Некогда роскошный особняк казался теперь заброшенным. Вокруг него буйно разрослась зелень и со стороны улицы виднелась лишь крыша большого дома. Гигантский участок земли, на котором поместился бы десяток обычных домиков, был окружён железными решётками и живой изгородью. Со стороны бульвара располагался центральный вход - большие железные ворота, на которых красовалась также выполненная из железа надпись “The Gardense of Anna”-”Сады Анны”. Глен Маршалл с некоторой опаской подошла к этим воротам и ещё раз проверила адрес, записанный на листке бумаги - “Сансет бульвар, 8080”. Адрес был верным. Но Глен всё равно чувствовала себя неуютно. В агентстве по подбору персонала ей сказали, что здесь проживает некая пожилая леди, которой требуется помощница, чтобы следить за домом. “Старуха немного капризная и странноватая, но вы должны с ней поладить”, - заверила её Ева Ле Блан - француженка из агентства, что подбирала Глен работу. Глен было 19 и, на самом деле, она вовсе не горела желанием быть прислугой. Эту курносенькую светловолосую девушку манила “фабрика грёз”. Однако, грёзы не отменяли насущных потребностей и Глен пришлось искать работу. Сама возможность работать в доме на Сансет бульваре - улице, где проживали голливудские знаменитости! - вызывала в Глен почти священный трепет и неописуемый восторг. Впрочем, сейчас девушка была уже не слишком рада. Ворота оказались не заперты, и девушка осторожно вошла на территорию сада. Когда - то сады здесь наверняка были великолепны, но сейчас участок выглядел зловеще. Густые кроны деревьев закрыли собой почти всё небо, не позволяя солнечным лучам пробиться сквозь плотную листву, так что внизу всё было окутано тенью. Кустарники разрослись и теперь их колючие ветви так и норовили зацепиться за одежду, оцарапать лицо или руки. Огромный бассейн давно не чистили, и вода в нём стухла и начала цвести. На поверхности её плавали опавшие листья и какой - то мусор, зазеленевшая вода подёрнулась беловатой плёнкой, а что было на дне Глен даже и знать не хотела. То тут, то там, словно призраки, возникали покрытые мхом, заляпанные птичьим помётом статуи и заросшие высокой травой и сорняками бывшие цветочные клумбы. И лишь выкрашенный яркий жёлтый цвет качели приятно выделялись на общем фоне. Изящные, резные, с мягкой подушечкой на сиденье - похоже, хозяйка только за ними и ухаживала. “Наверное, она очень любит эти качели”, - подумала Глен. В глубине сада возвышался дом. Высокий трёхэтажный особняк, некогда белоснежный, а сейчас уныло - серый. Дом был огромен и мрачен. Он оброс плющом, верхушки деревьев заслоняли его окна, а крыльцо медленно разрушалось. Глен хотелось сбежать отсюда немедленно, её серые глаза расширились от надвигающегося страха, но девушка взяла себя в руки. Она поднялась по крыльцу, взялась за дверной молоток (на нём красовалось рожа какого - то беса) и постучала. Казалось, она прождала целую вечность, но вот массивная дверь приоткрылась. На Глен пристально уставилась пара чёрных, как угли глаз. Над девушкой возвышалась немолодая, стройная, как тростинка, женщина в длинном, до самого пола халате, с вышитыми золотом драконами. Женщина весьма сухим тоном спросила у Глен:
• Ну и что тебе нужно, девочка?
• Я, - Глен откашлялась, - Я из агентства. Вам требовалась помощница.
• Помощница? -тонкие брови женщины поползли вверх. - Ах да, помню! Заходи!
Она распахнула дверь и впустила Гвен внутрь. Дом выглядел богато, но запущено. Девушка сразу заметила, что на столах, вазах и шкафах скопилось немало пыли, а кое - где виднелась паутина. Хозяйка особняка или не справлялась с уборкой, или вовсе забросила это дело. Женщина, не оборачиваясь, шагала в сторону великолепно оформленной винтовой лестницы. Она рукой поманила Глен за собой. По лестнице они поднялись на второй этаж и вошли в комнату с книжными стеллажами и массивным столом в самом её центре. Здесь были ещё три больших кресла с подлокотниками в виде тигриных голов. Глен застыла у порога, не решаясь присесть. Хозяйка дома, кажется, совсем про неё позабыла. Она с раздражением выдвигала ящики стола и бормотала ругательства.
• Да куда, чёрт подери, подевались эти спички?
Коробок спичек лежал на самом краю стола, под какими - то бумагами. Женщина небрежно скинула их на пол, достала из кармана халата пачку сигарет и мундштук, зажгла спичку, раскурила и сладостно затянулась. Лишь после этого она вновь обратила свой взор на девушку.
• Чего стоишь? Присаживайся! - она указала кончиком сигареты на одно из кресел. Глен послушно села. - Как твоё имя?
• Глен. Глен Маршалл. Я из агентства..
• Я помню откуда ты, - с раздражением оборвала её женщина. - С памятью, слава Богу, у меня всё в порядке. Значит, так, Глен, будешь помогать мне с уборкой этого гигантского склепа, в котором я живу. Я тебе дам комнату, будешь жить вместе со мной. Благо комнат у меня более чем достаточно. Излишнее усердие мне ни к чему, наводить чистоту и блеск во всём доме необязательно. Это понятно?
• Да, мисс, - кивнула Глен.
• Миссис. Но лучше обращайся ко мне на французский манер - “мадам”. Или по имени - Анна.
• Хорошо, мадам.
• И ещё. Буду признательна, если мы сможем с тобой пообщаться, а то я так много провожу время в одиночестве, что скоро забуду, как разговаривать. Но вопросов слишком много не задавай и не лезь в душу, ясно? Я этого не люблю.
• Я поняла, мадам.
• И чего ты так зажалась? Расслабься! - Анна выпустила изо рта облачко табачного дыма и посмотрела, как оно взлетает под потолок, медленно рассеиваясь в воздухе. - Идём, я тебя напою настоящим зелёным чаем. Если, конечно, вспомню, где в этом чёртовом доме находится столовая, - добавила она с усмешкой.
Они пошли куда - то по длинному коридору. Пол был устлан длинной ковровой дорожкой. Повсюду стояли китайские вазы и кадки с экзотическими растениями. Некоторые явно уже завяли, другие же цвели буйным цветом, превращая коридор в оранжерею. На стенах висели массивные портреты в дорогих рамах. Было здесь и немало фотографий, старых киноафиш и каких - то малопонятных творений, похожих на детали кукольного домика или игрушечного замка. Глен вращала головой во все стороны. Такого странного дома ей ещё не доводилось встречать. Изнутри он был ещё богаче, чем снаружи, но при этом напоминал убежище сумасшедшего коллекционера с дурным вкусом, который тащил к себе всё подряд. Архитектура здания, внутренняя обстановка не имели никакого единого стиля. Восточные мотивы соседствовали с готикой, русские самовары оказывались рядом с японскими столиками. На многочисленных афишах красовалась сама хозяйка дома - “Саломея”, “Вишнёвый сад”, “Красный фонарь”, “Привидения”, Дама с камелиями”- и на каждом из плакатов крупными буквами выведено её имя “Анна Неверова”.
• Так вы, актриса? - воскликнула Глен. - Боже мой, как это здорово!
• В прошлом, - ответила Неверова, не оборачиваясь. - Теперь я “призрак старого Голливуда”. И поверь мне, милая, ничего здорового в этом нет.
• Стать актрисой - моя мечта, - призналась девушка.
• Это не столь прекрасно, как ты думаешь. И совсем непросто. Даже имея огромный талант ты ничего не добьёшься. Нужна удача. Упорный труд.
• Я понимаю.
• А вот и столовая, - как ни в чём не бывало объявила Неверова. - Идём. Выпьем чаю и поговорим.
День был холодный и сумрачный. Над Нью - Йорком стоял белесый туман. Небо было серым, океан был серым и всё вокруг также стало серым. Анна Неверова стояла на палубе парохода и смотрела на приближающийся берег. Что ждёт их в этой далёкой стране? Успех или провал? Три месяца назад их труппа во главе с Павлом Орловым покинула Россию и отправилась в европейские гастроли. Особенно удачно они выступили в Лондоне, где смогли собрать полные залы. Спектакли и всю труппу хвалили в британской прессе, а после одного из выступлений к ней подошли двое элегантных мужчин. Один говорил, а второй коряво переводил его слова на русский язык. Первый был представлен, как “Мистер Джером”. Анна любезно ему улыбнулась и выслушала немало комплиментов в свой адрес. Она познакомила “мистера Джерома” с Павлом. Весь вечер они о чём - то беседовали, а уже в номере, когда они готовились ко сну, Павел рассказал Анне, что этот джентльмен - известный писатель Джером К. Джером и что он посоветовал им оправиться в Америку. Анна уже тогда щипала себя, боясь, что ей снится сон. Но всё было на самом деле. И совсем скоро они ступят на американскую землю. Павел, как всегда, возник из ниоткуда прямо у неё за спиной.
• Волнуешься? - спросил он, обнимая её за плечи.
• Немного, - ответила Анна.
• У нас всё получится, вот увидишь. Американцы ещё не знают, что такое русский театр. Скоро весь Нью - Йорк будет у наших ног!
• Почему ты так уверен?
• Потому что не сомневаюсь в нашем таланте.
Ох, Павел. Он всегда был полон энергии и уверенности в том, что собранная им труппа добьётся успеха. Анна хорошо помнила их первую встречу. Она тогда уехала из Москвы, где играла во МХАТе у самого Станиславского. Ну, как играла? Была статисткой в спектаклях. Безымянные и бессловесные роли. Горничная, служанка, девушка из толпы - в лучшем случае одна - две реплики. И всё. Станиславский её бесил. Он её не замечал. Вот этого Анна никак не могла понять. Как можно “не замечать” высокую брюнетку с фигурой нимфетки и пронзительным взглядом чёрных глаз? Мужчины замирали от её глаз, как кролики перед удавом. Анну это даже раздражало. И только Константин Сергеевич не поддался её чарам. К Станиславскому её привела Ольга Книппер, с которой они ехали в одном поезде. Только Книппер уже вовсю играла крупные роли, а Анна, хоть и была принята в труппу, оставалась где - то в тени кулис. Плюнув на всё, Неверова поехала в провинцию в поисках менее требовательного худрука. Так она попала на прослушивание к Павлу Орлову. Красавец - мужчина, безусловный талант, набирал артистов для гастролей по разным городам. Орлов вообще был известен, как вечный странник, нигде не задерживался надолго. Было в нём нечто притягательно. И вот они вдвоём, друг напротив друга. Павел не Станиславский, он - то на её взгляд сразу внимание обратил. Но что творилось с самой Анной? Внутри неё будто огромный костёр разожгли. Она уже не как удав смотрела на Орлова, нет, скорее сама на месте кролика оказалась. Голова кружилась. Анна говорила с ним, как - то тягуче, растягивая слова, чего прежде с ней не бывало. И не отводила взгляд от этого кудрявого красавца.
