл из камыша.

Тобой владею я у трона!

(Как вариант—у шалаша...)

Ты и царица, и держава,

И мирный пакт, и акт войны...

Я раб...Я власть...Я бред...Я слава;

Ты— кошка,снятая с Луны.

Твой взгляд смертельней всякой пули,

Такого жди, что грянет бой!

Да как представить мне, смогу ли

Без "амазонки" дорогой!

Однако, на краю заката,

Отбросив лук, колчан и меч,

Прильнула ты плечом покатым...

А мир не знал чудесней плеч!
(Пьер Изволин)

 Четвёртый месяц Вероника Алексеевна Петрова проводила в ожидании. Клим не всегда отвечал на звонки, но регулярно присылал сообщения "Вконтакте", иногда вызывал Нику в скайп.

—Всё хорошо, всё необходимое делается, вот, только ещё немного...
—В чём дело, я не понимаю?-пытала его Ника.
—Увы, в этот раз не получилось, встреча не состоялась,-шли ответы.
—Милый, а не "водишь ли ты меня за нос"? Создаётся впечатление, что ты просто всё благоразумно отложил, из того,что обещал?
—Да как можно, как тебе не стыдно,девочка моя?
—Мальчик мой!Мне не стыдно, совсем,ни капельки не стыдно.И поэтому прошу за каждый день,как отчёт—всё о тебе, где бываешь, что делаешь.
 Суток трое, или четверо Орфей ничего не отвечал. Потом дал советы: отвлечься, сходить к кому нибудь в гости- да хотя бы и к Ярскому(я к хомячкам любимых не ревную), съездить на природу (погода же прекрасная!);заняться своим гардеробом (сшей что-нибудь новое, ты же можешь!);наконец,йогой заняться;ну,книгу хорошую почитать... Не спится? Что-нибудь успокоительное прими.

 Дней десять Вероника не беспокоила мужчину.
 И вдруг ему пришло СМС :"Это ты первым испугался,и потому—спровоцировал."
 Клим понимал, что влюблённая не достойна такого отношения, однако, настолько увяз в инерции повседневного существования, что просто не мог представить,как он всё бросает,ничьим мнением не интересуясь, и начинает всё своё время и пространство посвящать избраннице...
 Он позвонил, и начал с предельной мягкостью объяснять, что не стоит форсировать события, это не в наших интересах: выиграем время, но проиграем во многих других отношениях...
—А кстати, в интернете есть очень хороший ролик. Мне лично помог, когда был период волнений, переживаний,- писал он.
—Не надо уже мне ничего объяснять, дорогой психиатр!-ответила она.
—Да что ты?Какой из меня психиатр?
—Ещё какой!Психиатр!!!-ей вспомнилось то,что она никогда не вспоминала...Это было вытеснено последующими событиями, особенно,конечно,маминой смертью.
 А вот сейчас, вдруг, прорвалось...
 Был выпускной вечер в школе,по поводу окончания восьмого класса.
 Она, единственная из класса отличница, такая строгая и суховатая, вдруг увидела ЕГО. Звали его Константином. Конечно, Ника всегда выделяла его в классе, но в этот день—УВИДЕЛА.
 Он замер,устремив взгляд на девушку,а она, даже не успев ничего подумать, вдруг,улыбнулась и сделала несколько шагов навстречу ему.
 И всё, весь мир, все голоса и разговоры вокруг—всё исчезло.
 Существовали только мальчик и его рука, держащая её руку.
 Чуть позже были горячие речи, общие мысли и намерения.
 И-глаза в глаза.
 Вероника мечтала, какое платье сошьёт она на свадьбу,лишь бы дождаться совершеннолетия. Мысленно представляла, какую кроватку выберут они с Костей для первенца.
 Но к ней явился Ангел Смерти. Это было первое его явление в том, несчастном году.
 Ангел прибыл в виде Оксаны Матрёшиной:
—Веронька! А хочешь посмотреть, как твой Костик с Ленкой Бирюковой сосётся?
—Что ты сказала?
—А ты беги за мной!
 Ленка Бирюкова была местной знаменитостью в посёлке:три года назад она так и не смогла сдать выпускные экзамены, была выпущена со "справкой",и ударилась в"личную жизнь",став героиней уже десятка "романов".
 Вероника,задыхаясь от бега, ворвалась в дом, и начала стричь свои аккуратно уложенные волосы (ради Костика!), затем, не отвечая на вопросы мамы и сестры,выбежала на трассу и кинулась наперерез первой попавшейся машине.
 Водитель вовремя среагировал, и дело обошлось лишь ушибами...
 Но девочка билась в истерике и раздирала ногтями себе лицо.
 Так Вероника оказалась в психиатрической больнице областного центра Колавадова.
  Но только явившийся повторно через три недели Ангел Смерти заставил, если не забыть, но вытеснить в подсознание, отодвинуть вглубь ту драму.
  Это стало возможным, потому что умерла мама .
  И вот сейчас,Вероника никак не могла отделаться от впечатления, будто общается теперь с тем самым колавадовским психиатром: схожий тон,знакомые аргументы...

 
                Часть VIII. Всё так, и не так.

               
                Любовь изгоняет страх…
                Боящийся несовершен в любви.
                Иоанн Богослов.

  Очевидно, воспоминания сыграли свою роль...
  Вероника проснулась в слезах:ей снилось, будто она (взрослая уже женщина),идёт по улице Вечкаса с мамой...Живой мамой.
 И,будто бы,она видит нечто интересное в витрине магазина- на другой стороне улицы.И,оставив маму,Вероника кинулась туда,к витрине,и долго рассматривала её.Оглянулась,а мамы на месте не увидела.
—Ну, где ты,мама,-позвала её. Но ответа не услышала.
"Наверное, ушла домой",-пришла мысль.
 Однако,возвратясь в квартиру,маму там не увидела тоже.
—Ах, я забыла:она мне сказала,что станет дать меня на Набережной, на скамеечке. Ну, да,конечно, она там!
 Вероника шла в сторону Набережной, как вдруг её осенило: она идёт совершенно не в ту сторону!
—Вот дурища-то! Ну, куда меня несёт?!
 Мгновенно развернувшись в противоположном направлении,Ника кинулась бегом.Дыхание её сбивалось.
 Не сразу ей удалось понять,куда она прибежала: это был дом,где проживали родители Павла."Это что же,Милиенбург?"-понять было не возможно. Она увидела приближающуюся фигуру и мучилась в сомнениях, кого из мужчин Ярских она видит, то ли Павла, то ли Владимира...
 Мужчина заговорил незнакомым голосом:
—А ты, девочка, наверно, маму потеряла? Так вон она, на той скамеечке!
 Сердце Вероники забилось ещё сильнее.Она кинулась к сидящей задом по отношению к ней фигуре,попыталась схватить её за плечо...
 Но это оказалась тряпичная кукла, мгновенно рассыпавшаяся на кучу кусков материи...
 Весьма обеспокоенная,Ника решилась позвонить знакомой "ясновидящей" в Нордостбург:
—Танюша, ради Господа, что меня ждёт?
—Особо-то не пугайся,-отвечала Татьяна,- житейское дело.Тебе предстоит обман в чувствах.
—Такое наказание?!
—Ну, да. Я не знаю, что с тобою было. Однако, полагаю, это расплата за отказ от истинного чувства: просто,пройдёт восстановление должного баланса. Поняла что-нибудь?
—Ну, так...Догадки есть.

 Она включила телевизор: шёл фильм знаменитого режиссёра, который любил использовать в звуковых треках песни менестреля. За экраном звучало:

Горит звезда, дрожит эфир,
Таится ночь в пролеты арок.
Как не любить весь этот мир,
Невероятный Твой подарок?

Ты дал мне пять неверных чувств,
Ты дал мне время и пространство,
Играет в мареве искусств
Моей души непостоянство.

И я творю из ничего
Твои моря, пустыни, горы,
Всю славу солнца Твоего,
Так ослепляющего взоры.

И разрушаю вдруг шутя
Всю эту пышную нелепость,
Как рушит малое дитя
Из карт построенную крепость.

(Ходасевич Владислав)

