Семь радуг детства. Часть 25
-Почему перестала ходить? Мама не разрешает?
- Да нет! – С жаром опровергла я её предположение. – Я со своими октябрятами играю, вот – к празднику готовились, стихи перед Дедом Морозом читать.
- Ты молодец! Не ожидала, что у тебя получится, выручила!
Наконец-то я услышала эти слова! Мне почему-то очень хотелось, чтобы она меня похвалила, чтобы мои поступки смыли из её памяти летние события. Возможно, наша вожатая ей ничего и не говорила. Но всё же….
Самым важным результатом моего выступления в роли Снегурочки стало то, что теперь часто на школьных концертах именно меня Екатерина Михайловна назначала конферансье.
Я очень ответственно отнеслась к этому её решению. Когда по радио транслировали концерты Штепселя и Тарапуньки - это самые знаменитые в те годы конферансье-, я садилась у радиоточки и записывала отрывки из их выступления, если они могли подойти к нашей школьной жизни.
_ А в библиотеке есть книги, чтобы про сценки, как у Тарапуньки со Штепселем … Мне бы их почитать,- спросила я как-то у Екатерины Михайловны.
- Таких у нас нет. Хочешь – почитай пьесы Лопе де Вега, они весёлые и остроумные, - сказала она, сняла с полки довольно толстенькую книгу в красивом переплёте.
Лучше бы я не спрашивала, а она не давала мне эту книгу! На целый месяц я впрягла себя в это чтение. Я влюбилась в этого автора! Мне совсем не мешало, что в книге в основном прямая речь и где-нигде короткие фразы, обозначающие какое-то действе героев. Здорово! Не надо отвлекаться на описания природы или другие рассуждения!
Закончив читку этой книги, я побежала за другой – чтобы снова были пьесы. Екатерина Михайловна подала мне книгу - «Вильям Шекспиир». Но его пьесы немного умерили мой драматургический пыл – были серьёзными, читались медленно. Мне почему-то больше понравились пьесы Островского. Они привлекали тем, что рассказывали о прошлой жизни людей в нашей стране.
Теперь моим любимым занятием стало прослушивать спектакли, поставленные по его пьесам в московских театрах, когда они транслировались по радио. Я полюбила слушать и оперы, особенно композитора Верди. Почти ежегодно передавали его оперу « Травиата». Мало того что я уже каждую нотку в ней знала, так я горько обливалась слезами,
когда доходило до последней сцены – прощания влюблённых. А музыка какая! Вообще передачи по радио тех лет во многом помогали нам, подросткам, войти в мир книги и театра.
Для меня от этих увлечений была ещё одна польза: стала свободней подмечать в нашей школьной жизни события, которые тянули на маленькую сценку. Как жаль, что не сохранилось ни одной из таких пьесок! Казалось, что они, как и стихи, которые разучивали по школьной программе, останутся в памяти навсегда. А вот и не остались!
Каждый день был наполнен чем-то новым. Мне хотелось участвовать во всём – петь в хоре, выступать на концертах со стихами, танцевать. Жаль только, что Екатерина Михайловна подготовила с нами всего один танец. Ядя с подругой уже учились в Саргатке, а других желающих не нашлось.
Часто, если после уроков не занималась со своими октябрятами, я пропадала в библиотеке, мне там всегда находилась работа: выдавать книги вместо Екатерины Ивановны, или писать какой-то плакат. Мы даже иногда вместе шли домой, она провожала меня через парк, так как время было позднее. Её дом был ещё дальше – на улице, что шла вдоль грунтовой дороги.
Продолжение следует
© Copyright:
Ирена Панченко, 2020
Свидетельство о публикации №220061501713