Одноклассники стояли возле школы почти в полном составе, стеная на тему: «Когда же мы пойдём, уже десять минут стоим!»
Всё дело в том, что сейчас они должны идти в музей, вместо пятого и шестого уроков. Ведёт их, конечно же, классная руководительница. А ребята что? А ребята только рады пропустить два урока! Правда, некоторые «особо умные» личности заявили, что «лучше бы они учились вместо похода в музей». Это ж какие тёмные люди. Не хотят приобщаться к культуре… Как сказал бы кто-то из взрослых: «А вот в наше время…»
Ну да ладно. Итак, наконец-то пошли в музей. Вернее, идти нужно только до трамвайной остановки, ну, а дальше на трамвае.
— Ребята! Ребята, идите все парами, ведите себя культурно, вы же на улице! — кричала нам Ольга Сергеевна. — Главное, идите парами!
— Ну да, конечно, главное идти парами, а на поведение можно не обращать внимание, — фыркнул Серёжа, становясь рядом с Лаврентьевой и Куликовой, ибо ему пары не досталось. — Подумаешь, Новосёлов может кому-то морду набить… Пф-ф, фигня какая! Главное, дети, парами идите! А вообще, детский сад какой-то. Парами идти… Маленькие мы, что ли? — заворчал Серёжа.
— Да ладно, — отозвалась Машка. — А как мы по-другому пойдём? Если не парами, то и прохожие нас бояться будут, и мы расползёмся кто куда, а потом фиг нас снова соберёшь.
— У нас что с парами, что без — один хрен не собрать! — фыркнула Наташка. — И вообще, один вон уже пополз, — указала она куда-то в сторону.
Они разом повернули голову туда, куда показывала одноклассница, и разом охнули: дело в том, что их одноклассник Прокотов шёл впереди вместе с Ольгой Сергеевной. И всё вроде бы нормально, только вот почему-то вдруг понесло его куда-то не туда…
Впереди шёл какой-то мужчина пожилого возраста, опираясь на трость. Было видно, что он прихрамывал. С виду обычный старичок. И вот к этому самому старичку вдруг и кинулся сломя голову Мишель. Попутно подобрав что-то с земли, белое и прямоугольной формы, он бежал за прохожим, крича: «Подождите! Дедушка, подождите!»
Мужчина вздрогнул и обернулся. С полсекунды он оторопело смотрел на него, после чего побелел, перекрестился, что-то пробормотав при этом, и пустился наутёк, забыв даже про свою хромоту. Что ж, его можно понять. А вы бы как отреагировали, увидав здоровущего красного, встрёпанного парня, с безумным выражением лица, размахивающим каким-то подозрительным предметом и орущий басом во всю глотку: «Погодите! Вы потеряли! Да мужик вы или нет?! Не надо бояться!»
— Миша! Миша, стой! Вернись! Куда ты?! — кричала ему вслед Ольга Сергеевна.
— На кого ж ты нас, бедненьких, оставляешь?! — в тон ей возопила Куликова.
— Прокотов, стоять! На место! — ага, вот и староста подхватил эстафету «Останови идиота».
Остальные стояли и, раскрыв рты, наблюдали за происходящим.
— Артём, беги за ним, — подтолкнула его вперед Ольга Сергеевна. — Ну чего ты стоишь, у мужика сейчас инфаркт будет.
— Как будто у меня его не будет с такой-то жизнью… — буркнул Артём и, вздохнув, бросился за Прокотовым.
Тем временем Миша всё-таки нагнал мужичка и, вцепившись в его рукав, оглушительно проорал:
— Вы забыли вот это! — и сунул ему то, что чуть ранее поднял с земли.
— Мальчик, ты с ума сошёл, — в ужасе закричал тот.
— Сами вы сошли! — обиделся Прокотов. — Я вам отдать хочу…
— Так, Миша, пошли, — подскочил к нему запыхавшийся Артём. — Пошли, пошли!
— Сначала отдам ему то, что он обронил, — упёрся Прокотов.
— Что я обронил, мальчик?! — изумленно переспросил старичок.
— Да вот это! — потряс в воздухе белым прямоугольником Миша.