—Я погубила чувство?!-Ника сидела, стиснув виски ладонями,-ну и что же? Надо, ведь жить, что бы там ещё ни случилось. Кстати, ведь сегодня, на вечер, Павел Ярский планировал торжественное мероприятие в районной управе...
 Действительно, Павел накануне связывался с представителями властей, инициируя собрание и концерт всех местных представителей культуры . С этой целью он попросил предоставить все сохранившиеся авторские изделия Вероники. Кроме этого, приглашались разнообразные таланты: кто со стихами собственного сочинения, кто с музыкальным номером, а кто—в составе танцевального коллектива.
 Не дождавшись Ярского, она сама позвонила.
—Ой, ты знаешь, я в гневе,- отвечал Павел,-да просто рвать и метать готов...Что делают, гады? Ну, реально, гады!
—Паша, можно чуть поспокойнее и повнятнее: что случилось?
—Повнятнее...ха-ха...Да чёрт знает, что случилось: это Беньковский, точно он. Всегда смотрел на меня, на мои талант и энергию с завистью! Ну, паразит, я до тебя доберусь. Попрыгает он у меня, поверь,Ника!
—Ну,Пашенька, ну покороче, в двух словах,а?
—В двух? Финансовую проверку мне устроили, в перерасходе отпущенных бюджетных средств обвиняют. А что толку от их нищенских денег?! А сколько я внебюджетных, от предпринимателей сумел привлечь!..
—В общем, я так поняла, торжества не будет.
—Что да, то -да. И с меня ещё круглую сумму содрать хотят.
—Это ужасно, да. Я, к несчастью, помочь не в состоянии. Зарплата копейки, а моих изделий давно уже никто не покупал. Маленький городок, с небогатым населением...
—Ну, о чём ты говоришь! Разве я когда-то у тебя просил?
—Не просил, это верно.
 Однако, у Ники было предчувствие, что так просто это не уладится.
 Примерно на неделю Павел пропал. Звонить ему в этой ситуации женщина считала нетактичным.
 Так же, как внезапно пропадал,Ярский неожиданно появился.
Он пришел в помятом костюме,небритый и с нездоровым цветом лица.
—Ты что,Паш,может, заболел?
—Это не я , а они все заболели. Полный дурдом везде, кругом...
 У него зазвонил "сотовый":
—Где я? На работе, конечно.Извини, не могу сейчас говорить, у меня совещание, решаются важные вопросы.
 Ника изумлённо подняла брови:
—Это кому ты так классно "заливаешь", жене?
—Ольге? Нет, это ни к чему.Она подала на развод, идиотка.
 Увидев, что Вероника продолжает смотреть вопросительно, добавил:
—Лена это.Так, старая знакомая.Помогает мне в делах.
—А ты ей?
—Ну, так, приходится иногда...
—И откуда она, эта Лена?
—А тут, в районе, там где речка петлю делает, есть посёлок, знаешь?
—Ещё бы не знать. Я сама оттуда. И давно это у вас...С Леной?
—Ты на что намекаешь? В чём меня подозреваешь? Да и вообще, по какому праву?! Да ну вас всех!
 Раздражённый, он ушёл.
 Вероника уже жалела, что доставила человеку неприятные переживания: она полагала, что Павел больше не придёт,и уже собиралась пойти в редакцию, извиниться...
 Однако, мужчина появился вновь через три дня:
—Ника, солнышко, извини Бога ради...Можно у тебя занять "десяточку"? Завтра отдам.Что ты так смотришь? Умру, но отдам!
—Что же ты такой подозрительный? Я даже и подумать ничего не успела.Конечно же, отдашь...
—Завтра!!!
—Да.
 Появился мужчина на десятый день. С серьёзным лицом, молча выложил на тумбочку десять тысяч "мелочью" и рядом коробку конфет.
—А это к чему, Пашка? У меня не день рождения...
—Подожди, я что-то важное скажу.
—Ох,как!
—Только не иронизируй!
—Прости.
—Я так тебя люблю!- Павел опустился на колени.-Я погибну без тебя. Да, да я обязательно сотворю что-то с собою, если у меня не будет тебя. Ты свет, озаривший мою сумрачную жизнь, ты просто моё солнце! Рядом с тобой вся душа моя переворачивается, стремится к доброму, прекрасному...Выходи за меня, слушай! Ну, не смотри, выходи!!!-он как бы обессилел, опустил голову на грудь.
 Чтобы разрядить обстановку,Вероника включила музыку на планшете:


Ты улетаешь, Ангел света,
И свет души уносишь ты,
Но не зальет годами Лета
Тобой зажженные мечты.

А я бы жаждал в тьме забвенья,
В холодной бездне утонуть.
О сердце! Милое виденье
Ты навсегда забудь, забудь!

Запомни сладость первой встречи,
И негой думы полный взор,
И ум чарующие речи,
И голос — ключ певучий гор!

Нет, не падет росой целебной
Слеза прощальная на грудь.
Забудь, о сердце, сон волшебный —
И навсегда забудь, забудь...

(Бестужев Александр.)
 
—Ой, ну что ты такое "завела"? И вообще, разве ты не поняла, что за "супчик" этот твой менестрель?- поморщился Ярский.
—А я так думала, он и твой, тоже...


                Часть IX. Забежим на 39 месяцев вперёд...
               
               
                Мы не можем вырвать ни одной страницы
                из нашей жизни, хотя легко можем бросить
                   в огонь всю книгу. Жорж Санд


 Рассказывает Клим.


 В тот день я репетировал следующее:

Ранняя осень любви умирающей.
Тайно люблю золотые цвета
Осени ранней, любви умирающей.
Ветви прозрачны, аллея пуста,
В сини бледнеющей, веющей, тающей
Странная тишь, красота, чистота.

Листья со вздохом, под ветром, их нежащим,
Тихо взлетают и катятся вдаль
(Думы о прошлом в видении нежащем).
Жить и не жить — хорошо и не жаль.
Острым серпом, безболезненно режущим,
Сжаты в душе и восторг и печаль.

Ясное солнце — без прежней мятежности,
Дождь — словно капли струящихся рос
(Томные ласки без прежней мятежности),
Запах в садах доцветающих роз.
В сердце родник успокоенной нежности,
Счастье — без ревности, страсть — без угроз.

Здравствуйте, дни голубые, осенние,
Золото лип и осин багрянец!
Здравствуйте, дни пред разлукой, осенние!
Бледный — над яркими днями — венец!
Дни недосказанных слов и мгновения
В кроткой покорности слитых сердец!

Брюсов Валерий. 
 
 Беру заключительный аккорд на фортепиано, и вдруг до меня доходит: "Пантера".
Да! Выставка художественной фотографии "Пантера-Ника". Я же видел, проезжая городом.
 Ну, точно, этот чудик Павел ещё тогда придумал для неё псевдоним "Пантера".
 Надо ехать!
 Захожу в галерею моего родного Копиевска, что в сорока километрах от Бориславля,
спрашиваю у симпатичной тётеньки:
—А можно мне хозяйку всего вот этого великолепия?
 Тётенька окинула меня оценивающим взглядом,и показала нужный кабинет. Вхожу:
—Не прогонишь?
—Ну, почему же...-отвечает.
 Я пожал плечами:
—Ну, дык, я чувствую себя обидчиком...Твоё СМС-это же просто рубец на сердце.
 Она махнула рукой:
—Да, прости, это была истерика. Ну,я же женщина,существо нерациональное.
—И психованное...Ой, нет!
—Да чего там нет, если есть,- она встала и подошла к окну,-ты то сам как?
—С Надеждой,супругой, наконец развелись.
—И что, один?
—Ну, как я могу сказать "один"? Есть дочь, есть внуки. Но сплю один.
 Ника долго разглядывала моё лицо, будто хотела найти в его чертах какой-то ответ на мучающий её вопрос.
 Наконец тихо спросила:
—Не тяжко?
 Пытаюсь угадать, каков "градус накала" её мысли, вложенной в краткий вопрос...
—Тяжко. Но я не хочу никого,кроме...-невольно делаю паузу, глядя в её глаза.
—Да,да...-понимающе улыбается она.
—Кроме тебя.Это правда. Клянусь.
—И я...- её ответ.
—Этого мало,-приближаю своё лицо к её лицу,-ты должна дать ответ, немедленно. Я долго этого ждал.
—Да!
—Что да?
—Да.И всё.-она поднялась в полный рост.
И я поднялся:
—Ну, так едем?!
—Едем. Только просьба: потом на выставку мне надо вернуться, на непродолжительное время.
 Я догадался:
—Автографы раздавать?
—Угадал. Мне же в жизни их досталось не так много, как тебе.
—Ага...Но меня здесь, похоже, никто не узнаёт. Видимо решили, что я при тебе тут...Вроде личного шофёра.
—Не ревнуй, дорогой. Просто это моя публика, и она здесь ради меня. Что не так?
 Я махнул рукой:
—Всё так и это здорово: мы с тобою ровня во всех отношениях.
 Ника так особенно, счастливо улыбнулась:
—Что и требовалось доказать.

   А через семь месяцев после этого—рассказывает Вероника.

 И вот, Бориславль, столица нашей родины.
 Климу-что...А у меня сердце так и замирает.
 Это концерт в честь Менестреля, ну, в некоторой степени- в мою честь...
 
 Корреспондент центрального телевидения тянет в нашу с Климом сторону микрофон:
—Не является секретом, что вы, Орфиэс и Вероника, не так давно сделались супружеской парою. Можно несколько слов по этому поводу?

 Я задумалась, не зная что сказать, но муж не растерялся:
—Вам легенду, или же реальную историю из жизни "великих людей"?
 Даже "акула журналистики" смутилась:
—Затрудняюсь...Ведь нашему зрителю и одно и другое интересно...
—Надеюсь,-говорит Клим,- вы поняли, что слова о "величии" ирония?
—Безусловно!
—Вот как, отказываете нам в "величии"...
 Смущённый смешок корреспондентки.
А Клим продолжает:
—Так вот, есть сочинённая кем-то история, в которой я, увидев на выставке в Дюссельдорфе свой фотопортрет, исполненный дорогой Вероникой, воспылал страстью...И пригласил её погостить на моей личной яхте, совершенно случайно стоявшей в тот момент на рейде Марселя...
А там я употребил свои мужские чары...
—О!Лихо!
—Ну, ещё бы: фирма веников не вяжет.
—Она их плетёт,-засмеялась журналистка.
—Несомненно! А вот в реальной жизни мы встретились впервые в обшарпанном помещении редакции местного радио, заштатного городишки.
И, соблазнять Нику своими достоинствами мне пришлось в пропахшем дешёвым табаком,да пирожками с капустой, "люксе" провинциальной гостиницы.
—История из классики!-и интервьюерша изменила тон:
—Интересно, а вот, называть Веронику Никою, именем богини Победы, вы тогда же начали?
—Увы, нет. Это было не моё решение. Самым первым начал так её называть один из давних поклонников.Не стану называть имени: он известный доктор медицины.
 А вот тут надо было "влезть" мне:
—Уж простите, что я вмешалась в ваш диалог, но скорее, это я была ярой поклонницей того доктора.
 Клим укоризненно покачал головой:
—Ах, дорогая! Ты так и не привыкла быть знаменитостью,- и, понизив тон,-нельзя так сразу "ломать" интригу!
 
