Саликея стояла, опустив глаза. Только глаза. Сама же была пряма, как ствол сосны. И голову держала прямо. Только взгляд опустила к земле.
“Ах, хороша гордячка”, – вздохнул Джурупа, верховный дух древнего Леса, – “сильна, самостоятельна. Достойная была бы замена великому Куерцусу. Но… если она останется, Лес погибнет”.
Саликея буравили взглядом землю у ног Джурупа. Словно хотела поджечь ее. Молнии вспыхивали в глубине черных зрачков, прикрытых беломраморными веками с бахромой дивных черных ресниц. Она знала, за вчерашнее Джурупа ее не простит, и была не согласна с этим. Она подняла глаза. Нельзя смотреть на верховного духа леса. Нельзя стоять, когда он рядом. Тяжел взгляд у Джурупы. Никто не может выдержать его. Она опустила глаза, но на колени не встала. Осталась стоять, все такая же прямая, как ствол сосны.
– Саликея, ты должна покинуть древний Лес. Ищи свое место во владениях твоей матери.
Саликея была дочерью нереиды Эйи и великого духа древней дубовой рощи Куерцуса. Совсем недавно ее отец был испепелен молнией за то, что дерзнул подняться слишком высоко к небу. Верховные боги такое не прощают. Теперь ее отец внизу, вместе с духами нижнего мира. И древняя, самая древняя на земле, дубовая роща осталась без хранителя.
Саликея очень хотела наследовать владения отца. Она чувствовала, что готова к этому.
В древней дубовой роще не все сразу приняли ее. Одни считали ее слишком юной. Другие видели в ней наяду и отказывались признавать своей, отказывались почитать в ней дриаду. Но Саликея была обаятельна, умна, хитра, сильна. Одних очаровала своей красотой, других убедила в своей правоте, кого-то обманула, кого-то запугала. И через некоторое время обитатели древней рощи готовы были признать ее правительницей священных дубов. Их решение должен был утвердить верховный дух древнего леса Джурупа, но он не торопился.
А Саликея тем временем бродила по соседним лескам и рощам, очаровывая и пленяя тамошних правителей. Она соблазняла, заигрывала, кокетничала, влюбляла в себя и ускользала. Не зря же ее матерью была нереида Эйя, самая пленительная, самая пленяющая водная нимфа. И только правитель сосновой рощи не поддавался чарам Саликеи. Он был верен своей возлюбленной, стройной высокой дриаде Пинасее.
Сначала это забавляло Саликею, делала ее все азартнее, настойчивей. Но чем дольше оставались ее уловки без внимания, тем сильнее она злилась. Она стала интриговать, создавать конфликтные ситуации. Очень хитро, очень ловко, очень тонко. Никто ее ни в чем не мог заподозрить. И только Джурупа все видел, все примечал.
В древнем лесу участились конфликты. Нельзя сказать, что раньше здесь было тихо и спокойно. Духи-правители и ссорились, и конфликтовали, и интриговали время от времени. Но случалось это не часто. С появлением же Саликеи число ссор и конфликтов стало увеличиваться как снежный ком. После каждого такого случая Джурупа отправлял Саликеи своего посланника с требованием перестать провоцировать духов-правителей, иначе она будет выдворена из леса. Саликея только смеялась. “Я здесь ни при чем. Докажите, что это мои проделки”.
И вот вчера, … вчера была битва, грандиозная битва богов и духов. Даже Саликея не ожидала ничего подобного. С чего все началось, сейчас уже не разобраться. Сразу несколько конфликтов вспыхнуло в разных концах древнего Леса. Каждому на помощь поспешили друзья и соратники. Отдельные очаги расширялись, сливались, дробились. К битве присоединились боги неба и боги нижнего мира. Грохотал гром, сверкали молнии, неистовствовали шквальные ветра, падали деревья.
Восторженная Саликея на огромном орле носилась над Лесом, уворачиваясь от молний и стрел. О, это было чудесное зрелище. Вспоминая, Саликея улыбнулась, чуть-чуть, уголками губ. Да, было замечательно. Правда в результате загорелся и почти полностью выгорел небольшой захудалый лесок на окраине древнего Леса. И погиб его правитель. Боги нижнего мира забрали его дух с собой.
