Да, мой дорогой и искушённый читатель, ты прав – название рассказа я позаимствовала у моего самого любимого писателя с детства - Антона Павловича Чехова. Конечно, мой рассказ не будет столь объёмным и психологичным, как у этого признанного миром мастера слова, но на очень близкую к нему тему – больничную.И, значит, не менее печальную...
Так уж случилось, что то ли волею судьбы, то ли стечением обстоятельств, после нечаянно случившейся дома травмы головы, я двадцать дней провела в обыкновенной женской, тоже пятиместной палате нейро-хирургического отделения городской больницы, сейчас, в настоящее время, когда у нас уже властвовал вовсю карантин по коронавирусу. За эти дни рядом со мной в палате побывало почти полтора десятка женщин с разными заболеваниями и разными судьбами, которых я теперь долго не смогу забыть…
Большой промежуток лет отделяет времена Чехова от наших, когда ещё был так низок уровень медицины и моральный уровень служителей её. Что уж тут сравнивать? Нынешние врачи очень выросли в своих знаниях, появилось много новых методик и приборов распознавания и лечения заболеваний. Стоит только представить, как по понедельникам происходил общий обход врачей - во главе с зав. отделением Нягуловым в палату входила небольшая группа молодых перспективных врачей, уже хорошо владевших своей профессией. Потому и прошло за эти дни передо мной так много больных женщин, и слава Богу, что не психиатрического направления. Хотя само по себе отделение имеет два поста – нейро-инсультный и неврологический. Самый сложный и беспокойный, как ты понимаешь, мой уважаемый читатель, это как раз тот, где лежат больные, перенесшие инсульт. Да, здесь есть две четырёхместных палаты, где выхаживают самых тяжёлых мужчин и женщин, ещё находящихся в коме, принятых из реанимации. И там можно наблюдать или слышать громкие и странные крики больных в бессознательном состоянии, которые конечно же не дают покоя остальным пациентам днём или ночью.
Но и второй пост вряд ли менее сложный, под наблюдением которого находились мы. Все мои женщины лечили очень серьёзные заболевания позвоночника в основном. Все ежедневно принимали капельницы по протоколу лечения - десять процедур обязательно, кроме уколов, физиолечения, массажа, перевязок или операций. Так что наша процедурная сестра Турганай, полноватая в свои сорок с чем-то лет, заправляла с утра около двадцати капельниц, а к концу смены еле передвигалась от усталости. Конечно, наши постовые дежурные медсёстры Ирина, Елена и Татьяна, сами предельно загруженные, дежурившие сутки через двое, поскольку остальные дежурные сёстры направлены работать в инфекционное отделение с коронавирусом, всегда помогали ей. А в выходные дни им самим приходилось делать эти инъекции, капельницы, и перевязки. Да и наши нянечки - тихие и исполнительные Роно и Дина, крупная и хозяйственная Олеся, властная и правильная, словно хозяйка отделения, Ирина, готовятся тоже стать медсёстрами на вечернем отделении филиала медицинского колледжа, и уже умеют отключить, убрать капельницу или помочь при перевязке дежурной сестре.
Сколько самых неожиданных для меня диагнозов я узнала у соседок по палате за эти дни. Они были разного возраста, от тридцати восьмилетней продавщицы Олечки, перед операцией имевшей четыре названия трёх межпозвоночных грыж вроде гемангиомы и грыжи Шморля (каких я даже не слышала, хотя в молодости тоже обращалась к доктору Нягулову Ивану Николаевичу, заведующему сейчас нашим отделением, по поводу грыжи в шейном отделе позвоночника), до восьмидесяти трёхлетней бабы Клавы, которая с февраля числится пациенткой разных отделений нашей больницы .
Подобные проблемы с позвоночником были у большинства моих женщин в палате, имеющих либо сидячую профессию, либо связанную с поднятием тяжестей. Рядом со мной лежала шестидесяти семилетняя Людмила, отдавшая индивидуальной торговле двадцать семь лет своей жизни. А пришлось этой матери четырёх детей заняться такой работой после закрытия трикотажной фабрики в годы перестройки, где она была бригадиром лучшей бригады на предприятии. Внезапно оставшись без средств к существованию, когда дети были ещё маленькими, Люда постепенно вынужденно осваивала методику торговли и поездок в разные страны за товаром. Теперь, когда выросли дети, появились внуки и, казалось бы, наступило какое-то материальное благополучие в виде пяти бутиков и магазина «Засоня», её позвоночник оказался настолько изношен, что лучше бы его заменить новым, как выразился один из её докторов, чем лечить… За все годы эта доброжелательная и терпеливая женщина, оставшаяся в двадцать три года вдовой с ребёнком на руках, но хорошо, что вновь обретшая семью, выйдя замуж за бывшего одноклассника, поддержавшего её в горе, перенесла столько разных операций, стационарных и санаторных лечений, что и сосчитать трудно. И вот теперь ей приходится закрывать своё дело, налаженное с таким трудом, чтобы оставшиеся годы заниматься собственным здоровьем…
Ещё одна яркая жительница нашей палаты Асия Габбасовна, отдавшая госслужбе и руководящей работе много рабочих лет, заслуженно привлекала наше внимание не столько своими диагнозами, проблемами позвоночника (и не только), сколько рассказами о своей любимой общественной работе и певческой деятельности. Она уже тридцать один год руководит татаро-башкирским хором при культурном центре «Орбита», самостоятельно составляя программы и сценарии выступлений родного коллектива, украшая их своими стихами на родном языке. Нам оставалось только завидовать её устремлённости и энергетике в семьдесят восемь лет! А как эта красивая и нарядная женщина смолоду пленяет слушателей своим редким и сильным голосом до сих пор, остаётся лишь удивляться.