 На несколько минут  я отлучалась...И вот, вижу: мой супруг свободно беседует с известнейшим ведущим популярной программы на телевидении.
 Я, конечно, "навострила ушки"...Слышу:
—Скажи, а сколько ей лет?
—Примерно, как и мне...Хотя, поменьше, конечно.
—Или умеет скрывать признаки...Ну, не знаю,смотрится вообще девчонкой. Подошлю я к ней кого-нибудь.
 Действительно, следующая интервьюерша направилась прямо ко мне, и начала:
—Вероника,вы удивительно молодо выглядите. А,ведь первая ваша выставка состоялась еще в прошедшем веке, в Милиенбурге, если не ошибаюсь?
—Вы хорошо подготовились, так оно и есть-небрежно отвечаю я.-говорите,молодо?
—Да.
—Никогда не задумывалась над этим вопросом,-вру я,-так,в детстве я перенесла серьёзное заболевание, и родители усиленно кормили меня калием.
—Калий? Это что-то из удобрений, из сельского хозяйства.
—Не только.Есть ряд препаратов, его содержащих. Вот, это "бедный ребёнок" был вынужден кушать в значительных количествах. И таков результат.
—А можно ли так поступать всем родителям?
Я важно так растягиваю слова:
—Ну, не знаю.Возможно, что для всех рецепт не подходит...
—Какая жалость! А так заманчиво: вечная молодость!


                Часть Х. Павел.

                Бог кроется в мелочах, а дьявол в крайностях.
                И.Гёте.

 Однако, вернёмся к текущему времени...

—Павел, милый...Что я? Простая рабочая из провинции, без особых перспектив. Ещё и здоровье- так себе.-Ника озабочено кусала губы,- Ну, почему тебе не добиться взаимопонимания с женой? Она же такая яркая, перспективная дама. Всё-таки,жена,ведь...
—Ну, Вероника, ты меня расстраиваешь...Подумаешь,рабочий халат. А что—жена?
Вот, ещё молодые были... Я ей звоню: Оля, что такое, я в Бориславле, ты в Милиенбурге...Может, слушай,мне приехать? А что она? Отвечает: "Да как сказать, милый... Из Бориславля ты меня удовлетворяешь лучше."
И я:
—Я тебя? Из Бориславля? Ты ничего не путаешь?
—Да нет.Я же имею в виду: в денежном эквиваленте. Вот, на даче хороший домик достраивается. Ты что, против?
—Ужасно, да,- всплеснула руками Ника,-это ужас. Как можно сравнить любовь и материальный достаток?!
—Солнышко, лапочка, ну теперь ты поняла, отчего я к тебе так стремлюсь? Да потому,что ты на подобное не способна.
—Да вот, ведь, условия у меня совсем не те, как ты привык...Как мы тут с тобой жить-то станем?
—Мы будем друг друга любить, вот, Ника, и весь ответ.

  И пошли дни...
  То жаркие слова и объятия; то любимый (она приучала себя к этому слову)отстранён, неразговорчив.Сидит напротив и курит, думая о чём-то.
—Хорошо,дорогой, хорошо,милый! Пусть будет так.
 В один день соседка Нина вдруг постучала:
—Знаешь,Вероника, там твой-то полюбовник завис, в "Чайной" на улице Айрапетова...
—Почему же "любовник"? Муж!
—Ну, ежели уже и муж...То бегом.Уведёт она, потом и не сыщешь мужика.
—Да Ленка-Дрессировщица, как мы тут её зовём. Мужей-то чужих дрессирует так, что они про семьи забывают.
—Поняла.Бегу.
  При входе в "заведение" на улице Айрапетова, в полумраке и в клубах вязкого табачного дыма,Петрова не сразу выделила нужный столик.
 Павел, сидевший к ней спиной,стучал рукой по столешнице и что-то невнятно вещал.Его визави, крупная женщина с нарумяненными щеками, "стреляла" глазами по сторонам и подхихикивала в такт бессвязной речи мужчины.
 Минуты три Ника Петрова дала себе, чтобы отдышаться и принять решительный вид.
 Приблизившись, решительно взяла Павла за плечо:
—Вставай, идём домой.
 Нарумяненная дама смотрела иронически:
—Да как ты такая худая и бледная мужчину переть собралась? А...Вероника, ты что ли? Да ты же всегда квёлая, больная была! И на что тебе? Ведь Пашок всё равно, завтра же будет у меня!
  Вероника пригляделась:
—А!Бирючиха.
—О, признала, только фамилия у меня другая: я два раза замужем побывала.
—Ну, вот, уж тут-то не рассчитывай: не уступлю.
—Больно ты грозная,- засмеялась Бирюкова,- да поглядим ещё.

  Вероника умывала мужчину холодной водой, отпаивала молоком, но добилась лишь одного: он укоризненно покачал головой и высказал:
—Слышь, а Ленку ты зря обидела. Она классная!-после этих слов он уснул, упав поперёк дивана.
 Пошла реальная борьба за Павла, женщина "вытаскивала" его то из одной, то из другой компании.
 Через пару недель, проснувшись утром, Петрова застала Павла стоящим у оконного проёма, он был чрезвычайно бледен, а в широко раскрытых глазах застыл ужас:
—Любимая, спаси!
—Что за новости?
—У меня сегодня важная встреча, а я не дойду: умру по дороге,честное слово.
—Если так плохо, дорогой, тебя надо "прокапать", не волнуйся, я договорюсь в больнице.
—Нельзя!!!
—Ну, почему же?
—"Крышу" снесёт! "Белочка" придёт... Только опохмелка, больше ничего. Умоляю!
—Так о чём же?
—Купи мне "шкалик".
—Да ты что? Я с мужиками в очередь, да и деньги последние, только на хлеб и осталось.
—Ты издеваешься? Ну какой хлеб! Выпить надо. А деньги будут, не волнуйся- всё купим.
 Павел, действительно, принёс под вечер некоторую сумму денег. Но и ещё бутылку, тоже...
 Нике было невесело. Включила музыку. И, вдруг:

Cотни женских лиц-историй—
До чего они похожи.
Вечная привычка горя,
Словно родинка на коже.

Не секрет их суть, обычно—
Боль, надежда, просто грёзы;
И становится привычным,
Так- пустяк, однако, слёзы:

"Дай, Господь, ему удачу.
Если вновь, ни с чем вернётся,
Не сужу, а тихо плачу...
С горя, ведь, опять напьётся"
(Пьер Изволин)

—Менестрель!Дьявол ты, что ли?

 Вероника была в числе приглашённых на мероприятие в районную администрацию, в честь Дня работника культуры. Достала собственноручно связанное ажурное платье, полезла в шкаф достать золотой кулончик с цепочкой. В коробочке его не оказалось...

         Рассказывает Павел...

—Всё получилось совершенно случайно... Ну, какой из меня вор? Да и вообще, Ника слишком близко к сердцу принимает пустяки. Какой там кулон? Совершенно ординарная вещица, ну привязана она к нему, так я обязательно его выкуплю, верну хозяйке.
 Она же вернулась со своего торжества словно окаменевшая, не сказав ни слова рухнула на диван, не оставив мне места...
 Пришлось идти на свою съёмную квартиру, не ближний свет, а за проезд нечем было заплатить.Смех... Да тут, на беду, опять Ленка встретилась... Да не любовь это, но она хорошая, безотказная. Ну, и завис у неё на три дня.
 Иду в редакцию утром, а тут Ника наперерез. Смотрит, ничего не говорит.
 Ну, я, понятно,с поникшей головой:
—Прости засранца! Долг на мне повис, серьёзные ребята там... А у тебя я же просил, по хорошему просил- не дала. Хотя были деньги, я видел... Но ты- ни в какую... И что мне было делать?
 А она:
—Ты же знаешь, я ничего не скрывала, что я копила на новый смартфон!
—Однако,-говорю я,-у тебя есть уже смартфон, работающий. Если мы семья, если у нас любовь, так нельзя сосредотачиваться на своих безделушках. Мы должны помогать друг другу...
 Она вся раскраснелась, слёзы на глазах:
—Не знаю уже, любовь ли это... Смартфон мне нужен этот: там камера хорошая, а я, не секрет, люблю фотографировать.
 Ну, думаю, ещё один "гений" фотопортрета нарождается...Вслух решил ничего не говорить, а то правда, наш брак расстроится. И куда я тогда?
 Ладно, думаю, пойду-ка я пока, пусть успокоится, "пар" выпустит.
Хотя, уже начинаю сомневаться в её чувствах... Что-то она нервная стала, напряжённая, совсем не то, что в первые месяцы. А я то, сам,как? Люблю её правда, или просто терплю по необходимости? Эх! Подлец я, подлец!
 Однако,вспоминаю,есть и ещё угроза... Менестрель-то наш любимый, вновь в Коловадов приглашён выступать, с новым циклом песен...Да как бы она к нему не рванула: старая то любовь не ржавеет...
 
