-Такое… Нельзя писать.
-Почему?
-Это слишком личное! – Крикнула Маша. – Это ведь… Ты, твоя бабушка… Я не знаю. Все настолько очевидно! И написано так… Про светловатый оттенок кожи. Ужасно, Максим! Ужасно! Ты правда думаешь, что… Все будет именно так?
-Не знаю. – Улыбнулся юный писатель. – Теперь не знаю.
-Почему «теперь»?
-Потому что я к этому шел…
-Не говори так! – Она легонько ударила его по плечу. – Нельзя такое писать! Нельзя! Лучше продолжай рассказывать о «Верониках». Так будет спокойнее…
Они сидели на берегу Амура. Несмотря на то, что начинало темнеть, люди и не думали уходить с набережной: шел последний день августа, а потому, вернуться домой означало попрощаться с летом и впустить в душу первые порывы холодного осеннего ветра.
-Во сколько ты улетаешь? – Спросила Маша.
-В девять утра.
-Ох, прости, у меня не получится прийти в аэропорт… Завтра линейка на первое сентября. Нужно обязательно быть…
-Ничего, ничего! Правда, мне достаточно того, что мы вместе… Сейчас.
Маша была одета в мешковатую кофту: сказывалась излишняя восприимчивость к холоду. «Хабаровчанке должно быть стыдно жаловаться на мороз, если температура выше нуля!» - часто подшучивал Максим над подругой, однако каждый раз, закончив столь язвительную фразу, он спешил снять с себя куртку и набросить ее на плечи девушки. Их взгляды пересеклись. За четыре года знакомства изменилось многое, но зеленые глаза уже дипломированной учительницы истории все так же влекли его неописуемым очарованием.
-У меня вопрос… - Начала Маша.
-Какое я право имею писать подобное?
-Дурак! – Засмеялась она. – Не перебивай. В Китае не любят грубиянов… Я хотела спросить… Почему ты решил написать «Инь-Ян»?
-Честно? Не знаю. – Ответил он. – Просто… В последнее время посещают мысли, которые вроде лежат на поверхности, но…
-Но чтобы к ним прийти нужно купить билет до Шанхая?
-Возможно… Тебе не понравился рассказ?
-Нет, нет! Он очень хороший, правда. Я рада, что ты… Снова начал писать, и сделал это раньше, чем Матвей.
Ветер усиливался: его порывы начали задорно играться со светлыми локонами Машиных волос. Собрав их в хвост, она накинула капюшон и, склонившись в сторону Максима, хотела положить голову на его плечо, однако в последний момент передумала.
-Ты не думаешь, что твоей девушке может быть неприятно от этого рассказа?
-Мы расстались.
-Что? – Удивилась Маша. – Когда?
-Полтора месяца назад.
-Но почему? Я думала у Вас все серьезно!
-Я тоже, а потом… Снова начал писать рассказы, а она не может их прочитать.
-Не верю! Разве это причина?
-Ну, с какой стороны посмотреть. – Максим улыбнулся. – Если честно, то мы просто… Разные люди. Не сошлись и точка.
-Ладно, дело твое. – Отмахнулась она. – Уверена, у тебя будет много возможностей найти новую китаянку.
Часы показывали девять вечера. Люди с неохотой покидали набережную. Осень начиналась завтра.
-Знаешь, кажется, я – плохой писатель.
-Что? Почему?
-Потому что мой самый дорогой читатель пропустил очень важный момент в рассказе…
-Не может быть! – Будто бы обижаясь, воскликнула Маша. – Какой? Покажи…
Максим достал телефон. Открыв текст, он ткнул пальцем в нужную фразу.
-«Зеленые глаза», - прочитала девушка.
-Да… Я не знаю, замечала ли ты, но во всех моих рассказах у женщин светлые волосы и… Зеленые глаза, потому что… Ты очень красивая, и…
В его голове одно за другим начали всплывать воспоминания, связанные с Машей. Вот их знакомство на поэтическом вечере: она заказывает чай, размешивает сахар и подносит чашку к губам… Первая встреча в стенах университета: коридор третьего этажа, большая перемена, неловкий разговор у расписания… Поцелуй под фонарем: смущенная Маша, недовольная бабушка, проходящая мимо, неловкое чувство стыда… Почему они расстались? Столько случайностей сводили двух первокурсников лишь для того, чтобы дать им понять: их встреча предначертана судьбой! О, нет! Видит Бог: все это ошибка, препятствие на пути к общему счастью… Детская глупость, совершенная в ожидании большего! Теперь Максим – студент шанхайского университета, а Маша – учительница истории в хабаровской школе. Два взрослых человека, конечно же, найдут в себе силы простить обиды, во имя чего-то большего, во имя… Любви.
Весь амурский простор неожиданно для начинающего писателя сжался до пределов знакомого подъезда. Луна спустилась с небес и превратилась в фонарь, чей свет освещает влюбленные лица… Все его чувства, мысли, рассказы уменьшились до размеров ее приятно-зеленых глаз.
Он пододвинулся к Маше. Взяв ее за руку, решился на поцелуй. Наклонился…
Губы Максима коснулись щеки девушки. Она отвернулась. В последний момент.
-Нет, прости… Так нельзя…
Амурский простор снова заиграл величавой размерностью, Луна вернулась на законное место, а чувства и мысли… Вместе с рассказами утонули в Машином взгляде. Завтра начиналась осень.
-Ты мне очень дорог. – Сказала девушка. – Дорог настолько, что я, пожалуй, готова многое простить. Знаю, что ты не лучший человек, но твои старания стать лучше… Я их ценю. Твои рассказы… Нет в мире лучшего автора, чем ты. Каждая строка отзывается в сердце моем. Не знаю почему. Может быть, это любовь, но, знаешь… Я не поеду в Китай и на китайском никогда не заговорю. Мое место здесь, в Хабаровске. Завтра мой первый рабочий день и… Я счастлива. Счастлива от того, что смогу передать опыт детям, но самое главное… Я счастлива от того, что не стала твоею обузой. Шанхай… Наверное, там очень красиво. Мысль о том, что ты поступил, да еще и на бюджет, греет мою душу… Уезжай, Максим. Тебя ждут удивительные три года магистратуры. У тебя сложится замечательная карьера, и, дай Бог, в свободные дни ты будешь писать замечательные рассказы, а я… Я буду их читать. Только пиши, пожалуйста. Не забрасывай. Мне очень хочется знать, как у тебя дела, а если… Если ты вернешься в Хабаровск, то… Я буду ждать тебя. Ждать и любить…
Часы показывали десять часов. В голове Максима промелькнула мысль о том, что Маше перед линейкой необходимо хорошенько выспаться.
-Можно проводить тебя до дома?
-Дурак. – Улыбнулась Маша. – Нужно, Максим. Нужно…
Взявшись за руки, они направились к подъезду, возле которого несколько лет назад впервые поцеловались…
(Фото из Интернета)