6. Кенни
День начался с разноса, который устроила Эмме Велли.
- Ты приставлена ко мне для передачи навыков, а я днями не могу тебя найти! - возмущалась она. – Вечно ты непонятно где, а я не знаю ни что, ни когда мне делать!.. Я вынуждена приставать к другим и выглядеть посмешищем!
«Просто быть посмешищем – твоя судьба», - подумала Эмма, и эта мысль неожиданно повысила ей настроение.
- Мне не с кем отрабатывать тревогу! Когда все бегут парами, я плетусь одна, оглядываясь, как дура! Ты должна…
«О, это слово…» - подумала Эмма.
Велли стояла перед Эммой в её келье, спиной к раскрытой двери, наклонившись вперёд, как воспитатель детского сада, распекающий хулигана, и грозовые раскаты сопровождали её праведный гнев. Дождь лил с утра, тренировки на плацу отменили, и у Велли появилась возможность выплеснуть наболевшее. Эмма сидела на койке, вытянув ноги, и прислушивалась к меняющимся внутри неё ощущениям.
«Нет, - думала она, с интересом глядя на Велли, - зря я сравнивала её с Ленни. Не то девка. Оно и понятно: такая, как Ленни, не оказалась бы здесь».
- Ты пренебрегаешь обязанностями!..
«О ужас», - подумала Эмма, чувствуя, что улыбка уже готова проступить у неё на губах.
- Я скажу командующему! Ты должна направлять каждый мой шаг, а вместо этого твой напарник…
Ярость майской грозы потрясла келью, и Эмма подумала, сколько раз за её жизнь ей делали подобные выговоры. Её и раньше упрекали в нелюдимости, она привыкла к этому, но Велли определённо вела себя уникально.
- Ты слышишь меня или нет?! – она подошла совсем близко, и Эмма увидела её личико прямо перед собой: негодующее, бледное, с широко раскрытыми глазами, оно так мило смотрелось с военной формой, что Эмма застыла, словно увидев его в первый раз. Велли, казалось, готова была схватить её и трясти за плечи.
- Я говорю – твой напарник занимается мной вместо тебя! Это разве нормально?!
- Какой напарник?
- Мне указали на него как на единственного, кто тебя знает, когда я вчера пыталась тебя найти. Он же твой напарник? А больше у тебя ни с кем связи нет! – Велли говорила без пауз. – Ты что, вообще ни с кем не общаешься?
Эмма взглянула на неё со смесью изумления и восхищения. Такого вопроса ей точно не задавал никто. Даже мать.
«Эта пташка продолжает расти в моих глазах», - подумала Эмма и ответила:
- И что?
- Мы должны действовать синхронно, вот что! – выпалила Велли. – А для этого нам надо жить вместе!
Ответ Эммы последовал незамедлительно, как коленный рефлекс – и ей самой показался злорадным:
- Койки-то второй – нет!
Велли замолкла, столкнувшись с очевидным, и на мгновение её лицо так и застыло посреди речи – с раскрытым ртом – но лишь на мгновение.
- Значит, найдём двухместную!
Снова раскат грома – и дождь забарабанил в окно так, словно в него швырнули горстью гороха. Эмма посмотрела на Велли.
- Хочешь – тащи вторую койку, - сказала она. – А я буду здесь.
Велли задохнулась, словно с разбега налетела на стену. Пока она думала, что ответить, Эмма вклинилась в паузу:
- У тебя, кажется, инструктаж?
- Да, - отмерла Велли. – Сейчас пойду. Но сначала решим вопрос…
Эмма вздохнула и встала с койки.
- Пошли, - сказала она. Тронула напарницу за плечо, как бы выталкивая её из кельи, и прошла вперёд. – «Чего?» - бросила та, но последовала за ней. Эмма показала ей соседнюю дверь.
- Вот сюда, - сказала она. – Будешь прямо за стенкой. Здесь никого нет. – И, пока Велли обдумывала это, сказала:
- После инструктажа возьмёшь ключ и перенесёшь сюда вещи. На тревогу завтра пойдём вместе. Так будет «нормально»?
- Ладно, - ответила та. – Только не запирай дверь.
- Что значит «не запирай»?
- То и значит, - снова пошла в атаку Велли, - я хочу всегда мочь обратиться к тебе!
- Хвостом за мной ходить будешь?
