Погода была прекрасная, принцесса была ужасная… Вернее, ужасной была не принцесса, а староста небезызвестного класса «Б» Артём, который дежурил в кабинете классного руководителя Ольги Сергеевны. Ну как дежурил… Просто стулья поставил на парты, налил воду в ведро и… решил отдохнуть, справедливо рассудив, что пол от него никуда не убежит, а он сам никуда не торопится. Ну в самом деле! В течение дня человек написал две контрольные работы, поспорил с тремя одноклассниками (если быть точнее, то наорал на них за то, что они посмели быть с ним в чём-то несогласными), из-за физкультуры не успел поесть в столовой, а под конец дня выяснилось, что дежурить он будет один, ибо его напарник по дежурству заболел, а все остальные взбунтовались: «я уже дежурил (-а) в этом месяце», «у меня дела», «ты не имеешь права», «иди на фиг»… Короче, поэтому староста и был ужасным, ибо настроение его было на отметке «десять градусов ниже нуля». И Артём, плюнув на «всё это», вспомнил о том, что имеет право на хотя бы короткий отдых.
И вот в тот момент, когда Артём с неохотой взялся мыть пол, в кабинет неожиданно пришли его одноклассники Маша и Сергей.
— Вы ещё не ушли? — изумился он.
— Нет. А где Ольга Сергеевна? — поинтересовалась Маша. — У нас к ней дело.
— Чёрт её знает, утопала куда-то, — пожал плечами Артём.
— Понятно, ну ладно, мы подождём.
Маша опустилась на первый попавшийся стул, но тут же вскочила.
— Пойду-ка я кое-куда схожу. Серёж, ты со мной?
— Нет, — ответил Серёжка. — Я тут побуду.
— О’кей.
Маша ушла. А Серёжка вдруг принялся ходить за Артёмом по пятам. Тот сперва не обращал на это внимание, но потом поинтересовался:
— Слушай, чего ты за мной ходишь?
— Смотрю, как ты пол моешь.
— А со стороны на это посмотреть никак? Обязательно меня преследовать?
— Да! Потому что я должен знать окружающую меня обстановку! И потом, с тобой вечно происходит что-то смешное.
Артём воззрился на Серёжку.
— Слушай, Казаченко, ты, часом, не рехнулся?
— Я — нет.
— Что-то не очень верится… Иди вон лучше за Машей походи. У неё точно что-нибудь смешное будет.
— Не, за Машей я и так могу понаблюдать, со стороны. А вот ты — другое дело.
— Интересно, почему? — Артём явно начинал злиться.
— Я тебе уже объяснил. За тобой наблюдать — сплошная радость и смех.
— А как же Прокотов?
— Прокотов — это уже дурдом, — махнул рукой Серёжка. — На него иной раз без слёз и не взглянешь. И вообще, при чём здесь он? Его тут нет!
— Слушай, отойди. Мне домывать пол надо. Ну, что стоишь? Уйди, уйди, уйди.
Артём схватил швабру и начал тыкать ею в Серёжку, дабы тот отошёл в сторону. Но чуда не случилось, Серёжка не отошёл. Зато староста вдруг случайно этой самой шваброй заехал себе по лбу.
Серёжка захохотал. Ситуация со стороны выглядела очень комично.
— Блин! — вскрикнул он. — Сволочь такая… Всё из-за тебя! — накинулся он на мальчика.
— Я-то тут при чём? — искренне удивился Серёжка.
— Если б ты сразу отошёл в сторону, я бы не схватил швабру и не стал бы ей тебя тыкать. А значит, я бы себя по лбу не ударил.
— Ну, положим, в сторону я не отошёл из вредности, — задумчиво ответил Казаков. — А вот то, что ты в лоб сам себе зарядил… Я что, виноват, что у тебя руки-крюки?
— Я вот тебе покажу крюки! — замахнулся на того Артём. — Брысь отсюда!
Серёжка со смехом увернулся:
— Ты бы, Артём, поаккуратнее был с этой штукой. А то опять прилетит тебе. Да не в лоб, а… в другое место.
— Чего-о?! — взвыл тот. — В какое ещё «другое место»?!
— Ну… в живот… или в шею…
— Это я тебе сейчас дам по шее! А ну иди сюда!
— Тебя не поймёшь, Артём! — фыркнул Серёжка. — То «брысь отсюда», то «иди сюда». У тебя семь пятниц на неделе.
— Ты сейчас точно по шее получишь, — угрожающе проговорил Артём, сжимая в руке швабру.
— А-а-а! Боже мой! Великий и Ужасный Артём меня сейчас погубит! Спасите меня! — Серёжка затрясся, изображая ужас.
Честно говоря, они друг друга стоят — постоянные подколы друг над другом, насмешки. Серёжка обожает постоянно ехидничать над Артёмом. Впрочем, он юморист ещё тот, шутит каждый день да не по разу, да над всем. Или над всеми. Что поделаешь, натура такая… Но, несмотря на это, для окружающих общаться с Сергеем — одно удовольствие! Впрочем, Артём тоже не без греха, он также любит насмешничать над всеми. А особенно обожает ехидничать над Мишкой, Серёжкой, Лизой Лесниковой, ну и над Серёжкой. Так что неизвестно, кто из них дурнее.
— Так, что за шум, а драки нет? — весело спросила Машка, входя в класс.
— Маша! Помоги мне! Спаси меня! — кинулся к ней Серёжка.
— От кого? — недоумённо взглянула на него та.
— От этого злого мальчика, — хнычущим голосом произнес Казаков и указал на старосту. — Он меня обижает. Ну, пожалуйста! Ты же мой лучший друг!
