Проекция ПДА Гордона осветила мягкий вечерник полумрак, уютно распластавшийся по небольшой комнатке. Легкая вибрация едва слышно жужжала, но этого было достаточно, чтобы Алиша проснулась.
- Готова к перелету?
- Уже?
- Милая, это военная операция, а не сборы на курорт. Собирайся скорее, времени мало.
Алиша неуверенно съежилась, словно соглашаясь принять единственное неотвратимое решение, которое изменит всю её жизнь. Строго говоря, так оно и было, поэтому в девушке боролись страх и необратимость. Пасовать смысла не имело, так как Хорн уже наверняка полным ходом спустил всех псов на поиски пропажи. Судьба воровки у центурианца в принципе не предполагала особо радужных сценариев, поэтому путем к выживанию мог оказаться только путь вперед, хоть он и нес с собой страх перед неизведанным и новым.
Гордон энергично одевался, не обращая внимания на свою неожиданную соседку. Ему не было дела до эмоциональных всплесков девушки. Основной его задачей была сохранить её жизнь и целостность уникальной технологии, которая так внезапно замаячила приятными перспективами. Военный прибывал в приподнятом настроение и даже тень мыслей о возможном провале не могла лечь на его идеально выверенный план.
- Пойдем, красавица. Пора выдвигать в созвездие Кита.
- Ты бывал раньше на планете Тариман? – поинтересовалась Алиша.
- Да уж, довелось.
- Там красиво?
- Милая, тем, кто попадает туда не до красот окружающей природы. Мы ведь там не экскурсии ради. – Мягко улыбнулся Гордон, водружая себе н плечи массивный рюкзак. Держись за мной. И не отставай.
Алиша перевела костюм в режим невидимости и зашагала следом за Гордоном по неширокому коридору, украшением которого служили разве что двери, из которых периодически выныривали одетые так же, как её покровитель, солдаты.
Весь штат новоприбывших военных собрали в невероятно большом, практически необъятном круглом зале, в центре которого находилась сложно устроенная арка, внутри которой подрагивало словно ртутное зеркало. Алишу заинтересовало, что на луну она попала через электрическую лужу, а здесь портал был совсем не такой. Она решила отложить обязательно уточнить этот момент у Гордона по прибытию. Играет ли роль расстояние? Оно ли влияет?
Череду нехарактерных до недавнего времени вопросов в ее голове прервал истошный крик сварливого старичка, которого она уже видела по прибытию в Лунариум. Старый вояка забавно отдавал указания, размахивая своими сухонькими ручонками.
- … Пришлете открытку по прибытию, девочки. – Закончил инструктаж визгливый старик.
Толпа зашевелилась по направлению к порталу. Алиша ощущала некоторое беспокойство, но успокаивала себя тем, что ни один из ребят не выказывал паники, потому что, скорее всего, и такие переходы не болезненны. Впрочем, деваться все равно было некуда.
Гордон немного корил себя, что не рассказал девушке большего о том, как они попадут на планету Тариман. Переходы типа «EN-trans 2» были более продвинутые, нежели предыдущая модель, по которой они попали на Луну. Спрятать Алишу было бы практически нереальной задачей, тем более было не совсем понятно как поведет себя чудо-костюмчик девушки. Однако оставить её здесь было бы равносильным, что выбросить уникальную технологию в открытый космос. Этого Гордон не хотел и никак не мог допустить. Мысленно он уже наслаждался наградами и премиями, которые получит за вклад в развитии военной индустрии всего лишь тайно передав костюмчик с применением иониума властям. Его взору рисовалась покупка нового дома, оплата пары – тройки элитных образовательных модулей для своих пострелят… Сладкие грезы заняли весь его когнитивный процесс и сам того не замечая, Гордон оказался в конце очереди. Алиша ютилась рядом. Было видно, что она волнуется.
Старик светящимся небольшим пробором, похожим на электрошокер ставил отметку в ПДА каждого солдата. Это что-то впроде штампа в паспорте или визы, только все гораздо быстрее и прозрачнее для властей. Когда «электрошокер» провоцировал короткий зеленый световой сигнал из ПДА, старик одобрительно кивал головой и пропускал военных в портал, где они растворялись в водянистом зеркале.