- Ты моя напарница!
Эмма закатила глаза.
- Хорошо, - сказала она, - но я не могу всё время…
- Или ты держишь свою дверь открытой, - постановила Велли, - и тогда остаёшься одна, или я добьюсь перевода нас с тобой в двухместную, и будем спать друг над другом!
«И ведь добьётся», - не удивившись, подумала Эмма. Она сочла за лучшее согласиться, чтобы как-нибудь выкрутиться потом.
- Хорошо, - примирительно сказала она. – Я не буду запирать дверь.
- Когда мы пойдём на маршрут? – не отставала Велли. – Я не могу больше сидеть без дела!
Эмма хотела ответить «я тоже», но вместо этого сказала:
- Когда придёт наша очередь. У тех, кто сейчас там, уже есть смена.
- Ты покажешь мне журнал патрулирования?
- Да. Иди уже – дождь кончается.
Велли смягчилась.
- Я хочу знать, где ты будешь, когда я вернусь, - сказала она.
- В рекреации, - ответила Эмма. – Она рядом со столовой.
На том дело и кончилось.
Тренировки из-за грозы заменили на инструктаж для новичков, и у «старых» образовалось «окно», которое они заполняли на своё усмотрение. Эмма сидела в рекреации за тем же столом, за которым играла в ко с Кенни, и пила маленькими глотками чай, посматривая на камин. То, что произошло вчера ночью перед этим камином, было не тем, чего ей хотелось. Это чувство, приоткрывшее ей неизбежность гибели парня с косичкой – Келли – тогда в аудитории, где она его впервые увидела, - ждало подтверждения. Оно никогда раньше не ошибалось. Теперь Эмма искала его глазами, но из вчерашних в рекреации не было никого. Ни Аллы, ни Келли. Ни его приятелей… Впрочем, их она не запомнила. Ни Тилли. С ней ясно – она пошла на инструктаж, но где остальные? Хоть бы эта сладкая парочка – Алла и Дэлли – были здесь.
Никого. Эмма уныло смотрела в окно на белый, пустой день – как на пустую страницу. «Ты что, вообще ни с кем не общаешься?» - сказала ей Велли. Нет. Она не общается – не даёт втянуть себя внутрь группы, ей нужно оставаться вовне. Жизненно необходимо. Внутри она задыхается, она не может находиться среди них, она должна быть снаружи, видеть их всех со стороны, держать в поле зрения. Тогда она чувствует себя так, как надо. Она не общается – она наблюдает.
Гроза кончилась. Белое небо висело над неподвижными верхушками сосен. Эмма разглядывала в окно их мокрые от дождя стволы. Дождь падал отдельными каплями, от входа тянуло свежестью.
Кенни она заметила, когда он был уже в двух шагах от неё.
- Случилось непредвиденное, - объявил он. – Дождь!
- О да, - ответила Эмма. – Вода с небес – здесь – что может быть внезапнее?
- И мы с тобой снова наедине.
Эмма глянула на него, подняв брови, - и обвела глазами почти полную рекреацию. Он истолковал этот взгляд по-своему.
- Один мой приятель, - начал он, подсаживаясь к ней, - говорит, что меч – это фаллический символ, а воинственность женщин – признак их недотраха.
- Иди ты… - ответила Эмма, уже улыбаясь.
- В более уединённое место? – подхватил он. – Это можно устроить.
- Что там было между тобой и Велли? – спросила Эмма. - Она мне сказала, что ты уже успел стать её новым напарником.
- Это не я стал, а наоборот!
- То есть это она пристала к тебе, а не ты к ней?
- Я не могу отказать девушке, когда она просит. Ты её бросила на произвол судьбы, а я протянул руку помощи. И тебе могу протянуть… Хочешь? – Кенни ткнул её пальцем в бок, и она чуть не подпрыгнула.
- Кенни!..
- Хочешь? – его улыбка обезоруживала: внимательный прищур глаз, лицо почти серьёзное… А в глазах искорки. Она засмотрелась на них.
- Я слышал, - опять начал он, - что у девушек на теле есть специальные эрогенные зоны…
- Какие зоны?
Эмма отодвинулась, но он уже заразил её, она улыбалась и не могла оторваться от него. Он подсел к ней вплотную - его бедро коснулось её бедра – и снова ткнул её в бок.
