Прогулка по улицам Буэнос-Айреса
Январь в Южном полушарии соответствует нашему июню, поэтому, когда мы выбрались с Риколеты на свежий воздух, было совсем светло. Вот Максим и предложил ещё немного погулять по улочкам Буэнос-Айреса, вернее не так погулять, как покататься на машине, посматривая по сторонам, да время от времени выбираться из неё на волю.
Когда утром мы бродили по Майской площади, нам в глаза время от времени в конце одной из улиц, выходящих на площадь, попадался высокий обелиск. Вот именно к нему в первую очередь и направил свою машину Максим.
Обелиск был установлен в центре площади Республики, на пересечении улицы Корьентес и Авениды Девятого Июля, в 1936 году в честь 400-летия со дня основания Буэнос-Айреса. Место для его строительства было выбрано не случайно – именно там впервые, как свидетельствуют исторические хроники, был вывешен флаг Аргентины. Обелиск был построен по проекту местного архитектора Альберто Пребиша, одного из основных архитекторов времен аргентинского модернизма. Когда-то на этом месте стояла снесённая церковь Святого Николая Бари.
Выглядел обелиск весьма внушительно. Вознеслась каменная четырёхгранная остроконечная колонна на высоту 67 метров. Эта цифра, по-видимому, тоже должна что-то символизировать, но нигде в доступных источниках отыскать, почему именно 67 метров нам не удалось. Сейчас это одно из самых популярных мест в городе. Обелиск считается даже символом Буэнос-Айреса, а ведь сразу после возведения, горожане требовали его снести. Не правда ли, ситуация похожа на Париж с его Эйфелевой башней. Наверное, всегда, прежде чем начать требовать революционных перемен, следует немного обождать и присмотреться. Вот и в Буэнос-Айресе страсти вокруг обелиска стихли, и площадь вокруг него стала одной из любимейших горожанами, а обелиск превратился в культовое сооружение. Стало традицией именно там собираться толпам народа праздновать очередную победу любимой футбольной команды или осуждать её игроков за поражение. И именно там проходят все городские праздники, как официальные, так и неформальные.
Во многом это вызвано тем простором, который окружает обелиск, места там хватает всем. Ведь на самом деле никакая это не площадь, просто это отрезок самой широкой улицы в мире – Авениды Девятого Июля, ширина, которой в этом месте достигает 140 метров, а так нигде не сужается менее 110.
Обелиск был сооружен всего за четыре недели и практически сразу же превратился в любимое развлечение для вандалов разных мастей. Что только с ним не вытворяли, разукрашивали, кто, как хотел, особенно поизощрялись любители варварского граффити. Дело закончилось тем, что однажды группа не в меру активных граждан залезла вовнутрь сооружения и вылила на него массу краски. Это вынудило городские власти возвести вокруг обелиска ограду, что вызвало в народе едкую иронию насчет республики, заключённой в оковы. Хотя ограда до сих пор существует, вовнутрь обелиска проводится экскурсия, в ходе которой можно подняться по 206 ступеням, и добраться до окошек в верхней его части, откуда открывается прекрасный обзор. Но это я цитирую нашего гида, самим нам туда попасть не пришлось.
Обелиск при всем своём величии и явной политической значимости используется иногда в чисто прикладном смысле. Так, в 2005 году к Международному дню борьбы со СПИД'ом на него натянули розовый презерватив, а через год превратили в карандаш, празднуя, таким образом, Ночь карандашей.
Посмотрев на обелиск, который на нас не произвёл особого впечатления, мы отправились дальше по Авениде Девятого Июля. Вот эта улица впечатление производит. Привыкшие в ширине Садового кольца (60-70 метров), мы вынуждено согласились, что центральный проспект Буэнос-Айреса значительно шире. Хорошо также, что общественный транспорт там движется по специальным полосам, расположенным по краям улицы и отделенным от автомобильных полос широкими газонами с посаженными местами деревьями.