Зеленый короткий сигнал служил показателем того, что у человека нет препятствий для выполнения задания. В центральный компьютер поступали био-химические параметры, отчет о психическом состоянии личности, а также некоторые социально-правовые моменты, вроде информации и правонарушениях. Если человек нарушал закон, то статистика, понятное дело, будет подпорчена и тогда вместо зеленого сигнала будет желтый. С красным и по родной планете-то не особо погуляешь. Люди двояко относились к этой мере безопасности. Кто-то выступал против того, чтобы такая детальная личная информация была чуть ли не достоянием общественности. Однако, в этих рядах были в основном те, кому в общем-то было что скрывать. Остальные же вполне дружелюбно воспринимали эту новацию, понимая ее важность для построения спокойных внешних связей. Да и в конце-концов, жить словно под объективом давно стало привычкой.
Очередь на сканирование дошла до Гордона. Чтобы не испортить себе статистику, он старался думать о жене и детях. Они успокаивали сердечный ритм и возвращали к стабильному пониманию того, для чего ему такие риски. ПДА после сканирования подало зеленый сигнал.
«Повезло». – Подумал Гордон и ступил ближе к порталу. Он оглянулся, чтобы найти Алишу, которая, как оказалось, стояла прямо за его спиной. Старик что-то нажимал и отправлял на сервер, бормоча себе под нос что-то невнятное. Гордон усмехнулся уголками губ и едва заметно потянул открытую ладонь девушке. Алиша немного суетно положила ему в руку свою миниатюрную ладошку. Выдохнул, военный и беглянка шагнули в портал.
Пространственное состояние вряд ли поддается логическому осмыслению. Алиша ощутила, как её тело в единый момент разорвало на тысячи неведомых частиц, и в тот же момент они все были едины. Чувства, которые она испытала были не похожи ни на что… Это словно паришь в небе, будуди глубоко ногами в земле. И тут, и там.. Везде и нигде. Хотелось одновременно плакать и смеяться, умереть и жить вечно, любить и угробить всю долбанную Вселенную. Одним словом, она испытала восторг освобождения, похожий на тот, который испытывали люди, которые покидали мир по естественным причинам.
В этом состоянии ей не имело разницы ни социальные статусы, ни то, что будет дальше. Блаженное небытие при полном осознании такового. Не было времени, не было радости, печали, боли, был просто некоторый экстаз.
Она ощутила легкость и невесомость, её тело словно обнимало всю Вселенную, было частью её и про том так приятно было понимать то, что «ты всего лишь частичка».
Она увидела Землю, Луну и все окружающее их пространство как нельзя лучше. Впервые она их увидела. Не смотрела, но увидела, осознав. И это было прекрасно. Она чувствовала себя частицей, наполняющей этот мир и при этом не являющейся его составной частью. Чем-то, без чего весь этот Универсум может обойтись, но при этом, без чего она не может обойтись сама.
Если бы она могла бы заплакать, то она бы заплакала. Это были бы не слезы печали, а, по истине, беспомощности. И беспомощности не как безмолвной тоски бессилия, а о том, как много всего такого в этом мире, чего объять и объяснить она не в силах. Просто осознание миллиардов гугол-байт информации над твоей головой, который можно потрогать руками, почувствовать, как все это становится твоим, не будучи принадлежным никому и никогда. Твое не то по аренде, не то, потому, что тебе кто-то свыше благоволит. А просто потому, что иначе никак. Божественное состояние некоторой Нирваны, что ли.
Вечность в земном модусе, безусловно, представляется периодом бесконечно долгим. Но это только если говорить о именно земной вечности. Во вселенсеих масштабах звезды загораютсч и гаснут и этот цикл всего лишь мгновение. Только определенные формы жизни воспринимают вселенские циклы, как долго. Для тех же землян, чей век ограничен в среднем восьми десятками лет, все, что происходит вокруг кажется долгим. В глобальном историческом масштабе все они переживают лишь мгновение, обусловленное только их личным восприятием. А что есть человеческая жизнь в мире, который периодически ловит гама-излучения очередной сверх-новой звезды, которая, по факту, уже давно не существует к моменту, когда последние лучи её энергии было словлены тем или иным объектом.
Алиша просто растворялась в великолепии того, что происходит вокруг неё.
Однако, всегда приходит тот момент, когда надо проснуться.
