Баб Зэнь

 
 …Небо было ярко-голубое, словно выкрашенное акварельными красками. Под ногами нежно скрипел песок цвета охры. И кругом – ни травинки, ни кустика, ни деревца, только пустынная охряная гладь. Линия горизонта казалась чуть размытой, но к этому Евгения начала привыкать – что поделаешь, сказываются возрастные проблемы со зрением. Стояла необычная, пугающая тишина, но женщина её не боялась. Даже во сне она отчётливо понимала, что это сон. И  что скоро прозвенит будильник, зовущий на опостылевшую работу, и сон развеется, исчезнет, не оставив следа в памяти.
С недавних пор сны стали её единственным развлечением. Телевизор и Интернет приелись, подружки с их привычными сплетнями и неистребимым желанием осудить окружающих, надоели.
Очень хотелось пить. Солнца не было видно, но жара стояла изматывающая. Ещё раз оглядевшись по сторонам, Евгения решила идти вперёд. Почему-то она была босиком. Ноги мягко проваливались в тёплый песок, но следа на нём не оставалось. Она не знала, долго ли шла (во сне сложно определить отрезок времени),  но вдруг послышалось слабое журчание, и дорогу ей перекрыл ручей. Он был скорее похож на узкую канавку, оставленную в почве июльским дождём, и его можно было легко перешагнуть.
Женщина присела перед ним на корточки, изнемогая от жажды и не решаясь отведать желанной воды. А вдруг это сточная канава какой-нибудь фабрики, в которой полно химикатов?
Прежде чем зачерпнуть воды из ручья, она невольно посмотрела на свою руку. Пальцы в суставах чуть распухли и деформировались – последствия артрита. Вены вспухли и пугающе выделялись синими линиями на фоне бледной тонкой кожи. Это были признаки неумолимо приближающейся  старости, одинокой старости, которую она так боялась.
Евгения вздохнула и осторожно зачерпнула ладошкой воды из ручья. Жидкость была тёплой и прозрачной, и женщина с опаской сделала первый глоток. Ни горечи, ни металлического привкуса не ощущалось, и она снова зачерпнула спасительной влаги из незнакомого ручейка.
…Будильник требовательно зазвенел, возвещая о наступлении утра. Евгения позволила себе ещё несколько минут полежать в уютной постели, медленно расставаясь с послевкусием необычного сна.  А потом всё было по привычному распорядку: утренний душ, завтрак, состоящий из овсяной каши и чая с мятой, макияж на скорую руку. Ещё надо было измерить давление и записать показатели в специальный дневник. Тонометр привычно взвыл и выдал значение: 120/80. Евгения с изумлением смотрела на табло. Её артериальное давление давным-давно было далёким  от нормы, и она уже несколько лет находилась под наблюдением врача в кардиоцентре. И вдруг она сообразила, что не испытывает головной боли, уже давно ставшей привычной и мучившей её ежедневно с самого утра. Евгения улыбнулась и не стала принимать таблетки, приписанные врачом.
Рабочий день начинался весело: восьмиклассники в который раз  были не готовы к уроку и игнорировали все призывы учителя выполнять домашние задания. В девятом классе ситуация была не лучше, школьников не пугали даже предстоящие экзамены:
- Не переживайте, Евгень Васильевна, на ОГЭ мы всё спишем, и  Вас не подведём!
- Но ведь на входе будет контроль, телефоны с собой брать нельзя, откуда будете списывать?!
Но они нахально улыбались в ответ и изумлялись наивности уже не молодой учительницы математики.
В пятом классе было не лучше: дети совсем не усваивали программу, их больше интересовали компьютерные игры.
После шести уроков, проведённых в привычном напряжении, Евгения вышла из стен школы в полной уверенности, что трудовую деятельность пора завершать. В конце концов, пенсию по выслуге лет она в сентябре получит, пора уже позаботиться о собственном здоровье.
Скучный обед, состоящий из овощного салата и невкусной магазинной котлеты, груда тетрадей, после проверки которых привычно болели глаза, подготовка к завтрашним урокам.
И долгожданный разговор по скайпу с дочкой, живущей так далеко, что виделись они раз в год, да и то не всегда.
Алина успела только поздороваться с матерью, и тут же инициативу в свои маленькие, но властные ручонки взяла внучка:
- Баб Зэнь, баб Зэнь! А ты сколо пъиедесь? Ты мне купись больсую куклу?