• Так вы, Анна Александровна, были во МХАТе? - спросил Орлов, делая какие - то пометки карандашом.
• Была, - выдохнула Анна.
• А отчего же ушли? Говорят, лучший театр в стране.
• Я там была одной из многих, - скривилась Анна. - А я хочу быть первой!
• Вот как? - Павел посмотрел ей прямо в глаза. Девушка почувствовала, как костёр внутри неё запылал ещё жарче. - Мне нравится ваше желание. Попробуем его воплотить. Но для начала - посмотрим, что вы умеете.
Анна уважала К. С. Станиславского, несмотря на личную обиду. Но по - настоящему она научилась играть не у него. Это Павел сделал из неё актрису. Они репетировали по несколько часов в день, вдвоём отыгрывали все роли в будущих постановках, многократно отрабатывая каждую реплику, каждый жест. Павел был настоящим талантом. Прекрасный актёр, режиссёр, организатор и учитель. Анна почти восхищалась им. И всякий раз сердце её замирало, когда в ходе репетиции они касались друг друга, смотрели глаза в глаза. Она тотчас забывала все слова и лишь растерянно стояла на сцене. Девушка ничего не могла поделать с собой. Никогда в жизни с ней ещё не происходило подобного. Павел страшно сердился. В один из дней, когда во время репетиции на Анну опять напал ступор, он не выдержал и закричал на неё.
• Анна, да что с тобой творится?! Ты же наизусть читала этот отрывок буквально вчера! Что за чертовщина? Ты, что, нарочно?! Играй! Живи на сцене! Ты умеешь это делать, так делай!
• Извини, - непривычно тихим голосом сказала девушка. - Я сама не пойму, что со мной.
• Может, тебе стоит разобраться в себе, а потом уже играть в театре? - прищурился Павел.
• Ох, Павел! - она вдруг обняла его за шею и молящим взором взглянула прямо ему в глаза. - Не гони меня! Я, наверное, совсем дурная, но ты мне мил. Ты во мне пробудил, что - то, так что я прямо горю!
• Тише, тише, - Павел погладил рукою её волосы. - Признаться честно, ты меня тоже волнуешь. Я только не хотел слишком явно этого показывать, чтоб не было дурных подозрений. Боялся оскорбить.. Аа..
Анна с такой страстью обняла его, что Павел не удержался на ногах и повалился на пол. Девушка оказалась на нём. В глубине её глаз веселились черти, да и сама она сейчас походила на похотливую дьяволицу. Впрочем, и у Павла вид был далёк от невинного.
• С такой бы страстью тебе в роль вживаться, - усмехнулся артист.
• Так ты сомневаешься во мне? - она вцепилась в него, словно кошка в свою добычу. - Напрасно. Я много чего умею. “Боялся оскорбить” - передразнила она Павла. - Меня выгнали из консерватории за распутное поведение! И лишь один нашёлся, кто меня пленил!
• Приятно слышать, но поменьше пафоса, мы же не в греческой трагедии. И, может, поднимемся с пола?
• Не сейчас, - сказала она, ласково поглаживая рукою по его лицу.
И, наклонившись, поцеловала Павла прямо в губы..
Глен досталась просторная комната в восточной части здания. Здесь была широченная кровать, на которой свободно могли бы разместиться человек пять одновременно и старый скрипучий шкаф с вечно открывающейся дверью. В первую ночь в доме Неверовой, эта дверь изрядно напугала девушку. Она то и дело открывалась со страшным скрипом. Ночь прошла, а утром Глен отправилась приготовить завтрак и навести порядок в доме. Задачка оказалась не из простых. Комнаты были заполнены разнообразным хламом. Для начала стоило хотя бы понять - что из многочисленных вещей дорого и нужно хозяйке, а что можно спокойно выбросить на помойку. Глен не стала разбираться в этом самостоятельно, опасаясь скандала. “Потом посоветуюсь с мадам”, - решила она. Кухня также находилась в плачевном состоянии. Судя по многочисленным пепельницам, обгоревшим спичкам и пеплу, Неверова пыталась самостоятельно готовить, но лучше всего ей удавалось устраивать бардак. Глен споро прибралась и приготовила вполне сносный завтрак и заварила крепкий чай. Хозяйка дома явилась к трапезе часам к десяти. Она вышагивала с королевским достоинством и невероятной надменностью на лице.
• Надеюсь, что не только аромат у этих блюд дивный, но и вкус, - сказала она, садясь за стол. - На самом деле у меня ужасная стряпня, так я просто проявляю низменную зависть. - она весело подмигнула девушке.
• Думаю, вам понравиться, - сказала Глен. - Правда, вы, наверное, привыкли к более изысканным блюдам.
• С чего ты взяла?
• Ну, у русских дворян, наверное, хорошие повара работали?
• У дворян? - Неверова хрипло засмеялась. - Милая девочка, я выросла в бедной еврейской семье, которая занималась лишь тем, что кочевала из одного города в другой. Ты видела мои “манэры”? Сомневаюсь, что в дворянских семьях допустили бы подобное воспитание. В полицейском участке Лос - Анджелеса, наверное, до сих пор меня помнят! В годы моей былой славы в этом доме собирался весь цвет Голливуда! Чаплин, Фэрбенкс, Мэри Пикфорд! Газетчики радостно писали, как мы устраиваем бурные вечеринки, а полиция мечтала закрыть меня за решёткой! Ох, до сих пор помню сержанта Донована. Кажется, он считал меня ведьмой. И почему в полиции всегда служат такие болваны?
• Расскажете? - у Глен загорелись глаза. - Ну, пожалуйста!
• Ну уж нет! - Неверова отвернулась. - Я не могу развращать такое чистое дитя, как ты своими похождениями. Тебе слишком рано знать о таких вещах.
Глен вяло улыбнулась в ответ. Любая история о жизни голливудской звезды вызывала в ней живейший интерес. Анна усмехнулась, глядя на неё.
• Начиная с определённого момента, я только и слышала, что “нарушаю нормы морали и развращаю добропорядочных граждан”, - сказала Неверова. - А потому у меня нет никаких причин, чтобы не испортить очередную чистую девушку. Я никогда не была ангелом, с тех самых пор, как я из девочки стала превращаться в женщину, все вокруг называли меня искусительницей, дьяволицей. И мне это нравилось! - Анна картинно раскурила сигарету. - Так что внимай! Никто не развратит тебя столь изящно, как я!
Глен завороженно наблюдала за своей хозяйкой. Та словно преобразилась. Если вчера она была лишь эксцентричной и грубоватой старухой, то сегодня Неверова стала самой собой - актрисой первой величины. Она вновь почувствовала себя звездой. Кажется, ей льстило внимание Глен. И ради своей единственной зрительницы она готова была вновь играть свои роли.
Вечер был жаркий. Сержант полиции Хьюго Донован расстегнул несколько пуговиц на рубашке и обмахивался листком бумаги. Он был весь мокрый от пота. До чего же душно! Донован терпеть не мог дежурства в летние дни, когда тебе так и хочется растечься по дивану и отдыхать, а какие - то кретины, не иначе как от перегрева, начинают творить всякие безобразия. Зазвонил телефон. Донован пробормотал проклятия и поднял трубку. Выслушав, он застегнул мокрую рубашку, нахлобучил фуражку и крикнул:
• Парни, на выезд. Драка на вечеринке. Сансет бульвар, 8080!
Несколько полицейских машин отправились по адресу. Сержант Донован ехал впереди. Он хорошо знал это место. Там жила русская актриса, большая любительница шумных и развратных мероприятий. Её “райский сад” был излюбленным местом сборищ местных гомосексуалов, феминисток и скучающих представителей богемы. Сержант Донован был совсем не против спалить эту обитель разврата и праздности. Вот и “Сады Анны”. Хозяйка уже ждёт их у ворот. Неверова стояла в облегающем чёрном платье с неизменной сигаретой в мундштуке. Сержант подошёл к ней.
• Что там у вас?
• Мальчики немного повздорили, - туманно ответила Неверова.
• Понятно. Разберёмся, - Полицейские пошли в сторону бассейна, откуда доносился шум.
Их взору открылась удивительная картина. Не менее полусотни гостей дрались в огромном бассейне. Голливудские звёзды, явно переборщившие со спиртным, барахтались в воде прямо в своих костюмах. Кто - то бодро бил друг другу морды, некоторые ухитрялись прямо в бассейне поедать десерт, визжали полуголые девицы, музыканты играли бодрые мелодии. Слуги суетились вокруг бассейна и пытались то ли вытащить пьяных гостей, то ли утопить их. Вакханалия была полнейшая. На фоне визгов и драки продолжались весёлый танцы, а какая - то парочка занималась любовью в беседке прямо за спинами невозмутимых музыкантов, которым, кажется, было абсолютно наплевать на происходящее. Полицейские застыли. На крыльце дома стоял муж Неверовой - Чарльз Бакстер. Судя по выражению его лица, он, как и полицейские, явно пытался понять, что он тут делает. Сержант Донован первым пришёл в себя.
• Мистер Бакстер, сэр, - полисмен поскрёб затылок. - Что за Содом здесь творится?
• Спросите мою супругу, - с раздражением ответил Чарльз и, развернувшись, скрылся в доме.
• Чёртов дурдом, - сплюнул Донован. Он пару раз выстрелил в воздух, что сразу отрезвило часть гостей.
Кое - как наведя порядок (хотя какой это, к дьяволу порядок, когда нарушители предлагают тебе “выпить и присоединиться”?!), полицейские стали возвращаться в участок. Анна суетилась вокруг них и постоянно пыталась сгладить ситуацию.
• Миссис Неверова, - повернулся к ней злой, как тысяча чертей, Донован.
• Мадам, - поправила его актриса.
• Мадам Неверова, вам придётся написать объяснение по поводу вашей “вечеринки”. Думаете, раз вы знаменитость, то вам можно делать, что угодно? Неверова, вы распутная женщина, дьяволица, которая развращает наших людей! - Донован был уже краснее, чем проблесковые огни на его машине. - Думаете, я не знаю, что вы тут даёте приют содомитам? Однажды я найду способ прикрыть вашу обитель разврата!
• Сержант, - вздохнула Анна, - Вы ничего не смыслите в любви.