Конфигурации тел телепортируемых стабилизировались особым полем, не дающим атомам разлетаться восвояси. Электромагнитные контроллеры словно тугой корсет формировали определенный кокон вокруг каждого лица или предмета, попадавшего в портал. Технология крайне сложная и не дешевая, однако, чрезвычайно полезная в военных целях. Оператор забивал исходные био-химические параметры, «загружаемые» в портал, а также задавал исходные показатели. В процессе телепортации тела живого мира переводились в состояние квантового анабиоза с последующей реабилитацией их в конечной точки.
Отзывы сталкеров в этом направлении дали просто неописуемо восхительную благодатную среду для огромного скачка в исследованиях различных отраслей наук. Более других, пожалуй, ликовало гуманитрное знание, получив сведения о том, что будучи в состоянии квантового анабиоза, телепортируемый агент мало того, что в полной мере сохраняет сознание, но также обретает целестность с некой иной энерго-информационной структурой, на порядок выше и масштабнее.
Оставшиеся критики технократизма, хоть таких было и не много, вспомнили о божественности. Однако, эти возгласы быстро разбились о скалу рационально и научно сориентированной реальности. Одно было несомненно: сознание имеет возможность связываться с неким безликим сверх-сознанием за гранью, пожалуй, даже метафизических оснований. Так были выдвинуты положения о том, что модус пустоты вовсе таким не является, а в основе вселенского движения материи и энергии лежит принцип взаимозамещения, постоянного круговорота бинарных оппозиций. Проще говоря, избыточная энергия в одном месте образуется благодаря оттоку в другом. И исходя из этой потребности во взаимокомпенсации, хронолента всего сущего перестраивается в определенные и гипотетически совершенно предсказуемые события и их комбинации. Мир оказался не линеен и даже не цикличен, а скорее взаимозамещаемым. И именно этот факт свидетельствовал в пользу фактической бесконечности Вселенной, однако размежеванной линейными конечными событиями и циклическими периодами.
Давало это и оптимистичную веру в то, что вышеизложенные свойства Универсума могут открывать такую опцию, как смещение с одних событийных линий на другие, проще говоря, управлять событиями прошлого, настоящего и будущего. Еще проще говоря: это делало идею машины времени ни научно-фантастическим мифом, а реальной возможностью.
Но, окрыленные заветной мечтой ученые очень скоро уперлись в проблему гипер-проводников между материей и энергией. Поиски нужного элемента заняли какое-то время, и каково же было разочарование научного сообщества, когда ключевой минерал оказался под тотальным монопольным контролем воинствующей и крайне агрессивной расы с планеты Центурия.
Жажда познания вечна. И именно она толкает живые существа ко всему, являясь жизненной энергией движения и прогресса. Ребенок узнает окружающий мир, чтобы выжить в нем. Ученый познает свойства того или иного объекта исследования с целью выжить в мире с максимальным комфортом. Так, довольно скоро после запроса на гипер-проводник иониум на Землю наведалась делегация краснокожих громил. Давольно безаппеляционно землянам были выставлены правила игры, и не оставалось ничего, кроме как согласиться на условия центурианцев.
Изначально все казалось не так уж мрачно: хоть пришельцы и требовали полный отчет по технологиям, что больше было похоже на отчет перед надзирателями, а не перед акционером или бизнес-партнером, но ведь на другой стороне медали лежали многочисленные прорывы и открытия, подобных которым не видел мир. Тщеславие, именно оно, по итогу, продало суверенитет планеты Земля пришлым из глубин далекого космоса варварам.
Как изменилась жизнь землян? В общем-то, никак. Ведь не особо играет роль перед каким господином падать на колени, если ты сыт, одет, обут и в тепле.
Центурианцы плотно засели во все правительственные структуры, откуда негласно наблюдали и руководили ходом развития событий. На Земле они даже не были против того, чтобы институт милитаризма остался существовать. В конце-концов, что могли сделать никчемные человечишки против воинственных центурианских воинов? Ну, а если уж придумают какую штуку, которая внушала бы хоть тень опасения, то несложно такую технологию изначально отобрать и не дать ей распространения. Это ведь проще всего и, к тому же, крайне экономически выгодно.
Портальные переходы были доступны жителям Центурии уже достаточно давно. Получили они их по той же схеме: дай семена, а потом забери всю плантацию. Эклеан I хитро рассудил, что поделившись такой разработкой с любопытными землянами, можно получить много новых выигрышных направлений для внешней политики. Ученые же, получив крайне общие наброски механизмов портального транспортирования, не медля взялись за работу. Центурианский император с плотоядным удовлетворением наблюдал за тем, как развился и расширился исходный проект квантовых скачков по вселенной. Теперь весь мир лежал у его ног.