- Обязательно куплю, моя радость! А приеду летом, когда  отпуск начнётся. Может быть…
- Поиграй, солнышко, а я поговорю с бабушкой.
Алина пересадила дочку в манеж и устроилась у скайпа.
- Как у вас дела?
Дела шли обычно: молодой семье катастрофически не хватало денег. Алина пыталась подрабатывать, находясь в  отпуске по уходу за ребёнком, а зять, занимающийся монтажом и установкой пластиковых окон, не имел стабильного дохода.
- Как говорится, то густо, а то пусто, - грустно сказала Алина.
- Вот когда густо, надо откладывать денежки, - заметила Евгения.
- Ой, мама, вечно ты со своими советами вмешиваешься! Мы уж как-нибудь сами разберёмся, – вспылила дочь.
Евгения поняла, что разговора не получится – дочка  явно была не в духе.
- А взнос за ипотеку в этом месяце внесли?
-  Пока ещё нет.
Евгения хотела напомнить, что срок платежа завтра, но сдержалась,
- Завтра у нас аванс, и я тебе на карточку перечислю деньги на уплату за ипотеку.
Алина наконец-то улыбнулась и пропела:
- Спасибо, дорогая мамочка! Мы тебя любим! Целуем! Пока – пока!
Евгения выключила компьютер и вздохнула: долгожданная пенсия и забота о собственном здоровье откладывались на неопределённый срок. По крайней мере, лет на пятнадцать, пока дочка с зятем не выплатят ипотеку за квартиру.
Умываясь перед сном, она с изумлением заметила,  что вены на правой руке стали не так заметны, кожа стала упругой и сияла свежестью. «А ведь именно правой рукой я во сне зачерпнула воду из ручейка, - вдруг вспомнила она. - Мистика какая-то. Знала бы – искупалась бы в этом ручье!»
Необычный сон не повторялся, и Евгения стала потихоньку о  нём забывать. Удивляло только прекращение головных болей и стабильно нормальное давление.
Жизнь шла своим чередом – работа забирала все силы, не оставляя энергии на осуществление других планов и желаний. Евгения жила, чтобы работать и помогать  дочери  выплачивать ипотеку.
И в школе всё оставалось прежним. В тот день шёл обычный, никому не нужный педсовет. Менялись выступающие, которые делились опытом работы, учителя послушно записывали очередные рекомендации к составлению важных отчётов о проделанной работе. И никто не говорил о самом главном: почему дети не хотят учиться. И вдруг Евгения, подняв голову, увидела, что на неё, повернувшись вполоборота,  с восхищением  смотрит новый коллега – молодой историк.
«Симпатичный, – подумала она. – Сколько ему лет? Наверное, он не знает, что я уже бабушка». Она невольно улыбнулась своим мыслям, и завуч, заметив эту неуместную улыбку, сказала возмущённым голосом:
- Евгения Васильевна, не отвлекайтесь. Мы заняты обсуждением серьёзных вопросов, а Вы улыбаетесь.
Все тут же обратили на неё внимание, и Евгения почувствовала себя неуютно.
- А кто Вам дал право так разговаривать с учителями? Не стоит забывать о педагогическом такте, - вдруг раздался громкий голос. Это учитель истории решил спасти Евгению, переключив внимание педсовета на себя.
Завуч от неожиданности изумлённо вытаращила глаза и стала похожей на лягушку, но быстро нашла выход из неловкого положения.
- Извините. Продолжаем работать.
Но все знали, что  молодому учителю теперь не поздоровится: либо нагрузку уменьшат, либо стимулирующие выплаты.
А Евгения уже знала, что после педсовета он будет ждать её у школы.
Она немного ошиблась: он догнал её только за поворотом.
Они взглянули друг на друга и вдруг одновременно засмеялись, вспомнив завуча с выпученными глазами.
Потом зашли в кафе перекусить, и оказалось, что оба любят одни и те блюда.
Легко и непринуждённо перешли на «ты», и Евгения наконец-то решилась задать Кириллу интересующий её вопрос: знает ли он, сколько ей лет.
- Знаю, - ответил он. У нас разница в возрасте 9 лет. Ну и что?