— Дай-ка, — вырвал у него из рук Шишкин. — Хм, конверт…
Открыв его, он сказал:
— Ничего интересного, одни рекламные листовки.
— Это не моё, — покачал головой старик.
— Да как же не ваше, когда ваше! — заявил Миша.
— Говорю тебе: не мои листовки, — начал злиться прохожий. — Чего ты прицепился-то?
— Пошли отсюда, — прошипел Мише Артём.
— Нет, я…
Договорить Мише не удалось, ибо Артём решительно схватил его за шиворот и поволок обратно к нам, сказав при этом обалдевшему мужичку:
— Вы извините, но Миша у нас немного того, болеет… — и он повертел пальцем у виска.
И с этими словами он притащил упирающегося Мишу к нам.
— Ну и что это сейчас было? — поинтересовалась Ольга Сергеевна.
Миша не ответил.
— Ты вообще как, в порядке? — продолжала расспрашивать она.
— Глупый вопрос, — хихикнул Артём.
— Я просто думал, что это он обронил, — наконец произнес Миша. — Ну-у… и…
— Ну и давай пожилого человека пугать, да? — иронично сощурилась Лина. — А он теперь тебя на всю жизнь запомнит.
— Но я же как лучше хотел, — оправдывался Прокотов.
— Ладно, пойдёмте, — сказала Ольга Сергеевна. — А то опоздаем в музей. И прошу тебя, Миша: там-то хоть не отличись.
— Постараюсь, — буркнул он.
— Да ладно, Мишка, не расстраивайся, — хлопнула его по плечу Наташка. — Всем понятно, что хотел как лучше.
***
Вскоре школьники были уже в музее. Добрались, надо заметить, без приключений. Ну, не считая, правда, того, что у Громова не хватило денег на проезд, и он попытался уговорить кондуктора, чтоб он проехал «зайцем», включив своё обаяние. Но, увы, обаяние его не подействовало… В общем, к счастью, за него заплатила Лада, при условии, что завтра он ей деньги вернёт.
Сняв верхнюю одежду, мы поднялись на второй этаж, где нас встретила экскурсоводша, которая начала лекцию на тему «Культура в начале ХХ века: литература, кино, живопись». Рассказывала она интересно, живо, и какое-то время в зале царила почти полная тишина, прерываемая тихими смешками Дорониной и Лесниковой.
— Алексей Максимов Пешков — русский писатель, известный под псевдонимом Максим Горький, — вещала женщина. — Родился он в Нижнем Новгороде шестнадцатого марта тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года…
Внезапно Лину кто-то подёргал за рукав блузки. Она повернулась и увидела Мишу.
— Чего? — спросила Лина.
— Слушай, — зашептал Миша. — Я сейчас тут дверь такую обнаружил…
— Какую?
— С табличкой «Служебный вход».
— И что? — недоумённо взглянула Лина на него. — Тебя табличка так изумила?
— Нет. Там что-то интересное!
— Где? За дверью с табличкой «Служебный вход»?
— Ну да! Ты что, не знала, что это они для посетителей пишут, чтоб не лазили там, а на самом деле… В общем, я хочу туда зайти и хочу, чтоб ты пошла со мной.
— Слушай, а, может, лучше экскурсию послушаем? — попыталась Лина его отговорить. — Интересно же!
— Ну, можешь оставаться, а я все равно пойду, — пожал плечами Прокотов.
— Один?! — ужаснулась Лина. — Ну уж нет! Если ты один пойдёшь, точно куда-нибудь вляпаешься… Нет, лучше уж я пойду с тобой.
Ребята перешли в другой зал, и там свернули в небольшой закуток, где и была та самая дверь «Служебный вход». Над ней горела красным цветом небольшая лампочка.
— Слушай! — запаниковала Лина. — Дверь-то, похоже, на сигнализации. А ты туда проникать собрался! Может, пойдём отсюда?
— Спокуха, — заверил меня одноклассник. — Всё под контролем. Я знаю, как эти сигнализации осторожно выключать.
И он каким-то образом открыл щиток, находившийся неподалёку от двери. Лина вздохнула. Как чуяло её сердце, что-то будет…
— Эй, — вдруг раздалось за нашими спинами. — Вы что делаете?!