Когда порталы активно заработали в полную мощь, на Землю стали поступать в огромном количестве множество новых ресурсов, жителей других планет и так далее. Однако, баланс нельзя было нарушить и было принято решение о поиске места, куда можно без зазрения совести сбрасывать все реликтовое «старье». Такой планетой оказалась Тариман в созвездии Кита. Разумная жизнь на ней отсутствовала, флора была представлена крайне скучными ломаными зигзагообразными кустариниками и деревьями всех оттенков коричневого, а фауна простейшими формами жизни, не представляющими угрозу никому. Вода на планете была, однако была крайне испорчена тяжелыми металлами. Впрочем, эта проблема была легко решаема и потому в скором времени Тариман превратилась в огромный склад.
Земляне переправили туда много старых единиц вооружения и техники, которые, несмотря на свою техническую пригодность, значительно устарели перед новыми открытиями. Тем не менее, оставлять без присмотра хоть и старые, но образцы оружия, было бы опрометчиво. Вот потому и было решено организовать там мобильный гарнизон земных войск.
По сравнению с Лунариумом, Тариман был просто сараем. Проектируя архитектуру этой планеты, соответствующие специалисты совершенно не обременяли себя задачей создать нечто приятное глазу. Строго эргономичный функционал по самым низким расценкам. Но функции свои это место должно было выполнять на все сто процентов. Да и как иначе? Кто знает, с какой целью, когда и куда может потребоваться перекинуть пусть бы и примитивную технику?
Солдаты размещались в небольших одиночных помещениях, больше похожих на тюремные камеры. Но, как известно, военный люд в этом деле не особо прихотлив. Кровати, стола, небольшой тумбы для хранения личных вещей было вполне достаточно. Питание доставлялось с земли и хранилось в хозяйственном блоке, гигиенические мероприятия имели самые примитивную организацию – общий душ и две уборные на этаж.
Единственным примечательным местом военно-складского комплекса была библиотека. На Земле нужда в печатных изданиях пропала еще задолго до прихода центурианцев, но некая ностальгическая тоска по архаичной форме передачи знаний все еще жила. Библиотеки долго собирали пыль на стеллажи с никому не нужными бумажными книгами, пока не была открыта Тариман. Туда централизовано отправляли свои фонды крупнейшие библиотеки мира, чтобы расчистить у себя пространство для установки приспособлений, адаптированных под современность. В итоге, библиотека Таримана представляла собой с классической точки зрения, просто мировых размеров кладезь знаний прошлого, до которых, пожалуй, просто никому не было интереса.
И все-таки были еще такие люди, которые могли усмотреть нечто в этих самых книгах. Одним из таких был Гордон. На Тариман он попал еще будучи совсем молодым человеком для прохождения воинской службы. Днем команда таких же как он патрулировала местность, обучалась навыкам и тактике ведения боя и прочим военным премудростям. Можно было бы попасть и в более «веселенькое» местечко, однако рядовому фермеру без знакомств, солидных родителей и большого наследства был дан довольно ограниченный выбор. Успокаивало Гордона тогда лишь то, что он гарантированно отслужит и вернется домой живым.
Многие, пожалуй, сочли бы его трусом. Гордон же так не считал. Он вообще ничего не думал на этот счет. В конце концов, лучше скучать живым, чем знатно повеселится перед тем, как схватишь пулю в лоб, потому молодой военный спокойно относился к насмешкам в свой адрес. Да и к тому же, жизнь на ферме с ранних лет многому его научила. Например, не реагировать на выпадки тех, кто выше по социальному статусу. Еще один важный урок, родом из детства – не лезть на рожон, но при этом быстро и качественно выполнять порученную работу.
Это делало из Гордона прекрасного служивого, адекватно и своевременно реагирующего на все задания командиров. Да, пусть его сторонились, считали неудачником, но это совершенно не трогало струны души сельского паренька. Тем более он тогда знал – это все временно. Временно он находится на Таримане, временно его персона притягивает к себе взгляды сослуживцев, временно то, что сейчас кажется важным. А на мимолетные эмоции он был не падок.
Впрочем, пару приятелей он тогда завел. Такие же простые парни из простых деревень. Никакого пафоса, никакой излишней бровады: Алекс и Рэй.