Девять лет…Девять лет назад она ещё была замужем, и у неё было столько планов и желаний! Но ведь разница в возрасте, даже такая значительная, не преграда к общению…
Она почему-то вспомнила бывшего мужа, которого так горячо любила в юности. А потом, по мере узнавания,  пришло разочарование, и  чувства начали угасать, то вспыхивая, то исчезая, подобно трепещущей на ветру свече, расходующей последние капельки воска. Именно с ним Женя усвоила одно простое правило: слова мужчины не должны расходиться с делом. У Ярослава они сильно расходились: он умел красиво говорить и обещать, но всё обещанное так и не исполнилось. Муж часто менял место работы, но ему постоянно не везло: все начальники к нему придирались, коллеги завидовали, зарплату платили маленькую. В конце концов он устроился на работу вахтовым методом, но и здесь его преследовали неудачи. Срок вахты всё удлинялся, и вскоре Ярослав просто не приехал домой. А когда появился, осталось оформить лишь документы о разводе. Хорошо, что к тому времени Алина уже окончила вуз. А замуж дочка вышла ещё в студенческие годы.
Развод Евгения перенесла спокойно. Она смотрела на сидящего напротив неё мужчину и только сейчас поняла, насколько они разные. Чужой человек и неприятными привычками что-то говорил, по-прежнему обещал то, что никогда не сможет выполнить:
- Я через год дочке ипотеку погашу, вот увидишь!
Евгения усмехнулась.
- Ты сначала себе на квартиру заработай.
И подумала о том, как предусмотрительно родители оформили в своё время  дарственную, и теперь на её двушку бывший муж не мог претендовать.
А у Кирилла тоже была своя квартира, правда, однокомнатная, но зато в центре города. Свою историю семейной жизни он тоже  вкратце рассказал. Детей не было, и бывшая жена обвинила в этом Кирилла. Правда, в новом браке у неё тоже пока ещё нет ребёнка.
На следующий день они снова встретились в школе, и тёплая волна радости согрела их сердца, давно познавшие холод одиночества.
Отношения с Кириллом её ни к чему не обязывали. Им было интересно и легко вдвоём. А о будущем зачем думать?
Золотая осень полыхала, словно пожаром,  багрянцем тополей, и сродни пожару были их внезапно вспыхнувшие чувства, не растраченные прежде.
А потом к ней  снова вернулся прежний странный сон. То же акварельное небо, та же безжизненная песчаная гладь. Она снова задыхалась от жажды, искала ручей, но все поиски были тщетными. И вдруг потемнело. На синем небосклоне показалась маленькая серая тучка, стало пасмурно, и она поняла: сейчас начнётся дождь!
Но дождя не было, только несколько крохотных капель упали в её ладони. Она смочила ими воспалённые от жары лицо и веки…и проснулась.
- Евгения Васильевна, Вы помолодели лет на десять. Отношения с Кириллом Александровичем Вам явно на пользу! – ехидно заметила девятиклассница Аришка, без стеснения рассматривая лицо преподавательницы.
Девчонка только что получила двойку за контрольную, и явно хотела выплеснуть свою обиду. Но  одноклассницы Аришки дружно захихикали, и женщина поняла, что тайна её отношений с Кириллом раскрыта.
Она вспомнила, что совсем недавно, когда они вдвоём вышли из его  подъезда, в вечернем сквере им встретилась группа скучающих подростков. Наверное, среди них были их ученики.
- Ну что ж, спасибо за комплимент, Ариша!
В этот же день и подружка Нина  изумила её вопросом:
- Ты решилась на пластическую операцию? А денежки откуда?
Женя только рассмеялась в ответ. Не могла же она рассказать о волшебном сне, благодаря которому с её внешностью  происходили такие чудесные изменения!
«В следующий раз во сне  надо обязательно искупаться в  ручье, чтобы ещё помолодеть!» – подумала она.
И вскоре её желание сбылось: ей снова приснился оранжевый сон. Но прежний узенький ручей теперь  уже превратился в широкую реку. Женя смотрела с небольшого пригорка вниз и увидела, что эта река впадает в огромное озеро. На берегу озера сидели две маленькие девочки в одинаковых беленьких платьях. Та, которая была постарше, оглянулась, и Женя узнала в ней свою внучку Анечку. Хотелось посмотреть и на младшую, но та не оборачивалась. Потом малышка поднялась и пошла к озеру. Было заметно, что она только недавно научилась ходить: её босые ножки неуверенно ступали по влажному песку.
«Это ведь опасно, ребёнок может утонуть!» - подумала Евгения, и бросилась на помощь.
Ноги вязли в горячем песке, идти было трудно. Она заторопилась и упала, горячий песок обжёг её ладони и голые  колени.
А малышка всё уходила вниз, к озеру, а потом исчезла, будто растаяла. Женя вскрикнула и проснулась.