Целых две недели мы были помощниками и подругами ещё одной женщины по имени Наташа, стараясь при этом не показать ей наше беспредельное сочувствие и беспокойство за её дальнейшую судьбу… Она попала к нам на следующий день после своего пятидесятилетия. Муж вызвал «Скорую», видя её нежелание проснуться, несмотря на все его усилия разбудить. Так же двадцать лет назад и началась её неизлечимая до наших дней болезнь – рассеянный склероз. Много горя принёс этот диагноз Наташе, работающей тогда в вычислительном центре. Дети её –два мальчика, были ещё маленькими, младшему едва исполнилось три года, когда ей отказали ноги. Просто сказать, как было трудно ей, инвалиду, справляться с домашней работой и воспитанием деток – это ничего не сказать! И мужу пришлось не сладко: обуздывал свой несносный характер много лет и стал всё-таки её первым помощником! И кроме того, он постоянно искал и ищет новые методики в лечение её болезни и возит её к разным целителям и массажистам, или на летний сезон к озеру Иссык-Куль. Мальчики выросли, получили высшее образование, практически сами научились самостоятельности и очень любят своих маму и отца! Наташа в нашей среде быстро адаптировалась от своей обречённой инвалидности настолько, что быстро стала обходиться без нашей помощи. Мы и оглянуться не успеем, а она уже с ходунками ушла на процедуру или в санузел.
Но всё-таки, какое мужество нужно иметь молодым женщинам, а чаще всего именно они подвержены этому серьёзному заболеванию, чтобы не сломаться, а плодотворно жить дальше. И в соседней палате была женщина-колясочница с таким же диагнозом…
С особым чувством трепетности и нежности мы относились к бабе Клаве, которая у нас пробыла-то всего три дня перед выпиской… Её перевели к нам среди ночи,- кому-то срочно потребовалось место в палате, где она лежала. Так что утром мы ненавязчиво знакомились с этой маленькой бабушкой Клавой – тихой и покорно-бессловесной от глуховатости, с небогатой рыженькой шевелюрой спереди, и милым коротеньким пушком сзади, появившемся от долгого лежания взамен вытершихся о подушки волос. Оказалось, что она уже больше двух месяцев путешествует по отделениям. Попала сначала в травматологию с переломом правого плеча, где ей пластиной скрепили перелом со смещением вверху плеча, а потом у неё случился инсульт и она лежала в нашем отделении. Через некоторое время обнаружили по появившимся свищам на той же руке, но ближе к локтю, что у неё был ещё один перелом, не замеченный сразу, из-за которого она так и не могла нормально пользоваться рукой. И опять её лечили, уже в гнойной хирургии, но так и не решились скрепить этот перелом по усложнённому инсультом состоянию здоровья, да и кость уже была разрушена...
Клаве никто из родных не приносил передачи, кроме моложавой соседки, шефствующей над ней по месту жительства. Как потом выяснилось, что дети-то у Клавы есть – и сын с семьёй, и дочь, но они совсем недавно перебрались в Россию, только устроились на работу и ещё не имеют жилья. И эта бедная старушечка не хотела срывать их с места из-за своей болезни, заранее решившись остаться здесь одной, но кто тогда знал, что с ней случится вскоре… И всё-таки, какой это риск – оставлять одного старого человека, не продумав раньше возможность остаться кому-то с ней, а не уезжать всем сразу.
Мы все с готовностью помогали ей в кормлении, в уходе за собой, в переодевании, мучительно представляя себе, - как же она будет дома-то одна справляться… А ведь она так и не собиралась вызывать детей к себе, полностью надеясь на помощь хорошей соседки, с которой прожила в одном доме много лет. И надо отдать должное всей той замечательной семье соседей, что сразу же забрала её при выписке из больницы.