Троица новобранцев держалась обособленно и после насыщенных занятий днем по военному ремеслу, они чаще всего бесцельно слонялись по комплексу, разговаривая на различные темы.
В один из таких «походов» молодые бойцы набрели на сильно рассохшуюся давно не крашенную дверь с пыльной табличкой. Алекс неспеша стер пыль, освободив тем самым надпись «БИБЛИОТЕКА».
Трое переглянулись, слегка замешкавшись. Их слущала заброшенность помещения, возможно, за дверью было нечто такое, что им видеть и знать неположено, но Рэй успокоил всех тем, что его пра-пра-бабка держала в доме такие книги, которые хранились в библиотеках, о чем часто рассказывала и даже агитировала семейство приобщиться к культуре чтения с бумажного носителя, якобы этот процесс имел какие-то преимущества перед другими способами.
Гордон долго взглянул на Рэя и потянул на себя дверь библиотеки. Ручка противно взвизгнула, но поддалась. Все трое вошли в просторное помещение и замерли, как истуканы. Вокруг их на много метров ввысь, вширь и вглубь тянулись длиннющие полки с книгами, поросшими паутиной, пылью и еще бог весть чем. Очевидно было, что помещением и его содержимым никто не занимался. Молодые бойцы бродили меж стеллажей и с удивлением разглядывали эти экспонаты старины.
Рэй взялся за корешок одной из книг и осторожно вытащил. Двое его друзей обступили его так, чтобы видно было содержимое книги. Выглядела она довольно ветхо, а пожелтевшие страницы при тусклом освещении их ПДА не позволяли разглядеть многого.
- «Вторая Мировая Война». – Зачитал название книги Рэй. – Кому это сейчас уже интересно? Столько времени прошло. Древность седая.
Парень хотел было поставить книгу на место, но Гордон перехватил её.
- Для чего она тебе? – поинтересовался у друга Алекс.
- Будет чем разбавить вечера. – Спокойно улыбнулся Гордон.
- По-моему, ты их только скучнее сделаешь. – Пошутил Рэй и вместе с Алексом они разразились хохотом.
Внезапно зал озарился светом рядов огромных ламп. Бойцы повернулись в сторону выхода, откуда к ним приближался их куратор – капитан Тэмплтон.
- Куда только скука не заведет, да? – спокойно и совсем не по-военному поинтересовался он и взял из рук Гордона книгу.
Парни немного оторопели от неформального обращения со стороны начальства и молча наблюдали за действиями капитана.
- Это хорошая книга, - заключил Тэмплтон после того, как бегло пролистал страницы. – Хочешь почитать? – Вопросительно взглянул он на Гордона.
- Так точно.
- Это правильно. До того, как начали ставить микрочипы и разработали образовательные программы к ним, люди только так и учились – читали и запоминали.
- Прошу прощения, но ведь это отнимает очень много времени! – развел руками Рэй.
- Только в том случае, если воспринимать чтение как пустую трату времени. В книгах прошлого много интересного. В вашем возрасте я много читал. Могу смело порекомендовать это занятие.
- Вы хотите сказать, что в любой момент мы можем взять отсюда все, что угодно?
- Да, пожалуйста… - Туманно дал согласие Тэмплтон. – Все равно до этого добра никому нет дела. – Заключил он слегка грустно и с ноткой легкой печали обвел взглядом пыльные полки. ¬ - Читайте, если хотите. Плохого в этом нет.
С этими словами капитан Тэмплтон удалился, оставив бойцов в бибилиотеке наедине с анализом его неформального общения с ними. Рэй чересчур эмоционально что-то бубнел про свою пра-пра-бабку и старость, Алекс пытался что-то пошутить, а Гордон вертел в руках книгу, будто неопознанный объект.
- Будешь все-таки читать? – спросил Гордона Рэй.
- Да, ничего не изменилось. – Поспешно ответил Гордон и удалился в свою комнату.
В ту ночь ему не спалось. Бумажный носитель на тумбе словно притягивал какой-то особой силой. Гордон включил лампу и погладил переплет книги совершенно автоматически, без какой-либо осознанной цели. Золотистые буквы названия, несмотря на простоту оформления обладали какими-то особыми таинственными чарами. Молодой боец перевернул обложку переплета и на его повеяло запахом плесневелой бумаги. Не самый приятный запах, ни и отвратительным его вряд ли можно назвать. Еще одна страница, и перед глазами паренька побежали вагонами паровоза слова, складывающиеся в локомотивы текста, наполненного смыслом.