Было утро субботнего дня, и она долго ещё лежала в постели, обдумывая подробности странного сна. Потом бесцельно бродила по квартире: они с Кириллом договорились встретиться только вечером. Вдруг внезапный приступ тошноты настиг её.
«Давно гастрит не беспокоил, - подумала она, присев на край ванны. – Хотя весной часто бывают обострения».
Посмотрев в зеркало, Женя  увидела чуть осунувшееся лицо не слишком молодой женщины, которое  украшали глаза, сияющие от счастья. Но она и без подсказок зеркала знала, что счастлива.
Её снова затошнило. Внезапная догадка ошеломила. Надо посетить врача, ведь были и другие признаки, недавно её насторожившие.
- Я Вам советую рожать, милая дама, - ворковала женщина-врач в частной клинике. – И пусть ваш возраст Вас не смущает. У меня есть пациентка, которая впервые стала мамой в пятьдесят.  Представляете? Кстати, вполне счастлива и здорова. Конечно, я напишу Вам направление на прерывание, но прежде сто раз хорошенько подумайте.
Она вернулась домой  и  позвонила Кириллу:
- Приезжай как можно скорее. Хочу сообщить тебе важную новость. Жду тебя.
Встревоженный, он вскоре появился на пороге её квартиры.
- Что случилось?
- Я жду ребёнка.
Кирилл на миг замер, словно ему не хватало воздуха, а потом бросился её обнимать.
- Я не знаю, что мне делать. В моём возрасте…
- Милая, забудь о возрасте. Ты самая красивая, самая молодая и самая лучшая женщина! – говорил Кирилл, целуя её руки. – Я сейчас вернусь.
Он вскоре вернулся с огромным букетом белых роз.
Женя рассматривала розы и тихо радовалась. Но сказала нарочито строгим голосом:
- Цветы, конечно, красивые. Но ведь ты истратил столько денег!
- Да, я знаю, что надо быть экономнее, нам ведь предстоит столько затрат. Мы распишемся, но свадьбу устроим скромную, только для самых близких. А потом будем готовиться к рождению дочки. Ведь столько денег надо, чтобы воспитать и  вырастить ребёнка! Но я не мог оставить тебя без цветов – я так давно мечтал стать отцом!
- А почему ты решил, что будет дочка? Может быть, это мальчик?
- Не могу объяснить, но я просто уверен, что это будет девочка, кареглазая, как и ты. И на меня она тоже будет похожа. У неё будет всё самое лучшее: игрушки, развлечения, образование.  Мы даже можем продать мою квартиру, чтобы выручить деньги. Или нет, мы лучше будем её сдавать квартирантам, а потом, когда наша любимая дочка вырастет и выйдет замуж, мы оставим ей эту квартиру, а сами перейдём в ту, которая поменьше.
Женя смеялась и радовалась его далеко идущим планам, и так, в наивных и радостных мечтах они провели целый вечер.
На следующий вечер Женя решила сообщить о неожиданной радости дочери. Но не успела. Когда Анечка, как обычно, протянула к бабушке пухленькие ручки, Женя заметила на щеках девочки неестественный блестящий румянец.
- Это аллергия. Я не хотела тебе говорить, чтобы лишний раз не расстраивать, - сказала Алина. – Я уже на работу выходить собиралась, а врач посоветовала не водить Аню в садик – там она все инфекции соберёт, и аллергия может перейти в бронхиальную астму. Даже и не знаю, как мы теперь справимся с выплатой ипотеки.
- И на что у неё аллергия? – упавшим голосом спросила Женя.
- Пока только на цитрусовые и на домашнюю пыль. Будут ещё пробы, на другие аллергены. Апельсины теперь не покупаем, и полы моем каждый день, - Алина хотела улыбнуться, но улыбки не получилось.
- Ясно, - проговорила Женя.
Расстроенная, она не спала полночи, и вчерашние планы на будущее, которые строили они с Кириллом, казались  такими сумасбродными. Ей надо думать о том, как помочь дочери вылечить Анечку, а не заниматься устройством личной жизни. Конечно, Кирилл – порядочный человек, и он искренне рад вести о ребёнке. Но готов ли он к неизбежным трудностям? Конфетно-букетный период быстро пройдёт, она будет стремительно стареть, проводя день за днём  в хлопотах о ребёнке, и нет гарантии, что на Кирилла не обратит внимание женщина помоложе…Глупая стареющая баба! Как она могла предать дочь и внучку, которым сейчас так нужна её помощь! На зятя, похоже, надежда плохая…Она уснула только под утро, приняв самое верное, как ей казалось, решение.