Донован ничего не ответил. Безумная вечеринка постепенно затихала. Анна босиком шла по колючей, недавно стриженной траве и вдыхала запахи ночи. У дома опять стоял её муж. Он был хмурым и уставшим. Увидев Анну, он собрался, что -то ей сказать, но она опередила его.
• Чарльз, я не хочу опять слушать твои нотации. Иди спать.
• Я бы с радостью, - ответил Бакстер, - но в моей комнате твоя подружка развлекается с женой Ланкастера. Иногда мне кажется, что тебя и твоих друзей в самом деле следовало бы сдать в полицию.
Анна лишь хихикнула и, ничего не ответив, скрылась в зарослях своего сада. Бакстер вздохнул и отправился на веранду, чтобы поспать там в мягком кресле. Круглая луна отражалась в их бассейне, по которому плавал потерянный кем - то из гостей бумажник.
Вечером, когда за окном уже наступили сумерки, Неверова неожиданно позвала Глен в свой кабинет. Девушка немного встревожилась. День прошёл чудесно, ей начало казаться, что ей удалось установить контакт с хозяйкой и вдруг этот вызов. Может, старая актриса пожалела о своих утренних откровениях? Или сама Глен, что - то сделала не так. Анна сидела в кресле и была крайне задумчива. Девушка не стала ничего спрашивать, просто молча стояла.
• Присядь, - велела ей хозяйка и вновь надолго замолчала. Наконец, когда за окном окончательно стемнело, она снова заговорила. - Глен, ответь мне на один вопрос. Только честно. Правдиво. Без утайки. Хорошо?
• Ладно, - кивнула Глен. - Спрашивайте.
• Скажи мне, чего ты хочешь? Какова твоя заветная мечта?
• Я уже говорила вам вчера, - ответила девушка. - Я хочу быть актрисой.
• А я тебе сказала, что одного лишь таланта будет недостаточно. К тому же, я ещё не знаю есть ли у тебя такой талант. Послушай меня, Глен, ты кажешься мне хорошей девушкой, а я когда считалась неплохой актрисой. Поэтому, я могу научить тебя тому, что знаю сама.
• Вы.. Вы серьёзно? - Глен боялась верить своему счастью. - Это правда?
• Я никогда не меняю своего решения, - сказала Неверова. - Даже если ошибаюсь, то всё равно иду до конца и получаю все шишки, какие мне предназначены! Возможно, это и погубило мою карьеру, но по - другому я не могу. Я научу тебя всему, что знаю и расскажу, какой путь мне пришлось пройти. А ты уж сама потом решишь - нужно ли оно тебе.
• Мадам, но.. - Глен запнулась.
• Что? Договаривай.
• Почему вы вдруг решили научить меня? Я просто хочу понять.
• Сама не знаю. Вся моя жизнь состояла из внезапных и спонтанных решений. Взяла и поехала в Москву, хотя не имела никакого понятия, что мне там делать. Взяла и ушла из лучшего театра страны, потому что не хотела быть на вторых-третьих пятых ролях. Хотела быть первой. Потом рискнула и осталась в Америке. Важна удача. Я уже говорила. Мне долго везло. Часто я ошибалась, но никогда не отступала. Никогда. Возможно, я сейчас совершу очередную ошибку, но, по крайней мере, займусь делом и перестану бродить, как призрак по своим хоромам.
• Вы необычная женщина, - сказала Глен.
• Павел тоже мне так говорил, - в глазах у Анны вдруг появилась грусть.
• Павел? А кто это?
• Павел Орлов. Это моя боль, моя вечная любовь. Мой добрый учитель и худший враг. В двух словах не расскажешь. Когда я ушла из МХАТа, он принял меня в свою труппу и дал гораздо больше, чем Станиславский. У Станиславского я освоила теорию, “систему”, а Павел помог мне воплотить это на практике. У нас были очень сложные отношения. Когда я пришла в его труппу, то была замужем за Сергеем Головиным. Дурацкое раннее замужество, сама не знаю, почему я вступила в этот брак. У нас вообще ничего общего не было. Сколько проблем у меня потом будет из-за этого союза. А Павел.. Я потеряла голову. Мы были любовниками. Каждый спектакль мы играли так, что публика орала от восторга. Наверное, наша страсть делала нашу игру ещё сильнее. Впрочем, я отвлеклась. Про нас с Павлом расскажу в другой раз. Это слишком бурные воспоминания. И слишком личные. Пора спать! - объявила Неверова и буквально выставила девушку за дверь.
Глен оставалось только пойти в свою комнату. “Кажется, она и впрямь немного не в себе, - пробормотала девушка, - но почему - то мне это даже начинает нравится. Пожалуй, безумие бывает заразным”..
Сердце Анны замерло от счастья. Ведущие американские критики захлёбывались от восторга и восхищались. Восхищались Анной! Она не верила этому. Всё это просто фантазия, прекрасный сон. А сейчас она проснётся и всё исчезнет. Она, Аделаида Левицкая, дочь еврейского аптекаря, что бросил свою жену и детей, оставив их без гроша в кармане, некрасивая плоскогрудая девчонка - актриса! Мужчины без ума от неё, критики пишут хвалебные рецензии, Нью- Йорк рукоплещет ей! Но постой! Нет больше Аделаиды Левицкой - она навсегда осталась там, в тесной каморке, на улицах Одессы. Есть только Анна Неверова - распутная и смелая покорительница театральных подмостков. Когда и как она вдруг преобразилась? Девушка и сама не могла вспомнить. Наверное, когда поступила в консерваторию и обнаружила, что её стройная (тогда она называла её “худосочная”) фигурка нравится юношам. Что их не смущает её длинный нос и почти полное отсутствие груди. Она - такая изящная, гибкая, с загадочным взглядом абсолютно чёрных глаз, которые многих пугали, но при этом - завораживали. Грубая, дерзкая, страстная - Аделаида поняла, что хочет вырваться из серой повседневности, что её тошнит от запретов и правил, от примерного поведения. В Москву она уехала уже с новым именем - Анна Неверова и с горячим желанием быть первой, единственной, не такой, как другие. И вот она в Америке. Неужели это правда? Неужели её желание сбылось? Хлопнула дверь. Павел. Он был хмур и сильно пьян. Анне сразу стало не по себе. Радость моментально улетучилась.
• Павел, что случилось? - спросила она, чувствуя, что от возлюбленного исходит напряжение.
• Прессу читаешь? - он увидел газеты на столе.
• Мне Эдит принесла и прочитала. Ты же знаешь, я по - английски не очень хорошо читаю.
• Ловко ты уходишь от ответа! - Павел криво усмехнулся. - Все эти янки только о тебе и пишут, только тебя и хвалят, а ты и рада. Сияешь тут, как начищенный чайник!
• А что не так? - Анна попятилась.
• Ты ещё спрашиваешь?! - Павел вдруг заорал. - Забыла кто ты есть? Кто тебя привёз сюда?! Я тебя привёз, я! А про меня ни строчки! Ни единого слова! - он грохнул кулаком по столу.
• Павел, успокойся, я ведь знаю, что ты..
• Лучше бы запомнила кто ты есть! - рявкнул он и ударил Анну по лицу.
• Павел, - она заплакала. - Я.. Я не понимаю..
• Ты без меня никто! - заорал он, ударив её вновь. Потом в глазах у него наступило просветление, он схватился за голову и выбежал прочь из номера.
Анна осталась лежать на полу, беззвучно плача...
Неверова с удобством расположилась в своём кресле. Глен стояла посреди просторного зала и внимательно слушала хозяйку.
• Сейчас уже синематограф со звуком, как я знаю и потому там одна болтовня. Довелось мне сниматься в “говорящих” картинах, ох и дребедень, скажу я тебе! - Анна скривила рот. - Уж не знаю, где Луи нашёл таких кретинов, что писали для него сценарии. Что ни реплика, то образец глупости! Я пришла в кино из театра, для меня нет проблем в монологах и диалогах. Но в театре я произносила то, что написали Чехов, Ибсен, О’Нил! А в кино заучивала всякую чушь от “Джона Смита” и “Сэма Паркера”! Есть разница, верно?
• Безусловно, - кивнула Глен, хотя ей вдруг стало обидно за сценаристов, которых так нещадно критиковала Анна.
• Это я к чему, - продолжала Неверова. - Хороший актёр может вытянуть слабый сценарий своей игрой. Поверь мне, пока кино “молчало” идиотов, которые не умели писать нормальные сценарии было столь же много, как и потом, когда оно “заговорило”. Конечно, некоторые сценарии ни один актёр не сможет спасти, но всё же.. Не так важно, что ты играешь. Важно, как ты это делаешь. Что тебе известно об актёрской игре, Глен?
• Ну, ээ.. - девушка была не готова к подобному вопросу.
• Понятно. Не переживай. Если уж я научила нью -йоркских ребят системе Станиславского, то и с тобой у меня получится. Прежде всего, ты должна вжиться в образ, стать единым целым со своей героиней. Проникнуться ей. Что она чувствует, о чём думает, мечтает, как ходит, как смотрит? Всё, вплоть до мелочей! Выйдя на сцену или на съёмочную площадку, ты должна быть не собой, а тем, кого ты сейчас играешь. Китайской принцессой, русской княгиней или чикагской шлюхой - ты не должна играть, ты должна прожить эту роль! Улавливаешь?
• Да, это вроде и так понятно. Но каким образом?
• Внимательно изучи пьесу или сценарий, обрати особое внимание на то, какой типаж тебе предстоит играть.
• А если автор не прописал этого так подробно.
• Создавай! - рявкнула Неверова. - Придумай свой образ, представь, какова твоя героиня, поставь себя на её место в конце - концов! В одном из первых моих фильмов для “Метро” мне пришлось играть китаянку. Режиссёр, кажется, вообще не видел никакой разницы между русскими, евреями и китайцами. Первостатейный кретин! Но тупость режиссёра - не оправдает актрису, если она плохо подготовится к роли. Запомни это!
• Хорошо, - кивнула Глен.
• А ещё запомни: актриса не играет губами. Не думай про текст. Главный инструмент актёра - это глаза! Не надо кривляться, не надо корчить рожи - показывай все свои чувства с помощью взгляда. Я знаю, что говорю. Я - то снималась без болтовни. У меня были мои глаза и моё тело. Один критик написал обо мне: “Неверова танцовщица, а не мим”. Пожалуй, он был прав. Мне стоило бы стать балетной примой, но, увы, в детстве у моей матери не было возможности отдать меня в балетную школу. Смотри!