Гордон словил себя на том, что действительно испытывает интерес к этому процессу. По сути, то же самое получение информации, но в случае с чипом ты просто проснулся и в голове у тебя все что нужно. Здесь все обстояло иначе. Процесс требовал терпения и усидчивости, разворачивался постепенно, увлекая за собой и водя по улочкам сознания автора.
Гордон забыл обо времени, о месте и едва ли ощущал самого себя, захваченный степенным рассказом о кровавой бойне далекого прошлого. Стальным уколом в уши его отрезвил от книжного наваждения звук сирены, означающий подъем. С удивлением молодой боец обнаружил, что не спал целую ночь, однако вместо мыслей о том, как бы скорее отоспаться, его вела жажда дождаться вечера, чтобы опять погрузиться в беззвучный монолог давно ушедшего из жизни автора.
Жизнь в казарме шла размеренным путем, казалось, что незыблемые законы военного воспитания веками одни и те же, но для одного, пожалуй, единственного бойца все заиграло яркими красками. Гордон взахлеб поглощал издание за изданием. Чувство, которое вырывалось из глубины его души, когда он брал новую книгу в руки, не поддавалось никакому логическому объяснению. Перед внутренним взором оживали картинки минувших лет, облекаемые описаниями пейзажей, исторических событий, силуэты персонажей с уникальными чертами их характеров, всей гаммой их переживаний.
К моменту окончания срока службы на Таримане, сознание Гордона существенно расширило свои несущие стены. Служивый недоумевал, как мог мир так быстро и легко отказаться от приятного процесса естественного саморазвития в пользу вбиваемой, словно гвоздь в темечко, готовой комплексной программы. Книги позволяли расти качественно и свободно. Едва ли возможно представить, что кто-то намеренно стал бы ограничивать круг литературы для определенных лиц. Глупостью теперь казалось то, что фермерам достается только определенный отрезок программ по сельскому хозяйству, банкирам – экономика, строителям – технологии возведения зданий… Разве может человек считать себя комплексно развитой личностью, будучи занятым только одним единственным направлением?
Гордон давно стал иначе смотреть на сослуживцев, которые теперь виделись ему плоскими фигурами в трехмерной системе координат. Узкие чеканные разговоры, максимально избавленные таких моментов, как личностная оценка, индивидуальное мнение делали практически любого собеседника скучным и неинтересным. Не то, чтобы Гордона это злило. Он, скорее, недоумевал, как преуспевающая и технически развитая цивилизация может так стремительно…деградировать. Это было парадоксально и непонятно, ведь, по идее все должно идти вверх, развиваться, расти, совершенствоваться, а на деле оказалось наоборот! Словно все то, что было ценного в человеке клали на жертвенный алтарь и беспощадно убивали во имя и славу очередного технического чуда. Это не давало парню покоя, слова, как кузнечики прыгали внутри черепной коробки и рассадить их в правильную логическую схему, простую и доступную пониманию, никак не удавалось. Гордону был критически необходим собеседник.
По-началу боец пытался приобщить к своей новой захватывающей идее двоих друзей: Алекса и Рэя. Алекс посмеялся в своей обычной манере над чрезмерной серьезностью Гордона, но, уважая его как друга, решил выслушать. Рэй же периодически вспыхивал ностальгией по читающей родственнице и обещал попробовать. И оба не подвели. Капитан Тэмплтон, в итоге, подал в центральный штаб прошение от обоих рекрутов на систематизацию и ведению учета в библиотеке. Прошение было одобрено, что несказанно порадовало парней, расценивших это согласие как тот факт, что люди выше отметили их инициативу и поощряют такое направление развития. Чтобы не омрачать их положительные эмоции, капитан тактично умолчал о том, что дело было вовсе не в том, что верховному руководству пришлась по душе идея парней, а потому, что воспитанников Таримана считали простаками и недоумками и в серьезные военные подразделения брали только в случае большой нужды. А узнав о том, что двое таких неудачников сами нашли себе занятие, тем более предполагающее продолжительное нахождение на планете, на которую никого и особыми премиями не заманишь, то просто выдохнули и не задумываясь сказали «да».
Гордону тоже предлагали остаться. Пожалуй, именно так бы он и поступил, если бы не ожидавшая его возвращения на Земле девушка Мэри, в верность которой он почему-то на интуитивном уровне верил.