Маша, взглянув на Артёма, поставила свою сумку на парту, и стала надвигаться на одноклассника.
— Ты зачем обижаешь моего друга? — грозно вопросила она.
— Я? Обижаю? — Шишкин попятился. — Это он меня обижает! Он мне пол домыть не даёт! Натоптал тут ещё…
И с этими словами Артём, схватив швабру, стал усердно тереть пол. Сережка хмыкнул:
— Смотри, дырку в линолеуме не протри!
— Слушай, ты меня достал, — буркнул Артём. — Отцепись уже!
— Ладно, Серёж, давай поговорим, пока Ольга Сергеевна не пришла, — позвала его Маша. — Не будем мешать трудолюбивым личностям. И, кстати, я сейчас Ольгу в коридоре встретила, она сказала, что скоро придёт, а пока разрешила нам попить чаю.
— О, круто! Включай чайник!
На какое-то время установился покой. Казаченко с Лаврентьевой, попивая чай, о чём-то разговаривали, Артём, что-то бурча изредка себе под нос, домывал свою половину пола.
И вот тут-то началось…
Серёжка и Маша вдруг понизили голос до шёпота и стали как-то многозначительно переглядываться, бросая изредка взгляды на нашего старосту.
— Ой, я всё! — радостным голосом возвестил Шишкин. — Домучил-таки этот пол. И себя тоже… О, чай пьёте! Я себе тоже сейчас заварю.
Вскоре он, убрав за собой швабру с ведром, стал заваривать чай. Одноклассники сидели тихо, спокойно, правда, всё время переглядываясь и как-то загадочно улыбаясь.
Тем временем, пока они так сидели, староста стал на них как-то подозрительно коситься. Затем он спросил:
— Вы заболели, что ли?
— Почему? — опешила Маша.
— Потому что сначала вы шептались о чём-то, а теперь молчите! Почему вы молчите?
— Эм… мы чай пьём… — пробормотала Лаврентьева.
— Да, кстати, чай вкусный. Даже не знал, что у Ольги Сергеевны такой есть, — сказала Артём. И, хитро улыбнувшись, он добавил: — Пожалуй, стырю-ка я у неё из коробки несколько пакетиков. Надеюсь, она не обидится.
— Не оби-идится, — каким-то странным голосом протянул Серёжка. — Иди, возьми, пока она не вернулась и не настучала тебе по лбу.
— Да, действительно, пойду возьму.
Староста встал из-за стола и спустя пару секунд вернулся с пакетиками чая в руках. Сам этот человек улыбался ехидно-ехидно. Он убрал трофей в сумку, и, как ни в чём не бывало, уселся с довольным видом дальше пить чай.
Серёжка и Маша переглянулись.
— Очень вкусный, Тёма, чай? — вкрадчиво поинтересовалась Маша.
Тот, не почуяв подвоха, простодушно ответил:
— Ну да, вкусный. Эх, и напьюсь я сегодня дома вкусненького чаю…
— Напьётся сегодня Тёма чайку ворованного дома, — вдруг выдал Серёжка.
— От ворованного чая будет морда вот такая! — подхватила Маша и наглядно показала, какая у него будет морда после этого напитка.
— Вы сдурели, да? — возмутился Артём.
— Между прочим, про морду это она сказала, — указал Серёжа на Машу.
— Тоже мне поэты… — буркнул Шишкин.
— Мы ребята удалые, мы поэты молодые, — заявил Казаков. — Кстати, что ты будешь на ужин есть?
— Я? — переспросил Шишкин.
— Ну да.
— Я?!
— Ты, ты.
— Эм… суп… макароны… пирожные… А что?
— Ест на ужин наш Артём суп, второе…
— Пьёт компот, — закончила Маша.
— Нет, Маш, во-первых, не в рифму, а во-вторых, он пьёт чай, — усмехнулся Сергей. — Ворованный. Забыла?
— Точно! — хихикнула Маша. — Своровал — и не замечен…
— Представляешь, человече, — прыснул Серёжка.
Артём лишь презрительно фыркнул.
— Ну вы даёте. Сначала говорили: «да-да, Артём, иди скорей возьми», а сейчас упрекаете меня чёрт знает в чем!
— Прости нас, Артём, — развела руками Машка. — Мы шутили. А ты воспринял нас всерьёз. Эх ты…
— Действительно, эх я, — с сарказмом отвечал тот. — Пора бы уже запомнить, что уж кого-кого, а вас всерьёз воспринимать ну никак нельзя.
— Ты, Шишкин, странный какой-то, — насупился Серёжка. — Тебя тут развлекают, а ты мрачный…
— Развлекаете? — поднял брови Артём. — А-а-а, ну-ну… То-то у меня такое ощущение, что я словно в цирке нахожусь. Или в дурдоме.
— Маша! Ты слышала? Мы, оказывается, психи! — с возмущением воскликнул Серёжка.
— Да вообще бескультурье полнейшее! — подхватила Машка.
— Мы его веселим, а он нас дразнит! — продолжил Серёжка.
— Неблагодарный, — заключила Маша.
Артём аж поперхнулся, услышав последнее заявление:
— Это я-то неблагодарный?! Ну знаете ли!.. Всё! Я пошёл! До свидания! И да, я обойдусь без вашей шуточки на посошок!
С этими словами он, схватив свои вещи, вылетел из кабинета. А ребята захохотали.
— Шуточка на посошок, — сквозь смех проговорил Серёжка. — Я это запомню! Где там мой цитатник?