Вскоре Кирилл уехал в областной центр  на курсы повышения квалификации. Третья четверть завершилась, и Женя, взяв отгулы, чтобы лишний раз не давать повода досужим сплетницам, отправилась в больницу.
…
Из окна третьего этажа Евгения смотрела, как Кирилл торопится на встречу с ней. В руках у него был большой яркий пакет. Они не виделись целых две недели! Сейчас она расскажет ему обо всём, что произошло, и он пожалеет её и погладит по голове, словно маленькую.
Накрапывал дождь, но Кирилл поднимал повыше огромный чёрный зонт и старался рассмотреть лицо Жени в окне. И смешно морщился, когда капли падали на него.
- Я звонил  без конца и волновался, что  твой телефон был выключен. Конечно, я понимаю: зарядка закончилась и всё такое, но всё равно почему-то волновался. Все занимались на курсах и беспокоились о каких-то там экзаменах и аттестации, а я всё время думал о тебе и о нашей девочке. Я уже придумал ей имя. Давай назовём её Танечкой? Нет, не подходи сразу ко мне, этот дождь такой холодный, погода зябкая. Ты можешь простудиться, а тебе нельзя.
- Уже можно, - как-то буднично сказала Женя.
- Почему? – удивился Кирилл, и вдруг всё понял: и  почему она не отвечала на звонки, и почему встречала его с тревогой во взгляде.
- Я сейчас тебе обо всём расскажу, - она подошла поближе и хотела его обнять, но Кирилл отстранился.
Они прошли в гостиную и присели на диван, поодаль друг от друга.
- Сильно заболела Анечка, моя внучка. Жуткая аллергия. Молодым нужна моя помощь, я не могу их оставить.
- Разве ты врач?
- Не надо язвить, Кирилл! Ты ведь знаешь, что я помогаю Алине и зятю выплачивать ипотеку.
- Значит, деньги оказались важнее жизни нашей дочки? А я, дурак, уже позвонил родителям, сообщил, что скоро стану отцом. Они обрадовались.
- Подожди, не огорчайся, вот Анечка выздоровеет, и всё будет хорошо.
- Всё хорошо уже никогда не будет, потому что между нами всё кончено.
Кирилл резко встал и подошёл к пасмурному окну. Дождь прекратился, но апрельская погода тщетно ждала и не могла дождаться солнца.
-Я ошибся в тебе, Женя. Я видел, нет, я чувствовал в тебе родственную душу, а ты так легко предала меня. Ты приняла роковое решение, даже не посоветовавшись со мной. А ведь это был и мой ребёнок!
- Я думала, что ты приедешь и поддержишь меня…
- В чём? В убийстве нашей дочери?
- Пожалей меня, Кирилл! Мне было так страшно и больно.
- А ты можешь представить, как больно и страшно было ей?
- Кому? – не поняла  Женя.
- Нашей неродившейся дочери.
- Но ведь они ничего ещё не чувствуют!
- Тебе это точно известно? Откуда?
У Жени вдруг жутко заболела голова. Она сжала пальцами виски и изо всех сил пыталась сдержать слёзы.
- Между нами всё кончено. Прощай.
Стремительным шагом Кирилл вышел в прихожую. Там он споткнулся о принесённый им пакет.
- Вот, возьми фрукты. Выбирал на рынке для вас самые лучшие. Теперь ешь их одна, поправляй здоровье.
Хлопнула входная дверь, и Женя бросилась к окну. Снова начался дождь,   но Кирилл не вернулся за курткой и зонтом,  оставленными в квартире у Жени. И она поняла, что больше он никогда не вернётся.
И  вместе с ним из её жизни ушло что-то важное, что придавало смысл её существованию.
Даже не дожидаясь окончания учебного года, Кирилл Александрович перевёлся на работу в другую школу.
-Жаль, конечно, что из нашей школы ушёл хороший  специалист, и ученики его полюбили, и родители. Правда, был он какой-то неуживчивый, - сказала на совещании завуч, посмотрев при этом на Женю.
А Евгения Васильевна вернулась к прежней жизни: весь рабочий день ждала, когда закончатся скучные уроки, ела невкусную еду, смотрела по телевизору бесконечные сериалы и обсуждала по телефону с подружками школьные новости.
И больше уже  никогда не снились ей странные  оранжевые сны, сулившие счастье.