 В это время Вероника в квартире из всех сил старалась взять себя в руки, чтобы опять не расплакаться на работе. Она включила телевизор, и - чудо! Orpheus исполняет новую песню:


Моё счастье забыто—проспорено.
Ты отныне Иному верна.
А глаза его...В них очи Ворона!
Ты купилась. Известна цена.

Всё, что стало теперь «проворонено»,
Будет в сплетнях любимых подруг
«Прошнуровано- пронумеровано»,
Да рассеяно густо вокруг.

Твои окна тоской занавешены;
И хожу я теперь— ни к кому.
Я простывший. По-твоему, бешеный…
Жжётся что-то в груди, почему?

Перейду на другую я сторону,
К родникам, где густая лоза.
Бескорыстные чёрные вОроны
В верный час затворят мне глаза.
(Пьер Изволин)
 Вошёл Павел:
—Дорогая! Мне кажется, что ты всё-таки намерена ехать на концерт. Я не ошибаюсь?
—Нет, ты не ошибаешься,- Ника поднялась и отошла к стене- так я уверена, что и тебе ехать нужно, непременно.
—Пожалеешь.
—Это почему?
—Потому,- подняла вверх указательный палец Вероника,-что побывав на этом концерте, мы оба наконец поймём точно, нужны ли мы друг другу. Ну, что, согласен на такую проверку, или же уж совсем не уверен в себе,Паша?
—А что это я должен быть не уверен? Согласен! Едем.

            
                Часть XI. Концерт.

                Когда у мыслителей быстро вертятся
                мысли,
                 у не мыслящей публики кружится
                голова.
                В.Ключевский.



 Менестрель начал со ставшего популярным:

Опять в природе перемена,
окраска зелени груба,
и высится высокомерно
фигура белого гриба.

И этот сад собой являет
все небеса и все леса,
и выбор мой благословляет
лишь три любимые лица.

При свете лампы умирает
слепое тело мотылька
и пальцы золотом марает,
и этим брезгает рука.

Ах, Господи, как в это лето
покой в душе моей велик.
Так радуге избыток цвета
желать иного не велит.

Так завершенная окружность
сама в себе заключена
и лишнего штриха ненужность
ей незавидна и смешна.

(Ахмадулина Белла).

 Потом новое, только анонсированное:

За стеклом - смотри - колдует дождь.
Гром! Сигнализации запели.
Зонтик в руки - и не подождёшь...
Лучше бы - январские метели!

Словно детский сон, возник камин,
Я тебе помог покинуть шубу.
В тишине шуршащей: я один,
Ты одна... Зачем кусаешь губы?

Что могу я против снегопада?
Расчищать дороги- не по чину.
Не спеши... Домой, конечно, надо.
Опоздаешь - важная причина!

И семье негоже быть в обиде:
Им нужна ты мёрзлая, в снегу?
Так удачно, вовремя увидел,
Чтобы отогреть. А я смогу!

В мокрых стёклах молний отраженья,
В переливах влаги образ тает.
Это всё плоды воображенья?
А ты знаешь, верю, так бывает.
(Пьер Изволин)

 Как только стихли зрительские овации...

  Позволим продолжить повествование Елене Черницыной (Бирюковой), которая, узнав о том, что Павел Ярский едет в областной центр, чтобы побывать на концерте, решилась ехать следом...
—Исполнив вторую песню,Orpheus вдруг начал говорить, обращаясь к залу:
—Мне нужен помощник на сцене. Я всегда работал без бэк-вокалистов...И, признаюсь ,вдруг здесь и сейчас почувствовал потребность, чтобы мне кто-то тихо-тихо подпевал.
 Он окинул взором зал, и обратился к сидящим :
—Девушка, вы мне поможете?
—Петь? Ой, знаете ли...
—Нет, нет, нет...Я дам вам платок, чтобы вы мне завязали глаза.
—Зачем это?-изумилась блондинка.
—Объясню: полагаюсь на волю Бога. Я верю, что мне,ослеплённому,он поможет найти в этом огромном зале того, с кем мы споёмся непременно. Ну-с, завязали? Теперь ведите меня о залу,пожалуйста, за руку. Теперь-туда. Немного вперёд...Нет, чуть-чуть назад. вот в этом ряду-третье кресло от меня!
—Я не пойду!-отзывается женский голос.
—Пойдёте, если вас весь зал попросит,-настаивает менестрель,-друзья! Просим даму встать и подойти ко мне,а?
 Зал, не исключая меня, грешную, скандирует:
—Да-вай!Вы-хо-ди!
 Гляжу, выходит! Глазам не верю: это же наша Вероника!
—Ты здесь?-спрашивает ничего не видящий Orpheus.
—Я здесь,- отвечает Ника.
—Так веди меня на сцену,- протянул руку менестрель. Затем, освободившись от платка,-друзья! Одну минуточку: я проведу краткий инструктаж.
—У меня нет слуха, -слышится возражение Ники Петровой.
 Однако, они запели! Я обалдела: вокал вёл, конечно, менестрель, но Вероника очень неплохо подпевала...

Бредит ливнем дряхлеющий август,
Заключая под стражу надежды.
Дай согреть чувство терпкое малость,
Только верь, всё пребудет - как прежде.
Визажистом сиреневых теней
Набросает закат в контур глаз;
Говори! В каждом слове- спасенье,
И соломинка выдержит нас.
Только верь, отблеск солнца остался,
Как билетик в вагоне мечты.
Ты сказала: откуда я взялся?
А меня ведь придумала ты!

(Пьер Изволин)
 Хотя у меня, великой грешницы, были основания не любить Петрову, похлопала я ей от души!
 И вновь Орфей смотрит вглубь зала:
—Я хочу спросить присутствующего здесь известного журналиста Павла Ярского,как он оценивает наш случайный дуэт с Вероникой?
—Орфей и Вероника, это классно,-отвечает мой Пашка (молодец!)- вместе вы прекрасны...Случайная рифма...Вероника, только скажи, ты любишь этого человека?
 Вот умница мой-то мужик, вот молодчина!-я то радуюсь...
—Люблю- отвечает Ника. Зал ахнул!А Паша продолжает:
—Я,Павел Ярский, друг обоих стоящих на сцене людей, беру на себя право благословить этих двоих на создание счастливой семьи. Зал! Если согласны, прощу аплодисменты. - Ой, после этих слов началась просто буря, и ладошки мои болят до сих пор.
—Затем продолжался концерт, и было заметно, как Вероничка сама обалдевает от того, как у неё получается вокал.
 А после всего Павел взял меня за руку и подвёл к Климу Апраксину (так, оказывается,зовут артиста):
—А я женюсь на чудесно оказавшейся здесь Лене Черницыной,-сказал он, глядя в глаза Веронике,-и ты, как миленькая, будешь завидовать нам.
—Почему?
—А потому, что вы оба рабы своего искусства. Мы же, я и Ленка, вольные птицы: хотим, встанем утром, не хотим- не встанем; можем пойти на работу, можем не пойти, придумав любой предлог- ничего не случится, мир не перевернётся.
А ты...Готовишь новую выставку, вся в поиске, в муках творчества. Не можешь забть про всё ни днём, ни ночью.
 Также с твоим избранником: вон, уже уже ходит по фойе, новую мелодию сочиняет. И некуда ему деться, некуда сбежать от своего предназначения.
—Да, согласна,-улыбается Ника,-завидовать буду, но не чёрной, белой завистью. Иногда.
 Паша попросил отойти её на минуту в сторонку ( но, конечно, подслушала):
—Подожди,-говорил он ,-ты, конечно, права, выбрав Клима, но ведь что-то же ко мне у тебя было? Просто интересно, понимаешь?
—Это было обманное чувство, мне в наказание,- ответила она.
 Подошёл Клим:
—Ну, что же, раз всё у нас так удивительно сегодня сложилось, предлагаю всем вчетвером поехать продолжить вечер на мою дачу: у меня завелась она в результате бракоразводного процесса здесь,неподалёку, в Рассыпаевском районе.
 Когда же уже приехали, сидя за столом, Орфей посмотрел на Павла:
—Знаешь, какая мысль у меня зародилась? Если с Никой, так неожиданно сложился творческий дуэт, то ты, дружище, показал организаторские задатки. У меня не было никогда своего директора, всё сам, да сам. Итак, предлагаю господину Ярскому быть директором коллектива"Orpheus и Вероника"!
—А что?- ответил Павел, возможно, это именно то, чего мне не хватало!
Тогда Апраксин перевёл взгляд на меня:
—У нас сегодня вечер чудесных открытий. Что мешает нам открыть талант и мадам Ярской?
—Я ещё не Ярская, -ответила я,задумавшись: я знаю, что Вероника вправе ненавидеть меня: я не раз, начиная с юности необдуманно доставляла ей боль. Да и отношения с Павлом осложнила. Но что делать, Павел мне очень нравится.Да и не пара они, как не крути. И я взглянула в лицо Вероники:
—Слушай! Давай пошипим друг на друга, словно две кошки!
 И она загорелась: давай!
 Мы встали друг против друга, оскалив зубы, царапая ногтями воздух у лица визави, и зашипели, и заурчали... Ника даже высоко подскочила и громко взвизгнула, нанося в в пустоту удары и руками и ногами... И так минут семь- восемь...
 И вдруг, стало так легко, так весело, и мы крепко-прекрепко обнялись...
 —Вот...И талант психолога у нас имеется,- заключил Клим.

 

                Часть ХII. Так мы вернулись к вам, друзья...

                Любовь никогда не перестаёт.
                Апостол Павел.
 


