- А сейчас политинформация, - провозгласила наша классная Людмила Горилловна, и стала вслух читать статью из "Советской России" о том, что блатного певца Александра Новикова посадили за решетку. Якобы он радиоаппаратуру сам делал и продавал под импортными лейблами. Сделает усилок или колонки, приклеит ярлык "Ямаха" и загонит лохам втридорога - из-под полы, или через комиссионку. Типа спекулянт - ОБХСС его на этом прихватил.
- Вот и вы доиграетесь - сядете в конце концов! - внушительно подытожила Горилловна, обводя класс стеклянными глазами и непонятно кого имея ввиду, - ни на ком особо взглядом не останавливаясь.
Когда она замолчала, я обратил внимание, что в классе пахнет вчерашними щами, потому что классный час проходил у нас в кабинете труда для девочек: здесь была кухня, стояла плита, и нас по праздникам угощали пирогами, если у девчонок получалось. Мне сразу есть захотелось, аж в животе заурчало. А на залепуху про Новикова мы не повелись: я сразу смекнул, что фуфло все это, что в газете написано. Мент статью писал - подполковник Васькин или Манькин. Разве можно ментам доверять? За блатные песни мужик загремел.
По такому печальному случаю мы решили купить по бутылке "Жигулевского" и пойти домой к Валерке - Новикова послушать. Пришли, - родаков дома нет, - разлили по стаканам пиво, мафон врубили: "Я вышел родом из еврейского квартала". Пьем, болтаем. Тут на меня накатило что-то.
- Знаешь, Валерка, - говорю, - а ведь три года назад моего дядю милиция убила - дядю Юру из Калинина. Никому до этого не рассказывал. Тебе, как другу, короче. Был он большой, веселый, добрый, и умный очень - голова лысая, как шар - говорил на пяти языках. Библиотека дома огромная - все стены в книжных шкафах. Мы когда с матерью приезжали к ним в гости в Калинин, я зарывался в книжки, но книжки были взрослые, в основном. Еще помню, в цирк он нас водил вместе с Мишкой и Вовкой - моими двоюродными братьями. И мы там смотрели на Олега Попова, который из Москвы на гастроли приехал. Правда, шутил не смешно, - только кепка, нос и ботинки были смешными. Потом мы гуляли вдоль Волги - Вовка, мелкий ещё, у дяди Юры на плечах сидел. Пугачева еще из всех окон пела: ах, лето!
Помню, мы в другой раз в Калинине были, зимой, когда наши в Афган вошли, и дядя Юра слушал "Голос Америки" по своему ламповому приемнику, с зеленым глазом, а нам с Вовкой надо было ложиться спать. Но мы играли в палатку, прячась под столом с длинной скатертью, а все вокруг приемника стояли, - и мать, и тетка Рита – и спрашивали друг у друга: что с нами теперь будет? А он ответил: эта война надолго – англичане там до нас много лет воевали. Потом настал Новый год, и дядя Юра с тетей Ритой подарили мне "Незнайку на Луне". Проснулся утром - книга рядом с подушкой лежит - будто бы от Деда Мороза. Так вот, с того Нового года я его больше не видел. А ровно через год мать говорит: убили дядю Юру. Помню, мне стало страшно: как это такого большого и доброго человека, к тому же, моего дядю, взяли и убили?
Мать приехала с похорон, в полном расстройстве, и рассказала: видела в морге – синяки на шее, и на всем теле – будто били и душили. Он пропал на вокзале – люди видели, как его в отдел милиции повели. А потом три дня – ни слуху-ни духу. Оказалось, три дня уже в морге лежит. В свидетельстве о смерти написали, что он получил травмы от падения, находясь на платформе в пьяном виде. А в прошлом году, когда Андропов пришел, начали расследовать старые дела. Оказалось, в тверской милиции целая банда работала. Дядя Юра был ревизором, бухгалтерию проверял на птицефабриках. А там – хищения, приписки. Короче, все вскрылось, почему его убили. Кого-то посадили даже. Но тетя Рита все равно об этом боится говорить до сих пор.
- Вот так история, - мрачно заключил Валерка, - когда я замолчал, - ты только в школе не рассказывай, - а то знаешь, как у нас - заложат… Никому верить нельзя. - Да это понятно, - ответил я, и допил пиво.