Хотя полос для движения легкового транспорта немало, целых семь в одном направлении, мы попали в большую пробку и вынуждены были свернуть в сторону, чтобы объехать то место, по которому, как нам сообщили регулировщики, махавшие полосатыми палками, двигалась колонна участников ралли Париж-Дакар. Этот объезд пошёл нам на пользу, невольно на пути нам встретился знаменитый оперный театр Колон, гордость Буэнос-Айреса. Свое название театр получил в честь великого первооткрывателя Американского континента, которого мы знаем под фамилией Колумб. Незадолго до нашего приезда, здание театра претерпело значительную реконструкцию, и предстало перед нашими глазами во всём своём великолепии.
Здесь надо несколько слов сказать об истории этого театра и вообще об аргентинской опере. Как известно основу аргентинской нации составляют выходцы из Испании и Италии, стран, где любовь к оперному искусству заложена у жителей их населяющих, наверное, на генетическом уровне. Вполне очевидно, что и аргентинцы буквально боготворят оперу и всё, что вокруг неё творится. К середине XIX столетия, когда страна окрепла и в политическом, и в экономическом смысле, любовь к опере её буквально захлестнула. Цифры беспристрастны и то, что в 1854 году на сцене Буэнос-Айресской оперы было поставлено 54 спектакля, говорит само за себя. Однако в то время театр размещался в небольшом здании, не могущем вместить всех желающих. Поэтому в 1856 году было принято решение построить новое здание театра. В качестве архитектора пригласили Карлоса Пелегрини, отца будущего президента страны. Затягивать со строительством театра не стали и уже через год на его сцене состоялась постановка Травиаты Джузеппе Верди. Следует отметить, что тогда был установлен своеобразный рекорд, ведь премьера оперы в Европе состоялась всего за три года до того, как её смогли послушать в Буэнос-Айресе. Для скоростей перемещения по миру того времени, это было нечто. В новом театре было 2500 мест, что само по себе ставило его в один ряд с ведущими мировыми оперными театрами, кроме того в нём была специальная галерея только для дам, куда лицам мужского пола вход был закрыт.
Прошло всего лишь тридцать лет, а аргентинцам и этот театр стал мал. Началось строительство нового театра, которое затянулось на 19 лет. Эта задержка была вызвана чередой печальных событий: один за другим ушли из жизни оба создателя проекта - архитекторы Франческо Тамбурини и Витторио Меано. Ненадолго пережил их и Анджело Феррари, известный бизнесмен, на средства которого велось строительство. Но как бы то ни было, под руководством нового архитектора – Жюля Дормаля, внесшего в проект предшественников существенные изменения, театр был достроен и в 1908 году распахнул свои двери для почитателей оперного искусства. В новом театре имеются все те же 2500 кресел, но спектакль могут послушать ещё многие зрители, для которых оборудовано около тысячи стоячих мест. Театр знаменит своей уникальной акустикой, поэтому там любят выступать ведущие звёзды мировой оперы. На его сцену выходили и Федор Шаляпин, и Лучано Паваротти, Энрике Карузо и множество других знаменитейших исполнителей прошлого и настоящего. В старом здании сейчас размещён Национальный банк, а вот новое нам удалось увидеть, правда, к сожалению, лишь снаружи.
Перед нами предстало величественное здание, построенное в духе эклектики, господствующей по всему миру на рубеже веков. Два его первых этажа, из имеющихся четырех, выполнены в античном строгом стиле, первый и третий этажи соединены колоннами с коринфскими и ионическими капителями, оконные проёмы второго этажа, расположенные между колонн, выполнены в виде арок, архитравов и украшены лепниной. По отзывам зрителей, внутреннее пространство выглядит по-настоящему роскошным.
В 2006 году было принято решение провести реконструкцию театрального здания, которую наметили завершить к 100-летию со дня показа в нём премьерного спектакля. И снова ремонт затягивался, казалось, история может повториться, но приближалось 200-летие Аргентинской революции, строители получили финансирование и театр показал первую постановку в праздничный день в 2012 году.
В театр можно приобрести билет не только на спектакль, но и на экскурсию по театральному зданию, которая проводится ежедневно. Посетители в течение отведённого им часа, могут ознакомиться почти со всем театральным хозяйством, правда, за кулисы их не пускают, да и по подвалу, чтобы посмотреть на машины и механизмы, двигающие декорации, не водят.