  Счастливые, будто впервые влюблённые,ехали они по пустынной трассе в направлении Рассыпаевска.
—Не гони, прошу. Я боюсь,- говорила Вероника.
—Ну, милая,я хочу быстрее, как можно быстрее уединиться с тобой в нашем маленьком, затерянном в лесной глуши домике. Я тебя люблю!-отвечал Менестрель.
—Приятно слышать!
—Повторяю: люблю, люблю, люблю. Вот, сейчас песню включу!

Не забыл я тебя,
Но грустить не грущу, не тоскую..
Просто ветры трубят,
Просто где-то кукушка кукует.
Дождь прошел стороной,
В небе радуга разом повисла
Над березкой лесной,
Надо мной золотым коромыслом.
Показалось мне просто,
Что все это было, все было,
Дождь, кукушка, березка,
Что ты обо мне не забыла...
Просто девушка встречная
Мне озорно улыбнулась
С золотого крылечка,
И вдруг без причины взгрустнулось..

(Орлов Сергей.)

—Ой, смотри же, после дождя дорога скользкая.
—Я удержу руль, что бы ни случилось.
  Трасса, а она выглядела, действительно,пустынной, пошла в гору, края обочины уходили вниз, в глубокий кювет.
 В это время впереди, спускаясь под горку, показалась грузовая машина. Когда она приблизилась, стало заметно, что грузовик тянул позади себя прицеп.
 В месте, где "ауди" Апраксиных поравнялась с КамАЗом, был небольшой вираж.
Клим уверенно "вписался" в него, в то время как водитель тягача несколько не рассчитал скорость. Он ощутил,что прицеп начинает тянуть влево.
 Тогда шофёр допустил следующую ошибку: он резко тормознул.
 И было слишком поздно: прицеп, как бы продолжая путь самостоятельно, пошёл навстречу "ауди" и ударил легковую машину в бок.
 Клим чувствовал, как рвутся его мышцы и связки в попытке вывернуть руль...
Его машина пробила отбойник, покатилась вниз и перевернулась, в самом низу снова встав на колёса.
 В кабине КамАЗа кроме сидящего за рулём, был второй водитель:
—Стой!-крикнул он,- надо спасти людей в "ауди".
—Витёк, -посмотрев вниз,отвечал водила,-мы всё равно им уже не поможем, у них не было шансов, там все кости переломаны. А если кто-то остался цел, сам спасётся: погляди, прицеп разбил бензобак, и весь бензин выплеснулся на склон. Значит, гореть авто не будет.Поехали,Витёк, пока никто не видел: так повезло, что без свидетелей! А то бы...
 Когда грузовик поставили в гараж, Виктор ( второй, сидевший в кабине) всё же решился. Он завёл мотоцикл и поехал на место происшествия. Спустившись к разбитой машине, он увидел немолодого мужчину. Он был окровавлен.Голова лежала на рулевом колесе.
Осторожно, чтобы не запачкаться кровью, Виктор потрогал человека. Тот не подавал признаков жизни. Обойдя вокруг, мужчина увидел сотовый телефон, лежавший в нескольких метрах от машины.
 Поднявшись на шоссе, он набрал номер полиции и сообщил о происшедшем, не называя себя, представившись случайным свидетелем.
—Оставайтесь на месте, мы выезжаем,- был ответ.
—Хорошо!- ответил Виктор и уехал, отбросив телефон подальше в сторону.

      Рассказывает Лена.

 Это было за три года до случившегося.
 После бракосочетания наших седеющих молодожёнов, мы пошли прогулочным шагом в сторону реки. Слева, обнявшись Клим с Никой, справа, держась за руки, мы с Павлом.
 Впереди Паши важно вышагивал крупный голубь.
—Послушай ты, толстая птица, -сказал Павел- давай чуток поскорее, а лучше лети-ка отсюда!
 Однако, голубок его речь проигнорировал,продолжая торжественно шествовать.
 Тогда Павел слегка поддел его хвост носком ботинка.
 Это нужно было видеть, как важный голубь остановился, не разворачивая корпуса повернул назад голову и посмотрел на мужчину круглым оранжевым глазом, полным смеси возмущения и презрения...
 —Знаете,-заговорил Клим,- я вспомнил, что некогда я,чисто случайно, приобрёл деревенскую домушку с небольшим участком. И тогда я загадал, что если женюсь во второй раз, так обязательно закачу гулянку в этом домике.Грузимся в машину!
  Мы выехали на трассу, остановились у какой-то развилки.Да, как раз это было в Рассыпаевском районе...
—Дальше, кажется, я забыл дорогу,- смущенно морщил нос Апраксин.
 Потом на дороге увидели мужика, передвигающегося пешим ходом.
—Послушай, дружище,- обратился к нему Клим,- не покажешь, как проехать нам на Веснянку?
—Ничего нет проще, -отвечал незнакомец,окинув нашу компанию цепким, оценивающим взглядом,-триста долларов, и я тебе нарисую подробную схему проезда.
 Павел расценил это, как дурной знак:
—Клим, дорогой, ну её к шуту,а? Поедем в город, в кафе посидим. Окей?
 Мы, женщины, его поддержали.
Ох, кто же думал тогда, что Клим не расстанется с этой идеей?

    Рассказывает Вероника.

 Приехал сын Клима, Максим. Он привёз очаровательного внука, Ванюшу.
Клим безуспешно пытался его разговорить:
—Ванюш, ты в ясельки ходишь?
—Не наю...
—Ходит, конечно,- ответил за него Макс.
—А в яслях у тебя друзья есть?
—Не наю...
—А воспитатели тебе нравятся?
—Не наю...
—А во что вы играете в яслях?
—Не наю...
—Да что же ты всё "не знаю"?! Нужно знать!
—А у меня неть...
—Чего у тебя нет?
—Нузн нать-неть...
И, развёл руками.

 Следователь ГАИ включил диктофон.
—На двадцать седьмом километре Рассыпаевского шоссе,-начал он запись,-видны следы аварии: пробит насквозь пробойник, а внизу, в темноте,виден силуэт накренившейся набок автомашины. На проезжей части обнаружен сотовый телефон. Установлено, что зарегистрирован он на гражданку Апраксину . Именно с этого аппарата поступил звонок в автоинспекцию. Только, звонивший, судя по голосу, был мужчиной. Осмотр машины при свете фонариков: кузов деформирован, бензобак пробит. Весь бензин вылился наземь, и возгорания не произошло. За рулём автомобиля "ауди" обнаружен труп мужчины, возраст 55-60 лет. Согласно заключению врача "скорой", он погиб от обильной кровопотери. Никто из живых лиц на месте происшествия не обнаружен.

              Рассказывает Вероника.
 
  Мы пережили ужас: на нас неслась гигантская масса металла. Клим среагировал, пытаясь уйти от столкновения обочиной...Но не было шанса.
 Страшный удар...Звон, свист в ушах. Ещё удар (падение).
 У Клима окровавлено лицо, он смотрит на меня:
—Дорогая, попробуй открыть дверь.
Передняя не поддаётся, но мне удалось отрыть заднюю. Я выбралась наружу.
—А как ты,Клим?
—Я зажат. Ты сможешь идти?
—Кажется, да.Хотя, боли в бедре...
—Слушай, надо показать людям, что мы живы. Всё окажется не так уж страшно, если нам вовремя придут на помощь. Попытайся!
 Я помню, как похромала вверх по склону. Кругом сильно пахло бензином.
 Когда же, теряя сознание от слабости, поднялась на проезжую часть, то видела удаляющийся грузовик с прицепом.
 Я шла по дороге.
 Через какое-то время стемнело.
 Вдруг, в лицо ударил свет фар. Приближался автомобиль.
 Будто сквозь сон, я слышала вопросы:
—Что случилось, откуда вы? Почему кровь?
 Все потемнело  в глазах.
 Меня осматривал врач, отрывисто дававший указания медсёстрам.
 Снова очнулась в палате.
 Передо мною стояли какие-о люди. Помню, что сказала:
—Только не расстраивайте меня. Я совсем недавно вышла замуж, и очень не хочу узнать что опять одинока. Не говорите, что у меня нет мужа!



  Часть ХIII.Возрождение Вероники.

               
                В этой жизни не важно, как ты падаешь. Важно, как ты
                поднимаешься.
                Шэрон Стоун

                Рассказывает Павел.