Неверова поднялась со своего места и вышла на середину комнаты. Она изящно воздела руки к потолку и стала медленно, грациозно кружиться в танце. Глен завороженно смотрела на хозяйку - та будто скинула с себя пару десятков лет и стала намного моложе. Для своего возраста Анна сохранила прекрасную фигуру и двигалась просто великолепно. Она исполняла неизвестный Глен, но невероятно красивый танец. Девушка замерла в восхищении. Старая актриса слегка поклонилась ей и широко развела руки в стороны.
• Что это за танец? - спросила Глен. - Это было просто невероятно!
• Это танец с семью вуалями, - сказала Неверова. - У меня, правда, нет этих вуалей, но до сих пор я горжусь тем, что сделала тогда, в 23-ем.
• Не поняла, - помотала головой девушка.
• Потом расскажу. А пока посоветую тебе следующее -учи стихи, Глен.
• Стихи?
• Да. Или фрагмент любого произведения, какое нравится. Но лучше начни со стихов. Выучи наизусть. А потом прочитай мне с выражением. Это будет твоя первая актёрская практика. На этом завершим наш первый урок.
И Неверова небрежно махнула рукой, давая понять, что больше не задерживает девушку.
• Ну, как сценарий? - Ларри Бёрджес, агент со студии MGM, выпустил в воздух колечко сигаретного дыма.
• Неплохо, - сказала Анна. - Есть интрига, оттенок мистики и хорошая драма.
• Рад, что тебе нравится. Эндрю очень хочет с тобой поработать. Надеюсь, ты не возражаешь против него.
• Посмотрим. Меня смущает другое. Это драма о китаянке - предсказательнице. Этакая Кассандра из Чайна - тауна.
• И?
• Я не очень похожа на азиатку. И я слабо разбираюсь в китайской культуре.
• Ну и что? Мы же не можем снимать настоящих китайцев из Чайна - Тауна? Зритель на них не пойдёт, зрителю нужны звёзды в главных ролях. Ты же актриса!
• Я не могу играть без подготовки, Ларри! Не могу позволить себе схалтурить и показать стереотипный образ. Мне надо понимать свою героиню, ту среду в которой она росла и формировалась.
• Милая, да кто там будет разбираться? Да и зачем всё усложнять?
• Нет, Ларри, так не пойдёт. Кино - это искусство, а искусство не может быть халтурой. Найди мне какие - нибудь книги или другие материалы по истории и культуре Китая, отвези в Чайна - таун, я должна посмотреть, как они там живут. Сценарий оставь у меня, я буду вносить в него правки, если понадобится.
• Анна, кино это бизнес! У нас уже идёт активная подготовка к началу съёмок.
• Ларри, я сразу сказала, что буду сниматься только на своих условиях! Поэтому не спорь!
• Ты крейзи! - покачал головой Ларри. - Ладно, я постараюсь. Интересно, что будет, если тебя позовут в фильм о марсианах? Ты заставишь меня отправить тебя на Марс? Кстати, неплохая мысль. Главное, не возвращать тебя. Луи Майер даже не представляет, какую головную боль он притащил на свою студию.
Неверова отдыхала в своём заброшенном саду, покачиваясь на своих любимых качелях. Она листала альбом с фотографиями. Рядом с ней стоял маленький столик с пепельницей и чашкой зелёного чая. Правда, старая актриса то и дело по ошибке стряхивала пепел к себе в чашку, а потом спокойно прихлёбывала оттуда. Сегодня она была ленива и благодушна. Глен, вытирая пот со лба, подстригала кусты большими садовыми ножницами, пытаясь навести хоть какой - то порядок в буйно разросшейся растительности. Сражение было неравным, и девушка безнадёжно проигрывала дикой природе. Глен сняла перчатки и бросила ножницы в траву.
• Нет ничего приятнее, чем смотреть, как другие работают, - изрекла Неверова.
• Издеваетесь? - хмуро посмотрела на неё Глен.
• Философствую, - ответила актриса. - Твоя героическая борьба с моим садом заслуживает похвалы. Но поскольку дело это безнадёжное, то и хвалить тебя не за что. Глупо бороться с неизбежным. Старость, смерть, потери - мы с ними ничего поделать не способны. Ха, это говорит тебе та, что в сорок с лишним лет играла молодых девушек. И отличалась тем же упрямством, что и экипаж “Титаника”, решивший протаранить встречный айсберг! Часто я оказывалась в роли айсберга, но не редко приходилось играть “Титаник”. Сейчас я уж точно идеально бы его сыграла! - Анна засмеялась.
• Вообще - то, мне следовало на вас обидеться, - надула губки Глен. - Я вам помогаю, пытаюсь привести в порядок ваш дурацкий сад, а вы меня развлекает болтовнёй об айсбергах. Почему вы не наймёте садовника?
• У меня были раньше лучшие садовники, которые ухаживала за этим садом и делали его абсолютно райским уголком. Но ныне мой банковский счёт не выдержит ни смазливых мальчиков с лопатами, ни кряхтящего дедушку с садовыми ножницами, который отрезает по одному листику в час.
• Ладно, ладно, - отмахнулась Глен. - Я просто спросила. А что это за фотографии?
• Так, ерунда.
• Ой, какая милая девочка, - девушка заглянула за плечо хозяйки. - Это ваша дочь? Или внучка?
• Крёстная. Очаровательное создание по имени Нэнси Дэвис. Дочка моей давней подруги Эдит. Наверняка эту крошку ждёт блестящее будущее, не удивлюсь, если она станет Первой леди. Впрочем, это пустяки.
• Извините, мадам, это не моё дело, но..
• Есть ли у меня дети? - догадалась актриса. - Нет. К счастью. Или, к сожалению. Я всегда считала, что лучше я буду хотя бы неплохой актрисой, чем никудышной матерью. Когда ты одна, то можешь делать, что хочешь, пускаться в любые авантюры и ничего не боятся. Но если появляется ребёнок, то ты должна чувствовать за него ответственность. Ты уже не сможешь делать то, что прежде.
• Вы испугались ответственности?
• Глен, ты переходишь черту! - пригрозила пальцем Неверова. - Дело не в этом. Детей многие считают счастьем, верят, что семья спасёт от одиночества. Одна актриса бросила карьеру ради детей, но, когда она умерла три года назад, ни один из них даже не пришёл на похороны. А ведь она любила их и старалась дать им самое лучшее. А я.. Ну, подумай сам, какая из меня мать? Развратная и стервозная дамочка, которая гуляла голышом под луной и переспала с половиной Голливуда. К тому же, в моей жизни не нашлось такого человека, с которым бы хотелось жить вместе. Да кого я обманываю? Тихая семейная жизнь? Нет, это закончилось бы моим самоубийством.
• А как же Павел?
• Что Павел? - Неверова уставилась на помощницу так, будто впервые увидела её.
• Ну, вы же говорили, что у вас с ним была такая любовь..
• Была, - кивнула Анна. - Но наша любовь была разрушительной. Останься мы вместе, точно бы погубили друг друга. Не хочу об этом. Пойдём - ка в дом, я тебе расскажу об основах своей профессии.
Неверова поднялась и уверенно направилась к своему особняку. Глен захватила пепельницу и пошла следом за ней.
На руках у Анны отчётливо виднелись синяки. Она искала себе платье с самыми длинными рукавами, чтобы скрыть следы от побоев. Павел. После той ссоры он стоял на коленях, клялся ей, что никогда больше не поднимет на неё руку. Он был так несчастен, так жалок, так нежно целовал её руки, шею, говорил так пламенно, искренне. И она простила его. Снова. За то время, что они жили вместе подобное случалось уже ни раз. Ещё в России, после одного из спектаклей, когда к ним заглянули какие - то крупные чины и посоветовали изменить репертуар, отказавшись от некоторых пьес, Павел вежливо откланялся, а потом напился. Он говорил страшные вещи, ругал царя, цензуру, чиновников и Анну, которая имела неосторожность сделать ему замечание. Он грубо обозвал её и дал подзатыльник, как девчонке. Потом раскаялся, обнял её за плечи и приласкал. Неверова простила его. Она всё время его прощала. Он пил, ругался, а она убеждала себя, что он не со зла, что всё дело в алкоголе и если дела будут идти хорошо, то он перестанет пить и они будут жить счастливо. Но здесь, в Америке стало только хуже, несмотря на успех труппы. Павел завёл себе любовницу, спал с их агентом Элен, что помогала им с организацией спектаклей, поиском залов и нашла им съёмное жилье. Их связь была недолгой, но Анна чувствовала душевную боль. А ещё Павел, кажется, завидовал той славе, что вдруг обрушилась на неё. Он впадал в ярость от очередной хвалебной рецензии, уходил из дома, напивался, а потом бил и унижал Неверову. Целый год они провели в Штатах. И за этот год Анна пролила больше слёз, чем когда -либо. Жить с Павлом становилось невыносимо. Накануне он снова избил её. Женщине было по - настоящему страшно, казалось, что Павел убьёт её. Он всё - таки опомнился, когда заглянул ей в глаза и увидел в них подлинный ужас. Но синяки - старые и новые - были у Анны по всему телу. Нельзя больше прощать. Нельзя. Труппа собирала вещи - Павел решил, что пора заканчивать заокеанские гастроли и возвращаться в Россию. Анна уже возвращалась на Родину в прошлом году, когда у них возник недобор. Павел отправил её в Россию, попросил собрать новых актёров. Анна уехала. Пока Неверовой не было, её место в постели заняла Элен. Шёл 1905 год. В России случилось “кровавое воскресенье”, когда мирных людей, шедших к своему царю, расстреляли. Анна чувствовала себя так, будто оказалась на экскурсии в аду. На улицах городов царила злоба, она буквально ощущала, что всё рушится. Это было невыносимо. Она не знала, что делать. И вот теперь, им предстоит возвращение. Опять постоянные скитания, опять грязные гостиницы и озлобившийся Павел. Нет, хватит! Анна знала, что не поедет с ним. В дверь постучали. Вошёл Павел. Он будто бы постарел и осунулся. У него был виноватый и подавленный вид.
• Анна, я хотел извиниться за вчерашнее, - сказал он, уставившись в пол. - Мне жаль, что так случилось. Этого больше..
• Не повторится, - договорила за него Анна. В её голосе чувствовался холод.
• Прости, я сам не знаю, что нам меня нашло. Я очень виноват перед тобой, обещаю, когда вернёмся, всё изменится. Хватит уже этой заграницы, на родной земле станет лучше. Поверь, я изменюсь.
• Я остаюсь в Америке,- сказала Анна, отведя взгляд.
• Что? - Павел опешил. - Анна, милая, не глупи! Я понимаю, я вёл себя недостойно, но это же не повод..