Лина так и подскочила. Правда, обернувшись, увидела всего лишь Артёма. Правда, сердитого, но это не столь важно.
— Артём, он сумасшедший, — пожаловалась Лина и ткнула пальцем в Мишу.
Артём бросил мимолётный взгляд на одноклассника и кивнул:
— Допустим. А что этот сумасшедший делает возле щитка? И что тут делаешь ты?
— На «шухере» стою, пока он тут сигнализацию выключает и проникает в помещение, что находится за дверью…
— А что ему надо за дверью? — не понял староста. — Миш, ты что… Ты что делаешь?! — шёпотом завопил он. — А ну, уберись!
И, прежде чем Прокотов успел дотянуться до щитка, Артём перехватил его руку и оттолкнул назад.
— Вы совсем сбрендили?! — гневно вопросил он. — Хотите, чтоб скандал был?
— За этой дверью много интересного, — указал на дверь Миша.
— Ага, будет тебе и дверь, и много интересного, — язвительно отозвался Артём. — В кабинете у директора, если вы отсюда сейчас же не уберётесь. Ты что хотел сделать?
— Сигнализацию выключить.
— О боже мой… Ты хоть знаешь, как её выключать?
— Конечно! Аккуратненько, осторожненько…
— Ну да, а потом она аккуратненько и осторожненько завоет на весь музей, — хмыкнул Шишкин. — Знаю я тебя… А ну брысь отсюда!
— Нет, подожди! — прежде чем мы с Артёмом успели что-то сообразить, Миша подскочил к щитку и ткнул в какую-то кнопку.
Раздался оглушительный вой. Нет, рёв. Нет… Нет, правильно подобрать слово к тому, что сейчас было, не получается.
Лина застыла на месте от ужаса, перестав что-либо соображать, Миша промычал невнятное «э-э-э», а Артём простонал:
— Приду-у-урок… — и вдруг гаркнул: — А ну сматываемся, пока нас тут не спалили!
Лину словно током дёрнуло. Она бросилась прямиком к лестнице. Мальчишки за ней. А навстречу им неслась уже какая-то женщина лет шестидесяти — шестидесяти пяти и выскочили из другого зала ребята вместе с экскурсоводом.
— Что это?! — крикнула женщина.
— Мы не знаем! — крикнул в ответ Артём.
Тут прибежали двое мужчин, по-видимому, охранники.
— Что случилось? — спросили они.
Они в ответ помотали головами, мол, не знаем. Охранники без промедления бросились к тому закутку, и через мгновение всё стихло.
— Ой, слава богу, — перекрестилась старушка. — Такой страшный вой был…
— А вы почему не с нами? — спросила нас Ольга Сергеевна.
— Мы с Мишелем ушли сюда, чтоб посмотреть картины, — спокойно ответила Лина. — Простите… А Артём сюда пришел… э…
— Пришел затем, чтоб забрать вас обратно на экскурсию, — сердито уставился на нас Артём. — И тут это…
— Это не я, — вырвалось у Миши.
Лина и Артём разом ткнули его в бок, чтоб не проболтался. Однако Ольга Сергеевна кивнула:
— Понятно, Миша, что не ты…
— Замкнуло небось, — сказал один из охранников. — У нас бывает иногда такое.
— Всё может быть. Ладно, пойдёмте дальше слушать.
Все снова вернулись в зал, где была лекция. Лина с Мишелем тоже было двинулись за ними, однако староста их перехватил.
— А теперь объясните, что вам всё-таки там понадобилось? — вопросил он.
— Миша решил проникнуть в ту дверь, — пожала Лина плечами.
— Зачем?
— Затем, что, по его словам, там спрятано много интересного, но это интересное скрыто от глаз посторонних, то есть посетителей, — объяснила она. — Ну, а я пошла с ним за компанию, чтоб он не учудил чего-нибудь.
— Как видишь, учудил! — фыркнул тот. — Если б не я… Ладно. Расскажи-ка мне, Миша, — вдруг фальшиво-ласковым голосом заговорил староста. — Какого чёрта в твою дурную голову залетела мысль, что за дверью что-то интересное? Написано же: «Служебный вход». Или ты читать разучился?
