А пауза тянулась и звенела,
Как будто тетива на старом луке,
Она давно всё рассказать хотела,
Но не могла произнести ни звука.
Вот и молчала, теребя печалью душу,
Стирая капли слез с шершавого нутра,
Перебирая в памяти и зной, и стужу,
Что наплывали марью, будто мошкара.
Но ветры и покой сменялись чинно,
Зима и лето шли за другом друг.
Она молчала, а душа-холстина
Внимала, слыша сердца перестук.