Отец Лены служил на генеральской должности, но больше полковника ему не давали. Мешал строгий выговор, который еще в шестидесятом году объявил командующий старшим офицерам тихоокеанского военно-морского флота за четверых, попавших к американцам, моряков. Из фамилий моряков Лена запомнила две: Зиганшин и Поплавский.
«Зиганшин вуги, Зиганшин рок, Зиганшин съел второй сапог".
Непонятно за что объявили выговор папе. Он был санитарным врачом. Хотя с государственной точки зрения - еврей генерал – нонсенс. Достаточно того, что они занимают все места в торговле. Это говорила мама. Она знала много таких слов, потому что училась в ленинградском пединституте на филолога. Всю жизнь мама отличалась исключительной грамотностью и хорошим почерком, хотя по специальности никогда не работала. Ее профессия была – жена офицера. Что касается моряков, то лучше бы они утонули, столько из-за них было у всех неприятностей.
Мама была русская , как она говорила: «Чистая русская, без примеси татарской крови». Хотя по убеждениям мама была интернационалистка, никто так много не рассуждал о чистоте крови, как она.
В шестьдесят шестом папу демобилизовали и из Владивостока они переехали в Минск. Летели на самолете. Экономили вес, но мама взяла в чемодан собрание сочинений Фейхтвангера в тринадцати томах, что бы показать всем папиным родственникам положительное отношение к вопросу евреев, как нации больше всех пострадавшей от фашизма.
Минск входил в первую группу обеспечения продуктами питания и товарами первой необходимости, в минских магазинах была сметана, масло, мясо, сыр нарочанский, докторская колбаса – молочная и обыкновенная широкая; в праздники давали рижские шпроты и болгарский зеленый горошек. Фейхтвангер который во Владивостоке никому не был нужен, оказался дефицитом. Папины родственники просили почитать. Мама давала, но предупреждала, что понимать Фейхтвангера нужно критически, потому что он буржуазный националист. На вопрос: «Националист какой нации?» Однажды коротко и строго, как завуч старших классов, ответила: "Еврейской".
В Минске жили у бабушки в частном доме на улице Цнянской , а когда дом снесли , переехали в трехкомнатную в Зеленом Луге. Бабушке в квартире пришлось отдать целую комнату. Жить стало тесно.
Мама, а она прошла ленинградскую блокаду и осталась единственной в семье, кто выжил, сказала Лене, что есть секрет: если ненавидеть человека и смотреть ему в одно и тоже место, он умрет. Смотрели в спину. Бабушка прожила два года и умерла от рака.
К тому времени Лена созрела закончила школу и стала жить беспорядочной половой жизнью. Родители испугались и выдали ее замуж. Неудачно. Муж оказался художником-гомосексуалистом. Двухстволкой. Сразу развелась, но успела забеременеть. На семейном совете решили ребенка сохранить. Родилась девочка.
Неожиданно демобилизовался и приехал из Тбилиси старший брат. Грузия объявила независимость и русских военных из Грузии выгоняли. Брат явился с большой семьей и привез много имущества. На бомбардировщике доставили обстановку большой тбилиской квартиры, которая была положена ему как начальнику хирургического отделения, подполковнику, военному врачу.
Главной распорядительницей в семье брата оказалась его жена – Зоя. Зоя была из простых русских – первое поколение из деревни, с заметной примесью татарской крови во внешности. Красивая, деловая, энергичная. Зоя быстро поняла, что к чему и сказала Лене однажды, поймав ее взгляд: «Ты это кончай. Ты думаешь, я не знаю, что вы делаете. Я тоже так могу и даже лучше».
Вскоре умерла мама. На семейном совете маму решили кремировать, но возникли трудности. Никто не знал, каким должен быть ритуал. Зоя взяла инициативу на себя. В постановке ритуалов в ней был талант. Объяснила, как кому одеться, какими должны быть цветы в каком количестве. Как вести себя, где стоять. К ячейке в колумбарии она шла впереди всех с урной в руках. Получилось торжественно и красиво.
Текло время. Дети в семье старшего брата быстро подрастали. Уже и дочка Лены стала носить лифчик. В одну ночь от сердечного приступа умер папа и в ячейку поставили еще один сосуд. Однажды Зоя сказала:
«Все это как-то неправильно, не по-русски. Нужно купить место на кладбище».
Чижовка уже была закрыта, а на Северном удалось договориться и, на возвышенном месте, недалеко от входа взяли участок на три могилы. Две на будущее для брата и его жены Зои, а в третьей, в гробике стандарта "детский" похоронили папу и маму. Чтобы не тревожить усопших оставили прах, как было, в урнах. Сделали вокруг все красиво – положили семь квадратов пластиковой травы, в землю воткнули вазы на штырях с искусственными цветами: хризантемами, лилиями, гиацинтами, камелиями, гортензиями и розами из шелка. Освободившуюся ячейку в колумбарии подарили Лене на день рождения.