Иллюстрация - авторский коллаж (эскиз и фотографии оформления окна)
Мои отношения с профессией художника были драматичны. Я эту профессию не выбирала, выбрала меня она, и постоянно преследовала, как обидевшаяся ворона, не отставая ни на шаг, и непрерывно колотя в темя твёрдым клювом. Надеясь устроиться хоть немного удобнее в прокрустовом ложе чужой жизни, я постоянно училась, осваивая всё новые специальности внутри профессии. Многократные попытки выйти из неё, успехом так никогда и не увенчались – не было ни времени, ни возможности переключиться.
В поисках очередного заработка, я затруднялась ответить на вопрос, что я умею. Ответить «многое» - глупо и расплывчато, сказать «всё» - смело, но не будет правдой. Перечислять вообще несерьёзно. Поэтому я просматривала самые разные вакансии, а потом прозванивала работодателей. Однажды я ответила на объявление какой-то маленькой фирмочки, которой требовался дизайнер. Кто-то на ломаном русском пригласил назавтра выходить на работу. Сказано – сделано.
На следующий день я прибыла на место. Хозяином и нанимателем оказался выходец из Африки, молоденький, хорошенький, и весёлый. Вся фирма представляла собой кабинет в офисном здании, тесно заставленный столами и офисной техникой. У окна сидела и скучала молоденькая девочка, как оказалось, студентка-первокурсница дизайнерского колледжа. Наш работодатель вышел, и я попыталась расспросить её о нём, о работе, и, собственно, о фирме.
Девочка объяснила мне, что она «работает» уже две недели. За это время она выпила много чая и набрала под диктовку «негритёнка», как я его прозвала, несколько документов. Мы попили чаю вместе с девочкой. Вернулся «негритёнок» и передал нам пакет с плюшками-печенюшками. Мы попили чаю втроём. Затем я уговорила гостеприимного хозяина раскрыть мне секрет моего штатного расписания. Оказалось, что мне он планирует поручить обслуживание целого парка офисной техники – ксероксов, факсов, принтеров, и прочей. Дал изучать проспект с описаниями этих аппаратов, которые он ещё только собирается закупить. Я возразила, что это очень далеко от дизайна, он не согласился.
Я напомнила, что пришла по объявлению о поиске дизайнера. «Негритёнок» подал мне стопку документов: «Смотри, вот, она уже НАДИЗАЙНИРОВАЛА. Мне не нужно два дизайнера, один у меня уже есть». После этих его слов я сразу начала, было, прощаться и благодарить за чай и плюшки, но он внезапно воспылал неясным чувством. «Ты не можешь просто так уйти! Ты отработала целый день!» Он не слушал моих возражений и твердил, что заплатит мне за отработанное время.
Я уговаривала его не разбрасываться деньгами, но он только смеялся в ответ. «Мой папа – король нашего племени. Я учился в России и хорошо говорю по-русски. У меня здесь уже есть магазин, ресторан, автостоянка, а теперь я хочу заняться дизайном»
Правда, с расчётом премии за выпитый чай и съеденные плюшки, вышла неловкость. «Негритёнок» принялся за коэффициенты, быстро стуча по кнопкам калькулятора. Чтобы их вычислить, он задавал мне массу ненужных вопросов. Так, выяснилось, что у меня двое малолетних детей. Он воззрился: «Почему ты не сказала мне, что у тебя двое детей?» «Потому, что у нас не было собеседования. Не было и оформления на работу. Ничего не было». «Оставайся, я должен буду платить тебе на 10% больше, чем писал в объявлении, раз у тебя двое маленьких детей».
Я была непреклонна, и тогда он рассчитал мне зарплату за исправно выпитый чай и прилежно съеденные плюшки с учётом наличия у меня моих девочек. Наконец, моё сопротивление было сломлено, и он передал мне конверт. Заглянув в него, я поняла, что пить чай с печенюшками гораздо выгоднее, чем вкалывать как рабыня, постоянно подвергая опасности свои идеи, авторские права и интеллектуальную собственность.
Не менее занятно было работать в немецком городке, таком оазисе немецкой городской культуры на Юго-Западе Москвы. Три семьи приглашали меня помочь с некоторыми переменами в обстановке квартир. Квартиры поразили меня разнообразием планировок и одинаковостью оформления. Все они были белые – белые потолки, белые стены во всех помещениях, светло-серые полы из чего-то необыкновенного. Вспоминая их сейчас, я понимаю, что это был ламинат.
Хозяйки просили меня придумать, чем можно разнообразить это «белое безмолвие». Я предлагала им эскизы, а потом выяснялось, что изготовить новые предметы для их интерьера я тоже могу. Первая хозяйка была очень довольна и долго спорила, пытаясь заплатить в три раза больше названной мной суммы. «Почему ты себя так не ценишь? В Европе ты бы стала бы богатой!» «Но мы же не в Европе. Здесь такие расценки». Она не захотела со мной расставаться и попросила заниматься рисованием с её младшим сыном.
Я получила лишь одно напутствие, на которое не обратила внимания. «Он не выносит слова «НЕТ». Я подумала, что смогу обойти эту неловкость, да и нечего нам делить с ангелочком. Занятия шли интересно, мы быстро продвигались вперёд, мальчик оказался очень способным. Мама его была благодарна и щедра. Но…. Мой юный художник как-то раз предложил поиграть после занятия. И мы поиграли. Перед моим уходом он сказал: «Приходи завтра, мы снова будем играть». И тут я опростоволосилась: «Нет, завтра меня не будет. У тебя же есть няня! Завтра ты поиграешь с ней, а потом я снова приду».
Никак не ожидала я того, что произошло. Мой прилежный ученик молча развернулся и удалился. Через минуту ко мне вышла его мама с конвертом в руках. «Он сказал, чтобы ты больше никогда не приходила. Он сказал, что не станет больше рисовать»….