• Хватит! - отрезала женщина. - Я остаюсь здесь! Я не поеду в Россию. Не хочу. С юных лет я ощущала себя чужой, металась, искала саму себя. С меня хватит! Я хочу обрести себя, наконец! Там у меня это не получилось. Попробую теперь здесь.
• Анна, но... ты не можешь! А как же я? Опомнись, пожалуйста! Я клянусь, Анна! Я стану другим! - он упал перед ней на колени.
• Павел, не надо! - она отвернулась, чувствуя, что сейчас разревётся. - Я всё решила. Уходи. Прошу тебя. Мы больше не будем вместе.
• И что ты будешь здесь делать?
• Ещё на прошлой неделе мне предлагали контракт в одном из театров.
• И ты бросаешь меня ради жирного контракта?
• Нет. Мне тяжело, мне больно, но я больше не могу. Я не могу быть с тобой, Павел.. Не могу..
• Ты бредишь, - Павел качал головой. - Анна.. - он хотел её обнять, но она отшатнулась от него.
• Не прикасайся ко мне, - в глазах её вспыхнула ярость. - Уходи!
• Что ж..
Павел выскочил, как ошпаренный. Анне так и хотелось броситься за ним вслед, но она сдержала себя. Вечером вся труппа на пароходе покинула Нью - Йорк. Анна стояла на берегу, так, чтобы ей не заметили и проследила, как артисты покидают Америку. Павел поднялся на борт последним. Он стоял на берегу и вглядывался вдаль. Ждал её. Надеялся. Как же ей хотелось выскочить, броситься к нему на шею и жарко поцеловать! Но Анна не сделала этого. Она уже приняла решение. А своих решений Неверова никогда не меняла. Вернувшись на съёмную квартиру, она ощутила жгучее одиночество. Она осталась одна. В чужой стране. И рядом никого нет. Никто не приласкает, не даст свою любовь, не поддержит и не подбодрит. Анне захотелось умереть. Внутри неё была тоска. Душа опустела. Анна рассталась с ужасным человеком, но она любила его. Это было глупо. Он бил и унижал её, он спал с другой, но.. Без него она бы никогда не оказалась в Америке, именно он помог ей стать настоящей актрисой, ей было так хорошо вместе с ним. И так плохо.. Анна заревела. Слёзы потоком полились из её глаз, она схватилась за голову и стала скулить. Потом вдруг вскочила на ноги и принялась разбрасывать стулья, кидать на пол мелкие предметы и топать ногами. “Нет, нет, нет!” - закричала она, повалилась на пол и стала метаться там, словно одержимая демонами. У неё была истерика. Она ревела и не могла остановиться, её душа разрывалась на части. Анна смогла успокоиться лишь под утро. Она уснула беспокойным сном, временами всхлипывая и сотрясаясь от новых слёз..
Глен уже больше месяца жила и работала в особняке у Неверовой. Старая актриса нравилась ей всё больше. Анна нисколько не утратила своей грации, не лезла за словом в карман и просто потрясающе умела рассказывать истории о старом Голливуде. Временами, правда, Неверова обрывала рассказы на полуслове, словно опасаясь сказать лишнее. Чаще всего это касалось подробностей её собственной личной жизни. Это было странно. О каких - то эпизодах своей молодости Анна сообщала всё в малейших деталях, а о чём - то вообще умалчивала. Глен сгорала от любопытства, личность Неверовой вызывала в девушке живейший интерес. Убираясь в доме, она постоянно пыталась отыскать какие - то кусочки из прошлого актрисы, узнать побольше о её жизни. Однажды вечером Глен задала давно волновавший её вопрос.
• Мадам, а вы храните дома бобины с фильмами?
• А зачем они мне? - удивилась Неверова.
• Я имею в виду те фильмы, где вы снимались.
• Ха! Одно время я мечтала уничтожить их все!
• Почему? Они были так плохи? Ой, извините! - спохватилась девушка.
• Не извиняйся. Мне казалось, что все они ужасны. Я вообще не любила свои роли. Даже после успешных спектаклей, будучи известной и знаменитой, я с тревогой читала рецензии в газетах. Мне всегда казалось, что я, что - то делаю неправильно, допускаю ошибки в своём понимании роли. А кино.. Я играла “роковых женщин”, порочных и соблазнительных, либо же добродетельных, но ставших на греховных путь. Как же меня утомляли эти однотипные мелодрамы. В театре я играла истинные трагедии, а Голливуд заставлял меня ползать по полу, изображая отвергнутую любовницу. Даже вспоминать противно. Я всеми силами пыталась превращать это жалкое зрелище в нечто заслуживающее внимания. Но, кажется, мне это редко удавалось в полной мере. Впрочем, потом, когда я стала старше и умнее, а может наоборот - поглупела совсем, я изменила своё отношение к кино. Да, дрянных ролей было не мало, но попадались и вполне достойные. А за “Саломею” мне, как минимум, не стыдно. А если без лишней скромности, я даже могу гордится этим фильмом. Жаль, что, когда я выпустила эту картину, её смогла оценить лишь Наташа..
• Какая Наташа?
• Наташа Рамбова. Художница, “королева декаданса”, моя лучшая подруга. Она, как и я, знала толк в искусстве и не ограничивала себя глупыми рамками. Я никогда не ограничивала себя в любви и в творчестве, - с пафосом заявила актриса. - Разве можно загнать в рамки творческую мысль, полёт фантазии? Разве можно ограничивать её какими - то правилами или моралью? Меня частенько ругали разные придурки, называли “аморальной особой”. Но что такое мораль по своей сути? Разве у неё есть чёткие границы и определения? Да сами эти моралисты намного хуже и пакостней чем я! И мораль менялась от века в век в зависимости от того, куда ветер подует! А любовь? Это же чувство, эмоция, страсть! И Наташа думала также.. Даже в облике её сквозила отрешённость от привычного мира. Кажется, в одном из альбомов у меня завалялась фотография, где мы вдвоём. Надо будет поискать.
• Мадам, эта фотография не в альбоме. Она стоит на комоде в вашей спальне, - сказала Глен. - Там ведь вы и некая молодая женщина с короткой стрижкой, верно?
• Верно. Наблюдательность и память у тебя развиты на славу! - похвалила её Неверова. - для актрисы хорошая память очень важна. Да, так о чём я?
• О Наташе, - подсказала Глен.
• Ах, да, Наташа! О, это была завораживающая особа. Талант и распутство, загадочность и фантазия. Мы понимали друг друга без слов. Настоящие единомышленницы. Впрочем, это долгая история и очень запутанная.
• Да бросьте, у нас масса времени. Мне очень хочется узнать про вас! Расскажите, пожалуйста!
• Любопытство сгубило кошку, - проворчала актриса.
• Какую кошку?
• В России так говорят. Впрочем, ладно. Моя жизнь - это сплошные качели. От грандиозного успеха к столь же внушительному провалу! Романы, скандалы, борьба за истинное творчество. Немного слёз, немного смеха, много работы, много любви - таков девиз всей моей жизни.
Анна и Наташа Рамбова сегодня откровенно валяли дурака. Неверова поселила подругу в комнате для гостей, и они часто обсуждали совместные идеи, а порой и просто забавлялись и обсуждали всякие глупости, как сегодня. Их познакомила друг с другом Мерседес Д’Акоста - популярная писательница и главная возмутительница спокойствия в Голливуде. Мерседес была частой гостьей на вечеринках у Анны и однажды она привела с собой эту бледную девушку с короткой стрижкой, одетую во всё чёрное. Конечно же, Анна не могла пройти мимо такой эксцентричной особы. Они быстро нашли общий язык и общие интересы.. Чарльзу, который был весьма консервативен, не нравилась их дружба, он всякий раз при виде Наташи поджимал губы и уходил с таким видом, будто выпил уксуса. Анна, не слишком огорчилась из-за этого. Занудство “мужа” ужасно утомляло её. Ей было приятно находиться в обществе Наташи. Такая же странная, не от мира сего особа, любительница сексуальных экспериментов, декаданса и поэзии. Она была словно зеркальным отражением самой Анны. Рамбова была, несомненно, талантливейшей художницей, её работы и эскизы приводили Неверу в полный восторг. В них чувствовался стиль, чувство вкуса и умение творить. Анна всегда ценила в людях творческое начало. При всё своём скромном облике Наташа имела не менее обширную “коллекцию” любовников, чем Неверова. И так же, как и Анна, Рамбова не могла найти себе настоящего единомышленника. Наташа рисовала подругу, которая сидела в кресле напротив неё.
• Анна, а ты читала греческие мифы? - вдруг спросила Наташа.
• Ну, кое - что читала. А что?
• Как насчёт картины на их основе? Скажем, про Афродиту? У меня есть несколько набросков по теме. Думаю, их можно использовать.
• И я буду играть богиню любви и красоты, - засмеялась Анна. - Заманчиво.
• И
• Так ты хочешь экранизировать мифы или свои тайные фантазии? - прищурилась Неверова.
• Одно другому не мешает!
• Знаешь, а мне это нравится. Умеешь писать сценарии?
• Не пробовала.
• Я тебе помогу. - Неверова потёрла затёкшую шею. - Пойдём - ка в сад, пока я не окаменела, потом дорисуешь.
Первый черновик сценария Наташа и Анна написали за две недели. Они работали вдохновенно и совершенно не сдерживали свою фантазию. Поэтому, когда женщины представили черновик Ларри Бёрджесу, лицо его вытянулось и покраснело, как спелый томат. В кабинете Ларри было душно, Рамбова и Неверова изрядно накурили, пока он читал их сценарий. Ларри взмок.
• Гм, - сказал он, откладывая сценарий в сторону. - Любопытно. Анна, дорогая, ты в самом деле хочешь это снимать?
• А в чём проблема? - Неверова выпустила очередное колечко сигаретного дыма изо рта.
• Да никаких проблем, - в голосе Ларри послышался нервный смешок. - Если не считать того, что весь ваш сценарий состоит из непристойных сцен и насилия.
• Зрителям это нравится, - хищно улыбнулась Анна. - Ты сам мне так говорил, Ларри.
• Нравится. В разумных пределах. Извини, дорогая, но мы не можем запустить такой фильм в производство. Может быть, вы переработаете сценарий, сделаете его чуточку приличнее.
• Нет, - отрезала Анна.
• Анна, выбирай любой другой проект!
• Ларри, я устала от низкопробных мелодрам про “роковых женщин”. Я хочу сделать высокохудожественный фильм. Не коммерческий продукт, лишённый индивидуальности, а подлинное искусство! А искусство не может быть “приличным” или “неприличным”. Искусство выше всего этого. Эротика - это искусство. Разве полотна эпохи Возрождения можно считать “неприличными”?