 Я приехал к Веронике...Вхожу в палату, а сам совершенно не представляю, что следует говорить в таком случае. И спросил:
—Ну, а как вообще, здесь, в больнице?
Ника отвечает:
—Да как бы и ничего.Но бывают странности...
—Что, например?
—Например, вызвали ко мне хирурга из другого отделения. Оказалось, что это женщина. Так вот, она потрогала мой живот и сказала:"Надо же, какой твёрдый у вас живот!" Этого мало,она стала кричать через коридор:"Марья Николаевна, пойдите посмотреть, какой твёрдый живот у женщины!"
Пришла Марья Николаевна. Потрогали, помяли.
Подошёл завотделением. Так она же и к нему обратилась: "Виктор Викторович, а вы трогали, какой жёсткий животик тут у нас лежит?"
Мне сделалось не по себе: что, если соберутся врачи со всей больнице, мять мой живот? Я, как-то стала себя чувствовать не человеком, а животом с ручками и ножками...
—Смешно,- ответил я. -но и грустно.
—Ой,Пашка,грусти у меня столько...Рассказал бы ты что-то смешное.
—А смотри, -осторожничаю я,- вначале будет страшно, но потом смешно...
Четыре года тому назад напала на меня компания на окраине Бориславля. Я сразу и не понял, что им было нужно. Потом узнал, что "гоп-стоп", то есть, разбойное нападение...
—Уже страшно!-широко растворила глаза Ника. А я продолжил:
—Да, это было...Отделали меня славно.А когда упал, так и прикололи ещё "пикой".Заточкой, или как это называется. Проникающее ранение, кровища...
 Подробности опускаю.
 Привезли меня в одну из столичных больниц. Сестра дрожащими руками пытается мерить давление...
 Врач ( из-за стенки):
—А что там?
—Как мне в журнал записывать?
—Ну, ты давление-то мерила?
—Ага. Нету у него давления.
—Как, совсем нету? Тогда пиши : неизвестный труп.
 Сестра подскочила:
—Как же, труп, доктор? Он на меня смотрит!
 Врач выскочил:
—Чёрт бы тебя побрал!- сам померил давление,-семьдесят на сорок. Давление низкое ,а не "нету"! Зачёркивай, если написала "труп".
 Тут я вставляю:
—Я, вроде и не умирал...
—А ты вообще молчи, тебя -то кто спрашивает?!
 И к сестре:
—Анестезиологов вызывай, на операцию его.
 Вот, а я уже надеялся, что запишут "трупом неизвестным". Я бы тогда и паспорт получил на такие имя-фамилию, мой-то ведь, украли. Вместе с телефоном, кошельком.
 Вошла рыжеволосая Ольга, моя бывшая супруга, она объяснила Веронике:
—Я приехала с Павлом по семейным заботам. Он предложил вместе навестить вас: я врач. Сейчас услышала, чем он вас развлекает.
 Знаете, у нас, медиков всегда немало курьёзных историй. Как-то,делая обход, прохожу по палатам. Задаю стандартный вопрос:
—Жалобы, просьбы у кого-то имеются?
 И тут симпатичная черноволосая женщина заявила: "А мне нужен честь!"
—Простите, что такое с вашей честью?
 А она:
—Честь нужен длия беременошть. Задержек у меня.
 Когда Ольга собралась уходить, чёрт дёрнул меня сказать:
—Кстати, рассказала бы, как тебе живётся с папаней моим. Ника, ведь, знает его, практически с детства.
 Ольга фыркнула и вылетела. Да и я уже пожалел.
 Ситуацию спас завотделением, Виктор Зиновьевич, обходивший палаты:
—Слышал, вы тут больную развлекаете. Разрешите мне добавить историю...
 Как и любой медик, я прохожу ежегодный медосмотр в поликлинике.
 Вот, вхожу в дверь с табличкой "терапевт". Сидит дама, примерно, моя ровесница.Спрашивает:"Жалобы есть?"
 Я ответил, что жалоб нет.
—А чем, вообще, вы лечите наших больных от кашля?- её вопрос.
 Ну, я ответил первое, что пришло в голову:
—Хорошее средство "синекод".
 И вижу, как она записывает в блокнотик:"Синякот".
 После этого он извинился и вышел.
 
 От автора.

 Вероника не смеялась. Она вспоминала маму, отца,и корила себя за то, что при жизни мало им доставалось её внимания.
 Почему не приходило в голову поинтересоваться, спросить об их проблемах,отчего хмурое настроение, не болит ли что у них.
 Ещё больше разрывалось сердце при воспоминании о брате, погибшем совсем маленьким. Почему не могла она, хоть раз в день, подойти, обнять, прижать малыша к себе...Взять за ручку, пойти погулять с ним?
 Ну нет же, все усилия были посвящены "пятёркам" в школе. Казалось, что именно в них заключено всё будущее.
 И что теперь стоят эти оценки, эти "блестящие знания"?
 Можно ли положить на одни весы радость от мелких успехов и любовь, внимание к близким?
 Нельзя ничего изменить. Нельзя себя простить.
 Бытовые неурядицы и тихие радости- как вернуть?
 Как было хорошо, и как больно теперь...

  Павел продолжает.

 
Когда на Старо-Дворянском кладбище хоронили Клима,приехал сын Вероники, Валерий.Конечно, цель у него была поддержать маму в трудный момент. Но как неудачно он подошёл к этому делу! Пока шла церемония, Валерка стоял молча, а на обратном пути начал внушать ей:
—Ах, мамуля! Он был уже старый, значительно старше тебя. Ты говоришь, всего-то шестьдесят? Да всё, кощей уже!
А что, и довольно лёгкая смерть. Бывают, что лежат и лежат...
Вот, если я доживу до таких годов,хочу тоже, погибнуть мгновенно. А не гадить под себя в постели... Говоришь, музыкант? Тут он тоже, исчерпал себя. Я так считаю.
Ника ответила:
—Знаешь, милый мой сынок, что? А собирайся ты до дому, и уезжай. Двигай к семье,к жене, к тёще, к детям. А я соскучусь по внукам, и сама приеду.

Да...Случай! Или судьба? Вот так второй раз провалилась мечта Орфея посетить этот маленький домик в заброшенной деревне. В первый раз вышел фарс. Во второй-трагедия.

          Рассказывает Лена.

—Почему, Ленка, у тебя сложилось, и у других всё складывается; и жизнь идёт своим чередом?
—А потому,Ника,-отвечаю,-что ты "не многие другие", и тебе требуется не то, что доступно всем, а много большее...
—Да что у меня осталось?
—Всё твоё при тебе осталось. Клим, на земле он, или на небесах, однозначно твой.
И Пашка, он хоть и мой...Но тоже твой. В том смысле, что ты ему нужна, необходима. А ты нужна не только почитателям твоих талантов, но теперь- и всем поклонникам Менестреля. Именно в тебе сохранилась его память.
—Ох, Лена! Это такая ответственность...
—Хоть и слабо, представляю: нести на себе не только собственную славу, но и мужнину тяжело.
Нашу беседу услышал Павел:
—О, да, миленькая.Погоревать от души тебе не доведётся. Вот, ездил по делам, начал консультации с юристами по поводу закрепления авторских прав Orpheus за вдовой погибшего. Готовься, настраивайся. Теперь через год тебя побеспокоят. Отчитываюсь в дальнейшем: будет серия концертов с участием разных исполнителей, но исполняться будут только композиции Orpheus.
Ну, не зря я жалование получаю?


           Рассказывает Вероника.

Пришло сообщение из Вечкаса. К удивлению моему, не от сестры, а от малознакомого человека:умер Алексей Ярошенко. Отец.
Разумеется, я бросила все дела и срочно выехала в Вечкас, а оттуда в посёлок, где стоит покосившийся отчий дом.
Олеся меня встретила:
—А я, честно говоря,не ожидала. Слышала, у тебя столько дел, забот. До того ли тебе?
—Олесь, ты о чём? Умер один из самых близких людей.
—Значит, мамка так тебе и не призналась... Было время, когда папаша наш пил беспробудно.Да ещё дрался, хулиганил. Жизни маме не давал.
Она собрала волю в кулак, и выгнала его.
И тогда, примерно два года вместо отца у нас был Олег Новокрещенский. Я сама была маленькая, но помню, что именно в это время—примерно два года, ты и родилась.
Так что, по правде ты Олеговна...
Но папка мой Алексей долго мать подстерегал, увещевал, подкарауливал .
Простила она его. Такая вот история. Вопрос: надо было тебе так себя мучить из-за неродного человека?
—Это кто же неродной? Моё первое воспоминание в жизни, это руки. Сильные руки папы Лёши. Чем-то я болела, и папа этими руками поднимал меня к солнцу.
А кто учил меня петь красивые песни? И первые в жизни рисунки получились у меня с папиной помощью. Какой же он мне чужой?
—Прости,сестрица, ты права,- смутилась Олеся,-я помню как он переживал:ты болела,у тебя случился отёк гортани, ты задыхалась.
А он метался, хотел найти машину-везти тебя в больницу. Угрожал медикам с прибывшей с запозданием "скорой", что если не довезут тебя живой, найдет их и разделается.
Любил тебя...

               Рассказывает Павел.

Ника неожиданно спросила меня:
—Ты как сейчас, совсем не пьёшь?
—Некогда. Едва успеваю мотаться по делам.
—Хочешь сказать, нужен отпуск?
—Да ни в коем случае! Самый сильный "кайф", это сознание, что ты занят "по горло" важным и нужным делом. Стоит затормозиться- тогда запью.Кстати, мне пора на рейс до Парижа: по поводу твоей выставки,- я глянул на часы,- а как вернусь, сразу займусь закреплением твоих прав на наследие Orpheus.
Однако, Вероника отрицательно покачала головой:
—Я подумала: нет, владелицей империи я не стану. Владельцем будет Максим Климович Апраксин. Это сын Орфея и я его уже известила о своём решении.
—Ну что же, если действительно хорошо подумала... Ну, а твои дети?
—Когда я "загибалась"от болезни,-голос Ники дрогнул,- а были времена, что и от голода... Помнишь, я сидела без работы? Дети мне, ведь, ничего не были должны? Это справедливо: я родила детей не по их просьбе... А должна ли я что-то им? Наверно,нет. Внуков же я всегда готова принять. Пусть приезжают.
—Понял. После Парижа займусь.