— Именно поэтому она его и привлекла, — прыснула Лина. — Видишь, как мало человеку надо для счастья. Вот увидел наш Мишенька дверь с табличкой «служебный вход», и душа его запела от радости.
Артём усмехнулся. После чего он сказал:
— Ладно, идём в зал. И не дай бог вы опять что-то натворите! Чтоб не смели одни больше нигде ходить. Додумались тоже…
— Это не я додумалась, а Миша, — возразила Лина.
— Хорошо, хорошо, Миша додумался, а ты его надоумила. Всё, пош…
Тут из зала, где были их одноклассники, послышался громкий хохот. Лина, Миша и Артём, не сговариваясь, влетели туда и увидели, что все над чем-то ржут, только одна Лена Путченко стоит, смущённо уставившись в пол.
— Чего такое? — спросила Лина.
— Ты знаешь, что она сейчас спросила? — сквозь смех сказала Маша, указав на Лену.
— Что?
Дело в том, что когда экскурсовод начала рассказывать о художниках-импрессионистах, она начала говорить о Пикассо. Мол, когда родился, умер, биографию его, интересные факты из жизни, про творчество… И тут Лена, видимо, решив блеснуть эрудицией, заявляет:
— А Пикассо ещё сам себе вроде бы ухо отрезал!
— Вы ошибаетесь, — возразила женщина. — Ухо себе отрезал Ван Гог. Кстати…
— Какой ещё Ван Гог? — перебила её Лена. — Это Пикассо! Он же и «Чёрный квадрат» нарисовал.
— «Чёрный квадрат» вообще-то принадлежит Малевичу, — ошеломлённо пробормотала женщина. — И, к тому же, картины не рисуют, их пишут.
— Однофигственно, — отмахнулась Лена. — Малевич вообще-то «Мишки в лесу» написал. А Ван Гог — он как Волдеморт.
— Что ты имеешь в виду? — окончательно растерялась экскурсовод. Да, видимо, такое ей заявляют первый раз… Да и остальные взирали на Лену с явным недоумением, а Ольга Сергеевна даже прошептала: «Лен, не позорься, пожалуйста!»
— Ну, он же безносый, — заявила Путилова. — И Ван Гог тоже себе нос отчикал.
— Ван Гог себе ухо отчикал, но никак не нос, — простонала экскурсоводша. — Девушка, ну неужели вы таких элементарных вещей не знаете! И, к вашему сведению, Малевич никогда не писал «Мишки лесу». Картину эту написал русский художник Иван Шишкин. Стыдно, девушка, не знать!
— Я всё знаю, — обиделась Лена. — Я учусь на одни пятерки!
Вот тут-то и начался дикий смех! Ибо Путченко всегда была двоечницей, для которой четверть без двоек — просто праздник.
***
Когда закончилась экскурсия, класс «Б» вышел из музея. Лекция в целом ученикам понравилась, поэтому все остались довольны. Правда, Ольга Сергеевна всё же упрекнула Путченко:
— Лена, советую тебе на будущее: если уж ты что-то не знаешь, то молчи, пожалуйста. А то так сегодня опозорилась!
— Ну чего, подумаешь, художников перепутала, — надулась Лена.
— Ничего себе перепутала! — всплеснула руками классная руководительница. — Ладно ещё, если б ты спутала того же Ван Гога с этим… с Пикассо. Но приплести к ним «Чёрный квадрат» Малевича, Волдеморта, отрезанные ухо и нос, и «Мишки в лесу» Шишкина… Прости, Лена, но мне было за тебя стыдно. Да и другие, кстати, не лучше! — повысила она голос. — Некоторые куда-то бегали, некоторые разговаривали, а кое-кто вообще ухитрился подраться, — при этих словах она выразительно посмотрела на Шишкина и Прокотова. Те потупились. Да-да, эти двое подрались! Ну как подрались… Просто они о чем-то долго и увлёченно спорили, а потом Мишель треснул Артёма, ну, а тот в долгу не остался… В общем, да, подрались.