Театр остался далеко позади, а наша машина всё ехала и ехала. Мы крутились в плотном переплетении буэнос-айресских улочек до тех пор, пока не проскочили безо всяких проблем через замершую Авениду Девятого Июля, она всё ещё была закрыта для движения.
Через несколько минут мы въехали в какой-то современный жилой массив.
- Это Пуэрто-Мадеро, новый, самый престижный жилой район города, - пояснил нам Максим, - здесь всё супер-пупер. И рестораны, где места надо заказывать задолго до посещения, после чего оставить там немалую сумму, на которую многие аргентинские семьи месяцами живут, и отели самые роскошные, хотя рекламируют и такие, что попроще, но лично я их ещё не видел. Ну, а самое главное, что тут элитное жилье, огромные роскошно оборудованные квартиры, доступные лишь миллионерам. Именно поэтому в Пуэрто-Мадеро вы никогда не увидите общественного транспорта, ни метро, ни автобусов. Местным жителям он не нужен, они на машинах передвигаются, а приезжие могут такси воспользоваться.
Мы ехали по очень чистой улице, совершенно не похожей на то, что мы видели до того в этом городе. Вместо монументальных, как будто приземлённых зданий, построенных в классической манере конца XIX–начала XX века, вокруг стояли стремящиеся вверх небоскрёбы, сотворённые из бетона, стекла и металла. Разница была наглядной.
- Когда-то главным местом в Буэнос-Айресе был порт, - продолжал рассказывать Максим, - именно он являлся центром притяжения всех жителей города, откуда, во-первых, можно было без проблем добраться до любой точки земного шара, а, во-вторых, туда приходили суда с разнообразнейшими товарами. Главным в порту были естественно доки, тянущиеся вдоль специально сооружённого судоходного канала, и окружённые огромными портальными кранами. Шло время, порт потерял свою значимость, доки стали разрушаться, всё потихоньку приходило в упадок. Красавец порт постепенно стал никому ненужной обузой, зарастал мусором и стал угрожать экологии. Было найдено прекрасное решение. Порт закрыли, район привели в порядок, но при этом ничего радикально ломать не стали. Даже портовые краны оставили, покрасили их, правда, для красоты в разные цвета, вот и стоят они напоминанием о недавней жизни. Здания доков тоже оставили, перестроили все их внутренности, вот и всё. А вокруг понастроили роскошные отели, рестораны и апартаменты.
Мы не спеша ехали по идеально уложенной дорожной плитке. Движение на дороге было минимальным, мелькали где-то впереди машины, но быстро исчезали в переплетении улиц.
- Я вас сюда для чего завёз, - после небольшой паузы продолжил свой монолог Максим, - мне самому лично этот район не очень нравится, какой-то он искусственный, не живой, а возить туристов туда, где тебе самому не нравится, это не дело. Приехали мы посмотреть на одно чудо человеческого воображения. Вон, впереди видите, мост появился.
Мы послушно повернулись, посмотрели в ту сторону, куда нас вытянутый палец, используемый в качестве указки, призывал посмотреть, и увидели вдали, нет, не мост, а какое-то на первый взгляд, странное сооружение, перекинувшееся через канал, по которому суда к докам когда-то подходили. Первое впечатление самое верное, так ведь считается, правильно? Так вот, прежде всего я увидел некую странную конструкцию, напомнившую мне московский памятник покорителям космоса, что у ВДНХ сооружён. Когда же мы подъехали поближе, то поняли, что это действительно вантовый пешеходный мост. История его создания достаточно любопытна.