Мэри и вправду его дождалась. Дальше все шло по накатанной дорожке: свадьба, детишки… Правда, с чтением и военщиной пришлось попрощаться. Гордона определили в запас, а чтобы руки не простаивали даром, ему в «Центре поддержки и распределения трудовых ресурсов» предложили закачать модуль «Столярное ремесло и плотнические работы» совершенно бесплатно. Гордон согласился.
Для того, чтобы достойно жить и содержать семью приходилось много работать. Он делал прекрасные резные изделия и, надо отметить, добился на этом поприще самых высоких оценок. Покупатели отмечали его необыкновенный стиль, качество и ответственный подход к работе. Гордон и сам понимал, что весьма неплох в своем деле, но в душе его, сколько бы, кто и как его не хвалили, оставалась большая черная дыра.
Он не понимал этого тягостного ощущения. Вроде бы и имел все, что только необходимо: семья, доход, уважение со стороны односельчан, но чего-то не хватало. Вроде бы как он в любой ситуации, будь то будний день или праздничный, чувствовал себя не в своей тарелке. Может, потому, когда раздался призывной звонок явиться для того, чтобы воздать долг Родине, он вроде как даже просветлел.
Молодой мужчина оперативно явился в штаб. Первым делом, ему переустановили ПДА. На все вопросы отвечали лишь тем, что на все вопросы ответит руководство. Крайне быстро прибывших снарядили в самое новое обмундирование и отправили на инструктаж.
Офицер с трибуны высокопарно говорил про необходимость защищать свое жилище, а жилище – это планета Земля. Толпа перед ним шушукалась и едва ли слушала эти идеологические агитации. Как только выступающий окончательно потерял внимание своей аудитории, было решено закончить встречу, пожелав всем удачи в операции.
Военные зашевелились, загудели еще больше и двинулись по направлению к выходу. Там их скоординировали на получение оружия и ещё кое-каких припасов. Гордон отметил волнение внутри, когда получал новейшие мощные модели орудий убийства. Что же должно было произойти, что все так переполошились?
А случился ад… Линарианское проклятие, город демонов… Как только не называли участники и ликвидаторы трагедии в Крейтоне. И, вроде бы, люди все служивые, кто-то больше, а кто-то меньше, но повидали различного рода уродов, но такую мясорубку видели впервые все. На глазах у Гордона мутанты рвали мирных жителей и его сотоварищей, обгладывали их кости и у еще живых вырывали внутренние органы. Бежать из этой бойни было бесполезно – город в момент оцепили и выпускали из него только чудом спасенных людей.
С каждой новой смертью на глазах Гордона, внутри него тоже что-то умирало. Сердце словно затягивали в железный корсет, чтобы печаль об ушедших таким страшным образом не добивала изнутри. Из памяти вмиг улетучились все, прочитанные на Таримане истории о военных героях, которые, глядя на все происходящее, по словам авторов многих книг, словно с улыбкой и приплясывая шли на верную смерть во славу Родины. На деле все оказалось намного сложнее. Сложно добивать искалеченных, которые доживают, лежа растерзанные по бульварам. Сложно решиться выйти в кипящий адский котел, кишащий демонами-мутантами, готовыми в мгновение ока разорвать тебя на куски. Сложно воспринимать столько много крови вокруг как норму. Все сложно. Те, кто твердят, что война – их ремесло и им по душе – лжецы, которые не видели войны или совсем больные психопаты.
Гордон пообещал себе выстоять. Ради Мэри и их детей. Потому, что он – мужчина и отец. По-другому попросту нельзя. И он выстоял, хоть и претерпев существенные внутренние и внешние изменения: волосы полностью поседели, глаза стали холоднее и впали, внутренние диалоги замолчали сами по себе. В голосе Гордона, точнее, в его коротких обрывках реплик слышалась сталь, срывающаяся то ни хрип, то на скрежет. И даже когда его миссия в городе была закончена, его совершенно не удивила картина, что среди пустынной разгромленной улицы стояла маленькая девочка, а около нее до тошнотворного мерзкий мутант. Не смутило даже то, что девочка, вроде бы как, плакала и жалела убитую тварь. Не до нее. Выжила и ладно. Видимо, ей очень повезло.