После выписки бабы Клавы на её койку, рядом с моей, пришла яркая статная дама высокого роста и веса по имени Светлана Петровна. Она передвигалась прихрамывая, привычно опираясь на палочку, еле сдерживая стоны от боли. Сразу нам стало ясно, что у неё тоже есть проблемы с позвоночником. Позже выяснилось, - мы правы, действительно - обострение после прошлогодней операции на позвоночнике. По осторожным фразам её телефонных разговоров я ещё и узнала в ней маму одного талантливого мальчика, молодого поэта, школьника выпускного класса, который стал мне известен по конкурсу в честь юбилея нашего города три года назад. Он стал призёром конкурса, получил медаль и диплом, а потом посещал занятия литобъединения (где я была руководителем), восхищая нас своими новаторскими стихами. Но в прошлом году перестал приходить на наши сборища по той причине, что много помогал маме до и после серьёзной операции на позвоночнике. За эти три года Влад вырос и возмужал, стал очень похож на свою маму. Этот юноша был талантлив во всём, чем бы не увлекался, но редко встретишься с тем, как мальчик может стать опорой маме и по уходу за ней, и по хозяйству. Последний из четверых детей Светланы, он один оставался с больными родителями после того, как старший брат обзавёлся своей семьёй, а старшие сёстры поступили учиться в университеты Москвы и Санкт-Петербурга. После серии уколов, капельниц и блокад боли у Светланы поутихли, она стала разговорчивее со всеми обитательницами нашей палаты и все мы поражались знаниям этой весьма эрудированной интеллигентной женщины. Общаясь иногда со Светланой после выписки по телефону, я знала, что она три месяца жила без болей, а сейчас вновь позвоночник даёт о себе знать. А её девочкам скоро ехать на учёбу, да и Владик тоже поступил в один из московских университетов... Остаётся, разве что, надеяться на старшего сына только, у которого ещё совсем маленькие дети...
Долго не решалась написать ещё об одной замечательной женщине с весьма серьёзным диагнозом, единственной из нашей палаты, всё ещё не расставшейся с отделением. Лилия Герхардовна хоть и выписана через неделю после меня, но ежедневно ездит на перевязки, и когда наступит выздоровление - никто не знает...
Вот ведь как не предсказуема наша жизнь: зимой Лилия, однажды подскользнувшись на улице, упала навзничь и сильно ударилась затылком. Сознание не теряла, но встала с трудом... Через некоторое время обнаружила постепенную потерю зрения, особенно бокового и насторожилась настолько крепко, что решила обследоваться. Компьютерная томография показала опухоль мозга в затылочной части, которую она ударила два месяца назад. Была успешно проведена в феврале операция по удалению этой опухоли в клинике Астаны, в результате которой хирурги заверили, что всё теперь нормально в её здоровье, и осталось только быстрее залечить послеоперационные швы. Приехав домой, Лилия регулярно ходила на перевязки в поликлинику, но швы заживали медленно, возможно потому, что она принимала одновременно и химиотерапию в таблетках,- иммунитет был ослаблен. Три месяца чувствовала себя относительно неплохо, зрение как будто улучшилось, лишь только швы беспокоили, и не напрасно: там зрел воспалительный процесс, который вылился в абсцесс, сильно усугубивший состояние. Срочно госпитализировали, почистили воспалённое место, но процесс выздоровления ещё сильнее затянулся: вот и лето заканчивается, сегодня уже 21 августа... Бесконечно жаль, что эта высоко образованная, интеллигентная, мягкая и ласковая женщина с хорошим вкусом художника и дизайнера, вырастившая двух замечательных сыновей и дочь, а всю трудовую жизнь посвятившая работе с маленькими детьми, будучи воспитателем и директором детского сада, почти не видела, как пролетели нынешние весна и лето... Но благодаря своему мужу, невероятно заботливому и умелому, несмотря на возраст и свои болезни, все заботы по их красивому, удобному дому и участку взявшему на себя, она не выключилась из обыденной жизни и постоянно сохраняет жизненный интерес и оптимизм.
Я сама уже тоже задумалась о своей "участи"... Прошло больше трёх месяцев после моего падения, а голова, никогда раньше не болевшая, продолжает меня беспокоить. Держится высокое давление, особенно по утрам, частенько боль в висках, даже в месте удара на границе лба и волос, где и синяк-то был небольшой, иногда проскакивает боль. Так что удары головой в нашем возрасте не проходят бесследно!...
А сейчас, мой уважаемый читатель, нечаянно заглянувший сюда, я вынуждена извиниться, что рассказала не о всех пациентках нашей палаты, с некоторыми не успела хорошо познакомиться. Да и думаю, что уже достаточно прошло здесь перед вашими глазами не очень-то счастливых портретов женщин, которым хочется посочувствовать и как-то помочь. Но такова жизнь, как говорится в народе...
И просится одна только фраза - "Берегите женщин!"
9.06 - 21.08.2020