Саликея понимала, это очень серьезное и страшное происшествие. И пусть погибший лесок был хил и ветх, но он был частью сакрального мира и его гибель эхом отзовется во всех уголках древнего Леса. И все-таки, все-таки Саликея здесь ни при чем. Нет здесь ее участия, нет здесь ее умысла. Она готова отстаивать свое право быть повелительницей дубовой рощи.
Но … приговор озвучен. И Джурупа готовится произнести последнее заклинание, после чего вход в Лес ей будет закрыт. Саликея молчит. В присутствии Джурупы все молчат. Но ведь она дочь великого Куерцуса. И сейчас решается судьба наследия ее отца.
– Нет! Стойте! Погодите!
Ее крик разнёсся по всему Лесу. И сразу затих. В Лесу наступила тишина, зловещая тишина. Еще никто не прерывал верховного духа во время исполнения им ритуала.
– Назначьте… мне… испытание… любое… – прошептала Саликея с трудом выталкивая слова из горла. И упала без сил на колени.
Джурупа молча смотрел на нее. Потом молча развернулся и ушел в заповедную чащу.
На следующий день посланник верховного духа принес Саликее его решение. Свою водную природу она должна вылить в Лунную реку, текущую в море. Только после этого она станет дриадой и ей будет позволено остаться в Лесу. И не только остаться, но и стать правительницей священных дубов.
Саликея обмерла. Как? Отказаться от природы ее матери, предать ее? Нет! Нет, это невозможно. Но если она этого не сделает, завтра утром будет произнесено заклинание, закрывающее ей дорогу в Лес.
Саликея зарыдала. В огромное блюдо потекли ее слезы. Слезы бессилия, обиды, огорчения, злости, боли, гнева, слезы радости, сентиментальной нежности, умиления… Она плакала полдня. До краев наполнилось прозрачное блюдо. Вот она, материнская часть ее души. Бушующая и ласковая, грозная и податливая.
Саликея подошла к Луной реке. Вылить, растворить в водах реки и никогда не собрать уже больше. Последняя капля хитрости осталась в душе Саликеи. Она огляделась и пошла вниз по реке к глубокому омуту, осторожно неся в руках блюдо с водами своей души.
В омуте жило речное чудовище Силурус. Если дать ему проглотить водную часть ее души, то в нем она сохранится до поры до времени. А когда все успокоится, когда она утвердится в своей власти, когда забудутся эти тяжелые времена, она попросит мать помочь ей вернуть утерянную часть души. Да, но как заставить Силуруса выпить эту воду? Он же чудовище водное. И воду пьет, только когда двигается.
Саликея помнила многие водные заклинания. Она вызвала из омута Силуруса, встала на него и приказала плыть к другому берегу.
Внимательно и осторожно стала лить она драгоценную воду своей души перед носом Силуруса. И он проглатывал ее и плыл дальше. Глотал и плыл, глотал и плыл. От напряжения сводило руки и ноги, каменело тело, вода аккуратными каплями попадала в рот чудовища. Еще немного, берег уже близко.
– Не обманешь, – прошелестел над рекой темный голос.
Ушло в воду чудовище. Камнем упала Саликея на берег. Последние капли вылились из чаши на песок, рядом с камнем. Детские слезы остались на донышке души у Саликеи. Заплакала она, уставшая и обессиленная, придавленная каменной ношей. Пробили камень детские слезы. Вылились ручейком на берег. И там, где упали остатки души Саликеи, появился росток. Со временем из него выросло гибкое плачущее дерево, плакучая ива. Тянет оно свои руки-ветви к воде, пытается выловить из нее силу своей души, но водное чудовище спит в глубоком своем омуте. А может быть она давно смирилась и, глядя в воды реки, любуется своим прекрасным отражением. Молчит Саликея. Только ветер играет ее серебристыми гибкими ветвями.