Железнодорожный вокзал Аточа, пальмы и исчезнувшие обезьяны
Как-то много лет назад я с семьёй следовал на электропоезде в город Ленинград, ныне Санкт-Петербург, и моя младшая дочь, услышав объявление диктора: «Остановка — платформа Мартышкино», поинтересовалась у меня:
— Папа, а почему станция так странно называется, Мартышкино?
Недолго думая, я начал рассказывать историю, мной тут же выдуманную о мартышках однажды сбежавших из бродячего цирка и поселившихся на железной дороге. История та называлась — "Платформа Мартышкино". http://proza.ru/2014/12/13/1536
В то время я и не предполагал, что когда-то мне вновь представится случай о них рассказать. То будет новая история, вернее предыстория первой. Как ни странно, но и эта также начинается на железной дороге. Видимо, данный общественный транспорт и особенно путешествия на нём располагают к выдумыванию всякого рода историй и небылиц. А, в самом деле, что ещё остаётся делать пассажирам, как ни смотреть в окно, любуясь незнакомыми пейзажами и под их впечатлениями сочинять истории одна невероятней другой. Впрочем, некоторые пассажиры в такие моменты предпочитают спать. Конечно, сон – дело хорошее, особенно когда в нём присутствуют сновидения, но они, как правило, улетучиваются, как только мы открываем глаза.
Однако вернёмся на землю, на железную дорогу. Совсем недавно мне представился случай посетить самый большой вокзал испанской столицы, называется он – «Аточа» (исп. Estaci;n de Atocha). Имя пришло от названия местного кустарника, произраставшего здесь ещё до появления вокзала. Это самый крупный железнодорожный узел не только Мадрида, но и всей Испании. Первые поезда здесь начали ходить ещё в середине XIX столетия. Над строительством «Аточи» трудился испанский инженер Альберто Паласио, ученик небезызвестного всем Гюстава Эйфеля, создателя всемирно известной башни.
Может поэтому здание вокзала получилось таким воздушным и светлым. Многочисленные металлические конструкции и стеклянные перекрытия сводчатого потолка зала ожидания придают вокзалу вид театра или музея. Добавьте сюда ещё ботанический сад с тропическими растениями, что устроился под ажурными сводами, и картина действительности станет совершенно далёкой от той, что привыкли мы наблюдать на большинстве наших железнодорожных вокзалах. Чего греха таить, не всё ещё на транспорте устроено так, как нам бы хотелось, катастрофически не хватает на всех Паласио и особенно — Гюставов Эйфелей.
Что касается привокзального сада, то здесь непременно следует остановиться. Во-первых, это приятно во всех отношениях, особенно когда за стенами вокзала наблюдается настоящая тропическая жара, как в день моего посещения Аточи на уличном термометре значилось: «+ 41°C». А во-вторых с садом связана одна очень занимательная история. А начиналась она в начале XX века, когда вместе с пальмами на вокзал прибыли обезьяны. Как они проникли в Аточу – доподлинно неизвестно, на сей счёт существуют несколько версий, по одной из которых обезьяны, а это были мартышки, являлись неким презентом от поставщиков тропических растений. Сразу вспоминается старая отечественная кинокомедия «Полосатый рейс», где на борт торгового судна вместе с «обычным» грузом, тигров и львов, попадает одна обезьянка. Только одна, но шума от неё было – не передать словами. Но вернёмся к нашим, что попали в Аточу.
Поначалу мартышки старались скрывать своё присутствие, к пассажирам не приставали и общественными туалетами не пользовались. Затем оценив обстановку и найдя её для себя безопасной, приматы спустились с пальм и начали выходить в люди, что сразу не понравилось местным носильщикам багажа. Те попросту лишились работы. Обезьяны так резво взялись за дело, что чемоданы в их лапках буквально летали по перронам. Правда, случались порой недоразумения, пассажир получал не свой багаж. Вид вроде соответствовал, но содержимое несколько отличалось от желаемого. А бывало, что багаж вовсе следовал отдельно от пассажира, при том совершенно в другом направлении. Однако воровства в своей деятельности мартышки не позволяли, к тому же новые носильщики снизили таксу с 20 сентимо до двух бананов, что несколько компенсировало пассажирам их неудобства.
