МОЯ БЕСЕДЬ*
Говорят, что реки птицами созданы, —
Такими маленькими на первый взгляд, —
Копали и в клювах относили в бор они
Мешочки с землей
И летели назад.
А каня** смеялась, мучила их, издевалась,
И птицы послали проклятие вечное ей,
И та, хоть и над реками летать осталась,
Но просит пить
Аж да нынешних дней.
Хоть в самую жару и может укрыться она в траве,
От жажды лишь редкая капля спасает её,
Та, что тучка, дождем прошумев в
Листве,
С небес временами пошлет для нее.
Я же, упрямый, не брошу начатое дело,
Таскаю камни,
Разгребаю пески,
Под насмешки любителей легкой жизни смело
Копаю русло собственной реки.
С надеждой смотрю на родник малый самый,
Хочу, чтоб он разлился рекой...
Не Волгой могучей,
Не даже Камой,
А хотя бы Беседью - родной, дорогой.
Ведь жаждой работы охвачен часто я,
И сердце измучено жаждой строки,
Ведь жить не могу,
Как каня несчастная,
Лишь каплей дождя с лесного листа у реки.
ВАСИЛЬ ВИТКА
Перевод Дениса Говзича
И ОРИГИНАЛ
Мая Бесядзь
Кажуць, што рэкі птушкамі створаны, —
Такімі малымі на першы пагляд, —
Капалі і ў дзюбах адносілі ў бор яны
Мяшэчкі з зямлёй
I ляцелі назад.
А каня гуляла ды мыла іх здзекамі,
I птушкі паслалі ёй вечны праклён,
Таму і лятае яна над рэкамі
I просіць піць
Аж да сённяшніх дзён.
Канаючы ўлетку штодня на спякоце,
Той рэдкаю кропляй яна існуе,
Што хмарка, дажджом прашумеўшы ў
Лістоце,
З нябёсаў часамі пашле для яе.
Я, ўпарты, не кіну пачатае справы,
Каменне крышу,
Разграбаю пяскі,
Пад кпіны аматараў лёгкае славы
Капаю рэчышча ўласнай ракі.
З надзеяй гляджу на крыніцу спатканую,
Хачу, каб яна разлілася ракой...
Не Волгай магутнай,
Не нават Камаю,
Хоць Беседдзю, што на радзіме маёй.
Бо прагай да працы ахоплены часта я,
I сэрца абпалена смагай радка,
Бо жыць не магу,
Як каня няшчасная,
Кропляй дажджу з лесавога лістка.
Васiль Вiтка
КОММЕНТАРИИ
*
Беседь - река в Могилевской, Гомельской обл. Беларуси и Смоленской и Брянской обл. РФ, левый приток Сожи (бас. Днепра)
**
Каня - древнее название птицы чибис.
ПРИМЕЧАНИЕ
КАНЯ
Белорусская народная сказка
Давно это было, в самом начале света, когда земля была ещё недоделанной. Были на ней горы, долины, леса и поля, но не было ни рек, ни озёр, ни криниц с холодной водой. Людям было ещё так-сяк: выкопают глубокий колодец, достанут воды и живут себе припеваючи. А вот зверям и птицам как? Ведь не побежишь, если захочешь пить, к далёкому морю, а лужи после дождя быстро высыхают, вода в землю уходит. И собрались звери и птицы на большое собрание, чтобы решить, что делать. Долго думали, так и сяк прикидывали и решили выкопать большие водоёмы, озёра, прокопать реки и ручьи, выкопать криницы. И пока будут работать, чтобы ни волк ягнёнка, ни коршун цыплёнка, ни лиса зайца не тронули. И все согласились с этим. Одна только каня-пигалица возомнила что-то о себе: на длинных ногах похаживает, белую грудку поглаживает.
— Вас,— говорит,— и без меня много. У меня когтей нет, ноги тонкие, где мне ими землю рыть? У меня перышки белые, ещё испачкаюсь. Да и не привыкла я по земле бегать. То ли дело в небе купаться, тут я, как дома у батюшки.
— Так что ты,— возмутились звери и птицы,— хочешь, чтобы мы на тебя работали?
— А я вас и не прошу,— заносчиво отвечает каня, — роса опадёт, я с листочка напьюсь, дождик пойдёт, крылья у меня быстрые, я на лету капель наглотаюсь. Много ли мне той воды надо?
Видят звери и птицы, что вносит каня разлад в большое собрание, может погубить всё дело, если найдутся ещё такие охотники. И постановило большое собрание зверей и птиц проклясть каню страшным проклятием:
— Чтобы никогда каня, ни весь род её не пили воды ни из рек, ни из ручьёв, ни из озёр, ни из криниц, ни из самого моря синего.
А сами взялись за работу. Кроты под землёй водяные жилы искали. Медведь корчи корчевал, камни выворачивал. Дикие свиньи рвы рылом рыли. Куропатки землю разгребали. Ласточка первая земли комок в клюв взяла, отнесла его на пригорок и высыпала. А за нею и все остальные птицы землю в клювах носить стали из будущих речных русел. Долгие годы работали они, пока по всей земле реки и озёра выкопали, землю из них по крупинке на пригорки вынесли. Зато настала и для них жизнь хорошая: где хочешь живи, где хочешь деток расти, вода везде есть. И так привыкли они к тем местам, где вместе работали, что и селиться стали чаще всего возле воды, а гуси, утки, чайки, а из зверей — бобр, выдра и многие другие и вовсе на воде жить остались. Каня тоже возле воды поселилась. Только если бы и хотела она напиться воды из реки или криницы — не может: застревает вода в клюве у неё. Только тогда и может она напиться, когда капля росы ей просто в горло скатится или дождевые капли прямо в рот попадут.
Если даже сушь случится, птицы и звери не горюют: пересохнут мелкие ручьи — большие реки и озёра останутся. А кане тогда горе горькое, и начинает она летать и канькать:
— Пить, пить, пить...
И канькает, пока дождь не пойдёт.
Вот почему, когда кани летают и пить просят, люди знают, что скоро дождь будет.
Художник Alina Skantceva (Mitrikova)
ОБ АВТОРЕ
Василь Витка (белор. Васіль Вітка), настоящее имя — Тимофей Васильевич Крысько (белор. Цімох Васільевіч Крысько; 1911—1996) — советский белорусский поэт, драматург, критик, переводчик, классик белорусской детской литературы. Заслуженный деятель культуры Белорусской ССР (1970). Лауреат Государственной премии БССР (1972). Член Союза писателей СССР (1943).
Бес всего
http://proza.ru/2020/06/18/482