  В тот день у меня ещё было забавное происшествие: несусь домой за портфелем с документами, и вижу картину: две не очень молодые женщины разговорились посреди улицы. А между тем, одна из них держала рукоятку детской коляски. Из этой коляски вышел ребёнок, как я понял, девочка, и пошла куда-то. А бабушка этого не заметила. Ну, я на ходу бросил, чисто наугад:
—А ваша Дашка убежала!
Бабуся ахнула, поймала ребёнка, и кричит мне вослед:
—Мужчина, стойте! А вы откудова нашу Дашеньку знаете? Стой, кому сказано!
Естественно, я лишь прибавил шагу. Интересно, она меня за педофила, или за не платящего алименты отца девочки сочла?
 



Часть ХIV. Вечная тема.


                «Когда мы есть, то смер­ти еще нет, а когда смерть
                насту­па­ет, то нас уже нет. Таким обра­зом, смерть
                не суще­ст­ву­ет ни для живых, ни для мерт­вых, так
                как для одних она сама не суще­ст­ву­ет, а дру­гие
                для нее сами не существуют"— Эпикур «Письмо к
                Менекею»
                Выбирая богов, мы выбираем свою судьбу.
                Вергилий.

—Вы были известны, как интересный тележурналист,-камера смотрела снизу вверх, ведущая тянула к Павлу микрофон.
—Что может быть интереснее, чем просветительская работа с искусством и наследием Менестреля?- Ярский спускался с трапа самолёта, прибывшего из Франции, где контролировал организацию выставки работ Вероники.
 
Когда же он приблизился ко вдове,то услышал:
—Я хочу оставить в своём распоряжении только квартиру на проспекте академика Смирнова. Не собираюсь сама туда поселиться, или кого из внуков прописать...Не надо.Нет, она станет музеем моего трагически погибшего мужа. Там должна звучать его музыка,как в записях, так и работа  новых исполнителей. Желающие могут устроить "джем", или "квартирник". Там будет экспозиция его фотопортретов, набросков... Также, я работаю над скульптурой. Это не совсем мой вид искусства, но есть скульптор,желающий мне помочь.
 Всё остальное надо продать. Себе куплю лишь маленькую квартирку неподалёку,чтобы я могла постоянно служить памяти Клима Фёдоровича Апраксина.
—Я, со своей стороны,-заговорил Павел,-подключусь к проекту, займусь его продвижением. Подключим радио, телевидение. У меня уже есть название:"Orpheus и Вероника".
 И ещё: один из учеников нашего Клима, достаточно близкий ему человек, работает над...
—Оперой, вероятно?- улыбнулась Ника.
—Нет, это было бы слишком традиционно. Это будет оркестровое, симфоническое произведение, с уже оглашённым названием..."Orpheus и Вероника". Надеюсь, Ника, ты не против?
—Ну, если не мюзикл, и даже не опера, а симфония...Почему нет?Спасибо,Паша,за участие и заботу.
—О, нет, оставь, Вероника! Погиб хороший человек, мой друг. Его вдова, позволь вспомнить- моя первая любовь. О чём я могу думать, и как выразить мои чувства: да без вас я просто по-тихому спился бы.
 Вы, двое, меня оживили, расшевелили, принудили вспомнить, что я человек.
 Всем обязан тебе и Климу.
 Кстати, по делу: тот большой дом, что под Бориславлем, желает приобрести моя бывшая, Ольга Ярская. У неё планы открыть там реабилитационный центр.
—Она здание смотрела?
—Снаружи. Особняк и территория понравились.Если даёшь "добро", проведу экскурсию по комнатам.
—Добро. Паш, ну не спеши уж ты так.Дела чуток могут и подождать. Не пьёшь, это хорошо.Давай по кофейку!
—Да ну, конечно. Согласен, спешка нужна...Ай, чуть не оскоромился: ненавижу избитые остроты.
—Да...А вот,Менестрель ведь, кроме прочего, как умел пошутить!
—Ага, Ника. Сейчас вспомнил, как он, прибыв поздно вечером на студию, спросил, успели или нет наши сотрудники прочесть надпись- по типу "граффити" рядом со входом. Мы не успели, и попросили огласить...Он ответил так: "Слово из трёх букв, мужского рода. Но- не "мир". Надо же так суметь!
—Паша, а мне запомнилось... Ехали к моей родне в Вечкас. После дождя дорогу развезло. Застряли. Клим попросил местного мужичка подтолкнуть. Потом сунул ему купюру.Она оказалась валютой...
 Так мужчина спрашивает: "Ты иностранец, что ли? А откуда?"
 Клим ответил:
—С Мадагаскара.
—Это где Крым?
—Ага.Крым,Рим...Всё там.

 И вот, Павел Ярский вновь в эфире Центрального телевидения...

—Менестрель был весьма компетентным человеком в общественно-политической сфере,- начал он,- вот, послушайте и посмотрите запись. Говорит Клим Апраксин, Орфей:
—Беда в том, что мы постоянно позволяем управлять нами людям совершенно некомпетентным.Вот, часто говорят и пишут о продажности высших эшелонов власти.Я же, побеседовав со многими представителями "политэлиты",и побывав среди их окружения,прихожу к выводу: чаще всего, коррупция, это дело рук не самого официального лица, а приближённых людей, находящихся рядом, но в тени.
—Вы можете привести факты?- голос ведущего.
—Например, в Древногорске мне лично приходилось, признаюсь, давать взятки ( а без этого- провал гастролей), немалые суммы. И мне объясняли, что это- для "папы", то есть, для губернатора. Кто же ещё может быть "папа"?
 Однако, общаясь с представителями местной творческой интеллигенции,лучше его знавшими, я составил иное мнение о Николае Зиновьеве.
 Очевидно, по характеру он лидер. Но лидер чисто политический, в практических делах города и области- совершенно несведущий. При этом открытый, увлекающийся,несколько наивный романтик.
 А при нём куча консультантов: по строительным вопросам, по юридическим делам, по банковской сфере; ну, и по культуре тоже...
 Вот, ко мне пришло понимание, что деньги с меня тянут "пешки", якобы выполняя волю "короля".
 Однако, я не могу сказать, что Николай Германович тут- невинная жертва. Он виновен:не в свои сани не садись, употребляй свою мощную энергию в областях, где у тебя мозги работают. Какой ты глава области, если ты своими консультантами, клерками, референтами, секретарями практически не управляешь?
 Запись окончилась.
 Слово взял Ярский:
—Ну, каково? Точнейшее проникновение в суть вопроса: "короля играет свита"!
Уважаемые телезрители, цикл передач, посвящённых Орфею, будет продолжен, и на очереди тема,посвящённая идеям Орфея в сфере естественных наук.


                Часть XV.Дети света.


                Когда-то вы были во мраке, но сейчас вы сами в Господе
                стали светом(8).Живите как дети света.Плоды света-это
                всякое благое дело,праведность и истина(9).
                Письмо Ефесянам.

 
—Итак, на канале сегодня очередная передача, посвящённая наследию Клима Апраксина, всемирно известного под псевдонимом "Orpheus",- Павел дал знак оператору,- сегодня у нас беседа с Андреем Прохоровичем Воскресенским, академиком, квантовым физиком,и большим поклонником безвременно ушедшего от от нас Менестреля,также- участником подготовки нашего проекта "Orpheus и Вероника". Он рассказывает невероятные, потрясающие и вдохновляющие вещи! Ему слово!
 Академик начал:
—Покойный Клим Фёдорович был далёк от квантовой механики и астрофизики.Но он просто каким-то внутренним чутьём ощущал связь человеческой сущности с огромной вселенной. Менестрель наш являлся сторонником теории, имеющей в основе понятие о единой сущности материальных тел и энергетических процессов. Он говорил, что у нас есть шанс на реальную вечность—в виде волн. Один из вариантов волн—звуки музыки.
—А как это формулируется?- вопрос ведущего.
—Он верил, что может возродиться как волна колебаний, основанных на определённых музыкальных интервалах.
—Мистика...
—Не спорю. Однако, факт, что один из видов колебательной энергии- свет- способен существовать в пространствах миллиардами лет, а может, и больше: взорвалась где-то в дальней галактике звезда.Её уже нет, а мы всё способны видеть выброшенную в вечность энергию взрыва, как световой луч.
—Да. Но звуки мы воспринимаем в воздушном пространстве, но не в вакууме.
—А это говорит лишь об ограниченности наших возможностей к восприятию. В реальности полного вакуума не существует. Вся вселенная материальна, хотя имеет более разреженные участки пространства. Однако, и они не пустота в абсолютном смысле...
—Значит, мы, или кто-то, кто придёт после нас, смогут узнать, что за мелодия "Orphеus"?
—И не только он. Все мы, удаляясь из мира людей, оставляем за собой не один лишь набор химических элементов, но и свою энергию, выброшенную в эфир.Ну...Только не уверен, что все мы зазвучим достаточно благозвучно.
—Каждому—да по вере его.
—Аминь.
—Спасибо, Андрей Прохорович,- завершил интервью Ярский,- а для зрителей нашего канала, в качестве "вишенки на торте", мы покажем небольшой фрагмент из материалов, собираемых с целью создать документальный фильм о любимом деятеле искусства. Посмотрите и улыбнитесь!-Павел нажал тумблер.
  На экране появилось лицо Менестреля,голос за кадром:
—Стало известным ваше увлечение загадками природы, особенно в области физики...
—Действительно. Всю жизнь считал себя гуманитарием, однако, увлечению загадками физики, астрономии я весьма подвержен.
—То есть, именно в области физики есть наиболее интересные тайны природы,по-вашему?
—Откровенно говоря,-Апраксин смущённо опустил глаза,- первоначально самой захватывающей, дающей простор юношеской фантазии наукой, я считал химию...
—И что случилось с вашим увлечением химией?
—Да пустяк.Смешно говорить, но если уж начал...
—Да, Клим Фёдорович, продолжайте,очень просим!
—Всему виной гололёд. В нашем городе ( я же не родился в столице), он был просто бедствием. Сейчас, как мне кажется,вопрос как-то решается, но тогда...
—Я, возможно, угадаю, что "полёты", падения по вине гололёда, могли привести к размышлениям о законах Ньютона,-неуверенный голос ведущего.
—А возможно, хотя мне хотелось признаться не в этом...
—Мы все во внимании!
—Да, если уж начал... Было ужасно скользко, а на пути к школе небольшой подъёмчик. И не всем -совершенно без проблем, удавалось его преодолеть...Я спешил на уроки. Первым уроком в тот печальный день стояла любимая химия...
—Да,да...
—А на пути у меня,вдруг вижу, застыла странная фигура. Несомненно, существо женского пола, стоящее на четвереньках...
—Так кто же это был?
—Это существо громко выражалось, буквально, на всю улицу, нецензурными эпитетами. То есть, матерщиной. Чтобы понять мою реакцию, надо знать, что в семейном кругу на сквернословие было строгое табу...Это важно, так как семьи бывают разные.
—Ну, и?
—Я с определённым трудом обошёл эту фигуру, и увидел...
—Ох!
—Да. Я узнал в женщине матерщиннице  мою "фею", мою учительницу химии!
—Трудная ситуация.
—Да вам не понять. Это было крушение идеалов. Я сейчас уже не в силах передать всех своих переживаний. Любимый преподаватель оказался не тем человеком. С одной стороны...Я трусливо сбежал, и не подал руки упавшей женщине-с другой стороны. Я просто тогда заболел.
—Но как вы преодолели это расстройство?
—Никак. Никогда больше не смотрел в лицо "химичке". А потом увлёкся астрономией: её преподавал мужчина. Пережив определённый "культурный шок", я несколько не доверял преподавателям женского пола. Сейчас самому забавно.