• Анна, дорогая, у нас сейчас запускают в производство “Даму с камелиями”. Это не низкопробная мелодрама, это экранизация классики. Ты ведь играла классику в театре?
• Ну, хорошо, я подумаю, - неохотно ответила Неверова. - И у меня есть условие - художником картины будет Наташа.
• Но там уже работает прекрасный художник! - попытался возразить Ларри. - Режиссёру его наработки вполне понравились.
• Художником будет Наташа! - повторила Неверова. - Согласно контракту, я сама набираю съёмочную группу. Если режиссёр не согласен, то я его заменю. Пойдём, дорогая!
Они с Наташей гордо покинули кабинет. Бёрджесс бессильно рухнул в кресло. Он долго размышлял о чём - то, потом взялся за телефон и стал набирать номер своего босса. “Мистер Майер, простите за беспокойство, надо бы обсудить одну вещь. Да, это важно. Хорошо, сэр! Понял” - Ларри положил трубку и выдохнул.
• Знаешь, какое испытание самое сложное в актёрской профессии? - спросила Неверова, раскуривая сигарету.
• Страх сцены? - предположила Глен.
• Нет. Зависть коллег. Если ты добился хоть какого - то успеха, то все вокруг начинают тебя ненавидеть. Кто - то явно, но это самое меньше из зол, а кто - то тайно. Они будут тебя хвалить, ворковать вокруг тебя, мечтая, чтоб ты споткнулась и свернула себя шею. Они только и ждут подходящего момента, чтобы засунуть нож в твою спину, подтолкнуть тебя, когда ты начнёшь падать. Вчера ты звезда, всеобщая любимица, а сегодня о тебе все забывают и списывают в утиль!
• Вы испытали это на себе?
• Конечно. Как только моя популярность стала падать, MGM тотчас отказались продлевать мой контракт! Я была лицом студии, их главной звездой, самой богатой актрисой Голливуда, принесла им огромные прибыли. А после “Дамы с камелиями” они стали раскручивать Рудольфа Валентино. Этот итальянский жиголо был моим партнёром. Они мне его буквально навязали. Абсолютно средненький актёр, но в постели был хорош. - Неверова мечтательно закатила глаза. - Я научила его играть! Передала свои знания, даже подобрала ему жену, потому что он мне даже понравился. Разумеется, я не стала губить его ранимую душу и нашла ему более подходящую пару. Он вообще любил женщин. А уж как женщины его любили! Чокнутые поклонницы тайком пробирались в поезд, на котором он ездил, залазали к нему в дом. Рудольф был красавчиком и от того страдал. Женщины сходили с ума от одного появления на экране. А мужчины завидовали и скрежетали зубами. И всё благодаря мне! Я из него сделала великого соблазнителя. - Неверова произнесла это с гордостью и блеском в глазах.
Глен даже стало смешно от такого наивного тщеславия её хозяйки. Чтобы не обидеть актрису, она скромно потупила взгляд. Неверова же уставилась куда - то вдаль, очевидно, погрузившись в воспоминания о прошлом.
Спектакль прошёл с большим успехом. Публика рукоплескала. Анна с растрёпанными волосами вбежала в гримёрную и перевела дух. Давненько она так не волновалась. Несколько прошлых лет она не играла в театре, занятая только на съёмках. Сначала контракт со студией, потом собственные проекты. И вот она вернулась на сцену. Конечно же, возвращение прошло с успехом, но это было совсем не то, что прежде. Когда она только начала играть в американских театрах и ставила спектакли, работая с местными актёрами по методам Станиславского - вот тогда был настоящий триумф. Накануне премьеры у неё случилась истерика, она не могла уснуть всю ночь и чуть не разнесла собственную квартиру. Точно также она взмыленная и дрожащая покидала сцену, а на следующий день проснулась звездой. Но перед каждым последующим спектаклем испытывала чудовищный мандраж, близкий к нервному срыву. Так продолжалось почти два года, пока в очередной раз возле гримёрной она не встретила светловолосого типа с крючковатым носом и сигаретой в зубах.
• Вы Анна Неверова? - спросил он.
• Да, - растерянно ответила девушка.
• Я Ларри. Ларри Бёрджесс. Представитель студии MGM. Один из наших режиссёров выступил с идеей поставить “Невесты войны”.
• Антивоенный спектакль?
• Да, тот в котором вы играете. Он хочет снять фильм. И предлагает вам главную роль. Он собирался обсудить этот вопрос, но не смог сегодня прийти, поэтому здесь я. впрочем, детали мы обсудим вместе завтра, если, конечно, вам это интересно.
• Кинематограф для меня ещё неизвестная земля. Мне надо подумать.
• Разумеется. Но Альфред настаивает, чтобы играли именно вы. Он сказал, что запустит фильм только с вами. Если не согласитесь - не будет и фильма. Обычно подобные решения принимают продюсеры и руководство студии, но в данном случае наши мнения совпадают. “Невесты войны” пользуются успехом во многом благодаря вам, Анна. Фильм может принести солидную кассу и расширить вашу популярность. Театр посещает элитарная публика, успех здесь не сопоставим с той славой, которую вам даст кинематограф. Подумайте об этом.
Конечно же, Анна согласилась. “Невесты войны” стали кассовым хитом и “Метро” предложили ей сумасшедший контракт - 13 тысяч долларов в неделю! Она стала самой высокооплачиваемой актрисой Голливуда, обойдя даже признанную звезду Мэри Пикфорд. Впрочем, Анна была не дурой и добилась для себя более важной вещи, чем большой гонорар - творческой свободы. Она потребовала права самой набирать съёмочную группу, утверждать сценарий, актёров и режиссёра. Так она смогла продвинуть карьеру Чарли Бакстера, избавляться от ненавистных ей партнёров, привлекать Наташу Рамбову к съёмкам, переписывать дурные сценарии, доводя их до хоть сколько - нибудь приличного состояния. А потом тот же Ларри Бёрджесс сообщит ей, что “руководство студии приняло решение не продлевать её контракт в связи с падением её рейтинга популярности”. Неверова пыталась создать собственную кинокомпанию, но не добилась успеха. И вот она снова в театре. От воспоминаний её отвлёк стук в дверь. Принесли корзину с цветами от поклонников. И ещё один скромный букет. С запиской. У Анны замерло сердце. Записка была написана на русском. “Вам, Анна Неверова, которая была с нами в дни нашего творческого детства. К. С.” Вот же дьявол! Станиславский. МХАТовцы на днях приехали на гастроли, но на её спектакль никто из них сегодня не пришёл, она точно об этом знала. Зато до Анны дошли слухи, как администратор театра Бертенсон удивился, узнав о том, что Неверова пользуется успехом в Америке. “У нас она была очень незначительной актрисой” - его фразу напечатали в одной из местных газет. Газету Анна сожгла в камине ещё утром. “Незначительная” - господину Бертенсону повезло, что Анна готовилась к спектаклю, иначе она бы его придушила собственными руками. Вместе со Станиславским. Сначала откровенное пренебрежение к её персоне, а теперь это. Послали цветочки с записочкой. Анну охватила ярость. Она смяла и выкинула букет в мусорную корзину. Лихорадочно стала шарить по карманам, пока не отыскала, наконец, спички. Она взяла записку и сожгла её в пепельнице. “Ненавижу вас всех!” - прошипела она, глядя, как пламя уничтожает слова великого режиссёра и педагога. “Издеваетесь надо мной? - проговорила она, уставившись невидящим взором прямо перед собой. - Думаете, я пожалею, что ушла от вас? Или наоборот - задохнулись от зависти? К чёрту! Никогда в жизни я к вам не вернусь! Я Анна Неверова! Провались всё пропадом. Я покорю эту проклятую Америку снова! Но назад не вернусь никогда!” Анна решительно поднялась со своего места. Она уже твёрдо приняла решение - получить американское гражданство и восстановить былую славу. Но не в кино, нет. Она возвращается в театр, чтобы показать всем на что способна русская актриса. Анна вспомнила, что совсем недавно её приглашали в Нью - Йорк на постановку “Вишнёвого сада”. Несколько лет назад в том же театре уже давали эту постановку, Раневскую играла Книппер - Чехова, её заклятая подруга. Что ж, самое время, показать, кто тут настоящая звезда. Неверова начала немедленно писать письмо своей лондонской знакомой, чтобы подтвердить своё согласие. “Рано радуетесь, Константин Сергеевич, вы ещё пожалеете, что держали меня в статистах!” - она сжала кулаки. Ничего ещё не потеряно, напротив - всё только начинается.
Жаркое калифорнийское солнце пылало над городом. На машинах тихонько потрескивала краска. Глен шла по улице, держа в руке листок со списком покупок. Вообще - то, Неверова обычно сама ходила в магазин, но сегодня у актрисы разболелась голова и она осталась дома. Девушка шла, ни о чём не думая, и не оглядываясь по сторонам. Далеко не сразу она услышала, как её окликают. С противоположной стороны улицы к ней бежала Ева Ле Блан.
• Здравствуй, Глен, - сказала она. - Ты всё ещё работаешь на эту старуху?
• Да, - ответила девушка, слегка удивившись.
• Надо же! Предыдущие помощницы не смогли продержаться у неё больше недели. Она же, как это говорят, крэйзи, сумасшедшая.
• Вовсе она не сумасшедшая! - возразила Глен, которую слова Евы почему - то задели. - И не такая уж и старуха. Ей совсем немного лет, и она в отличной форме.
• Глен, дорогая, мой тебе совет - бросай эту ненормальную! У меня есть для тебя парочка более выгодных и перспективных вакансий. Не хочешь поработать у одного молодого сценариста? Или ассистенткой на съёмках фильма? Ты ведь любишь кино, правда?
• Вы сами меня устроили к Анне. Почему же теперь хотите, чтобы я от неё ушла?
• Неверова банкрот! - Ева отбросила елейные оттенки в голосе и заговорила сухим канцелярским тоном. - Мы проверили её счета, там почти ничего не осталось. Одни долги. Её чеки недействительны. Ты работаешь на неё бесплатно. И мы, видимо, тоже. Эта выжившая из ума “звезда” Немого кино давно должна отправиться в дом престарелых, но вместо этого сидит в своём заросшем особняке. Я вообще не понимаю, как ей могли дать американское гражданство после той истории с Бакстером.
• Какой истории?
• Когда “Метро” предложили ей контракт, она вступила в фиктивный брак с режиссёром Чарли Бакстером. А потом, когда в 1923 она подала документы на гражданство, они якобы развелись. Потом выяснилось, что брак был липовый, но гражданство она всё рано получила. Беги от неё, Глен. Я серьёзно. Эта русская - сущий дьявол. Первостатейная лгунья. Её слава осталась далеко в прошлом, а она до сих пор мнит себя звездой. Она просто распутная женщина, которая тащила в свою постель всё, что движется. Соблазняла и мужчин, и женщин. А сейчас она лишь подпитывает своё эго, живёт в придуманной реальности. Кроме вранья и разврата она ни на что больше не способна.