Есть такой знаменитый испанский архитектор Сантьяго Калатрава, который выбрал в качестве основных объектов для своего творчества проектирование вокзалов, спортивных сооружений и мостов. При этом эти сооружения должны быть оригинальными, красивыми, в общем, такими, чтобы люди на них смотрели и головой от восхищения качали. "Задача моих построек – это делать уникальными города и обогащать человеческий опыт" вот под таким девизом творит Калатрава. Поэтому аргентинский бизнесмен Альберто Гонсалес, решил в честь юбилея своей компании сделать необычный и одновременно незабываемый подарок своему любимому городу - построить пешеходный мост в районе Пуэрто-Мадера около бывшего дока 3, который останется украшением Буэнос-Айреса на века. Он обратился к Калатраве, чьё призвание создавать достопримечательности, с просьбой спроектировать нечто такое, чего ещё никто никогда не видел. На эти цели он выделил из бюджета компании солидную сумму в размере шести миллионов долларов.
Калатрава решил, что проектируемое им сооружение должно отражать аргентинскую душу. Он ознакомился с историей и культурой страны, пытаясь понять, чем аргентинцы отличаются от испанцев, которые составили основу её населения, и решил, что лучше всего душа этой нации открывается в тех зажигательных танцах, подобные которым невозможно встретить ни в одной другой стране мира.
Строительство моста заняло три года, он был открыт для пешеходов в 2001 году, а через семь лет был удостоен международной премии. Мост небольшой, его длина составляет всего 170 метров при ширине 6,2 метра. Вскоре он стал одной из самых узнаваемых в мире достопримечательностей. По мнению автора, мост символизирует пару, исполняющую знаменитое аргентинское танго. Его тонкий силуэт подобен нежной женской фигуре, склонившейся почти до паркета, роль которого в данном случае выполняет водная поверхность канала, а центральная опора - фигуре мужчины, бережно поддерживающего своими руками партнёршу. Роль рук в данном случае выполняют туго натянутые ванты, удерживающие всю конструкцию. Со стороны центральная опора моста с вантами напоминает арфу. Мост оригинален не только своим внешним видом, но и уникальной конструкцией. Канал, через который он переброшен – судоходен, и пусть в настоящее время по нему не ходят большие грузовые или пассажирские суда, многочисленным яхтам и катерам мост уступает дорогу беспрепятственно. Он снабжён специальной компьютерной системой, по команде которой средняя часть быстро поворачивается вокруг центральной опоры, пропуская проходящие мимо суда.
Мост был изготовлен в Испании, в городе Витория-Гастейс, затем перевезён через океан и собран по месту. Название, Мост Женщин, было выбрано не случайно. Дело в том, что все улицы вокруг названы в честь знаменитых аргентинок, вот мост своим названием и соединил воедино весь этот район, подчеркнув тем самым огромную значимость женщин в жизни страны.
После завершения строительства моста в народе возникло поверье, что мост может даровать влюблённым вечную любовь, для чего нужно поцеловаться на его середине. Так появился новый обычай.
Полюбовавшись на уникальный мост, мы уставшие от впечатлений отправились в сторону нашего временного пристанища. Любая дорога из конца в конец Буэнос-Айреса неминуемо приводит путника к Авениде Девятого Июля, по той простой причине, что по этой широченной улице ехать быстрее всего. Вот и мы вскоре вновь там оказались. Светофоров на Авениде не так и много, но режим движения оказался таким, что почти на каждом мы простояли по несколько минут. Чтобы автомобилистам было не так скучно, да заодно и самим заработать, хоть немножко, перед машинами моментально появлялись уличные фокусники, акробаты, жонглёры, клоуны. Разыгрывались небольшие сценки, которые завершались поклонами, во время которых быстренько собиралась брошенная из автомобильных окон мелочь, и актеры успевали отскочить в сторону, уступая место рвущимся вперёд железным коням. Это было достаточно любопытно, и мы с нетерпением ждали следующую остановку на перекрёстке. Когда впереди появилась Пирамида, что означало близкое окончание Авениды, мы подъехали к очередному перекрёстку, на светофоре, которого зажёгся красный свет. И тут прямо перед нашей машиной, как бы из ниоткуда, возникла пара в бальных костюмах. Зазвучала музыка, и началось удивительное действо, могло показаться, что мужчина во фраке и женщина в длинном тёмном платье с прорезями от бедра, как будто специально для нас начали танец. Это было классическое аргентинское танго.