- Боишься щекотки? На тебе доспех, но я знаю его слабое место… - Он просунул всю пятерню между ремешков, на которые защитный жилет был застёгнут, и она ойкнула.
- Прекрати, Кенни! – кинула она, борясь со смехом.
- Ты мне их покажешь?
- Что?
- Твои эрогенные зоны. Давай…
- Отвяжись.
- Тогда пойдём ко мне, я тебе кое-что покажу.
- Что? Фаллический символ?
- Без шуток.
Она насмешливо посмотрела на него.
- Не могу, - сказала она. – Я обещала Велли ждать её здесь. Если она меня не найдёт, то снова нажалуется.
- Да всё в порядке будет с твоей Велли, - заверил он. – Я просто хочу тебе кое-что показать. Пошли, пока время есть, ещё успеешь вернуться.
* * *
Кенни был приятным парнем. Приятный – это была его основная характеристика. Стройный, подвижный, с чубчиком светлых волос, цепкими голубыми глазами, он был тем, кого принято называть «светлой личностью»: его появление всегда сопровождали улыбки, без него было скучно, а с ним и скука, и грусть забывались. Даже злился он как будто в шутку: его злость нельзя было принять всерьёз, а на фоне этого и собственные проблемы переставали казаться серьёзными. Где бы ни появился Кенни – он приносил радость, а в одиночку его не видели. Он общался со всем, что двигалось, предпочитая девушек, за что и прослыл «дамским угодником» - и девушки были не против, может быть, потому, что он себя им не навязывал. Он просто делился. Он был единственным, кому удавалось пробить угрюмость Эммы, - и кому она не боялась раскрыться. А он – «дамский угодник», «не пропускающий ни одной юбки», - был предан ей так же, как и в тот день, когда встретил её – так, как она встретила Велли.
Последней в аудитории.
Направлял ли он каждый её шаг? Да: всё первое время на станции - до Лалки - она была полностью ведомой. Это приходилось признать. И, направляя, он не пытался ею руководить, судить её или посягать на её самостоятельность. Он сохранял дистанцию – и она это ценила. На него она могла полностью положиться, не заботясь о том, как будет выглядеть в его глазах.
Ей было легко с ним. Он был не просто её напарником – он был другом, к которому она шла, когда ей было не с кем поговорить, кроме своего отражения в зеркале, - и он ни разу не отказал ей. Она играла с ним в ко и смеялась его выходкам. Это он назвал её «девушка-смерть», восстановив детскую кличку – и это ей льстило. Он давал ей полезные сведения и снабжал вещами, которые негде больше было достать. И с первого же дня он старался добиться её благосклонности – вниманием, шутками и деликатностью. Он не был навязчив. Он ей нравился. Он был мил – она привыкла считать всех «милых» слабыми, но Кенни определённо таким не был. Помимо прочего, Кенни был коллекционером оружия.
Оружие Эмма обожала. Даже просто имея в виду возможность пустить его в ход, «авансом», - она думала о числе возможностей его применения, и эти мысли её захватывали. Кенни же собирал его не столько из любви к нему самому, сколько в качестве средства обмена.
Все Воины света получали жалованье, тратить которое было негде. Кенни решал эту проблему, выходя через целую цепь посредников на тех, кому нужны были деньги – за то, что было нужно Воинам света.
К нему обращались, чтобы раздобыть что-то, «не положенное» по уставу. Например, Зелёную настойку. «Не положено» - не значит запрещено! Это значит, не включено в обиход как нечто необходимое. Такое, как чечевица. А если хочешь «отправиться в плавание» - обратись к Кенни. Хочешь копчёной колбаски или водки – к нему же. Почему на виду не пьют? Потому, что спиртное - это та самая «неуставная» вещь, которую лучше всего «не светить». Если у тебя есть что-то, чего нет у других – это значит, что ты нарушаешь запрет на сношения с местными. То есть пить можно – но доставать выпивку – нельзя! И собирать оружие – тоже можно. А вот использовать его как разменную монету…
По уставу каждый Воин света имеет при себе меч и кинжал как часть формы: он прячется в ножнах за левой крагой, с внешней стороны предплечья, остриём к локтю, рукояткой вперёд. И всё. На изыски - метательные ножи, наконечники стрел и тому подобное - опять же, запрета нет, но если они у тебя появляются, - возникает вопрос, откуда.