• Замолчи! - вдруг крикнула Глен.
Ева с изумлением уставилась на девушку.
• Я не желаю больше слушать эту грязь! - сказала Глен, задыхаясь от гнева. - Вы не знаете её.
• Глен, ты чего? Я просто хотела сделать, как лучше. Ну, подумай сама - зачем она тебе? Ты даже денег с неё не получишь.
• Это моё дело!
• Ты что? - глаза Евы стали круглыми, словно блюдца. - Только не говори мне, что привязалась к этой..
• Не смей!
• Да ты такая же чокнутая! - отшатнулась от неё Ева.
Глен злобно посмотрела ей вслед. “Как же они все не понимают!? Анна не лгунья и не распутница, она просто мятущаяся и несчастная женщина, которая всю жизнь хотела найти счастье! Вот и всё! Почему они этого не понимают?” - думала девушка. Настроение после разговора с Евой сделалось паршивое. И когда девушка вернулась, то Неверова сразу обратила на это внимание.
• Глен, оставь сумки! - сказала она своим властным голосом. - Что случилось?
• Ничего, - девушка не хотела рассказывать актрисы о разговоре с Евой, боялась расстроить.
• Я вижу, - усмехнулась актриса. - У тебя такое лицо сейчас. Рассказывай, в чём дело.
• С подругой поругалась, - уклончиво ответила Глен.
• Она тебе сказала, что - то неприятное? И, очевидно, про меня
• Нет, это не про вас, это другое.
• Если хочешь стать актрисой, то научись убедительно врать,- усмехнулась Неверова и вдруг схватилась за голову. - Проклятая мигрень!
• Врать же нехорошо! - сказала Глен, обматывая голову актрисы влажным полотенцем.
• Актёрская профессия построена на лжи. Ты обманываешь зрителя, притворяешься совсем другим человеком. И ты должна делать это убедительно, чтобы зритель верил. Зритель не должен видеть сумасбродную одесскую девчонку Аделаиду, он должен завороженно смотреть на великую Анну Неверову. А ещё студиям нужна реклама, а для рекламы надо, чтобы актриса привлекала к себе внимание. Со мной в этом плане проблем не было. Мне нравилось устраивать шумные вечеринки и нарушать запреты.
• Но почему вы это делали? Ведь у вас могли возникнуть проблемы.
• Глен, пойми меня правильно, мне дурно делается от любых правил, запретов, условностей. Почему все вокруг указывают, как я должна жить, кого любить и как себя при этом вести?
• У вас очень странная жизненная позиция, она противоречит моему воспитанию, - сказал Глен, - Но почему - то я не хочу вам возражать.
• Повтори, пожалуйста. Только проще.
• Вы ломаете мои жизненные устои, но меня это устраивает. Вы правда хотите знать, что мне сказала про вас Ева Ле Блан из Агентства по подбору персонала?
• Ах, Ева! Тогда я, кажется, знаю. Что ж, вероятно, она запросила данные о моих счётах и..
• Да. А ещё рассказывала мне всякие гадости про вас.
• Что именно?
• Про ваше гражданство, про любовные связи, сплошная грязь. Будто журналистка из дешёвой газетёнки. Мне было противно её слушать.
• Иногда приходится слушать неприятные вещи. И лгать, тоже порой, приходится, - вздохнула Неверова. - Если бы в “Метро” узнали про мой брак с Головиным, который я так и не расторгла, если бы они знали, что с Чарли Бакстером мы не были супругами и жили отдельными жизнями, то вряд ли испытали бы восторг. Когда вся эта история всплыла в 25 - м, я думала, что меня выставят из Штатов. Думаю, Ева упомянула об этом?
• Да.
• Ну, а теперь скажи мне, Глен Маршалл, почему ты не уволилась? Ты устраивалась к богатой престарелой звезде Голливуда, но оказалась прислугой у обанкротившейся и полузабытой старухи, которая тихо сходит с ума в своём старом доме.
• Не знаю, - честно призналась девушка. - Но вы мне симпатичны.
• Лгунья, распутница, чокнутая старуха?
• Анна, почему вы хотите, чтобы вас видели именно такой? Ведь на самом деле вы совсем другая.
• Одинокая и несчастная старуха, которая была безумно влюблена в талантливого, но отвратительного человека? Которая заглушала душевную тоску с помощью случайных связей и шумных вечеринок? Которая искала того, кто её поймёт, но так и не нашла? И вот такой меня все должны видеть? Нет, не хочу. Мне не нужна чужая жалость, не нужно, чтобы делали скорбные лица и скучными голосами рассказывали о моей несчастной судьбе. Потом они начнут читать мне мораль и говорить, что я сама была во всём виновата. Так всегда бывает.
• Вы ошибаетесь, - сказала Глен.
• Прости, девочка, но я лучше тебя знаю жизнь! - отрезала Неверова.
• Вы не одна. Ведь я же с вами.
• Если ты начнёшь меня жалеть, то лучше убирайся!
• Ну уж нет! Я от вас не уйду. Впрочем, жалеть тоже не буду.
• Ты хорошая девушка, - сказала Неверова. И, не удержавшись, тут же добавила. - Но ты просто до оскомины правильная!
• Я постараюсь это исправить, - улыбнулась Глен.
Неверова рано утром нарядилась в белый костюм и роскошную шляпу, надела солнцезащитные очки, взяла самую дорогую свою сумочку и куда - то ушла. Глен пыталась спросить у неё, куда она уходит, но актриса лишь загадочно улыбнулась. “Приготовь хороший ужин, я приду вечером” - сказала Неверова и ушла. Девушка лишь пожала плечами. Она сбегала в магазин и купила лучшее вино, приготовила салат и запечённую рыбу. Передала по дому все дела, даже поработала в саду. Актриса вернулась, когда уже опускались сумерки. С собой она тащила довольно тяжёлые бобины с киноплёнкой. Глен выбежала её помогать.
• Они же тяжёлые! Что ж вы не сказали?
• Ерунда, - прокряхтела Неверова. - Эту картину я сама писала, снимала и монтировала. Вложила в неё душу и 350 тысяч долларов. Моё главное детище в Голливуде, наверное, единственное, чем я могла бы гордиться. Моя боль и радость. Моя “Саломея”! Я хочу, чтобы ты посмотрела этот фильм.
Отужинав, Неверова и Глен отправились в гостиную. Анна задёрнула шторы и поставила старый кинопроектор. Глен смотрела фильм с трепетом. Конечно, это была немая, немного затянутая лента, но девушка понимала, что её хозяйка не зря так часто упоминала её. Фильм действительно впечатлял. Финал. В комнате царило полная тишина. Глен осмысливала увиденное. Анна неторопливо закурила.
• Ну как тебе?
• Потрясающе, - сказала Глен. - Я вам искренне говорю - это отличный фильм.
• Да, жаль, что он едва не разорил меня. Я и половину вложенных средств не смогла отбить, а ведь я уже тогда стала самостоятельной и вложила деньги со своего собственного счёта.
• Но фильм провалился. Почему?
• Тогда я была уверена, что сама виновата в его провале, что переоценила свои возможности и не понимала запросов публики. Со временем я поняла, что всё не так однозначно. Конечно, зритель в своей массе оказался не готов смотреть фильм - балет на сложные темы, но и сам прокат был ошибочным. Я долго не могла найти себе прокатчика, студия одна за другой отказывали мне. Рискнули “Юнайтед Артист”, видно из-за моих приятельских отношений с Фэрбэнксом и Пикфорд, они частенько заезжали ко мне в гости. Много позже знакомые мне критики скажут мне, что “ЮА” провалили рекламную кампанию и неправильно продвигали мой фильм. Обидно. Я пыталась сделать не просто картину, а подлинное искусство и потерпела неудачу. Я была страшно разочарована, даже хотела уйти из кино. И ушла бы, наверное, но надо было расплачиваться по долгам, содержать этот дом и сад, пришлось мне сниматься в чём попало. Если в годы своей славы я могла диктовать “Метро” свои условия, то после провала “Саломеи” мне пришлось стать рабыней жадных продюсеров и недалёких режиссёров. Уж поверь мне, я умела отличить художника от ремесленника. Художников было мало, а ремесленников больше, чем нужно. И к сожалению, мне приходилось работать именно с ними. Ремесленники, вроде Чарли Бакстера, это хорошо, когда ты руководишь процессом. Хуже, когда они руководят или выполняют то, что им скажут продюсеры.
• А театр?
• Театр - совсем другое дело. Там не бывает дублей. И если сыграл плохо, то исправить уже не получится. Поэтому я театр любила и боялась одновременно. Там важно установить эмоциональную связь с публикой, с залом, настроиться с ними на одну волну. В театр я вернулась и с большим успехом. Сам Юджин О’Нил выразил мне восхищение и написал специально для меня целую пьесу. С театром у меня складывалось лучше, чем с кино. Но потом я поссорилась с моей бывшей подругой, которая была директором театра и снова оказалась за бортом жизни. - Неверова усмехнулась. - Моя жизнь менялась постоянно, но мой дурной характер всегда оставался при мне. Никто не способен был создать мне больше проблем, чем я сама! И “Саломея” тому подтверждение.
• У настоящего таланта не может быть ровного характера, - изрекла Глен.
• Ты мне льстишь, - улыбнулась Анна, - Впрочем, продолжай, мне нравится.
• Хотите снова почувствовать себя звездой?
• А почему нет? - Неверова выпустила облачко дыма. - К тому же, мне приятно слышать похвалы от тебя.
• Вы гениальная актриса, правда. Может я и необъективна, но я искренне так считаю.
• Знаешь, Глен, меня очень часто обманывали в моей жизни, а ты, кажется, первый искренний человек, который мне встретился. Жаль только, что мир не ценит таких людей, как ты. Тебе будет очень тяжело, но постарайся не потерять то, что в тебе есть. Ради меня. Ради старой дуры, верящей в любовь и мечты, несмотря на все свои разочарования.
• Обещаю, - прошептала девушка.
Анна ходила по павильону, осматривая декорации Наташи Рамбовой к фильму. Художница потрудилась на славу. Изрядная часть бюджета ушла именно на декорации. Неверовой очень хотелось, чтобы дворец царя Ирода выглядел, не как театральный задник, а как настоящее древнее и величественное сооружение. Разумеется, никто кроме Рамбовой не мог осуществить этот замысел. Недоволен остался лишь Бакстер. Он ходил за Анной мрачной тенью. Выражение лица у него было весьма кислым. Неверова кинула на мужа суровый взгляд.
