Вот черно-белое фото, на котором щурятся от яркого солнечного света, стоя рядом с автобусом, молодые люди на пороге Неизвестного. Это наша группа из Омска: двадцать один человек в ожидании туристической поездки в Казахстан в первых числах августа 1970 года. Пятьдесят лет (!) отделяют меня от этого дня, но события, произошедшие со мной после него, стали по-настоящему судьбоносными, а потому – да здравствует всё то, что обещает нам перемены!
Кстати или некстати, но, глядя на это фото, мне пришел на память роман Торнтона Уайлдера «Мост Короля Людовика Святого», в котором описано, как 20 июля 1714 года в Перу между Лимой и Куско обрушился висячий мост, увлекший за собой в пропасть пять человек. Монах-францисканец, от чьего имени ведется повествование, пытается разобраться, был ли в гибели этих пяти человек Божий промысел, и почему Господь выбрал именно этих людей. Он до мельчайших подробностей описывает жизнь каждого от рождения до оборвавшей её минуты, и читающий не может освободиться от мысли, что всё в нашем мире предопределено. Я не признаю случайностей в жизни, поэтому в жизни каждого из нас в 1970 году случился Баян-Аул.
До Павлодара мы благополучно доехали на автобусе, всю дорогу робко приглядываясь друг к другу, ненавязчиво заводя разговоры, чтобы неловкость молчания не висела в воздухе душным занавесом. Возраст присутствующих был от 18 до 38 лет – самый огнеопасный в амурном смысле и самый отчаянный в смысле житейском. Две недели или десять дней (не помню) нам предстояло провести вместе и разделить радости и тягости туристического похода. В группе были две или три супружеских пары, их склонившиеся друг к другу головы сразу выдавали определенность семейного положения.
Девушек и парней в группе было примерно поровну, так что конкурентных битв за сердца, похоже, не предвиделось. Мужчины в большинстве своем были постарше женщин, и это было к лучшему, прагматично учитывая предстоящую тяжесть походных рюкзаков. Один из парней отличался от всех остальных рослой атлетической фигурой, приложенной к ней словно по ошибке интеллигентной формой общения и задумчивым взглядом, моментально менявшимся на обворожительную улыбку. Склероз выветрил из моей памяти практически все имена, но помню, что для себя я назвала его Аполлоном. Были двое серьезных мужчин чуть постарше нас, студентов, посматривающих на галдящих птенцов с едва уловимой усмешкой: мол, посмотрим, на что вы годитесь.
Две симпатичные девушки получили звание «артиллеристок» - так бойко они обстреливали взглядами мужскую половину группы, что только искры вокруг летели. Кстати, потом они как-то сразу и незаметно для остальных составили пары нашим инструкторам. Были среди нас девчушки-хохотушки, были и певуньи и, как позже выяснилось, плясуньи. И была среди девочек-студенток такая, красота которой была сродни красоте Софи Лорен: вроде бы у неё были слишком крупные черты лица, но это её не портило. Губы её, пухлость которых вошла в моду гораздо позднее, были просто выдающимися, а повадки и стать были определенно королевского происхождения. Она постоянно окидывала взглядом всё и всех вокруг, словно ища своего где-то задержавшегося пажа. Стройный стан её невольно притягивал к себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые взгляды женщин. Назову её Софи, не найдя настоящее имя в своем склерозном ридикюле.
Ехали мы почти 10 или 12 часов, а в Павлодаре должны были пересесть по частям на маленький самолётик, который должен был доставить нас в жемчужину Казахстана – Баян-Аул. Так и случилось. Но не сразу.