                Часть XVI. Озвученная вечность.

                Вечность влюблена в творения времени.
                Уильям Блейк.
                В конце концов всё будет хорошо. А
                если пока не хорошо — значит, ты
                просто ещё не дошёл до конца.
                Пауло Коэльо
   

  Вероника наотрез отказывалась от предложений Павла насчёт приобретения автомобиля. Он разводил руками:
—Ну, как можно жить в столице и без авто?! Как простые смертные, на трамвае ездить? Глупо.
—Ой, нет, в легковую машину я больше не сяду. Это твёрдое решение. А насчёт транспорта у меня есть своя задумка.
—Это что же такое?
—В своё время, Пашуня, узнаешь.
—Значит, сюрприза ждём, понятно...

 Ника Апраксина выбирала кое-что долго и с пристрастием.
 И вот: она на колёсах! Замечательная вещь скутер! Не жарко, и "пробки" не страшны. А главное—везде успеваешь.
 Выезжая с улицы Скоробогатова на проспект Липранди, Вероника на своём чудесном транспортном средстве попала под "мигающий жёлтый", когда слева успел уже "рвануть" с места новенький "BMW".
 Удар был не настолько сильным, насколько неожиданным. Какое- то время она даже не пыталась подняться с асфальта.
 Наконец, ощутила, что молодой мужчина дергает её за руку:
—Ты что, сломала ногу? Где болит? Ну, что ты молчишь?
—А? Нет, мне не больно,- отвечала Вероника, поднимаясь.
—Э, стой! Ты куда? Видишь, фонарь у меня разбила? Кто платить будет?
—Что? Я? А у меня только тысяча при себе.
—Ладно, тётка, давай хоть тысячу, фиг ли.
 Но в этот момент на руку женщины легла рука худощавого седовласого мужчины:
—Не делайте этого.Стоп, стоп!
—Ты чего, дед, лезешь?-в голосе автомобилиста звучали угрожающие нотки.
 Однако, старший мужчина презрительно улыбнулся:
—Молодой человек! Я свидетель. Вы ехали на "красный", и едва не угробили человека. Вот, у меня двести рублей—это вам, на бедность.
—Да ты чё!!! Я начал движение, когда жёлтый переключался на зелёный!
—Ой, парень! Не нарывайся, последнее предупреждение...
 "Беэмвешник" выхватил две сотни у "деда", и немедленно скрылся.
  Седовласый же подал руку Нике:
—Так, давайте потихонечку, сюда. Захватите свой транспорт, и отойдём в сторонку.
 Они завернули в какой-то двор. Мужчина внимательно осмотрел женщину, отряхнул рукав:
—Ну, как вы? Голова не кружится?
—Да всё нормально! Вы спасли меня. А я уж думала, что конец пришёл...
—Глупости! Такой конец для вас вообще, не предусмотрен. Вас ждёт совершенно иное.
—Кем не предусмотрен? И какое иное?
—Мадам, я не должен "забегать вперёд": всё идёт своим чередом, и вскоре вы всё узнаете сами. А пока- приятно вам прокатиться на вашем мотороллере.
—Это скутер.
—А вот это совершенно не важно. В добрый путь!


 Вероника услышала условный стук: раз, два, три,пауза,и-раз, два. Она ожидала этого сигнала, хотя не могла вспомнить, когда её о нём предупреждали...
 Она накинула халат, вышла в коридор, оттуда на лестничную площадку. Прислушалась. Слышалось лёгкое дыхание и ненавязчивый звон, напоминающий слабое прикосновение подушечками пальцев к струнам арфы. Арфы вблизи она никогда не видела, но была уверена, что это арфа.
 Вероника легко, как никогда ещё в жизни, поднялась на верхний этаж. Замок на решётке, перекрывающий путь на крышу, совершенно самостоятельно открылся.
 Она ступила на похрустывающий, подобно кукурузным хлопьям, рубероид.
 Луна медленно,и как-то толчками, спустилась ниже, залив желто-зелёным светом всё пространство крыши.
—Ты здесь?-наконец, спросила Ника.
—О да!- так близко, будто он стоит у неё над ухом, ответил голос Менестреля.-
—Поднимайся по ступеням выше!
—Но где ступени? Ах!!!- она только что заметила, что голубые огоньки звёзд выстраиваются попарно и высвечивают в пространстве прозрачные, едва видимые ступени, уходящие ввысь и далеко-далеко... В беспредельные дали.
 Страху уже не было места в её душе; она встала на первую, едва видимую дощечку, на вторую... И вдруг, охваченная невообразимым восторгам, она поскакала через одну, через две ступеньки:
—Я спешу к тебе, любимый!-сказала она шёпотом, но это шептание прозвучало громче, чем крик через микрофон с усилителем.
—Смотри же,не ушибись, дорогая- пришёл ответ сверху,и Менестрель засмеялся.-
—А сейчас я налажу музыку, чтобы тебе веселее было подниматься.
 Действительно, музыка заиграла. Она звучала сверху, снизу, и со всех сторон горизонта. Источник было невозможно определить.
 Прислушавшись, Вероника поняла, что это за мелодия:
—Клим, откуда ты знаешь эту симфонию? Она была написана в то время, когда тебя не было с нами.
—Наивная,-отвечал Orpheus, - разве кто-нибудь мог сочинить эту, нашу с тобой музыку, без моего участия? Да, я не успел записать её , но она звучала в моей душе, даже в последнюю минуту жизни.
 Куда Ника шла, где конец её пути, она не видела.
—Как же я вернусь теперь на землю?
—Земля, земля...- отвечал Клим,- посмотри, как она далеко. Пугаться нечего: ты жива, ты общаешься со мною. И ты слышишь нашу музыку?
—Слышу,да!
—Всё, что было до этого, это лишь подготовка к истинной жизни, а не сама жизнь.Веришь мне?
—Верю. Ты умеешь убедить женщину.
—Я умею убедить- прозвучало, как эхо,-вечный полёт, полная свобода. А ты о чём мечтала? Чтобы финал- как у героев Булгакова: мещанская обывательщина в маленьком тёплом домике,на горе? Мастер Маргариту-чмок...Маргарита Мастера-чмок...И сели чай пить с козинаками. Или про козинаки уже другая сказка? Не помню.
 Вероника вслушалась в пространство:
—А здесь, где-то справа, слышится другая музыка. Тоже, хорошая, но иная.
—А!Это мелодия, в форме которой сохранилась жизнь- в энергетическом поле вселенной, Владимира Вавилова. Он был в своё время известным советским лютнистом. Просто мы на своей орбите приблизились к нему.Ну, а если ещё больше отклониться от орбиты, то мы встретимся с мелодическим воплощением Баха. А в определённом месте мы пересекаем орбиту Джона Леннона. Поверь, кружить по космосу не скучно!
Ну, как, остаёшься в нашей компании?
—Жене место в компании мужа,- вздохнула она,-но я тебя не вижу.
—И я ,- ответил Менестрель, -не вижу. Но я тебя чувствую.
—Да. Я тоже, чувствую! Но хочу попросить: мой братец,Вася, умер совсем маленьким. Мы можем найти и взять его с собою?
—Мы будем стараться, и наше упорство приведёт нас к Васе.
—А когда?
—Любимая, во Вселенной нет понятия времени: она безгранична и вечна. Время осталось на Земле, лишь там оно имеет смысл. Но всё зависит от силы желания. Вероятность встречи выше нуля. Следовательно, она неизбежна, и Вася будет с нами.













 





            



               
      

 Автор фото Лиза Антропова.