• В чём дело? - спросила она.
• Студии не примут твой фильм, Анна. Он слишком дорогой и слишком нестандартный. Поверь мне, как истинному ремесленнику Голливуда.
• Это эксперимент. “Саломея” станет высокохудожественным полотном!
• Именно. Зритель любит простые истории, а ты хочешь представить им эстетскую притчу.
• Чарли, я могу найти другого режиссёра. Я сама могу снять этот фильм, в конце - концов! В кинопроизводстве я разбираюсь ничуть не хуже тебя.
• Я не отказываюсь, я лишь хочу предупредить о рисках.
• Голливуд успешно продаёт зрителям всякую мелодраматическую чушь, пусть теперь продаст им действительно стоящую картину. Завтра начнём снимать.
• Ты заплатила этой извращенке больше, чем собственному мужу.
• Что?
• Ничего. Ты слишком благосклонна к своей подруге. Между прочим, она уже замужем за Валентино. А у тебя ведь с ним был роман.
• И что с того? Я сама и свела их вместе. Они составили неплохую пару, а Наташа так и осталась моей лучшей подругой. Что не так?
• Да ничего особенного. Не считая того, что ты меня эксплуатируешь и совершенно не считаешься со мной. - Чарльз вскипел от раздражения. - Я понимаю, что наш брак всего лишь формальность, но ты могла бы соблюдать хоть какие - то приличия. Весь Голливуд обсуждает твои романы, в то время, как я, преспокойно живу на веранде и со стороны выгляжу полным идиотом! Ты в нашей спальне развлекаешься с кем угодно, кроме меня! Ты даже не пытаешься скрыть, что весь наш брак - фикция, ведёшь себя, будто меня не существует. Это унизительно!
• Бакстер, ну хватит истерить, как деревенская баба! Забыл наш уговор: я формально числюсь твоей женой, а ты получаешь от меня место режиссёра в моих проектах. Кажется, тебя это тебя вполне устраивало. Так что изменилось? Хочешь, чтобы мы изображали “счастливую пару”? Хочешь больше денег и меньше меня? Тогда скажи это!
• Я не подозревал, что ты настолько вздорная чертовка. Ты не представляешь, как мне тошно было наблюдать твои вечеринки. Мало того, ты ещё и постоянно приглашаешь этих мерзких извращенцев! Да о чём я - ты сама такая же, как они! С меня довольно! Я не хочу больше терпеть всё это!
• Прекрасно, - сказала Анна. Она говорила спокойно, но в глазах её была ярость. - Только не закатывай скандалов, Чарли. Я отпишу тебе половину имущества, как положено. Без суда, адвокатов и лишней истерики. Просто убирайся из моей жизни. Я сниму свой фильм без тебя. И я буду жить, как хочу, оставаясь собой! Давай решим все вопросы побыстрее. Меня ждёт “Саломея”.
• Что ж, - вздохнул Бакстер, - Доверюсь твоей порядочности.
Больше они не сказали друг другу ни слова и вышли из павильона поодиночке.
Журнал “Фотоплэй”. Рецензия на фильм “Саломея” (реж. Анна Неверова). “Бесподобная и таинственная Анна Неверова представила публике свой новый, полностью самостоятельный проект “Саломея”. Наконец - то мы имеем возможность наблюдать мастерство русской красавицы в полной мере. Перед нами блистательная камерная драма по пьесе Оскара Уальда, которая в свою очередь основана на Библейском предании о казни Иоанна царём Иродом. Надо отдать должное Неверовой, к материалу она подошла с любовью и уважением. В постановке сквозит некая театральность и величественность, сказывается то, что Анна начинала свой путь именно в театре. Работа со светом, крупные планы и, конечно же, танцы - всё это сделано на высочайшем уровне. Сама Анна блистательно играет юную Саломею. От её взгляда у вас “мурашки” побегут по всему телу. Она невинна и порочна, она и палач, и жертва. Боссы “Метро”, по - моему, поторопились списывать свою главную звезду. Сама картина - дикая орхидея декадентской страсти. Тяга Неверовой и её давней подруги Наташи Рамбовой (она автор изысканных декораций к картине) к этому стилю здесь очевидна. Столь необычного, высокохудожественной фильма Голливуд ещё не видел. Остаётся, однако, вопрос: примет ли публика эстетику Неверовой? “Саломея” прекрасна, но сумеют ли зрители оценить её по достоинству? В любом случае, я получил эстетическое наслаждение и рекомендую вам посмотреть эту картину”. Айван Баркли, рецензет “Фотоплэй”.
Стоял тихий июньский вечер. Солнце медленно уходило за горизонт, ни один листик не шевелился, было безветренно и очень душно, всё вокруг словно застыло. Неверова последнее время страдала от бессонницы и головной боли. И сегодня она чувствовала себя неважно. Актриса целый день мучилась от мигрени, лежала у себя в комнате, а вечером решила выйти в сад и подышать свежим воздухом. Оставаться в комнате было невыносимо, Неверова не могла больше выносить эту духоту. Спускаясь по лестнице, актриса почувствовала головокружение и едва не упала. Но всё - таки удержалась на ногах и вышла из дома. Сад был окутан тишиной. “Жарко сегодня”, - пробормотала актриса. Она медленно добрела до своих любимых качелей. В тени было чуть прохладнее. Неверова села на качели и вздохнула.
Глен собиралась ко сну. Она уже переоделась и заправила постель. День был тяжёлый, жаркий. Девушка сегодня немного притомилась, хоть и работала не так много. В жару, впрочем, всегда, устаёшь больше, чем обычно. Ей вдруг показалось, что Неверова позвала её. Глен вышла в коридор и в одной лишь ночной рубашке пошла к спальне хозяйки. Она осторожно приоткрыла дверь: “Мадам, вы звали?” В комнате было пусто. Девушка встревожилась. Вокруг сгущались сумерки. Куда могла пойти актриса в этот поздний час? Глен позвала свою хозяйку. Её голос эхом разнесло по дому, но никто не откликнулся. Девушка побежала на улицу в ночной рубашке и тапочках. Некогда было одеваться, не было времени искать туфли. Ей было сейчас ни до чего. На душе стало тягостно и тревожно. Солнце ещё не село, но в саду уже царила непроглядная тьма, Глен пробиралась сквозь кусты, которые драли её рубашку, камни ранили её ноги. Сад казался бесконечным лабиринтом. Кажется, она блуждала по кругу, позабыв от волнения верную дорогу. Наконец, она выбралась к излюбленному уголку Неверовой. Старая актриса сидела на качелях совершенно неподвижно, будто задремав. “Мадам”, - позвала её девушка. Неверова не ответила. Глен вдруг стало холодно. Она медленно подошла к качелям. Анна Неверова сидела с закрытыми глазами и спокойным выражением на лице. Сердце актрисы больше не билось, она не дышала. Девушка побежала обратно в дом, спеша позвонить в больницу, хотя и понимала, что уже поздно.. Её хозяйка покинула свой сад навсегда.
Похороны Анны прошли очень скромно и тихо. О них не писали газеты, а людей пришло очень мало. Кроме Глен там присутствовали лишь несколько старых знакомых Неверовой. Через несколько дней девушка последний раз пришла в “Сады Анны”. На входе уже висела табличка “Продаётся”, а сам сад вместе с домом окончательно превратился в унылое и мрачное место. Качели, на которых так часто любила отдыхать Анна, одиноко покачивались в тени. Глен ощущала неимоверную тоску внутри себя. Она вошла в дом, чтобы забрать фотографии и личные бумаги актрисы. Пустой дом угнетал. После смерти актрисы там воцарилась тягостная атмосфера. Всё вокруг словно подавляло. Находиться внутри было просто невыносимо. Глен постаралась покинуть особняк, как можно скорее. Она вышла в сад и вздохнула. Без хозяйки это место превратилось в декорации для фильма ужасов. Сплошное уныние. Девушка уже собиралась уходить, но остановилась возле качелей. Она смотрела на них долгим взглядом, погрузившись в какие - то свои мысли. Потом Глен села на качели и легонько оттолкнулась от земли пятками. Она сидела на любимых Анной качелях и медленно - медленно, покачивалась вместе с ними, задумчиво глядя прямо перед собой.
Примечание. Данная история основана на биографии звезды “немого кино”, русской эмигрантки Аллы Назимовой (настоящее имя - Аделаида Левентон). Её судьба меня очень впечатлила, и я написал рассказ, почти ничего не меняя в её биографии. Большинство фактов я взял из книги Серафимы Чеботарь “Дочери России”, также часть сведений, в частности историю о драке на вечеринке, я узнал из выпуска программы “Легенды мирового кино” (телеканал “Культура”. Запись можно найти на сервисе Ютуб и на сайте канала) и книги “100 великих актёров” (Автор - И. Мусский. Издательство “Вече”). Почти у всех героев моего рассказа есть реальные прототипы. У некоторых я изменил имена (возлюбленного Аллы Назимовой в реальности звали Павел Орленев, её “фиктивного” американского мужа - Чарльз Брайант. Именно он указан в титрах фильма “Саломея”, как режиссёр, их “развод” с Назимовой состоялся уже после премьеры данной картины. Однако, все художественные решения этой картины были придуманы Назимовой, поэтому в рассказе моя героиня снимает фильм самостоятельно), другие же остались под своими реальными фамилиями (например, Наташа Рамбова, она же Уинфрид Шоннеси - американская художница, подруга Назимовой. Назимова была крёстной Нэнси Дэвис, будущей супруги Рональда Рейгана. Этот факт был мною обыгран в рассказе фразой Неверовой “она станет Первой леди”). Ларри Бёрджёсс, Ева Ле Блан и Глен Маршалл придуманы мной. Также, как и облик заброшенного особняка Анны. В реальности Назимовой пришлось продать “Сады Аллы”, чтобы расплатиться по долгам. Особняк был превращён в мини - отель, а сама Алла жила в одной из его комнат вплоть до конца своей жизни. Специально для написания этой истории я отыскал в Интернете “Саломею” и посмотрел. С английскими субтитрами. “Рецензия” на фильм целиком является моей выдумкой. При написании я пытался копировать реальные рецензии кинокритиков, в частности, я держал в уме то, как пишет свои статьи Антон Долин. Обстоятельства смерти актрисы также были мною изменены. Алла Назимова умерла в больнице от коронарного тромбоза летом 1946 года. Идея написать рассказ о жизни пожилой актрисы, утратившей свою славу, появилась у меня уже давно, но реализовать её получилось только сейчас.