Большую часть своих экземпляров Кенни именовал трофеями. Многие – хранил из эстетических соображений: Кенни любил красивые вещи, но он любил и вещи вообще, предметы, особенно те, что можно было использовать к своей выгоде.
В его келье можно было обнаружить наконечники лимерийских копий и стрел всех форм и размеров, кривые ножи – из тех, что носят за голенищем, кинжалы – от обычных до самых миниатюрных, с ножнами и без, метательные ножи (вместе с поясом для их хранения и ношения), а также части «чёрных» доспехов: серебряные нагрудные бляшки, запястья для перчаток и застёжки для плащей (некоторые из них – позолоченные), наплечники, пряжки ремней и тому подобные вещи, тщательно разложенные по видам и категориям, обёрнутые тканью и спрятанные в одёжном шкафу и под койкой. Особенно много было наконечников: они служили для обмена между теми, кто окружал Кенни и делал так, чтобы «концы» никогда не вели к нему одному и его неуставной деятельности, а оружие всегда можно было снова обратить в деньги. У него было много друзей, взаимно покрывавших друг друга, и всегда выходило, что никаких запретов никто не нарушает. Кенни знал способы всё устроить. Он знал тайные пути со станции и тропинки, не отмеченные на карте. И тех, кто подменит его на дежурстве. И тех, кто поддержит «легенду» о том, где он был, когда там, где он должен был быть, его не было. Обмен происходил через тайники, и те, кто был посвящён в него, понимали друг друга без слов.
В келье, убедившись, что они с Эммой остались одни, Кенни многозначительно посмотрел на неё и приложил палец к губам, после чего полез под койку. Осторожно порывшись там, он извлёк не очень большой продолговатый предмет, обёрнутый в кожу, без следов пыли, что говорило о том, что появился он здесь недавно. Окно Кенни было закрыто сверху донизу беленькой занавеской, пришпиленной к раме и пропускавшей свет, но не взгляды, а задвижка на двери напоминала засов. Соседей у Кенни не было: кельи по обе стороны пустовали, как и у Эммы – до сегодняшнего дня.
Увидев предмет, Эмма сразу поняла, что это – ещё до того, как Кенни его развернул.
- Ого, - только и сказала она.
Ножны были чёрными, окованные металлом наконечник и устье – позолочены.
Кенни взял меч за чёрно-золотую рукоять и медленно – беззвучно – вытянул из ножен клинок с лезвием, расширяющимся к острию – и на конце снова сужающимся, так что его форма напоминала лист ивы – но с более строгими очертаниями. Эмма не удержалась:
- Это же настоящий чёрный меч! ТНО-шники с такими ходят.
- Тихо! – цыкнул на неё Кенни. – Смотри.
По клинку вилась надпись на лимерийском, которую Эмма не могла разобрать.
- Офицерский, - сказал Кенни.
Эмма не могла оторвать глаз от меча.
- Откуда он у тебя? – спросила она.
- Ясное дело, откуда. – Кенни говорил тихо, чуть глуховато.
- Предлагаешь мне поверить, что ты собственноручно убил ТНО-шника?
- А если бы убил? – сказал Кенни, и ей показалось, что лицо его порозовело от смущения. Он смотрел ей прямо в глаза. Она посерьёзнела.
- Можно? – попросила она.
Кенни положил ножны на койку и протянул ей меч рукоятью вперёд – она взяла его и сразу взмахнула перед собой, так что Кенни пришлось отклониться назад: - Э-эй, осторожней!
Эмма крутанула клинок в руке, пару раз рассекла им воздух. «Не длиннее руки… Идеальный».
- Прекрасная вещь, - выдохнула она, оглядывая меч от рукояти до острия. – Я согласна быть убитой таким.
- Согласна? – Кенни встал позади неё, и она почувствовала, как его пальцы легли поверх её пальцев на рукояти меча. – Согласна?.. – повторил он. – Этот красавец входит в тело, как в масло. Смерть, - он задержался на этом слове, - будет мгновенной.
- Смотря где войдёт… - ответила она.
- Где слабина у твоего нагрудника?
- На мне нет нагрудника.
Кенни сжал рукоять, не вынимая её из руки Эммы, и приложил меч к поверхности её защитного жилета.