Через пару лет мартышек уже стали наблюдать в окошках касс по продаже билетов. Неизвестно, какое ответственное лицо поручило им столь важное дело. И здесь обезьяны проявили себя в полной мере, пропали очереди, так ловко они работали, правда при расчётах с клиентами исчезла и сдача. Но то была сущая мелочь – сентимы (копейки по-нашему), иногда, правда, — песеты (рубли), но публика не роптала, все понимали, мартышки коммерческих вузов не заканчивали, а арифметике учились у жизни. И только если какой-нибудь пассажир вместо далёкой Барселоны прибывал в пригородное Толедо, из его уст произносилось нечто: «Там чай растет, но мне туда не надо» и так далее.
Освоили мартышки и мелко-розничную торговлю, так, привокзальный буфет, дремавший доселе в своём развитии, получил второе дыхание. Коммерция оживилась, пассажиры от перронов потянулись к столикам. И ничего, что некоторые рейсы ими были пропущены, всё равно не все добирались куда следует. А в буфете таких неприятных сюрпризов не возникало. Выпив один-другой бокал хереса, и закусив его хамоном с оливками, взгляды пассажиров на жизнь кардинально менялись, действительность начинала представляться исключительно в розовом цвете, и ехать уже никуда не хотелось.
Неизвестно, каких бы ещё высот смогли бы достичь мартышки, добрались бы они до руководящих должностей или продолжили финансовую деятельность, но благим начинаниям помешал случай. Для обезьян – несчастный. Как-то на вокзал прибыл некий господин, надо отдать должное, приятной наружности. Молодой человек представился советником по коммерции от департамента по культуре одной латиноамериканской страны. Узнать, какой именно не представлялось возможным, паспорт незнакомца был изрядно испорчен чернильными пятнами. Намеренно или нет – неизвестно. Молодой человек быстро сообразил, что обезьян можно удачно использовать. Вскоре мартышки исчезли, все до одной, как и сам обладатель испорченного паспорта.
Велось следствие, но до суда дело так и не дошло. Как сообщала местная пресса, обезьяны попали в цирк-шапито, не очень известный, отчего проследить дальнейшую их судьбу не представлялось возможным.
Годами позже на вокзале появилась бронзовая статуя, поговаривали, того самого советника по коммерции от одной латиноамериканской страны. Хотел ли таким образом молодой человек загладить свою вину или были иные причины, с ним совершенно не связанные, – то неизвестно. Так или иначе, но статуя прижилась и стала пользоваться популярностью среди посетителей вокзала. Некоторые даже приезжали издалека, из других стран, чтобы сфотографироваться с ней на память, отчего только рас пассажиропоток.
Располагается статуя на верхней площадке, откуда открывается замечательный вид на зал ожидания с пальмами. Обезьян среди них не видно.
И лишь в привокзальном архиве, представьте, имеется и такой, среди вороха исторических бумаг, некоторые даже за подписью короля, хранится выгоревшая от времени чёрно-белая фотография, на которой хорошо различимы наши герои. Здесь они ещё не носильщики и кассиры, что заметно по их слегка раскрепощённым позам, а обыкновенные мартышки, наслаждающиеся безмятежной жизнью в тропическом саду при вокзале, правда, не до конца ещё благоустроенном, судя по наличию строительного беспорядка.
Вот, пожалуй, и вся история, а что в ней — правда, что вымысел, судить вам, мой уважаемый читатель.
— Se;oras y se;ores, sale el tren a la Plataforma Martyshkino. – сообщил напоследок голос диктора по вокзалу. Что в переводе с испанского означает: «Дамы и господа, поезд до платформы Мартышкино отправляется».
Эх, знать бы ещё номер этого самого поезда.
Мадрид, май 2019 года
фото автора