Мэри, встретив своего, словно на десятки лет постаревшего мужа, как мудрая и любящая жена решила дать ему столько времени, сколько нужно. В расспросах смысла она не видела, тем более, что по всем источникам достаточно широко освящалась тема произошедшего в Крейтоне. Она терпеливо ждала месяц за месяцем.
Спустя полгода Гордон начал понемногу общаться. По началу, это были какие-то общие, ничего не значащие разговоры, но потом они сменились глубокими длинными монологами военного. Он говорил не для Мэри, а скорее это были мысли вслух для всех тех призраков, кто писал те пафосные книжки, кто из его друзей погиб или же просто в пустоту. Безусловно, не все книги, прочитанные им были плохи. Но это не имело лидирующего значения больше и едва ли осознавалось. Человеческий разум склонен фиксировать и интерпретировать плохое, как более значимое и важное, опуская при этом положительное. Причина этого феномена до боли проста – инстинкт самосохранения. Плохое переходит в подобласть «угроза», откуда и вырастают различного рода левиафаны, страшащие реально или же в некоторой перспективе.
Мэри оставалось только смириться и принять новый моральный облик мужа как данность. Она часто плакала по ночам, пока никто не видит и не слышит, но как только вставало солнце, слезы испарялись, будто их и не было и ни один, хоть бы и трижды внимательный знаток человеческой души не догадался бы, что в душе этой женщины царит такое отчаянье и боль. Ведь у Гордона вышло быть сильным ради спасения невинных людей, так разве не обязана она быть сильной ради мужа, что теперь уже спасти его? Она любила его. Чисто, светло и безоговорочно, а потому свято верила в то, что вместе они справятся со всеми невзгодами.
И, казалось бы, вот они первые проблески на дне бездны, как опять звонок, опять он уезжает, опять никто не объясняет куда, зачем и насколько. Руки Мэри похолодели и предательски тряслись, дышать стало больно и от нехватки кислорода кружилась голова. Она испытывала шок. Годы её терпения, стараний сейчас перечеркивает один звонок. Но не пустить она его не могла, а потому просто заходилась в немом крике и плаче. Мэри знала, он уйдет… И эти его слова, что война никогда не закончится… Будь проклята война!
Возвращение на Тариман навеяло на Гордона легкую ностальгическую печаль по своим наивным молодым годам, когда он был совсем молодым и наивным. Сдержанно он наблюдал за Алишей, которая случайной переменной влезла в совершенно чуждую ей игру. С одной стороны, он хотел помочь бестолковому ребенку обрести понимание того, как устроен мир, а с другой, боль и тяжесть его прошлого настырно твердила о том, что все это – бесполезная трата времени. Военный понимал, что правильнее всего было бы сбросить балласт и сдать девчонку на праведный суд. В конце-концов, хорошие девочки не воруют. Но было в этом неразумном создании что-то такое, что будило в Гордоне отеческую любовь и желание заботиться о ней, как о родной дочери. Обстоятельства складывались явно не в его пользу. И прознай кто-либо сверху о его проделках, его бы ждал немедленный трибунал. Однако, было и еще кое-что. Одно маленькое «но», которое, гипотетически, могло, с точки зрения Гордона, положить конец всей этой череде трагических столкновений с чуждыми цивилизациями в их мире. Действовать открыто было бы самоубийством, потому он пошел по иному пути – более долгому, тернистому, со множеством камней преткновения, но дающим надежду. И да, безусловно в этом всем деле он уже заранее видел себя вышедшим победителем, героем и спасителем, а значит, выполнившим свой долг сполна. Ключем от двери, за которой должен был находиться путь к свету был его давнишний товарищ, нынче постоянный житель планеты Тариман – Рэй.
Алиша молча топала за Гордоном в своем чудо-костюме, игнорируя датчики и сообщения с анализом окружающей среды. У нее была тысяча вопросов относительно того, что вообще это было в процессе перехода. Клонило в сон и вроде бы хотелось есть, но слегка тошнило.
Когда дверь их скромного жилища захлопнулась, Алиша дала команду отключить режим невидимости.
- У тебя много вопросов, не так ли? – спросил Гордон устраивая себе лежбище в спальном мешке из его рюкзака.
- Более чем. – Апатично ответила Алиша тоненьким измученным голосочком и рухнула на армейскую лежанку.
- Отдыхай. Скоро я тебя познакомлю с одним моим другом.
- Я могу ему доверять?
- Главное, что я могу ему доверять. Спи.
Алиша послушалась и, свернувшись калачиком, уснула.