- Нет? – тихо спросил он. – Не могу поверить.
- На тренировки я его никогда не надеваю. Мешает.
- Значит, путь к твоему сердцу открыт? – свободной ладонью он скользнул по её груди, убеждаясь, что она не закрыта полукруглой пластиной. – Девушка-смерть…
Эмма закрыла глаза.
- Я не… - начала она.
- В капюшоне и с косой…
Правой рукой он держал её руку с мечом, левой ощупывал металлические пластинки, вшитые в её жилет.
- Знаешь, как лезвие в форме листа проходит такую защиту? – сказал он.
- Широкое… может застрять, - её дыхание участилось, и голос тоже стал глухим. Кенни прижимал меч плашмя к её телу, и она не двигалась.
- Чтобы не застряло… - тихо сказал он, - его нужно держать вот так.
И повернул клинок в её руке ребром к телу.
– Эти жилеты – одно название, - сказала она.
- Не скажи, - ответил он. – Если рубить или резать – оно соскользнёт.
- Что ты хочешь за него?
Кенни мягко разжал её пальцы – она не сопротивлялась – и отнял меч.
- Ты знаешь, - сказал он.
Он подошёл к койке, взял ножны и вложил в них меч. Эмма вздохнула.
- Тогда принеси мне ещё настойки, - сказала она. – Моя кончается.
Кенни уселся на койку, положив меч на колени.
- Носить его я всё равно не смогу, - заявила она. Кенни улыбнулся.
- Да уж, носить не получится: мне он достался без пояса, а на перевязи его не поносишь – крепления не те. Хотя я бы на это посмотрел – как бы ты с ним ходила! Ну-ка, примерь…
Теперь Эмма смотрела ему в глаза – смеющиеся, добрые. Глаза человека, который любит её, как друг или нет – без разницы. Ей было хорошо от этого взгляда. С ним она не хотела быть девушкой-смертью.
- Так что там с ТНО-шниками? – спросила она, садясь рядом. – Ты что, правда убил одного из них?
- Нет, конечно. Я лично с Лалки ни одного не встретил.
- Тебя же не было в Лалке?
Кенни фыркнул:
- Вот чего не хватало! И прекрасно, что не было! А был бы – лежал бы потом с другими… Под знаменем.
- Я же не лежу.
Кенни смерил её взглядом.
- У тебя, - сказал он – ещё всё впереди.
Эмма ответила:
- Ну спасибо.
- Настойка, кстати, не единственное развлечение, - добавил Кенни. – Есть ещё травяные составы – сухие, в мешочках, - которые можно добавить в чай… Для настроения. И вообще - любой каприз исполним, просто скажи о нём мне – а я найду способ его удовлетворить. – Он осветил её своей неотразимой улыбкой.
- А меч? – снова спросила она.
- А что меч?
- Откуда?
- Из Приполья, откуда ещё. Всё оттуда.
- Вот этого я не могу понять: как ты там ходишь и до сих пор живой.
- А я не хожу, - сказал Кенни. – Просто знаю много дорог и тропинок. А что до ТНО-шников…
Он повертел меч в руках.
- Раз есть такой меч, есть и они, только вот те, кто их видят… Как бы это лучше сказать… Они, - Кенни выразительно мотнул головой в сторону, - того. Поняла? Уже не расскажут.
Они помолчали.
- Так что их как бы и нет, - заключил Кенни.
- А ты?..
- А со мной просто, - сказал он и протянул: - нужно уметь налаживать свя-я-зи.
- Да, вот чего я никогда не умела делать.
- А может, ещё сумеешь, а?
Он снова одарил её этим чудесным любящим взглядом, от которого она делалась мягкой и хотела оставаться такой. Она сказала:
- Пойми: я не хочу, чтобы это было на виду, как у этих двоих… Аллы с Дэлли.
Кенни усмехнулся, глядя прямо перед собой. Потом взял меч в ножнах и протянул его Эмме на ладонях. Та помотала головой.
- Пусть будет у тебя. - Кенни сделал оскорблённый вид, и она объяснила: - Мне его негде держать. Велли увидит – и всем разболтает.
Кенни взял меч поперёк ножен.
- Хорошо, - сказал он. – Иди к своей Велли. Но знай: с этого дня можешь приходить сюда, когда хочешь. Он – твой.